Родоман. Памяти Бориса Родомана

Число людей, верящих в существование «научной школы Б. Б. Родомана», можно пересчитать по пальцам, и ты, видимо, один из них, это приятно, но и грустно. В конце концов, нельзя сбрасывать со счёта и формальную сторону. Даже работая в Университете, я практически ничего не преподавал и уж точно никогда не имел аспирантов. Но я и не собирал в своей квартире и на кухне каких-то учеников, как это было очень модно в последние советские годы. Меня, в сущности, дважды изгнали из формального научного сообщества: в 1984 г. я вылетел с Геофака МГУ с треском, но и двадцать лет спустя не вписался в академическую географию. Я веду образ жизни отшельника, писателя-одиночки, не имеющего обратной связи с читателями, большей частью предполагаемыми и воображаемыми. Мои научные книги не продаются в магазинах, их нет в казённых библиотеках, это чистейший самиздат, которого много в наши дни: сам автор печатает и раздаёт своим приятелям в качестве сувениров. Десятки не розданных пачек с этими книгами пылятся в моей комнате, дожидаясь, когда их выбросят на свалку.

А. Л. Что такое ученик в науке?

Б. Р. Ах, я же сказал, что для меня эта тема не актуальна! В силу ли моего индивидуализма или неблагодарности этот сюжет меня мало волнует. Приходится сейчас на ходу что-то для тебя придумывать, какие-то ответы, но мне кажется, что они не будут интересными.

Ученики, ученицы… Ну, вот, например, женщины. Они хотят, чтобы учитель говорил им, как делать, чтó делать. У меня самого таких учениц (наверно, к сожалению) не было; всю жизнь завидовал учёным, которые их имели; на эту тему написал трактат «Шеф и его подруга: Любовь на кафедре и в лаборатории». С другой стороны, такие мои вроде бы «настоящие ученики», как В. Л. Каганский, в руководителях-няньках не нуждались, как не нуждался и я в своё время. Я ведь не могу сказать, что Н. Н. Баранский меня понимал. Интересно, что он мне однажды сказал: «Я не понимаю того, что вы пишете, но я чувствую, что это ценно, что это очень оригинально». Вот такую преемственность, хотя она односторонняя, я принимаю. И теперь я тоже могу сказать о моих коллегах младшего поколения, погрузившихся в гуманитарный постмодернизм. Я кое-что заимствовал из трудов Н. Н. Баранского, но он для меня не столько экономико-географ, сколько человек, который транслировал нам географическую методику Альфреда Геттнера. Он в свое время Геттнера читал, и не только его. Н.Н.Б. всё это как бы перевёл на нашу действительность, а я кое-что подхватил. Это очень ценно, чтó он говорил о географической специфике, о географическом мышлении, о географической карте. А всё, что он говорил об экономической географии как таковой, тó я не очень понимал и не любил, тем более, что от нас скрывали главные отрасли советского хозяйства – военно-промышленный комплекс и ГУЛАГ. А какая может быть экономгеография, когда засекречено главное? Поэтому доверия к экономической географии у меня не было. А Н. Н. Баранского я ценю за его толерантность в отношении разных своих учеников. Он очень гордился их разнообразием. Среди них были такие, как В. М. Гохман и Б. С. Хорев, из женщин – ныне здравствующие Галя Сдасюк и Юля Ласис.

Учёный, ученик… Старомодные слова, не подходящие для нашего времени. От них пахнет Средневековьем, схоластикой, розгами.

А. Л. Какой ты видишь географию через сто лет, когда тебя точно уже не будет?

Б. Р. Я не предвижу сохранения такой отрасли знаний, которая будет носить это имя. Какое-то описание Земли? Я считаю, что будущее таких наук, как география – это мониторинг, эдакое ежедневное географическое открытие заново. Мониторинг – наблюдение за тем, что происходит. Что касается конструктивной географии, т.е. того, чтобы всё перелопачивать и переделывать, чтобы перестраивать весь мир как какой-то гигантский город – к этому мы сейчас относимся с большой осторожностью, хотя в советское время нам казалось, что это логичное расширение сферы градостроительства и прикладной (конструктивной) географии на всю планету. И почему бы нам не перегородить плотиной Берингов пролив, почему бы не передвигать материки и не смещать земную ось, если это рано или поздно будет во власти человека? Сейчас я считаю главной задачей людей – ограничивать свою численность и вписываться в биосферу. Поэтому я хочу вспомнить слова, родившиеся у меня под влиянием Юлия Григорьевича Липеца, который сказал: «Польза от географии в том, что она меньше других наук навредила». Я после него стал говорить о том, что есть науки-двигатели и науки-тормоза. В самом деле, если мы хотим куда-то ехать, то нужно, чтобы в машине работал не только двигатель, но и были исправными тормоза. Поэтому экологические и некоторые медико-биологические науки, а также, несомненно, почти все гуманитарные служат полезными тормозами для того, чтобы как-то смягчать бесконечную агрессию и экспансию рода человеческого. И поэтому, возможно, география с экологическим и природоохранным уклоном, которой я занимаюсь, призвана служить своеобразным тормозом и напоминать людям, что земной шар не резиновый, и пока ещё переселение в космос, если оно вообще возможно, не решит наших проблем. Поэтому нужно умерять свои потребности, ограничивать и сдерживать агрессию человека; нельзя бесконечно потреблять и быть обществом всеобщего потребления. Науки и учения, ограничивающие деятельность людей, несомненно необходимы. Но будет ли всё это объединяться под маркой «Made in Geography», я сомневаюсь, уж слишком не престижно стало само слово «география»; в средствах массовой информации оно в качестве названия науки не фигурирует, там говорят, «география того, география другого», что подразумевает только размещение. Сегодня в России географы стыдятся своих географических дипломов, не оглашают в СМИ своей географической специальности, и даже в «родных» вузах прячутся за ширму «геоэкологии». У нас полным-полно всяких модных «гео-» – геополитика, геоэкономика, геокультурология, но элементарной географии даже гуманитарии знать не знают, не говоря уже о теоретической.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Наш корреспондент внял совету своего собеседника и действительно встретился с Д. Н. Замятиным. Разговор с ним о гуманитарной географии, её возможностях, проблемах и перспективах мы намерены опубликовать в ближайшее время.

2

Имеется в виду Российский научно-исследовательский институт культурного и природного наследия имени Д. С. Лихачёва.

3

Николай Николаевич Баранский (1881— 1963) – советский экономико-географ, организатор науки, создатель советской районной школы как направления экономической географии. Автор нескольких учебников по экономической географии СССР для средних школ, трудов по социально-экономической географии и экономической картографии.

4

Рассказ об участии А. Е. Левинтова в методологическом движении и о смыслах такого участия для работы географа см. в интервью с ним: «В культуре свободных мест нет» // Знание-сила. – №5. – 2010. = http://www.znanie-sila.su/?issue=projects/issue_16.html.