bannerbanner
Аристократ. Том 2. Адепт грязных искусств
Аристократ. Том 2. Адепт грязных искусств

Полная версия

Абонемент 399.00 ₽
Купить
Электронная книга 199.00 ₽
Купить
Аудиокнига 399.00 ₽
Купить
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
3 из 7

И в наступившей тишине мой голос прозвучал особенно громко:

– Может, вернёмся к уроку, Софи? Извините, но обсуждать Теодора Ринга при Теодоре Ринге – не лучшая идея.

– Согласна, мистер Ринг, – куда более спокойно ответила Софи. – Но прошу вас уяснить, что ваш статус и ваша популярность никак не увеличивают ваши шансы при сдаче экзамена, никак не влияют на вашу дисциплинарную ответственность и никак не делают вас значимее остальных учеников класса. Надеюсь, мы друг друга поняли, мистер Ринг?

Она отступила к доске и, как ни в чём не бывало, продолжила урок, уже не обращая внимания на то, что ученики всё равно никак не могли успокоиться и косились на меня.

Я же давил в себе желание покинуть кабинет.

Обращение «мистер Ринг» расцарапало нервы, внутри всё ощетинилось, наотрез отказываясь принимать новое имя и новую роль. Пришлось заставить себя не реагировать на недовольство своего «Я», но, видимо, до Суда моя воля будет испытана ещё не раз.

– Итак, – сказала Софи, – мы говорили об избрании нового патриция рода и церемониале принятия общей родовой силы. И тема урока удачно вторит тому, что произойдёт в самое ближайшее время. Наверняка, вы все об этом слышали. Среди нас есть ученик, который уже на следующей неделе станет патрицием. Как только ему исполнится восемнадцать. Редко кому оказывают столь высокую честь в столь юном возрасте… правда, мистер Соло?

Софи обратилась к Питеру, и тот снова вздохнул позади меня.

– Спасибо, что вы обратили внимание на мою скромную персону, Софи, но у нас уже есть популярная личность. Оставим ему все лавры.

Я поморщился.

Посмотрите, какой вежливый сукин сын.

Значит, он скоро станет патрицием клана Соло? Да уж, его родственники с выбором явно поторопились. Мне же захотелось развернуться и пару раз приложиться кулаком к его бледной худой роже.

Но тут ко мне обратился Дарт, причем обратился так, что злость притупилась, теряя остроту.

– Слушай, Рэй… – Он подождал, пока я к нему повернусь, потом внимательно посмотрел в глаза, будто что-то там искал, и спросил: – Ты надолго сюда?

Он произнёс «Рэй» так непринуждённо, будто Теодора для него не существовало, будто ничего не случилось, не было Часа Тишины и трёх недель комы, как и газетных статей, трубящих и вопящих обо мне на каждом углу.

– Не знаю, как пойдёт, – ответил я.

Мне бы следовало поправить Дарта и напомнить ему, что разговаривает он не с Рэем Питоном, а с Теодором Рингом, но я не смог себя пересилить. Вынужденное двоедушие и без того давило на мозги (не заработать бы себе раздвоение личности за две-то недели).

Пока урок продолжался, я всё больше погружался в мрачное безучастие, пока мои мысли не оборвала тихая мелодия, зародившаяся прямо в голове, причём её кто-то напевал, только не понятно, мужским или женским голосом.

Мелодия охватила и сдавила сознание так сильно и стремительно, что породила головную боль, опалившую череп изнутри.

Сомнений не оставалось: только что кто-то использовал против меня ментальное чтение.

Однозначно.


***


В памяти всплыла короткая лекция Сильвер о ментальных чтецах и об их приёмах. Что там она говорила? Фильтрация, Чистка, Туман, Деформация…

Даже думать об этом было неприятно, не то, что испытывать на себе.

Вот только какой конкретно из приёмов был использован, я, конечно, не понял. Сдавил пальцами виски и пробежался взглядом, считывая лица и настроение одноклассников, по крайней мере, тех, кто был в поле моего зрения – выискивал засранца, который пытается залезть ко мне в голову, но тут вспомнил, что в нашем классе ментальных чтецов нет.

А ведь точно.

Как говорила Сильвер, в школе имелся только один такой адепт, и она обучалась в восточном крыле. Хотя, мало ли, за три недели многое могло измениться. Ещё нельзя исключать преподавателей: кто-то из них вполне мог быть ментальным чтецом. В конце концов, та же Софи, чёрный волхв, была в состоянии покопаться в моих мозгах.

Я посмотрел на Софи.

Она говорила о девушках-дебютантках, которых готовят специально для патрициев, говорила о балах и светских танцах (надеюсь, до самих танцев дело на уроке не дойдёт), говорила о свадебных традициях…

Значит, это не она.

Тогда кто?

Ментальный чтец способен воздействовать на жертву, только находясь от неё в пределах нескольких десятков метров, не дальше.

Мелодия в голове сменилась шёпотом:

– Ребекка очень мучается…

Шёпот стал громче:

– Хочешь посмотреть, как ей плохо?

Ещё громче:

– Посмотри же, жалкий адепт жалкого возмездия, посмотри, как ей плохо!

Сознание полоснул истеричный выкрик:

– Посмотри-и-и!

Меня ослепило розовыми вспышками, и я зажмурился.

Перед внутренним взором замелькали картины, жуткие картины.

Перекошенное от боли лицо Ребекки… истощённое, в синяках, тело в больничной пижаме… воспалённые покрасневшие глаза… она привязана к стулу, над ней нависает бугай в голубом халате с лысиной на затылке и наотмашь бьёт её по лицу, потом опять, но уже другой рукой, по щекам Ребекки текут слёзы, а бугай всё хлещет и хлещет.

Он орёт, хочет, чтобы она что-то рассказала ему или в чём-то призналась, но она молчит. А потом выкрикивает непонятную короткую фразу, после чего бугай начинает хохотать, затем смолкает, подходит ближе и плотоядно улыбается, тянет к Ребекке свои паршивые руки и рвёт на ней больничную пижаму… и в этот момент я вижу, отчётливо вижу синюю нашивку на вороте халата этого ублюдка, каждый штришок ниток…

«К-Д. Шеридан».

Меня окатило морозом: я ведь допускал, что сестра уже давно мертва, но эти картины… такие живые…

Слух резанул болезненный и страшный визг Ребекки, он прозвучал так отчётливо, будто она находилась в метре от меня.

– Ах ты сволочь! – Я и сам не понял, подумал это или высказал вслух, я даже не понял, когда успел вскочить и замереть, стиснув кулаки.

Класс снова затих.

– Да, мистер Ринг? – повернулась ко мне Софи и уточнила недовольным голосом: – Вы кого-то конкретно имели в виду? Или в слово «сволочь» вы вкладываете иной смысл?

Я посмотрел на её вуаль, её чёрную шляпку, оглядел её всю, но, казалось, ни черта не видел и не воспринимал. И только когда вереница картин начала постепенно освобождать мой мозг, а крик Ребекки стих, я смог перевести дыхание и выдавить:

– Нет… ничего.

Тут же опустил зад на стул, но всё равно успел привлечь к себе нешуточное внимание. Опять.

Только на этот раз Софи бурю унять не успела. Или просто не захотела этого делать.

Всё случилось за несколько секунд.

– Это ты сделал, да? Не трогай Ринга! – Первым вскочил Купер, его кожа вспыхнула татуировками, он начертил знак в воздухе и метнул сизую руну в азиата со среднего ряда.

Одзаки успел уклониться, но не удержался на стуле. Послышался грохот, потом – возмущённый выкрик с пола:

– Ты совсем уже, рунный придурок?!

Одзаки ответил Куперу вихрями боевого Шёпота. Ведьмак застонал, обхватил ладонями уши и упал на колени. С задней парты в Одзаки прилетел сноп с острыми ледяными иглами от Гудьера, он сшиб азиата с ног. Гудьеру попало от ведьмака Митчела: тот выпустил сразу две руны, и обе достигли цели – неуклюжий Гудьер упал на спину, свалив на себя парту, и так крепко выругался, что сосед Купера смущённо хихикнул.

Вскочил Хинниган.

– Перестаньте, стадо бар-р-р-ранов!

Его заткнули сразу с двух сторон: лицо и одежду очкарику чуть не опалил неизвестный мне парень, который сидел рядом с Гудьером; на помощь Хиннигану пришёл освежающий душ от Дарта Орривана. Мокрый до нитки Хинниган юркнул под парту.

– Хью! Только попробуй, только… – закричал Гудьер и тут же заглох.

Он скинул с себя навалившуюся парту, вскочил, но закончить фразу не успел – его пронзил парализующий эрг, отправленный черноволосым невысоким парнем, который сидел рядом с Одзаки. Видимо он и был Хью Теллером.

Гудьера скрутило судорогой.

– Пьер! – проорал Купер, зовя на помощь соседа по парте, долговязого блондина с длинным носом.

Парень кивнул и прищурился. На его лице отобразился Дух. Похоже, это был Древесный Удав: два длинных зуба, раздвоенный язык и огромные выпуклые глаза-линзы.

– Не вздумай, Латье, – прорычал на него Одзаки.

Но его снизу уже подмяла невидимая сила, азиат заорал от боли, заскрипел зубами, застучал руками о пол.

Я оглядел поле спонтанной школьной битвы: это выглядело и забавным, и опасным одновременно. Одна искра – и всё вспыхнуло к чертовой матери.

Единственным, кто не проявил никакого интереса к драке, был Питер Соло. Он даже не двинулся с места, и пару раз я ловил на себе его ледяной тяжёлый взгляд, когда поворачивался к Питеру боком.

Потом он приподнялся и навалился животом на парту, приближая ко мне лицо:

– Это всё из-за тебя, Теодор. Посмотри, что ты наделал.

Я смерил его таким же ледяным взглядом.

– А не пойти бы тебе на хрен, Питер?

Тот усмехнулся.

– Скоро увидим, кто пойдёт на хрен, крыса Рингов.

Я хотел ответить, но тут ко мне подошла Софи и наклонилась к моему уху. Жёсткое кружево её вуали коснулось моей щеки, и от этого прикосновения по позвоночнику пронеслась волна холода.

– Случайно сказанное вами слово способно спровоцировать не просто драку, но войну, мистер Ринг, – сказала Софи тихо, но, кажется, Питер умудрился её услышать. – А теперь, будьте любезны, успокойте учеников.

Я уставился на неё.

– А вы?

Она покачала головой и ничего не ответила. Зато Питер не преминул добавить, белозубо и широко улыбнувшись:

– Используй свои ораторские навыки, мистер Ринг.

Я поднялся и мрачно оглядел всеобщую драку.

Нет уж. Ораторскими навыками тут не обойдёшься…

Глава 4.


Унять дерущихся одноклассников я мог по-разному.

Но существовал самый действенный и быстрый способ.

Кодо во мне было совсем немного, поэтому я без колебаний решил применить гравитационный эрг. Причем, ко всем одиннадцати ученикам класса, даже к Питеру, который сидел за партой позади меня, в драке не участвовал и не нуждался в том, чтобы его успокаивали (но лишним ему не будет).

Я вышел на середину кабинета, развёл руки в стороны и произнёс ключ «Агникара» с уверенностью, что уж сейчас-то ничего страшного произойти не должно…

Сначала послышался хруст.

За ним – воющий гул.

А потом волны гравитационного эрга, приобретя странный сизый цвет и вид воронки, метнулись от меня. Учеников мгновенно раскидало в разные стороны и прибило ко всем четырем стенам кабинета.

Даже Софи пошатнулась и шагнула назад, прикрыв вуаль и шляпку рукой, чтобы их не сдёрнуло с головы.

Одноклассники с ужасом смотрели на меня, и всё бы ничего, но, применив эрг, я не мог остановить его действие. Мощь кодо всё сильнее давила на парней, распластанных по стенам…

Первым от боли застонал Митчел, за ним – Одзаки, после чего Теллер и Гудьер охнули одновременно, следом не выдержали Купер и его сосед по парте Латье. Они зажмурились, уже не в состоянии дышать, только выдавали сквозь сжатые зубы затухающий скулёж.

– Этого достаточно, мистер Ринг, – сказала Софи.

Я и без неё понимал, что «этого достаточно». Но эрг лишь набирал силу, как и моё кодо, оно будто появлялось из ниоткуда, наливая энергией мышцы, обжигая пальцы, ладони, руки до самых плеч, охватывая вспышками сознание. И продолжало наращивать силу эрга.

– Ты что… творишь… – выдавил побледневший как смерть Питер.

Его прижало между полками к задней стене кабинета рядом с Митчелом.

– Хватит! – потребовала Софи. – Уберите эрг! Мистер Ринг!

– Он не убирается! – рявкнул я ей в ответ.

– А-а-х-х-с-с-с-с… – На этот раз застонал Дарт Орриван, издав нечленораздельные звуки.

Его заглушил жуткий вой Хиннигана. От давления его очки треснули… ещё чуть-чуть – и осколки линз вдавились бы в глаза.

Софи взмахнула руками, атакуя меня парализующим эргом.

Тело пронзили молнии, будто в меня воткнули тысячи ледяных игл, по нервам прокатилась холодная судорога, в одну секунду меня скрутило и выгнуло, мышцы одеревенели, я упал на спину, впервые в жизни благодарный за своевременную атаку противника.

Вот только мой эрг…

Краем глаза я видел, что он не прекращает действия, будто живёт своей жизнью. Одноклассники так и оставались прижатыми к стенам, стонали от боли и страха… все одиннадцать человек.

Софи подскочила ко мне, взяла за грудки, приподняла и встряхнула.

– Контролируйте! Сопротивляйтесь!

Вуаль на её лице колыхнулась, оголяя часть подбородка, серокожего и костлявого.

Я же вытаращился на Софи, не в состоянии ничего сделать: кодо мне не подчинялось, оно вышло из-под моего контроля резко и неожиданно.

Софи сжала мой воротник сильнее и прошептала:

– Тогда мне придётся убить вас…


***


Она швырнула меня обратно на пол.

Я стукнулся о паркет затылком и лопатками, но боли почти не заметил. Чувства парализовало, всё вокруг затмила кромешная темнота, а через мгновение, когда я открыл глаза, меня уже окружал плотный, похожий на кисель, воздух и блестящие водяные бисерины, раскиданные в пространстве роем.

Мёртвый сон.

Точно в такое же состояние меня уже погружала Ли Сильвер, когда демонстрировала приёмы всех пяти искусств.

Боль ушла, все звуки исчезли, пространство наполнилось глухой непробиваемой тишиной, паника сменилась странным умиротворением, я сел на полу и посмотрел на Софи. Она раздвоилась. Одна из женщин так и замерла, чуть ссутулившись, с выставленной в мою сторону рукой, а вторая шагнула ко мне.

Я же бегло осмотрел кабинет и одноклассников.

Расчёт Софи оказался верным: мёртвый сон лишил меня кодо и нейтрализовал эрг.

И, как говорила Сильвер, время во сне и в реальности отличается ровно в сто раз, поэтому я уже успел подняться на ноги и оглядеться, пока одноклассники, наконец получившие свободу, медленно соскальзывали со стен и валились на колени.

Угроза миновала. По крайней мере, для них.

Я уронил взгляд вниз, на своё мёртвое тело.

И теперь неприятный вид уже не вызывал острого желания отвернуться.

Я посмотрел на самого себя с холодным спокойствием: бледный, с взъерошенной чёлкой и заваленной набок головой, всё такой же худой, как раньше, но уже не до слёз тощий и хрупкий, а вполне жилистый.

Это было заметно по шее, на левой стороне которой всё так же полосой выделялся шрам, от уха до ключицы, полученный Теодором Рингом ещё до того, как я оказался в его теле. Кто оставил ему этот шрам и почему – оставалось загадкой. И, если честно, я об этом особо никогда не задумывался и успел о нём забыть.

Заметил я и ещё кое-что.

На пальцах обеих рук остались красные ожоги – но ведь раньше кодо никогда не оставляло на мне ран или отметин.

И пока я над этим раздумывал и разглядывал себя, глаза Софи ярко вспыхнули за вуалью, но не погасли, а продолжили светиться в густом мраке кружева.

Она подошла ко мне и поманила за собой пальцем.

Говорить в мёртвом сне было невозможно, поэтому приходилось общаться жестами. Софи прошла к парте, за которой сидел Хинниган, взяла с его стола тетрадь и карандаш и написала прямо на обложке (на удивление корявым отрывистым почерком):

«Кто-то пытается управлять твоим кодо, кто-то стремится завладеть твоими мыслями. Победи его, иначе до Суда ты не доживёшь. Он истощит и уничтожит твоё тело, настроит других против тебя. Я помогу создать защиту. Сегодня в 7 вечера, кабинет 14. Будь один».

Я уставился на Софи.

Как такое возможно? Управлять чужим кодо на расстоянии…

В голове тут же родилась догадка, кто бы это мог быть.

Херефорд. Только он.

Возможно, при переносе из одного тела в другое он смог завладеть частью моего кодо. С другой стороны, он ведь не знал, что сила у меня природная, а не химическая.

Или мой враг находится здесь, в школе, совсем близко?..

Или что-то произошло, пока я лежал в коме?

Если так, то это плохие новости. Я и без того мало кому доверял, а тут и вовсе придётся к каждому присматриваться.

Софи бросила тетрадь и карандаш обратно на стол. Одноклассники же в это время только перестали соскальзывать со стены и опустились на пол. Всё происходило в таком замедленном действии, что хотелось их поторопить.

Гудьер, выпучив глаза, смотрел на Теллера, тот кашлял, и кровь снопом вырывалась из его рта, медленно-медленно окрашивая доски школьного паркета. Хинниган в этот момент скрёб лицо трясущимися пальцами – убирал лопнувшие линзы, чуть не пробившие ему глаза. Купер и Одзаки снова друг на друга орали, но что именно, мёртвый воздух сна услышать не давал. Парни открывали рты, и выглядело это так, будто они зевали, а не кидались обоюдными оскорблениями.

Питер Соло навалился спиной на стену и тяжело дышал, его грудь высоко поднималась и опускалась, точно он был близок к сердечному приступу. Рядом с ним трясся Митчел, перепуганный до полуобморока.

Дарт Орриван тоже приходил в себя у боковой стены, но при этом ещё и пялился на меня, лежащего мёртвым, и на Софи, замершую с вытянутой рукой. Потом он что-то сказал и неторопливо, до раздражения неторопливо, повернулся к Куперу. Тот округлил глаза и тоже посмотрел на моё бездыханное тело.

Одзаки начал подниматься на ноги. И в то же время произносил какую-то речь. Уверен, он собирался объяснить одноклассникам, что перед ними два участника мёртвого сна, ведь наверняка Одзаки узнал этот приём, потому что был мастером призыва. Ну… либо он говорил, какой я говнюк, потому что чуть не покалечил весь класс.

Софи помаячила у моего носа ладонью, бесшумно пощёлкала пальцами, намекая, что пора бы возвращаться в реальность. Я кивнул, и женщина, не церемонясь, толкнула меня в плечи, роняя прямо на мёртвое тело. Точно так же, как в прошлый раз сделала Сильвер.

На мгновение свет померк, и…

…очнулся я уже на полу, с сильнейшей болью, гулявшей по мышцам после действия парализующего эрга.

Со всех сторон переговаривались одноклассники, ещё не до конца пришедшие в себя. Я узнал их по голосам.

– Она его убила? – Это бас Гудьера.

– Ты что… Он сам, кого хочешь, убьёт. – Чуть истерично, Хинниган.

– Рэй, ты там живой? – С тревогой, Дарт Орриван.

– Он нас чуть не прикончил… – С ужасом, Одзаки.

– Кажется, у меня ребро треснуло. – Незнакомый голос, наверное, длинноносого блондина Латье. Перепуганный и дрожащий.

– Он умер! – Опять Орриван. Уже громче, не скрывая паники. – Он мёртвый!

– Да не мёртвый он, не ори! – Одзаки, с раздражением.

– Его так просто не убьёшь. – Питер Соло. Мягко, вкрадчиво и, кажется, с улыбкой.

– Но я бы с удовольствием. – Митчел, зло и презрительно.

Потом послышался стук каблуков.

Я приподнял голову и увидел, что Софи прошла к доске.

– Класс, внимание, – сказала она негромко, но требовательно, даже с угрозой. – Этот инцидент не подлежит огласке, всем понятно? Директору школы я расскажу о нём сама, но другим ученикам об этом ни слова. Ясно?..

В ответ – тишина.

– Я спрашиваю: ясно?

Послышался тяжкий вздох.

– Я-я-я-сно, – отреагировал Купер за всех.

– Вот и договорились, господа, – кивнула Софи. – Через пять минут урок закончится, и это время я позволю вам просто… ничего не делать. Да. Просто ничего не делать. Успокойтесь, придите в себя…

– Мы-то успокоимся. А Ринг? Вы гарантируете нам безопасность? – спросил Питер, вставая на ноги и тщательно отряхивая форму. – Или Ринг на каждом уроке будет пытаться нас убить? Я бы на вашем месте посоветовал директору его изолировать, а то он нас…

– Вы не на моём месте, мистер Соло! – отчеканила Софи.

Я медленно поднялся и оглянулся на одноклассников.

Некоторые из них старались на меня не смотреть, но некоторые, наоборот, не сводили глаз. Питер оглядывал с усмешкой, Хинниган, казалось, вот-вот просмотрит во мне дыру, как и Митчел. Только выражение лиц у них было совершенно разным: Питер открыто наслаждался моим провалом, Митчел открыто меня ненавидел, Хинниган открыто восхищался, даже после того, как мой эрг раздробил ему очки.

Остальные ученики оставались настороженными.

Все послушно проковыляли к своим местам, и я тоже. При этом я на всякий случай проверил взглядом парту Хиннигана: тетрадь лежала на том же месте, как и карандаш. Значит, вещами в мёртвом сне можно пользоваться, но в реальности ничего не изменится.

Интересное открытие.

– И что это было? – шёпотом спросил Дарт Орриван.

– Ничего хорошего, – сухо ответил я.

Не получив от меня внятного ответа, он смолк, но ненадолго. Нахмурился и, чуть смутившись, сообщил:

– Если что, у тебя… это… из носа кровь пошла.

Я прикоснулся ладонью к коже под носом и посмотрел на пальцы: действительно, кровь. Причём густая, тёмная, почти чёрная, будто это не кровь, а чернила.

Пришлось вытереться ещё раз и уже другой рукой.

Да уж. Прошёл всего-то первый урок, но уже началась чертовщина: то картины в голове, то неуправляемый эрг, теперь кровь…

Дарт опять наклонился ко мне и прошептал:

– Отец говорил вчера, что после Часа Тишины тебя нужно было поместить в главный городской госпиталь под охрану, а не в медблок школы Сильвер. Здесь небезопасно. Но Ли захотела, чтобы ты был у неё под присмотром, сказала, что у тебя ученический статус неприкосновенности… будто он тебя бессмертным сделает. Такая наивная. Тебе нужна охрана.

Я нахмурился.

– У палаты охрана из адептов стояла.

Дарт кивнул.

– Это отец выставил своих людей. Они пропускали в палату только старшую медсестру и директора школы. Ну… ещё камердинера Бернарда, кажется.

– А ему какого чёрта понадобилось?

– Не знаю, у него спроси. – Дарт пожал плечами. – Отец предложил прислать для тебя телохранителя, даже двух, но Ли наотрез отказалась. Говорит, у неё в школе нет шпионов Лэнсома и предателей, что здесь тебе ничего не угрожает, но отец ей не верит. Поэтому он попросил… – Дарт замялся.

Да он мог и не продолжать – я и так всё понял.

– Отец попросил тебя за мной присмотреть?

Дарт кивнул, после чего заметно помрачнел.

– Отец сказал, что для меня это важное поручение рода и проверка на пригодность. И если я не справлюсь, то хрен мне, а не статус патриция в будущем. Вот, например, Питер Соло уже на следующей неделе им станет, а чего бы стоил, придурок. И никто ведь с него не требует выполнения поручений рода, зато ко мне папаша опять прицепился… я же говорю, упырь… всю кровь мне выпил.

Он вздохнул.

– Да ладно, – усмехнулся я. – Думаю, до Суда, да и после него, на меня никто не позарится, кому я нужен?.. Так что у тебя есть все шансы справиться с поручением рода.

Дарт покачал головой, выражая весь свой скепсис.

На самом деле, я и сам понимал, что вряд ли меня оставят в покое, но в телохранителе в лице школьника-инфира Дарта Орривана (и вообще, кого бы-то ни было) я однозначно не нуждался.

Тут меня ткнули в спину.

Ну вот какого чёрта опять ему надо?

Я развернулся с намерением послать Питера далёким маршрутом, прямо и грубо, без витиеватых выражений, но он меня опередил.

– Надеешься, тебе сойдёт это с рук? – спросил он.

– Что конкретно? – прищурился я.

– Хотел показать, какой ты крутой мастер? Скрутил весь класс одним эргом, и никто не смог тебе достойно ответить.

– Ну ответил бы, раз ты тоже крутой мастер.

Питер пронзил меня взглядом.

– Отвечу, не сомневайся.

Я отвернулся, и на этом наш незатейливый разговор был закончен.

У меня и без того проблем хватало, а тут Питер снова принялся меня накручивать, как и в прошлый раз, только теперь я знал его приёмчик, хотя всё равно насторожился. Засранец он упрямый и хитрый.

Наконец Софи объявила:

– Урок окончен!

Из коридора прозвучал звуковой сигнал: два коротких гудка, похожих на паровозные, и я уже приготовился наблюдать, как ученики вскакивают, хватают сумки, толкаются, суетятся у двери, вопят…

Но никто из них даже не поднял зад. Все остались сидеть.

– Класс, свободны, – повторила Софи.

Ноль реакции.

Дарт ткнул меня локтем и кивнул на дверь, в это время все снова уставились на меня.

Так… значит, цирк продолжается.

Я нехотя поднялся, сдёрнул сумку со спинки стула и направился к двери. И только после этого остальные ученики встали со своих мест и засуетились, скидывая книги и тетради в сумки.

Отлично.

Неужели так будет на каждом уроке?.. Или только на уроке Софи? Вот даже интересно, кому это надоест первым: мне или им?

Дарт догнал меня на половине пути к общему тренировочному залу, уже в переполненном учениками коридоре. Пристроился и зашагал рядом, будто правда стал моим телохранителем.

И если честно, я не совсем понимал его отца, патриция Орривана.

На страницу:
3 из 7