«Элаида». Книга 1. Чапры

Лена Ци

«Элаида». Книга 1. Чапры

Пролог

Смуглые лица учеников старшей школы излучали уверенность и неподдельный интерес. Светлые стены кабинета, мебель и естественное освещение льющееся из огромных окон, особенно подчеркивали это. Все как один внимательно смотрели на своего учителя истории. Из класса наружу не доносилось ни звука, только генераторы воздуха высоко под куполом, защищавшим школу от сильных песчаных бурь и полуденного излучения Ярока, тихим жужжанием нарушали тишину.

Учитель Тео обошел небольшую стеклянную кафедру и занял свое привычное место. Он это делал уже на протяжении двадцати лет и всегда прежде чем начать урок спрашивал у своих учеников, что именно они хотят услышать, какой вопрос волнует их умы сильнее всего, так он побуждал их задать тему для урока. И сегодняшний день не стал исключением. Откашлявшись, он взглянул на молодых людей и улыбнулся.

– Друзья, через месяц вы закончите школу и отправитесь в Центр подготовки будущих профессий. Мне хотелось бы, чтобы этот месяц мы посвятили одной важной для вас теме. Итак, прошу тех у кого есть, что предложить, подняться и озвучить ее, – произнес он.

Ученики молча и озадаченно переглядывались между собой. Наконец высокий темноволосый юноша нерешительно встал и заговорил:

– Учитель, на уроках истории вы часто рассказываете нам о тех первых переселенцах, которые прилетели на Элаиду и пытались здесь обустроить жизнь для себя и будущих поколений. Мы бы хотели узнать, что случилось с ними и почему они практически все погибли? Ведь программа переселения была хорошо продумана и подготовка заняла почти сотню лет. Как же так вышло, что по прибытию второго корабля в живых никого не осталось, только ИР. Я знаю, что мы много раз обсуждали и разбирали информацию о неудачной стыковке и о том, что половина переселенцев погибла; как оставшаяся часть людей организовала свой быт и построила несколько городов. Но, что стало причиной гибели всех их практически разом? Тот факт, что они начали войну друг с другом нам также известен, но почему они ее начали? Мы читали в Молвнете, что является официальной версией случившегося, но нам интересен ваш взгляд на произошедшее.

– Присядь, Нови, – задумчиво сказал Учитель Тео, – я принимаю твой вопрос.

Он опустил глаза и слегка наклонился над кафедрой, затем резко выпрямился и скользнув взглядом по лицам своих учеников, скрестил руки на груди. Так он делал всегда, когда собирался с мыслями.

– Этой теме я посвятил семнадцать лет своей жизни и сегодня попытаюсь вам рассказать все, что удалось найти. А выводы вы сделаете сами.

– Но для этого нам нужно идти в Дом истории. Предлагаю встретиться завтра возле школы и вместе туда отправиться. Я покажу вам то, что как нельзя точно расскажет вам все о событиях.

Кажется Нови и всех остальных удовлетворил ответ Учителя. И они довольно заурчали, кивая головами. Каждый из учеников знал, что если Учитель Тео решил организовать экскурсию в Дом истории, это означало только одно – он обязательно покажет артефакты и расскажет что-то увлекательное.

На следующий день все ученики собрались возле школы. Было крайне необходимо выдвинуться как можно раньше, иначе полуденные лучи Ярока, с очень высоким содержанием радиации могли навредить, но никто не хотел надевать спецкостюмы в такую жару. Предстояло ехать на авторельсе по длинной сетке купольных дорог, раскинувшихся по всей территории города Эман. Особым преимуществом таких дорог была возможность смотреть сквозь прозрачный купол на скалы и валуны, когда-то бывшие раскаленной лавой. Растения можно было увидеть только внутри купольного города, да и те сплошь карликовые деревца и кактусовые. Ребята расселись на мягких сиденьях по двое и стали оживленно обсуждать последние новости. Последним в автоход вошел Учитель Тео. Он с улыбкой поприветствовал всех и его взгляд задержался лишь на задумчивом лице Нови, этот парень особенно нравился Учителю за его пытливый ум и немногословность. Рядом с ним словно тень всегда почти безмолвно присутствовала девушка Эва. Они являлись полной противоположностью друг другу внешне: она – маленькая и худенькая блондинка, он – темноволосый и смуглый атлет. Расположившись рядом они молчали, но даже не касаясь одеждами, было видно, что им нравится быть в обществе друг друга.

– Ребята! – обратился учитель к детям.

– Когда мы будем проезжать Курган Истоков, посмотрите, пожалуйста, внимательно на обломки космолоди, которые лежат на вершине. Мы еще обратимся к ним в нашей сегодняшней беседе.

Курган Истоков. Все знали, что это за место и что оно значило для всех жителей Элаиды. Его видно из каждого окна, из каждого уголка Эмана. И сейчас, проезжая мимо Кургана, юноши и девушки не сговариваясь повернули головы и смотрели в молчании на обломки космолоди «Великий». В глазах полный восторг и благоговение. На губах легкая улыбка. Что может быть в головах молодых людей, мечтающих о приключениях? Конечно, фантазии о полетах на Великом. А он в свою очередь казалось отвечал им: «Погодите, ваше время еще не пришло!»

Автоход домчал группу учащихся к Дому истории довольно быстро. И вот они уже расположились полукругом перед небольшой стеклянной тумбой, внутри которой лежала небольшая плотная тетрадь исписанная полностью. Ученики знали, что это рукописная тетрадь, но никогда не видели ее воочию. Ведь в их мире все и всегда пользуются проекционными картами, на которых текст вводится голосовой командой. Все молча рассматривали пожелтевшие страницы и пытались разобрать рукописный текст, но у них ясное дело это не получалось, ведь земная письменность сильно отличалась от элаидской.

– Присядьте, – попросил Учитель Тео и сам пристроился на небольшом выступе возле тумбы.

Ученики послушно сели прямо на белоснежный прохладный пол, сложив руки на коленях.

Глава 1

Мы уже месяц на Элаиде и пытаемся приспособиться к суровым условиям. Наша миссия стартовала три года назад по причине тотального загрязнения воздуха на Земле: человечество было вынуждено искать новый дом. После нескольких сотен лет исследований глубин космоса нам удалось найти планету пригодную для жизни и нас отправили сюда строить новый мир. Но в результате столкновения с астероидом в конце пути наш корабль потерял управление и начал стремительно падать. Некоторым из нас удалось спастись укрывшись в спасательных капсулах. Но наше судно развалилось в атмосфере Элаиды за несколько минут и его останки упали на землю.

Воздух разряжен и нехватка кислорода постоянно вызывает приступы головокружения и тошноты. Страх – это то, что есть в сознании каждого из нас. Мы боимся, что не справимся и погибнем раньше, чем выполним нашу миссию. Но мы не показываем его, зная, что всеобщий психоз лишь приблизит конец. Мы здесь для того, чтобы положить начало новой цивилизации. С помощью искусственного разума нам нужно построить укрепленные города, которым не страшны песчаные бури и чудовища. Первыми прибыли сюда роботы. Они сделали за нас всю тяжелую работу: убрали каменные глыбы, проложили дороги, нам осталось только возвести купола из сверхпрочного стекла и установить генераторы воздуха.

Я натягиваю противогаз изолирующего типа и пытаюсь выровнять дыхание. Двери контейнера с грохотом распахиваются и врывается Корнелиус.

– Горский! – орет он в мембрану противогаза.

– Быстро! Хватит отсиживаться! – хватает лежащий на столе ионный бластер и машет рукой в сторону выхода.

Корнелиус Пачини – средних лет мужчина и на Элаиде он негласно считается командиром. А мы, чудом выжившие в спасательных капсулах, в новых условиях просто с этим согласились.

Я бегу за ним по каменистой дороге, которую изъездил гусеничный ровер, с бластером на плече. Тьма приближается, а это значит, что на стройку ринется полчище гигантских аэрофилов. Ежедневно с приближением ночи мы пытаемся отбить строящийся купольный город от внезапно проснувшейся напасти. Ночи здесь длиннее, чем земные на три часа. С падением «Великого» высвободилось мощное облако радиоактивного пепла, что спровоцировало быстрое развитие аэрофилов в отложенных яйцах. Там, в пещерах, у них сохраняется идеальная среда для роста, а мы просто корм для них. Только так они могут получить достаточное количество кислорода. Чем больше кислорода, тем огромнее они вырастают.

Самоходные машины, тягачи и человекоподобные роботы – чапры, как мы их называем, внезапно прекратили работу. Все стихло и лишь неясные тени скользящие по скалам в отблеске Эриота, естественного спутника Элаиды, выдавали ползущую орду.

Сердце выскакивает из груди в ушах пульсирует кровь, я не чувствую ног, беру ионный бластер на изготовку и целюсь в летящего на меня гигантского аэрофила. Что-то кричит Корнелиус, но я его не слышу и в последний момент стреляю мощной струей излучения в открытую черную пасть. Вокруг сотни наших бойцов бьются с чудовищами. Все они в противогазах и их не узнать, но я точно знаю, что за спиной стоит Корнелиус, справа – Альберт, а слева от меня Миа – человекоподобный робот, чапра, с большими голубыми глазами, которые я вижу только через стекла моего противогаза. Вокруг черное месиво летящих кусков – все, что остается от аэрофилов после встречи с огненными струями. Через пятнадцать минут мы по колено в липкой вязкой трясине, когда-то живой сущности, причиняющей нам столько проблем и забирающей наши жизни.

Непродолжительный бой заканчивается нашей победой, но можно ли назвать победой короткую передышку?

– Все целы? – спрашивает стряхивая с костюма липкие ошметки Корнелиус.

Онемевшими руками я ставлю бластер на предохранитель. Бойня повторяется почти каждый день, но привыкнуть к ней невозможно.

Смерть подступает к нам все ближе и ближе и те, кто вчера был еще жив и сегодня лежат в ряд закутанные в брезентовые мешки. Небольшие переносные фонари освещают площадку. Бойцов мы будем хоронить днем, когда аэрофилы спят и палящий свет выжигает все, что не защищено. На нас будут защитные костюмы, которые нам удалось найти после крушения корабля, и в них ультрафиолет нам не страшен.

– А здорово мы их порубили сегодня? – смеется Корнелиус и его неестественный смех в противогазе заставляет меня поморщиться.

Переговорные устройства внутри противогазов всегда хрипят, когда мы смеемся.

– Сегодня уложились в пятнадцать минут! Где еще взять такой адреналин? – Мне неприятен этот тип изобилующий жестокими шутками.

Хотя я не мог видеть его лица, я был почти уверен, что он улыбается своей хищной улыбкой и ликует. Похоже, он вошел в раж и смакует каждый раз, когда удается подстрелить аэрофила.

Миа легонько трогает меня за рукав и спрашивает:

– Ты в порядке?

Я смотрю на товарищей лежащих в ряд и вижу среди них лицо Альберта, который несколько минут назад прикрывал меня. Добродушный рыжий парень. Он вчера одолжил мне перчатки и они ему больше не понадобятся. Думаю о тех, кто не спасся с «Великого», только потому что им не хватило капсул. Сколько еще должно погибнуть людей, прежде чем мы построим защищенные города?

Я киваю в знак согласия. Руки и ноги целы, голова на месте – значит все в порядке.

– Эй, Алекс! – окликает меня Ник. Коренастый парень с пепельно-русыми волосами, которые он не любил стричь и они торчали в разные стороны из-под крепления противогаза.

Три года назад в Центре управления полетами он плюхнулся на стул рядом со мной и сказал:

– Сами почему-то не хотят лететь на Элаиду. А нас как собак отправляют в никуда.

– Моя мать не хочет, чтобы я стал подопытным кроликом и пытается манипулировать мной, плачет постоянно, – вздыхает Ник.

– А твои? – смотрит на меня.

– У меня нет родителей, – ответил я.

За время полета мы стали настоящими друзьями. Ник стал мне братом, единственным родным человеком на чужой безжизненной планете. Он хлопает меня по плечу и протягивает кислородную таблетку:

– Замени сейчас, а то потом сам знаешь – уходить с поста запрещено.

– Спасибо, дружище! – выбрасываю старую таблетку и засовываю новую в маленькое отверстие возле фильтра.

Мы с Ником сегодня дежурим в ночь. Нельзя допустить нашествия этой саранчи, когда все спят. Место у камней – удобный наблюдательный пункт. Тебя не видно со стороны скал, но у тебя все как на ладони, потому что эти камни самое высокая точка, а внизу строящийся город. И пока все будут спать мы с Ником будем коротать ночь в обнимку с бластерами. Но нам не будет скучно, нам есть что обсудить. Ник говорит много и если его не остановить, он может это делать всю ночь. И ему не важно о чем, лишь бы были уши на которые можно «присесть». Мои уши подходили для этого идеально, ведь сам немногословен и он говорит, что я миротворец с ограниченным запасом слов. Хотя я мог бы с этим поспорить.

– Признайся, – говорит мне Ник устраиваясь между камней.

– Тебе страшно, когда эти гады бросаются на нас?

– Немного, – вру я, ведь действительно страшно.

– По тебе этого не скажешь, отбиваешься как сумасшедший!

– Бывало и хуже, – пытаюсь отодвинуться от выпирающего острого камня, который впился мне в спину.

– А что может быть хуже, извини? – не унимается Ник.

– Например, когда тебя бьет пьяный отец, а тебе всего шесть.

– А мать что? – голос Ника становится тише.

– А мать сама в отключке, лежит где-то. А потом полиция, бесконечные расспросы и привет, приют. Я смутно помню все события, но вот это чувство страха вряд ли когда-либо удастся забыть.

Я не вижу Ника, на стройке уже погасли фонари, вокруг кромешная тьма, слышу лишь его дыхание и оно стало замедленным и прерывистым.

– Ты никогда не рассказывал мне об этом. Знаешь, в моем классе был такой парень. Я никогда не видел его без ссадин и синяков. Но самое неприятное в этом то, что все старались просто делать вид, что ничего не происходит. Даже наша учительница.

– Может просто пришло время это рассказать? Видишь сколько убитых каждый день? Мне кажется, что через месяц здесь уже никого не будет.

– Да ты оптимист! – смеется Ник.

– А Миа ничего, правда? – меняет он тему. Любимый прием, когда разговор приобретает тревожную окраску.

– Возможно. Обычно я не пялюсь на людей и не пытаюсь их рассмотреть, тем более она почти всегда натягивает бафф,– уклоняюсь от ответа.

Чапры не носят противогазы в отличие от нас, они им без надобности. Их легкие оснащены системой фильтрации и генерации кислорода. Они действительно совершеннее нас.

– Для человека, который не пялится на людей и красивых чапров женского пола ты что-то слишком поспешно отвечаешь на вопросы, – Ник смеется и клапан его противогаза трещит от набившегося в него мелкого песка.

Я просыпаюсь от того, что слышу еле слышный шепот. Мы все еще сидим возле валунов. Шепот постепенно нарастает и вот уже можно разобрать, что говорящие это мужчина и женщина. Ник по всей видимости уже спит так как я слышу его размеренное дыхание. Сжимаю крепче бластер и сижу тихо, стараясь не дышать.

– Это слишком рискованно, – говорит женщина.

– Если мы хотим двигаться дальше, мы должны это сделать без страха. Мы лишь крупицы на этой враждебной планете, не стоит так трястись за свое существование. Сейчас нас сотни, но через пару лет будут уже тысячи. Не этого ли хочет каждый из нас? Если сейчас все оставить как есть и дать им волю – они нас всех до одного уничтожат, – с нажимом отвечает мужчина. Его шепот уже похож на шипение.

– Я не отказываюсь! Я просто говорю, что сейчас не время! – срывается на такое же шипение женщина.

– Город еще не достроен! Ты предлагаешь нам самим закончить стройку? Нас слишком мало для этого. Кислородные таблетки закончатся прежде, чем мы установим генераторы.

Как отличить чапра от человека? В темноте их глаза светятся слабым синим светом. И чтобы подтвердить свои догадки я осторожно выглядываю из-за камня. Люди прервали свой разговор и уставились в мою сторону. Я вижу их светящиеся шлемы, но не могу разглядеть лиц. Через секунду слышу звук переключаемого затвора и тут же струя плазменного огня ударяет в валун за которым мы прячемся. Ник подскочил и хотел было выстрелить в ответ на такое грубое вмешательство в его сон, но я перехватываю его бластер и хлопаю по плечу. Он тут же затихает и прислушивается.

– Аэрофилы мерзкие, – сказал громко мужчина.

– Пойдем обратно. Обсудим детали позже, – прошептала его спутница и они начали удаляться.

Ник включает подсветку на маске и я делаю то же самое. В его глазах застыл немой вопрос.

– Что здесь происходит, Алекс? Кто это был?

– Ты думаешь я обладаю способностью видеть в темноте? – вставляю трубку от бутылки с питьевой водой в отверстие противогаза. Питьевую воду приходилось добывать глубоко в пещерах, которые кишат аэрофилами. Или приходится дожидаться редкого дождя, чтобы собрать в жестяные ёмкости хоть немного. Поэтому так или иначе воду надо было экономить, чтобы лишний раз не спускаться в злосчастное место.

– Я думаю готовится заговор, Ники. И мы просто обязаны выяснить, кто и зачем его хочет осуществить. Мы должны придерживаться плана, который нам вручило руководство миссии и мне не хочется увидеть как все они полетят к чертям из-за кучки неуравновешенных повстанцев, – встаю, чтобы размять затекшие ноги. Где-то глубоко в пещерах слышно рычание аэрофилов.

– Надо сказать Корнелиусу! Он наш командир и он должен принять решение!

– Ты считаешь его командиром? – осторожно спрашиваю я.

– А ты нет? – выглядит изумленным Ник.

– Послушай, этот человек был командиром корабля «Великий», но правила немного изменились, если ты успел заметить, и корабля больше нет. Мне кажется было бы справедливым выбрать командира здесь, на Элаиде, который бы знал больше о выживании, а не о механике корабля.

– В любом случае надо рассказать. Нам хватает проблем с этими слизняками аэрофилами, чтобы еще с искусственными проблемы разгребать.

– Мы расскажем. Но не сейчас. Дай немного времени, мне нужно кое с кем поговорить сначала.

– Это с кем же? Уж не с Мией ли?

Я смотрю на него не моргая и понимаю, что все мои чувства на самом деле так заметны. Чем больше я пытаюсь их скрыть, тем лучше их видно со стороны.

Ник усмехается, затем толкает меня в плечо и мы направляемся в город. Розовый рассвет освещает теплым светом местность простирающуюся до горизонта. Гладкие валуны, которые были основными составляющими ландшафта Элаиды, и причудливые отблески пляшут на камнях, отчего те кажутся живыми гигантами застывшими в вечности.

Глава 2

Контейнеры, в которых мы живем представляют собой обычные сколоченные из железной обшивки корабля квадратные помещения без окон, стоящие посреди большой стройки, развернувшейся на несколько сот метров. На каждом из них сверху установлен генератор воздуха, что позволяет нам находиться внутри без надоевших уже всем противогазов. Только внутри можно было сбросить с себя всю неудобную амуницию и наконец-то расслабиться, зная, что находишься в безопасности. Я стою уже десять минут возле контейнера Мии и не решаюсь войти. Вокруг кипит работа и поднятая пыль оседает на стеклах противогазов тонкой желтой пленкой, сквозь которую ничего не видно. Я вытираю ее перчаткой Альберта и смотрю на дверь. Приятное чувство разливается во мне только от одной мысли, что я увижу ее. Наконец я решаюсь и три коротких стука в дверь возвращают меня к реальности.

– Войдите! – тут же послышался мягкий голос.

– Привет, – говорю я и вхожу в ее временное жилище.

Плотно закрыв за собой дверь, я снимаю противогаз и застываю в изумлении. Миа стоит посреди комнаты и смотрит на меня расширенными голубыми глазами. С минуту мы не в силах сказать ни слова. Просто стоим и смотрим друг на друга, словно только что состоялось наше первое знакомство. Ее светлые волосы гладкими волнами лежат на плечах, черный спортивный костюм облегает стройное фигуристое тело. Но ее лицо… Оно казалось было собрано из разных деталей. Титановые вставки по бокам нижней точеной челюсти поблескивают в искусственном освещении. На висках видны пластины – крепления. Тогда как остальная часть лица была обтянута тонкой полупрозрачной светлой кожей и выглядела также как и у людей.

– При падении обшивка спасательной капсулы повредилась и часть лица немного обгорела, пришлось собрать из того, что нашла, – тихо говорит Миа, заметив мой взгляд.

– Я… Мне надо с тобой поговорить. – говорю я и отвожу глаза.

Вот дурак! Какого лешего ты пялишься на нее!

– И о чем же ты хочешь поговорить со мной?

Что такое? Я слышу насмешливые нотки. Поднимаю свой взгляд и смотрю прямо ей в глаза. Да она насмехается надо мной! Кривая усмешка, снисходительный взгляд.

– Как продвигается работа по проектированию Эмана? – спрашиваю я первое, что приходит в голову.

Миа встает за небольшой прозрачный кульман и начинает чертить. Я вижу как под ее рукой рождается план Эмана с купольными районами и авторельсом. Встаю с противоположной стороны и смотрю как она водит пером по поверхности. Миа – инженер и в ее обязанности входит разработка подробного плана города в союзе с другими инженерами. Предполагается, что Эман будет под сетью куполов из прочного стекла, соединенных авторельсом. Город должен быть комфортным для жителей: канализация, системы освещения, хорошие дороги, больницы, школы и парки для локальной выработки кислорода, которого так не хватает нам сейчас.

– План почти закончен, остается только утвердить его и дождаться, когда пробурят скважину, – отвечает Миа и ее губы улыбаются.

– Я не знаю, что для нас важнее вода или воздух. Но одно точно могу сказать с уверенностью: если в ближайшее время не появится возможность помыться я кого-нибудь убью.

– Я помогу тебе, – усмехаюсь я.

– Но ты ведь здесь не для того, чтобы говорить о планах, Алекс. Что ты хочешь узнать?

– Ты права, я здесь не за этим, – говорю я.

– Меня интересует то, что случилось сегодня ночью, – я чувствую как волна тревоги поднимается куда-то в область горла и от этого голос мой звучит прерывисто.

Миа бросает быстрый взгляд на меня и продолжает чертить, но движения ее стали при этом резкими и быстрыми.

– Вчера, когда мы с Ником были на камнях, я слышал довольно интересный разговор. Похоже, кто-то недоволен сложившимися порядками в нашей коммуне. Может тебе что-то известно об этом?

– Я спала и ничего не слышала, – Миа начинает резко чертить пером.

– Я знаю, что ты здесь не при чем, но я также знаю, что все чапры между собой связаны и обмениваетесь сообщениями о которых нам не всегда рассказываете и я подумал, что может быть ты слышала какие-то разговоры, намеки или кто-то высказывал недовольство.

Рука Мии повисла в воздухе и наши взгляды встретились. Я чувствую в затылке легкое покалывание и мне хочется, чтобы этот кульман рассыпался на сотни маленьких осколков и перестал нас разделять. Я знаю как чапры общаются между собой, это целая система зашифрованных сообщений, которые они посылают друг другу телепатически. В нынешних условиях у нас нет доступа к этой технологии и мы можем полагаться только на честность машин с искусственным разумом и на собственную интуицию. «Она мне не доверяет» – слышу голос собственного разума. «Это и логично, ведь мы, люди, используем их в своих целях.»

Наше с Мией безмолвное общение прервал внезапный резкий скрежет и последующий ликующий гул людей. Я не сразу понял, что прекратились все городские работы и шум угас. Теперь же с улицы доносились ритмичное постукивание собравшейся толпы. Выражая свое ликование или недовольство людям проще было хлопать в ладоши или кулаком в металлический нагрудник, нежели хрипеть в переговорное устройство. Мы не сговариваясь бежим на улицу. Открывшаяся перед нашим взором картина заставила меня улыбнуться впервые за долгое время – я вижу столб чистейшей воды бьющей из-под камней. Мы добились своего – обеспечили людей живительной влагой! У нас появился шанс выжить. Я смотрю на Мию, но ее взгляд устремлен на воду, брызги которой разлетаются вокруг и попадают на нас. И мне кажется, что эти водяные капли вовсе не вода, а самые настоящие слезы, брызнувшие на нас из недр нетронутой доселе планеты.

У нас есть вода. Как долго мы ждали и взывали к небесам Элаиды послать нам живительную влагу, без которой мы не сможем выжить. Мы преодолели миллионы световых лет для основания новой жизни на пустынной планете, где существуют только гигантские аэрофилы, камни и желтый песок. И теперь у человечества появилась надежда.

Глава 3

– Смотри какие зубы! – говорит Ник, ковыряя металлическим прутом разорванную пасть убитого накануне аэрофила.

Мы стоим возле недавно возведенного насоса и собираем скользкие куски на импровизированные жестяные носилки. Корнелиус с каким-то особым удовольствием поручает нам с Ником уборку после ночных побоищ. Вонь разлагающегося тела гигантского микроба настолько сильная, что не спасает даже противогаз.