Разговор с Безумцем

– Афродита, сэр. Великая богиня красоты, – произнес Альберто, который за это время уже справился с замком и теперь стоял рядом со мной, внимательно рассматривая фонтан, будто и сам видел его впервые.

– Да, теперь ее едва можно узнать по остаткам изображения, – произнес я.

– К сожалению, да. Старые боги умирают, когда в них перестают верить, даже самая безупречная красота со временем превращается в пыль, являя свое бессилие против неизбежного водоворота времени, – ответил Альберто философским монологом.

– Но ведь можно привести статую в порядок: отмыть хорошенько, восстановить сколы и запустить фонтан, чтобы вода вновь текла у ног великолепной Афродиты. Почему вы не хотите сделать этого? – удивленно спросил я.

– А для чего? Чтобы обманывать самого себя? – не менее удивленно отреагировал Альберто.

– А в чем собственно обман, Альберто? – я не совсем понимал загадочных речей, которые выдавал мой собеседник.

– В том, что я попытаюсь закрыть глаза на очевидность вещей. Я лучше буду наблюдать за медленной смертью еще некогда великого существа, чем буду фантазировать в своей голове, представляя, что этого вовсе не происходит. Глупо натягивать искусственную улыбку на уже усыхающее, даже почти мертвое лицо, – ответил мистер Джеральдини.

– Но ведь это всего лишь статуя, Альберто. Она должна являть красоту, разве не в этом ее смысл? – не понимал я.

– Смотря что считать красотой, Джереми. Для кого-то она в безупречности божественных черт, а для кого-то и в тленности нашей жизни. Мне грустно от гибели великих богов, но и в самой смерти я вижу нечто прекрасное, ведь изумительно само по себе медленное умирание красоты, которая еще недавно праздновала свой величайший триумф, теперь же ее путь лежит к превращению в прах, в пыль, которую вновь развеет над землями беспристрастного мироздания, – поделился своим взглядом Альберто.

– Ну не знаю, для меня смерть никогда не станет чем-то прекрасным. Скорее это даже негативное проявление нашей жизни, что-то печальное и пугающее, – не согласился я.

– Джереми, кем вы работаете? – внезапно спросил Альберто.

– Я доктор, врач – терапевт, – с гордостью произнес я, как бы намекая на то, что являюсь образованным специалистом, а не каким-то там потомственным знахарем.

– Так я и думал, – улыбнулся он.

– Почему вы так думали, Альберто? Меня что-то выдало? – удивленно спросил я.

– Конечно, вас выдало несколько вещей. Первая – это ваша реакция на альтернативные, абсолютно неприемлемые для науки суждения. Это было видно по вашему лицу, когда я говорил о божестве и смерти. Особенно смерть… Врачи борются с ней, поэтому для большинства из них она является чем-то контрастным жизни и здоровью, хотя она, на самом деле, неотъемлемая часть жизни каждого существа, а не ее проклятие или противоположность. И ваше лицо… Люди, приличное время проработавшие в одной сфере, начинают обретать схожие черты, их не все замечают, но наблюдательный человек этого точно не упустит из виду. Ваш лоб, брови, врачебный взгляд… все выдает вас, как специалиста медицинской сферы. Вы очень похожи на человека, проработавшего там довольно длительное время, думаю, что явно больше десяти лет, предполагаю, что где-то около пятнадцати. Если бы дело было ближе к двадцати годам, то черты стали бы еще более явными. Но это не единственный фактор. Еще ваше лицо говорит о том, что кроме работы у вас толком и нет никаких других увлечений, поэтому вы обретаете слишком типовое лицо, мистер Джереми, – поделился своим анализом месье потомственный психолог.

А ведь он прав. Я тружусь терапевтом уже не менее пятнадцати лет, может, даже чуть больше, около пятнадцати с половиной. Но как он узнал об этом? И мог ли узнать? Я же звонил с домашнего телефона, мой номер определился, а он, либо его дворецкий, выяснил по нему мой адрес, после чего собрал всю необходимую информацию о его владельце, чтобы подготовиться к встрече и произвести впечатление. В другое я не верю и верить отказываюсь.

– Интересная теория, Альберто, но что-то я о ней раньше не слышал. Предполагаю, что это лишь домыслы, не имеющие под собой никаких научных оснований. Вы только не обижайтесь на меня, но мне в такое не очень-то верится, – резко ответил я.

– Ох, Джереми, если бы современная наука могла ответить нам на все вопросы, то мы бы уже давно эволюционировали до небывалых высот. Но она молчит. Проклятая не хочет сказать ничего поистине стоящего, выдавая нам лишь по грамму знаний, да и те, в сущности своей, в нашей жизни мало чем пригодны, – ухмыльнулся собеседник.

– Ну уж нет, Альберто. Вы же сами психолог! Почти что мой коллега. Неужели вы стали психологом не благодаря современной науке, которая обучила вас? – возразил я.

– Нет, я потомственный психолог. Вы же читали объявление. У меня нет никакого образования в этой области, чтобы считать себя каким-то профессором или ученым, – улыбаясь ответил Альберто.

– Я думал, что это лишь маркетинговый ход, своего рода шутка, чтобы привлечь побольше клиентов, разве это не так? – я удивленно посмотрел на мистера Джеральдини.

– Мистер Джереми, я никогда не обманываю людей. Поэтому пишу лишь то, что является безусловной правдой. Зачем мне вводить кого-то в заблуждение? Я считаю это не совсем разумным, – продолжал улыбаться собеседник.

Куда же я попал? Что это вообще за ерунда происходит? Я шел на прием к человеку, к психологу, который поможет мне решить мою внутреннюю проблему, а наткнулся на непонятного господина, рассказывающего мне какие-то небылицы. Вместо научных гипотез он приводит мне сомнительные теории, да и вообще оказывается тем, кто к науке, в частности к психологии, не имеет никакого отношения. Что же мне делать? Культурно досидеть до финала или вежливо раскланяться, поскорее покинув это не очень успешное представление? Но мои мысли резко прервал голос Альберто, который, видимо, не хотел давать мне возможность нормально проанализировать происходящее, поэтому мгновенно атаковал меня следующим вопросом:

– Мистер, Джереми, а почему вы выбрали профессию терапевта, а не какую-то иную? Почему не ортопед, травматолог или, в конце концов, хирург? – собеседник буквально всматривался мне в глаза.

– Ну для хирурга у меня недостаточно стальные нервы, все-таки это очень сложная работа, а я привык адекватно оценивать свои возможности. А что касательно других специальностей, то эти направления мне были неинтересны, – ответил я.

– Почему они были вам неинтересны? – стал наседать собеседник.

– Ну… мне был ближе терапевт, ну или хирург, но по нему я уже пояснил, – отмахнулся я.

– А что значит «был ближе»? Вы сталкивались с этой профессией? – продолжал давить на меня собеседник. Мне же уже начинали досаждать подобные расспросы.

– Нет, просто я рассматривал только терапевта или хирурга, – продолжил отбиваться я, не понимая, почему ему недостаточно моего ответа.

– То есть про другие виды врачебных профессий вы особо ничего и не знали? – не унимался Альберто.

– Почему? Я знал про них, но не рассматривал потому… потому что… – я задумался, пытаясь вспомнить причину, по которой, собственно, и не рассматривал другие варианты.

– Потому что кто-то уже решил это за вас? – намекнул мне собеседник.

– Да, возможно. Моя мать видела меня именно терапевтом, – вспомнил я.

– А хирургом? Ведь вам, вероятно, хотелось стать именно им? – спросил Альберто.

– Вообще-то да, но, я не был готов к такой ответственности, оперировать людей – это слишком важная миссия, – пояснил я свою позицию.

– Джереми, каждая профессия нужна и важна, но то, что вы выбрали не хирурга, испугавшись высокой ответственности, уже о многом говорит, – сделал выводы Альберто.

– О чем же это говорит? – удивился я.

– О некоторых ваших особенностях. К примеру, о том, что вы не готовы стать достаточно сильным, – развел руками потомственный психолог.

– А причем здесь сила и ответственность? Может, здесь имеет место разумность и адекватная оценка своих возможностей? – я возмущенно посмотрел на собеседника.

– Мистер Джереми, любая ответственность, которую человек взваливает на свои плечи, требует от него огромной силы, чтобы тащить эту тяжеленную ношу на себе. Чем больше и значительнее эта ответственность, тем, соответственно, больше силы требуется человеку, чтобы удержать ее на своих плечах. Да и не просто удержать, а еще и пронести ее через определенный отрезок жизненного пути. И чем больше ответственности берет на себя человек в своей жизни, тем большую силу он взращивает. Но рекомендую не путать подобных людей с глупцами, замахнувшимися на высокое, а в итоге упавшими лицом вниз, распластавшись в первой же луже, которую не смогли обойти. Так что вопрос еще в том, кем бы вы были в этой ситуации: тем, кто обрел большую силу, или же тем, кто сейчас бы валялся в грязи, рухнув от непосильной для себя ноши, – поведал мне Альберто.

– Вот это вопрос, мистер Джеральдини, – задумался я над словами собеседника.

– Просто Альберто, – улыбнулся мой собеседник, и продолжил: – Знал бы каждый из живущих, какой груз соответствует его реальным возможностям, то и не было бы столько страданий среди людей, усомнившихся в правильности своего пути.

– Возможно, это так, – пожал я плечами.

Еще минуту назад я хотел распрощаться с мистером Альберто, посчитав его каким-то шутником или даже немного сумасшедшим, теперь же я не спешил, ведь на деле он оказался довольно проницательным и разумным человеком, умудрившимся искусно вытащить на поверхность далекие воспоминания моих забытых лет. Это еще с учетом того, что он обо мне толком ничего и не знал. Теперь мне становилось любопытно само общение со столь неординарной личностью, посмотрим, что еще интересного он поведает мне сегодня.

– Джереми, пойдемте уже в дом, пора обратиться к вашей проблеме, ради которой вы ко мне, собственно, и пожаловали, – вновь прервал мои размышления хозяин дома.

– Пойдемте, Альберто, – кивнул я.

Альберто провел меня в дом, который своей внутренней экспозицией полностью соответствовал внешнему облику самого строения. Все внутри чем-то походило на средневековый замок или же на чью-то древнюю усадьбу, впрочем, подробно рассмотреть дом я все равно не мог, потому что освещения здесь явно не хватало. Гостиную озарял лишь огонь в камине, а над входом, умирая от бессилия, догорал светильник, представляющий собой старый фонарь со свечой внутри. Мне лишь удалось увидеть стены, вымощенные из камня, выложенный кирпичом камин, темный ковер на полу, большой дубовый стол со стульями, кресло-качалку и клинковое оружие, висящее на стенах. Но Альберто не дал мне возможности все это тщательно рассмотреть, так как сразу повел меня по темному коридору в некую отдаленную комнату, которая, судя по всему, и предназначалась для работы с его немногочисленными клиентами. Хотя, предполагаю, что люди все-таки обращаются к нему за услугами, правда, что-то мне подсказывало, что это люди исключительно узкого – специфического круга, особенно учитывая яркую необычность самого мистера Джеральдини.

– Присаживайтесь, Джереми. Можете чувствовать себя как дома, – произнес Альберто, усаживая меня на темное кожаное кресло.

– Благодарю вас, – кивнул я.

– Побудьте, пожалуйста, в одиночестве некоторое время. Мне необходимо ненадолго отлучиться, чтобы покормить Джека, – произнес Альберто, после чего растворился в темном проеме.

Какого еще Джека? Наверное, кота или собаку. Вряд ли сына. Не похоже, чтоб в этом доме жили дети. Никаких следов ребенка или детей здесь явно не наблюдалось. Хотя все может быть. Ладно, это не столь важно, посмотрим, что же интересного находится в этой комнате. Я начал вертеть головой и осматривать помещение. Сам я сидел на довольно мягком и удобном кресле, перед которым располагался небольшой столик с горящей на нем свечой. С другой стороны стола стояло еще одно кресло, видимо, предназначенное для самого хозяина дома, чтобы он мог занять положение ровно напротив своего собеседника, создавая тем самым удобный зрительный контакт, крайне необходимый для продуктивного взаимодействия между людьми. Еще в комнате находился небольшой диванчик, он стоял уже ближе к окну, закрытому плотными темными шторами, а большую же часть комнаты занимали огромные деревянные стеллажи. Их размеры были действительно впечатляющими: нижние ярусы начинались от уровня пола, а верхние заканчивались где-то под самым потолком. И что самое главное, каждая полка этих исполинских стеллажей была заставлена различными произведениями. Здесь было такое множество книг, что их бы хватило для того, чтобы полностью оснастить городскую библиотеку. Судя по внешнему виду обложек, здесь были не только новые книги, но и очень старые. Вероятно, присутствовали даже раритетные издания, принадлежавшие, возможно, прошлому веку. Наверняка здесь есть и книги, доставшиеся Альберто по наследству от его предков, столетиями передаваемые от одного Джеральдини к другому. Надо же, каждая полка этих огромных шкафов заставлена книгами, даже нет свободного места, чтобы поставить туда что-то еще, например, вазу или фужер с коньяком. Получается, что господин Альберто человек начитанный, увлеченный знаниями, иначе как объяснить наличие такой огромной коллекции книг в его доме. Еще я обнаружил круглый щит, висящий на стене между стеллажами, но только щит, мечей и топоров, как и прочего рубящего оружия здесь не наблюдалось. Также я заметил одну небольшую картину, расположенную прямо над креслом, где, предположительно, будет сидеть сам Альберто. Весьма странная, на первый взгляд, картина, на ней изображены ангелы, летящие по небу и трубящие в серебряные трубы, а под ними по земле ползут всякие мерзкие твари и уродливые существа, которые не то молятся, не то что-то хотят сказать этим парящим сверху ангелам. Их призыв я определил по рукам – у некоторых тварей они были вскинуты к небу, словно они взывали к тем, кто парил там, наверху. Картина вызывала во мне весьма странное, даже двоякое чувство, одно из них очень приятное, а второе – до невозможности омерзительное. Вот, в принципе, и все, что мне удалось обнаружить при осмотре данного помещения.

– Все, Джек, наконец, накормлен. Теперь можем приступить к нашему главному вопросу, – зашел в комнату Альберто.

– Это ваш кот, насколько я понимаю? Будь это пес, он скорее всего появился бы еще у входа, встречая своего хозяина, да и лая я тоже здесь не слышал, – высказал я свое предположение.

– Хорошо анализируете, сударь. Это, действительно, не собака. Впрочем, это и не кот, – улыбнулся Альберто.

– А кто же, если не секрет? – поинтересовался я.

– Это птица, – ответил хозяин дома, размахивая руками, словно изображая крылья.

– Вот как? Спасибо, что удовлетворили мое любопытство, – поблагодарил я.

– Джереми, расскажите, пожалуйста, что вас, собственно, привело ко мне? – спросил Альберто, усаживаясь напротив.

– Суть в том, что я был занят поисками психолога для одного личного дела. Сначала пробовал разыскать такового через своих знакомых и даже нашел одного. Мой хороший друг дал контакты специалиста, который мог бы меня проконсультировать, но оказалось, что его знакомый – психолог отдыхает на солнечных берегах, поэтому связаться с ним в ближайшее время у меня точно не получится. Но так как вопрос назрел весьма горящий, то затягивать с его решением мне не очень-то хотелось. Поэтому я решил самостоятельно заняться поиском подходящего специалиста, чтобы попасть к нему на профессиональную консультацию. В итоге я натолкнулся на ваше объявление, где позвонил по указанному номеру, записался у вашего секретаря, приехал по адресу и вот я здесь, – кратко поведал я историю своего поиска.

– Джереми, а что стало причиной поиска специалиста? Для чего вам так необходим психолог? – спросил меня собеседник.

– У меня возникла тяжелая жизненная ситуация, точнее глубокая внутренняя проблема, очень похожая на эмоциональное выгорание. Я словно невыносимо устал от работы, которой посвятил много лет своей жизни. Все дошло до того, что в мою голову стали закрадываться различные негативные и депрессивные мысли. Я стал сомневаться в правильности выбранной профессии, да что там профессии, наверное, я стал сомневаться даже в смысле своего существования, – рассказал я о сути своей проблемы.

– Ну это вполне нормальное явление, Джереми, с годами люди часто начинают сомневаться в правильности принятых когда-то решений. Ведь сделай мы другой выбор, наша жизнь сложилась бы иначе. Нам кажется, что поступи мы по-другому, наш шанс на счастье стал бы намного выше, – ответил потомственный психолог.

– А это так? Действительно стал бы? – спросил я.

– Все зависит от того, что сам человек понимает под термином «счастье». Если в разные ситуации поместить одного и того же человека, то уровень его счастья никак не изменится, – ответил мне Альберто.

– Я с этим категорически не согласен. Помести человека в то место, где он богат, успешен, любим обществом, и он станет невероятно счастливым, в этом нет никаких сомнений, ведь он получит все, что он хотел от окружающего мира. Тогда почему же его уровень счастья не изменится? Нет, он просто взлетит до небес, – резко возразил я.

– Любим обществом, но не собой. Получит все, что хотел от окружающего мира, но не от самого себя, – произнес Альберто.

– А какое это имеет значение? – удивился я.

– А какое значение имеет ваша собственная сущность и ее мнение? – вопросом на вопрос ответил Альберто.

– Ну она же будет довольна получаемым извне, разве нет? – рассуждая, произнес я.

– Нет, Джереми. Настоящее счастье заключается в том, чтобы достигать того, что хочется именно тебе, приходя к этому через определенную работу над собой, отвечая своим собственным внутренним запросам, а не тому, что требует от тебя внешний мир, предлагая плоды, вкус которых ты все равно не сможешь почувствовать, если отвернешься от самого себя. Смотри сколько в мире богатых людей, которые, на первый взгляд, кажутся успешными и счастливыми, вот только они не ведают счастья. Они пытаются окружить себя роскошью, приобретая все самое лучшее и дорогое, но никак не могут насладиться этим, они едят самую изысканную пищу, но не ощущают ее вкуса, пьют самые элитные вина, но не получают ничего, кроме дурмана. Они покупают власть, рабов, дворцы, прислугу, но все это не делает из них истинных королей. От этого они сами становятся еще большими рабами, слугами своего богатства, которое никак не хочет делать их счастливыми. Они гоняются за непонятным счастьем всю свою жизнь, но так и не находят его, потому что искали его не там. Совсем не там… – неспешно вращаясь в кресле, поведал Альберто, чей взгляд на мгновение скользнул по висящей за ним картине.

– Они просто не умеют ценить то, что имеют. Это их слабость и глупость, – пожал я плечами.

– А вы цените то, что имеете, Джереми? – внимательно посмотрел на меня собеседник.

– Конечно! Я ценю свою работу и семью. У меня все хорошо в жизни, – не задумываясь бросил я.

– Джереми, вы пытаетесь сейчас обмануть нас обоих. Вы же пришли сюда по куда более веской причине, чем мнимое самоутверждение, а когда пришло время открыть карты, нырнули в песок, бормоча оттуда окружающим, что вы в домике и все у вас хорошо. Но в это кресло, в котором вы находитесь, редко садится тот, у кого в жизни все в полном порядке. Запомните, что первый шаг к успеху, который должен сделать каждый разумный человек, – это признаться себе в наличии самой проблемы. Если же ее трусливо избегать, то она никогда не разрешится, – ответил на мои слова Альберто.

– Альберто, иногда мне кажется, что я начинаю сходить с ума. Вот, собственно, и причина, по которой я срочно искал психолога. Я абсолютно перестаю себя контролировать, когда не занят чем-то, что отвлекало бы меня от собственных мыслей, от самого себя… – откровенно признался я. Действительно, весьма глупо убегать от человека, к которому я сам же пришел за помощью.

– Понимаете, Джереми, ваша проблема в том, что вы боитесь самого себя, – произнес он.

– Но вы сможете мне помочь? – я с надеждой посмотрел в глаза господина Джеральдини.

– Джереми, вы должны понять, что мои способы решения человеческих проблем не совсем привычны и, я бы даже сказал, не совсем приемлемы для остальных работников данной сферы. Но чтобы у нас с вами все сложилось, вы должны будете кое-что сделать, – произнес Альберто.

– Что я должен буду сделать? – я немного напрягся.

– Ясно осознать, что вы не сумасшедший, – ответил собеседник. – Иначе все время будете сомневаться в самом себе, а для нашего дела это недопустимо.

– А как мне это сделать, если подобные мысли сами лезут в голову? И у меня совсем не получается их контролировать, – я даже опустил взгляд, осознавая свою досадную слабость.

– Карты дадут нам ответ, – произнес Альберто, доставая из-под стола необычную, разрисованную колоду карт, которую он стал очень сосредоточенно перебирать в руках.

– Мы будем гадать на картах? – удивился я. Ну нет. Не может же быть, что я попал к гадалке. Хотел попасть к профессиональному специалисту, а попал к какому-то колдуну или чародею.

– Тсс, это не просто карты, Джереми, – нахмурившись, одернул меня Альберто. – Четко сформулируйте свой вопрос, чтобы карты выдали нам правильный ответ, – скомандовал месье Джеральдини. – И, пожалуйста, без всяких отрицаний в вопросе, – добавил он.

– К какой цели я должен прийти, чтобы почувствовать себя счастливым человеком? – не задумываясь выдал я.

Получив вопрос, Альберто прикрыл глаза и стал что-то нашептывать себе под нос, при этом руки его продолжали активно перебирать колоду. Я же предпочел не вмешиваться, поэтому сидел молча, ожидая, когда он закончит тасовать карты. Через пару минут он, наконец, остановился, внимательно посмотрел на карты, снял верхнюю из них и рубашкой кверху положил на центр стола, остальные же карты убрал в сторону. Затем он оторвал взгляд от карт и внимательно посмотрел мне в глаза, при этом взор его был тяжелым и невероятно пронзительным, выдержать подобное давление было не очень-то и легко. Несколько секунд он, не моргая, смотрел на меня, затем, наконец, перевел взгляд на предварительно отложенную в сторону карту, я же в этот момент испытал огромное облегчение, словно с моей спины стянули тяжеленный рюкзак с камнями.

– Здесь, Джереми, находится ответ на ваш вопрос, – сказал Альберто, взяв отложенную карту. Сегодня мы решим, что вы должны сделать для того, чтобы избавиться от своей проблемы, осознав суть истинного сумасшествия. Готовы узнать ответ? – спросил Альберто.

– Готов, Альберто, открывайте, – мне не терпелось узнать, что же скрывается под рубашкой карты, какой же ответ уготован мне, да и как вообще карта может ответить на мой вопрос. Но сомнения не могли превзойти мое любопытство, тем более я уже полностью отдался загадочному процессу, и поэтому принял решение не останавливаться и идти до победного конца, а там пусть будет, что будет. Тем более я всегда могу отказаться, все это меня ни к чему не обязывает, что бы там не сказала эта самая карта.

– Смерть! – радостно воскликнул Альберто.

– Какая смерть? Чья? – слегка занервничал я.

– Не бойтесь, месье Джереми. «Смерть» – это не ваша погибель, это лишь необходимость разрушения, – улыбнулся потомственный психолог.

– Какого еще разрушения? Что все это значит? – не понимал я. Внезапно, наш разговор прервало громкое карканье, прозвучавшее буквально у меня под ухом, от чего я резко дернулся, почувствовав, как по спине пробежал ледяной холодок.

– Джек, проказник, ты же знаешь, что мы с мистером Джереми сейчас заняты. Ну, зачем пожаловал? – произнес Альберто, обращаясь к источнику возникшего из неоткуда шума. Обернувшись, я увидел замершего на полу ворона, который, наклонив голову, внимательно изучал меня одним глазом.

– И что ты хочешь сказать? – спросил его хозяин дома.

На его вопрос ворон снова громко каркнул и резко подскочил вверх, забравшись на спинку кресла, на котором сидел Альберто. Наклонившись головой к хозяину, он стал что-то цокать и чирикать клювом, словно изъясняясь ему на своем птичьем языке.

– А-а, вот оно что. Ну я полностью с тобой согласен на этот счет. Это так, – ответил ему Альберто, который словно понимал, о чем ему говорила птица.

– Ну все, хорошо. А теперь ступай. Не стоит смущать нашего гостя, – сказал Альберто ворону, который, кажется, все прекрасно понимал, так как сразу после слов своего хозяина вскочил и вприпрыжку ускакал куда-то в коридор. Увидев мое, мягко говоря, удивленное лицо, Альберто махнул рукой, пояснив, что не стоит заморачиваться на этот счет.

– Итак, вернемся к вашему вопросу. Джереми, смерть – это символ полнейшего изменения, которое должно произойти с вами до окончания вашего жизненного пути. Это крушение всех привычных суждений, взглядов и образа жизни. Это полнейшая трансформация, которая отобразится не только на вашей профессиональной жизни, но и на всех остальных ее сферах. Но что самое главное, она изменит вашу собственную личность, где старая персона неизбежно умрет, даруя право новой жизни, истинной и совершенной, – пояснил господин Джеральдини.