Иной мир. Бессмертные

Асхр был головной частью атакующего клина, летел рядом с Харайдом и именно им выпала честь атаковать первыми. В какой-то момент расстояние уменьшилось до невозможности и пришло время отдать заветные команды. Впервые в истории пилоты воспользовались настоящим оружием. Но не всем повезло увидеть последствия его применения.

Минимум одна машина прекратила существовать не сделав ни единого залпа, это Асхр увидел очень отчётливо. А затем ему пришлось применить все свои навыки, чтобы не сгореть точно так же самому. Он опасался, что у врага может иметься автоматически наводящееся оружие, но нет, если оно и имелось, он его не применил. Значит правила ведения боя на истребителях ему были знакомы. И это можно было расценить как подарок. Шанс на победу, он всё-таки имелся! Иск-Ин, ты ошибся!

Семь секунд, столько ушло на первое столкновение. Один флот прошёл через другой, всё случилось по правилам, минимум три захода, и только после этого можно будет начинать свободный полёт. Настало время подсчитывать потери.

Иск-Ин сразу же выдал отчёт, и он оказался печальным. Враг потерял всего семь истребителей. Асхр надеялся, что потери будут примерно одинаковыми. Но нет, они оказались немыслимо колоссальными. У медведей целыми остались всего двадцать одна машина, а у людей и того меньше, ничтожные тринадцать.

– Харайд, ты промолчишь даже сейчас? Никак не прокомментируешь?

– Не промолчу, Асхр, – отозвался медведь. – Всё ожидаемо, ленивые века дали плоды, мы слишком неподготовлены. Массово их пилоты тренированы значительно лучше. У них и у нас отсеялись худшие. Второй и третий заход покажут картину более качественно. Наша цель в данный момент проста, мы должны выжить. В свободном бою будет попроще, там наши шансы пусть ненамного, но возрастут. Мы ведь с тобой всю жизнь тренировались именно свободно. Эх, дотянуть бы…

– Дотянем, Харайд, обязательно дотянем! – радостно крикнул Асхр, а затем, отбросив все ненужные мысли, устремился навстречу врагу…

Они пережили второй и третий заходы. И получили положенную минуты передышки. Первым заговорил медведь:

– Ты молодец, Асхр, ни единого попадания по твоей космической птичке, не могу похвастаться тем же, меня немного цепляли. Мы задали им хорошую трёпку, им не понравилось, на другое видимо рассчитывали.

– Вот только осталось нас всего пятеро, Харайд, – ответил Асхр. Бой был коротким, но сложным. На восстановление требовались часы, а не минуты. Разум в таком сложном деле работал на истощение.

– Четверо, Асхр. Хейва поймала два залпа. Первый уничтожил защиту главного реактора, а второй нарушил систему охлаждения. Ей осталось недолго.

Один из истребителей, словно услышав сказанное, превратился в огненный шар. Сработала система самоуничтожения. Пилот отказалась спастись, погибла вместе с машиной.

– Прощай, Хейва. И не скучай там, мы скоро тебя догоним, так что передай это остальным, пусть ждут. – Асхр, оставаясь весёлым, включил общую связь и радостно выдал: – Ну что, братья, выпала нам с вами удача, все о таком мечтали веками, а мы сумели! Четыре против восемьдесят двух, расклад прекрасный! Вам всем по двадцать штук, а мне, так уж и быть, двадцать два. Защиту на максимум и вперёд. Бойтесь, мы наступаем!

* * *

Первый употреблял шанкару. Последний раз ему доводилось это делать десять веков назад. Тогда Основа ещё не существовала. Тогда он был обычным Землянином, который по своей воле решил поучаствовать в одном немного странном проекте. По своей воле и с собственными замыслами.

Второй шанкару не любил и вообще не понимал, как её можно любить. Но вкусы расы людей уважал и поэтому никогда не говорил об этом. Да и не было ему до предпочтений всей расы людей в данный момент никакого дела. Занят был. Впервые за тысячу лет ел земной мёд. И наслаждался его неповторимым вкусом.

– Мне нужно ещё, этого было мало. Второй, пусть отправят ещё партию, эффект начинает проходить…

Шанкара являлась наркотическим веществом. И она делалась из сока одного растения, которого на Тауране не было. А было оно лишь на Земле и его семян на корабль Основы тысячу лет назад не доставили.

– Ты слишком стар для такого количества шанкары, Первый. Нужно подождать. Тебе нужно лечение. Есть риск, что ты…

– Я тебя услышал, Второй. Можешь не продолжать. Вместо этого лучше расскажи мне, как всё прошло. Много шанкары, выпал из реальности, надо возвращаться. Я ведь боялся, что они смогут…

– Они не смогли, Первый. Я тоже боялся, что наше оборудование блокирования не справится и не сможет отключить все их установки. Очень боялся, потому что если бы они смогли вернуться в прошлое, хотя бы кто-то один, то всё бы пошло под откос, весь наш план просто разбился бы в труху. Но нет, оборудование не подвело, шанса вернуться в прошлое у них не было. Как мне кажется, они даже и не поняли, что кто-то пришёл их убивать. Всё прошло слишком быстро, намного быстрее, чем планировалось. И почти без потерь.

– Почти? – взгляд первого начал становиться осмысленным. В глазах появился интерес. – Я чего-то не знаю, Второй?

– Некоторый командиры наших армий рискнули устроить себе развлечения. Они разрешали бои истребителей. Несколько случаев, все за пределами материнской солнечной системы. Но уникальный бой был только один. Голубой гигант Эсхауи. База людей Квархара-7 и база медведей Жхауира-3. Адмиралы Сарг и Цэ-хаер. Там случился истинно выдающийся случай.

– Я знаю это место, бывал там. Эти адмиралы, они были самыми ярыми сторонниками войны, верно? И у них были лучшие лётчики. Там ещё вечное противостояние лучших истребителей место быть имело. Как же давно всё это было, целых десять веков назад. Для нас, а для них ничего не менялось. Удивительно!

– Да, всё верно, Первый. И те лучшие лётчики, Харайд и Асхр, они смогли уничтожить почти все истребители Основы. Почти, потому что оставшиеся семь машин позорно бежали под прикрытие дредноутов, не рискнув продолжать бой. Как сказал командир того флота: лучшей битвы уже не случиться никогда. И я видел запись, он безусловно прав.

– Двое сумели разбить полноценную группу истребителей? Я хочу на это посмотреть. Но не сейчас, у меня плохое самочувствие и совсем нет настроения.

– Это не всё, Первый. Два лётчика, они не сдались, нет. Они сделали вид, что удирают, будто хотели, чтобы их бросились догонять. Командир флота догонять не позволил, дал команду уничтожить беглецов. На дредноутах отключили щиты, только так можно было применить наводящееся оружие. И в этот момент два истребителя развернулись и включили маршевые двигатели. Расстояние было большим, они прилично разогнались, почти вышли на максимум, произошёл таран. Хитрость стоила нам потери трёх дредноутов. Два взорвались, потому что каждый из истребителей попал в зону реакторов. Третий был уничтожен взрывной волной, потому что находился между ними. Больше потерь не было, если не считать незначительные повреждения остальных кораблей, в которых мы больше не нуждаемся, и от которых скоро начнем избавляться.

Первый, улыбнувшись Второму, с довольным видом сказал:

– Это очень красивая история. Я обязательно посмотрю запись. Но позже. А сейчас мне нужно принять шанкару…

* * *

Егорову тяжело далось последнее погружение в память давно умерших людей и медведей. Оно было три дня назад, но прийти в себя он так и не смог.

Ходил уже трое суток сам не свой, не зная, чем заняться и без конца терроризировал разум всяческими рассуждениями и домыслами. Ведь могло всё иначе сложиться, тысячи всевозможных вариаций были вполне реальны, но случилась именно одна из худших. Да даже небольшой корректировки было бы достаточно, чтобы нынешний мир был не таким плохим, каким он является сейчас. Но, как всегда, этому помешало много различных «но».

Представить, что когда-то на Земле жили «в почти состоявшемся мире» две абсолютно разных расы… Нет, как не пытался этого сделать Юрий Николаевич, но так и не смог. И это несмотря на то, что многое видел собственными глазами, буквально прожил часть чужого прошлого.

Воспоминания, что хранила всё эти миллионы лет в себе Основа, они были способны показать многое и дать ответы на большую часть вопросов. Но, увы, на главные вопросы ответов было не сыскать даже там.

– Страдаешь чужими ошибками, Юрий Николаевич. Не строй иных вариантов развития событий давно минувшего прошлого. Его не изменить, оно случилось, и пусть навечно останется историей. Всё, что нужно менять, это настоящее и будущее. Нам нужен новый мир, совершенно отличающий от всего прежнего. Мир, в котором не будет Основы. Ни созданной обманом, ни изначальной, с которой я борюсь именно сейчас. Нам нужен такой мир, какого не было прежде. Иной мир…

Егоров поднял взгляд и посмотрел на Михаила. Он был готов поспорить с любым, что здесь, рядом с красивым водопадом, ещё минуту назад не было никого, кроме него. Росс где-то пропадал все эти дни, но теперь решил появиться и сразу же без труда нашёл Егорова.

– Я хотел проверить сможешь ли ты найти меня, Миша. Как вижу смог.

– Это не трудно, Юра. Мои возможности практически безграничны в рамках двух планет. Спрятаться от меня не сможет никто. По крайней мере в данный момент, пока командный центр Основы существует и подчиняется мне.

– Снова говоришь загадками, Миша? – Егоров осторожно пошёл по бревну, частично лежащему в воде. Чудом не поскользнувшись и дойдя до сухих камней, он показал на водопад и сказал: – Шумит сильно, не лучшее место для диалога. Перемести нас наверх, думаю там вид намного интереснее. Хотел туда забраться самостоятельно, но с твоим появлением в этом больше нет нужды.

Росс без лишних вопросов выполнил просьбу, и Юрий Николаевич тут же убедился, что был прав. На высоте не менее двух сотен метров вид был просто прекрасным и можно было любоваться падением воды не слишком большой реки с небольшого каменного языка, который был будто специально для этого создан. Картина завораживала взор, она гипнотизировала. Хотелось подойти к краю, а затем сделать шаг и прыгнуть. Если сделать всё правильно, то упадёшь в глубину и останешься жив.

Егоров, борясь с незначительным количеством сомнений, быстро пришёл к окончательному решению и, мысленно сказав «была не была!», прыгнул…

Стремительное падение началось. Камни, большие и страшные, он вот-вот разобьётся об них. Но даже если бы ему повезло и попал бы точно в воду, то и это не спасло бы от смерти. Слишком большая высота, не выживешь. Захотелось кричать!

Ощущение перемещения и неизвестная сила, погасившая инерцию, навалились одновременно. Егоров вновь оказался наверху, на том же уступе, куда недавно переместился по своей же просьбе. Испуганный, он сразу же осознал всю глупость совершённого поступка.

– Не пытайся понять, почему ты прыгнул, Юра. – Росс зачем-то показал на самого себя, а затем развел руками. – В твоей голове в данный момент сумбур, который ты не способен контролировать. Его вызвал я. Ты был под моим полным контролем. Я заставил тебя прыгнуть. И сделал всё так, что ты даже мысли о том, что был под контролем, допустить не мог. Одна из моих способностей, ты только что узнал о ней. Но нет, молчи, пока что не нужно спрашивать меня, с какой целью я это сделал. Потерпи и позже ты сам всё поймёшь. А я пока что начну с небольшой вводной. Пора бы тебе, друг мой, узнать самое важное…

– Вновь самое важное, Миша? – Егоров начал осторожно удаляться от пропасти. Случившееся не напугало его, нет. Оно открыло глаза. Его жизнь, его прошлое и настоящее, всё это вполне могло быть плодом не его личных решений. Росс наверняка обладал этой способностью давно. Злость, много злости, немереное количество…

– Я прочитал твои мысли, Юра. – Михаил медленно покачал головой. – Не надо, поверь мне. Это будет самым глупым действием в твоей жизни, если ты решишься. Но ответить я всё-таки обязан. Ответить правдой. Да, капитан Егоров, очень часто ты жил по моим сценариям. Ты и ещё множество людей. Извини, меня. И знай – иначе было невозможно…

Ярость заполнила сознание, взяла полную власть над разумом и потребовала действий. Захотелось убить. Кулаки сжались до такой степени, что перестала поступать кровь и кожа начала быстро белеть. Если бы Егоров мог увидеть себя со стороны, то ему бы наверняка стало жутко, таким уродом он мог быть лишь в подобном состоянии. В нормальной жизни столь неестественная мимика для человека была просто болезненна.

Скала по другую сторону обрыва, словно устав от времени, застонала и начала трещать. Грохот увеличивался с каждой секундой и в определённый момент сумел подавить даже шум водопада. Крупные куски породы стали отламываться и падать в пропасть. Но именно два куска, самых больших, не менее двух десятков кубометров в объеме, не упали, а медленно поплыли вверх. Достигнув солидной высоты, они резко разошлись в стороны, а затем словно пули устремились к друг другу. Получился самый настоящий взрыв и если бы не поставленный Михаилом силовой щит, то двум людям пришлось бы туго, ведь каменная шрапнель не щадила на своём пути ничего.

Егорова случившееся отрезвило. Часть гнева, кажется, погибла вместе с глыбами. Но его всё равно было много и поэтому посмотрев на Михаила он прорычал:

– Демонстрируешь своё могущество, да? Думаешь я испугаюсь? Мне, если ты не знал…

– Нечего терять, – закончил за друга Росс. – Да-да, ты это уже говорил. В других реальностях, неудачных, подобные разговоры уже случались. Все мы предсказуемы, Юра, и поэтому я повторю в который раз: напугать тебя даже мысли не было. По той причине, друг мой, что это неспособен сделать даже я. Не существует тех рычагов, что могли бы воздействовать на твой страх. Раньше такой рычаг был. Но после смерти Элизабет в твоей душе место страха заняли тоска и пустота. А вот он ушёл насовсем. Я это знаю, Юра, знаю очень хорошо. А ещё я знаю степень своей вины. И поэтому всё, что могу сделать, это повторить: иначе было невозможно!

– Зачем? Миша, зачем тогда ты всё это показываешь? И говоришь? В чём суть? В чём, сука, эта чёртова суть?!

Егорова опять затрясло. Элизабет Бёллер, её образ вновь встал перед глазами. Разбередил душу, успокоиться будет тяжело…

– Суть в том, что совсем скоро ничего этого не будет, Юра. В том, что все командные центры Основы, рабочий и резервные, нам придётся всё это уничтожить. А ещё суть в том, что, скорее всего, мне придётся пожертвовать ещё одним человеком. Увы, но всё складывается немного не так, как надо. И по этой причине будут нужны корректировки. Будущее всегда туманно, я могу лишь предполагать, каким оно будет. И мои предположения, лучшие из них, полны печали.

Егоров закричал:

– Снова загадки, Миша! Говори прямо! Что опять не так с твоими играми? Нина, Элизабет, твоя дочь Люда, её муж Андрей и все остальные… Тебе мало этих жертв, да? Кого ты хочешь убить в этот раз? Кем пожертвовать? Сыном? Или внуком? А может быть мною? Или сразу всеми? Один, да, хочешь остаться? Давай, вперёд! Ты и так всю свою жизнь один!

На лице Михаила не дрогнул ни один мускул:

– Я пожертвую собой, Юра. И, пожалуйста, перестань кричать. А также прекрати думать, что я бессердечная тварь. То, что почти никогда не показывал эмоций, не значило, что мне не было горько. Увы, но я всё-таки человек. И у меня как у любого из людей так же есть этот недостаток, зовущийся эмоциями. Что поделаешь, такими нас создали…

* * *

Способность называлась телекинезом и обладая ею можно было силой мысли передвигать предметы различного объёма и массы. Последнее зависело от силы разума. В истории Основы имелись данные о некоторых людях, которые могли сдвигать целые горы. Но также и были упоминания о тех, кто с трудом мог оторвать от земли почти невесомое пёрышко.

Егорову, как фанату телекинеза, нравилось изучать историю, так или иначе касающуюся этой способности. А ещё ему нравилось наблюдать за Россом, занятым работой. Мишу можно было смело отнести к выдающимся. В данный момент он был единственным человеком, обладающим этой способностью. Единственным пребывающим в сознании, если выражаться правильно. Ведь оказалось, что не все древние представители расы людей и медведей погибли в той мясорубке, направленной на геноцид, как он думал ранее. Неизвестно зачем, но некоторую часть участников проекта Основа Первый и Второй владыки решили бросить в состоянии анабиоза. Но бросили они их не просто так, а перед этим надёжно поработав над тем, чтобы эти потеряшки никогда и никем не были найдены. Увы, но за семнадцать миллионов лет многое успело измениться. И некоторые системы безопасности, работавшие прекрасно, утратили былое совершенство.

– Судя по количеству бомб, то ты планируешь уничтожить весь материк. – Егоров прохаживался между ровно уложенных на бетонном полу ангара ядерных боеголовок. Оружие, которое прожило без изменений миллионы лет, потому что является эффективным и простым в производстве. Применялось и в космосе, и на поверхностях планет. Носитель во все времена был разным, но вот боевая часть всегда одинакова. Незначительные отличия, без которых конечно было не обойтись, история Основы в расчёт не брала.

– Мощность малая, поэтому количество решил увеличить. По три бомбы на каждый объект. Одна из трёх точно сработает, должны остаться лишь воронки и ничего более. Спрятать их нужно надёжно. И делать это будешь ты. Мне нельзя, моя память хоть и будет стёрта, но вероятности, что изначальная Основа будет копаться в моей голове очень усердно, никто не отменял. И не стоит забывать про память родовую, которую стереть просто невозможно. Всё сложно, Николаич. И упростить задачу увы не получится.

– А что, если просто взять и взорвать все корабли Основы изначальной? Или я чего-то не понимаю, Миша? Эта изначальная Основа, она ведь теоретически спит и ни о чём не знает. Вычисляем все места, где покоятся ещё работоспособные корабли Основы, и накрываем их все разом.

– Слово просто, Юра, к изначальной Основе неприменимо. И сейчас я объясню тебе, почему и кто в этом виноват. Ты удивишься, но именно я главный виновник всего произошедшего и происходящего. Ведь именно благодаря мне изначальная Основа проснулась от многомилионной спячки. Я в своих поисках случайно добрался до корабля и активировал его. И если бы сейчас, спустя столько совершённых ошибок, была возможность что-то исправить, то я конечно бы поступил иначе. Но иначе нельзя, потому что Основа всё помнит. И именно поэтому мне приходится всё так сильно усложнять.

Егоров помотал головой и сказал:

– Ничего не понял я, Мишань. Ты нашёл корабль и был первым. Основа что, знает все твои мысли? Ей известно, что ты хочешь её уничтожить, верно? И поэтому если ты начнёшь взрывать всё прямо сейчас, то произойдёт включение установки перемещения во времени, и нынешняя реальность исчезнет, потому что случиться откат в некоторое прошлое. Всё так?

– На первые два вопроса ответ твёрдое «да». На третий ответ более сложный, но можно его упростить до «почти да». Всё в данный момент вертится вокруг моего внука, Никиты Ермакова. Он её любимчик и лишь благодаря ему она может действовать. Когда-то таким любимчиком был я и благодаря изначальной Основе добрался до командного центра и уничтожил потомков тех самозванцев, которые изуродовали проект Основа и в последствии совершили геноцид материнских рас. Одна Основа уничтожила другую Основу моими руками. Но вместо того, чтобы затем сгинуть и самой, оставив нынешним разумным их мир, она решила, что можно всё вернуть и начала делать всё, чтобы добиться поставленных целей. Так наши с ней пути разошлись. И так появился Никита Ермаков. Я упустил этот момент. Отправив своих сына и внука на Землю, я думал, что этого будет достаточно. Оказалось, что нет, Основа добралась до них и там. Если бы я убил их тогда, то да, мои руки сейчас не были бы связаны так сильно. Но нет, убить и их я был просто не способен. Ни тогда, ни сейчас. Хватит. Я лучше убью себя, но перед этим обставлю всё так, что Ермаков наконец-то узнает правду. И никогда её не забудет.

– Ты всё ещё сильнее усложнил, Миша. – Егоров, устав стоять, сел на одну из боеголовок. – Простыми словами, да более кратко, попробуй объяснить как-то так.

– Попробовал бы, Юра, но это невозможно. Тот самый случай, к которому кратко и просто вообще не применяется. Но я всё равно попробую, может и получится. Главная сложность – это установки, благодаря которым изначальная Основа способна отправить сознание любого разумного существа в прошлое. А ещё Основа способна положить в сознание этого существа свою особую программу, которая будет работать как средство слежения. Ермаков частый путешественник во времени и в его разуме такая программа работает давно. И ещё она работает в сознаниях множества других людей, ведь по счастливой случайности мой внук обычно любит таскать за собой кучу народу. У Основы, как видишь, есть свои агенты, которые так же могут устраивать откаты в прошлое. И да, Юрий Николаевич, таким агентом можешь быть и ты. Уверенным на сто процентов нельзя быть никогда.

Михаил замолчал и Егоров тут же потребовал:

– Продолжай, продолжай, я слушаю.

– Не сомневаюсь в этом, слушать ты умеешь. И думать тоже. Поэтому я перейду сразу к развязке, Юра. В ближайшее время произойдёт возвращение власти, изначальная Основа завладеет командным центром, и завладеет она им благодаря Ермакову. Они победят меня, сделают это мастерски, я всё обставлю именно так. И меня, скорее всего, будет ждать казнь. Противиться ей не стану, приму как должное, умирать не впервой. А затем на арену, спустя некоторое время, выйдешь ты. И всё закончишь, друг мой.

– Я? В одиночку? – Егоров даже огляделся, словно надеясь увидеть кого-то ещё. – А справлюсь?

– Совсем беспомощным не оставлю. Тебе будет помогать один древний человек, ты лично завербуешь его, Юра. Это не самая сложная часть задания, не пугайся. Вдвоём вы будете способны на многое, и действовать вам придётся раздельно. Скарг, так зовут того древнего, безусловный одиночка, так что с ним всё понятно. А вот тебе советую набрать хорошую команду. И когда станет известно, что изначальная Основа в целях безопасности ликвидировала все установки, которые возвращают в прошлое, именно тебе, капитан Егоров, выпадет честь уничтожить все командные центры Основы, работающий и резервные. А затем, объединившись с Ермаковым, вы добьёте Основу. Это будет не трудно, не округляй глаз. Вы справитесь, я не сомневаюсь. Ведь с вами будет Скарг…

Глава 3

Боль, никогда не виданная раньше, ворвалась в разум ураганом и заполонила собой все пространство, включая самые дальние и самые стойкие участки сознания. Скарг, не способный её блокировать, с трудом удержался от безумного крика, который его всё ещё наполненные анабиозным гелем лёгкие вряд ли были способны выдержать. Процесс пробуждения ещё не закончился, поэтому всё, что оставалось делать – это терпеть.

По прошествии минуты бесконечности стало чуть легче, но боли осталось так же много и c ней по-прежнему ничего нельзя было сделать. Попытки отключить её были приняты сразу же, но у Скарга ничего не получалось. Выход из анабиоза дался ему тяжело. Почему-то он оказался совсем не таким, как в тестовых режимах. Тело будто разобрали на атомы, а затем сложили вновь. Его о таком не предупреждали, а значит этого не должно было случиться. А если всё-таки случилось, то почему? Нужно было как можно скорее разобраться в причинах. Что-то пошло не по плану, можно было не сомневаться…

Умение отключать нервные окончание отказалось работать. Или просто боль была столь странной. Либо ответ был гораздо проще…

Разве можно отключить от мозга сразу всё тело? Теоретически да, такое Скаргу было под силу, но для этого пришлось бы лишиться сознания, а этого ему сейчас вообще не хотелось. И по этой причине он решил как можно скорее запустить регенерацию повреждённых клеток. Только вновь починив тело можно будет избавиться от боли, которая уже достигла столь значимых высот, что начала мешать думать. Мысль, что случилось что-то страшное, крепла в сознании с каждой секундой всё больше и больше. Самый максимально возможный вариант – анабиоз затянулся на больший, чем планировалось, срок. Неужели они летели в два раза дольше? Нет, не может быть, исключено!

Остатки геля покинули лёгкие и открытие анабиозной капсулы наконец-то случилось. Зрелище, которое увидел Скарг, на мгновение ввело его в ступор. Рядом с другой капсулой, адаптированной не под человека, лежал резидент проекта от урсусов по имени Цэ-тап и по его внешнему состоянию было хорошо заметно, что ход проекта Основа идёт абсолютно не так, как было предусмотрено планом. Не нужно было делать никаких изучений, чтобы понять простейшее – медведь умирал.

– Скарг, не трать силы, опасности нет… – Цэ-тап закашлял кровью. Из пасти урсуса послышалось тихое рычание, которое по человеческой аналогии можно было смело назвать стоном, вызванным сильнейшей болью. Медведи всегда были максимально терпеливы и поэтому просто невозможно было представить тот масштаб мучений, который в данный момент испытывал этот разумный.