Непокорная. Жена по договору

Ольга Герр

Непокорная. Жена по договору

Глава 1. О том, что семью не выбирают

– Тьмаг Дарклион Лонгрей, откройте. Я знаю, вы у себя, – в дверь кабинета настойчиво постучали.

Дарк поморщился. Меньше всего он хотел сейчас кого-то видеть, но визитер был не из тех, кто уходит ни с чем.

– Развейся, – Дарк махнул рукой в сторону огромной собаки, дремавшей у его ног. Пес вмиг превратился в черный дым и рассредоточился по кабинету.

Демонстрировать посторонним фантома до его полной метаморфозы в дракона не принято. Это как раздеться на публику. Фантом соткан из личной магии и является продолжением души мага, у каждого имея свою, уникальную форму. Только тому, кому доверяешь безоговорочно, можно показать фантома.

Убедившись, что пес исчез, Дарк щелчком пальцев отпер дверь. Не вставать же ради этого с кресла, в самом деле.

Порог кабинета переступила женщина лет шестидесяти и поприветствовала его кивком.

– Леди Малива Бонуар, – поморщился Дарк, – я совру, если скажу, что рад вас видеть.

Леди Малива вызвала у него приступ изжоги. Высокая, худая, с седыми волосами, зачесанными в высокую прическу. Поговаривали, что ее фантом – ядовитый стилет, и он всегда при ней. Может, и врут, когда дело касается личного фантома, нельзя знать наверняка.

На лице леди Маливы застыло такое выражение, словно она вступила в драконью лепешку. Причем сегодня этой лепешкой был Дарк.

Она, не скрывая, осуждала его за внешний вид – развалился в кресле, темные волосы растрепаны, сюртук нараспашку, ворот рубахи тоже. Дарк принимал леди в неподобающем виде, но ему было плевать. Это она просила о встрече, пусть терпит или выметается.

– Король известил вас о моем деле? – леди Малива предпочла сделать вид, что не слышала его слов.

– К моему великому сожалению, – вздохнул Дарк и взъерошил короткие волосы на затылке.

Сегодня выдался тяжелый день. Все из-за важных переговоров с соседним королевством. Дарку пришлось проверять залы на враждебную магию, подтверждать подлинность документов, поддерживать магщит короля.

Из-за усталости темная магия бурлила и пенилась, рискуя перелиться за край, а это чревато последствиями. Не просто так Дарк развалился в кресле, лишний раз стараясь не двигаться. А тут леди Малива с ее неотложным делом…

Спасибо его величеству! Теперь Дарк вместо отдыха вынужден заниматься личными проблемами аристократии. Словно он – низкосортный маг, а не величайший тьмаг современности. А ведь ему и тридцати нет, и фантом еще не трансформировался в дракона, пик его силы впереди.

Но его величество лично просил. Непонятно, с какой стати он так переживает из-за чужих бед. Прежде Дарк не замечал за ним подобной эмпатии.

– Моя внучка, – напомнила леди Малива о себе. – Я ищу ее уже восемнадцать лет. Безрезультатно. Я в отчаянии, тьмаг Лонгрей. Вы – последняя надежда рода Бонуар.

– Почему раньше ко мне не пришли? – удивился он. Все-таки восемнадцать лет – немалый срок.

– Ее мать была против, – холодно ответила женщина.

Ах, мать. Та самая, которая спрятала внучку от бабушки и которая недавно умерла. Похоже, ее смерть развязала леди Маливе руки.

Дарк напрягся, припоминая. Кое-что о пропавшем ребенке рода Бонуар слышал даже он, хотя всегда сторонился сплетен. Но история весьма известная.

Дочь леди Маливы сразу после родов сбежала вместе с младенцем. Женщину удалось найти и вернуть в семью, а вот ребенок исчез без следа. Дочь леди Маливы унесла этот секрет с собой в могилу.

Мутная история. С какой стати прятать внучку от бабушки? Впрочем, глядя на леди Маливу, Дарк отчасти понимал ее дочь. Бабуля явно не подарок.

Но чужие семейные скелеты не его дело. Дарк вздохнул и произнес:

– Давайте покончим с этим поскорее. У вас есть что-нибудь от внучки?

– Прядь ее волос. Срезала, когда та родилась, – леди Малива протянула ему бумажный конверт. – Как знала, что пригодится.

Обычно тьмагов не привлекают к заданиям такого уровня. Найти человека не так сложно, для этого необязательно обладать высшей темной магией и быть проводником тьмы. Но восемнадцать лет… слишком долго для поисков. Даже любопытно, куда все-таки спрятали девчонку. Но еще интереснее, что такого леди Малива сказала его величеству, что тот решил потревожить самого тьмага.

Дарк открыл конверт и заглянул внутрь.

– Ого, – невольно сорвалось с губ.

Леди Малива поморщилась. Возможно, поэтому она тянула с обращением к магам. До последнего не хотела делиться тем, что знает о внучке. Ни с кем, даже с королем. Раз поделилась, значит, и правда в отчаянии.

Прядь была крохотной. Какие там волосы у младенца… но даже на ней было отчетливо видно несколько цветов – фоном белый, плюс яркие оттенки – салатовый, голубой, розовый, сиреневый. Внучка леди Маливы обладает сильным магическим даром.

Теперь ясно, почему король заинтересовался. Сильные маги на дороге не валяются, каждый на счету. Кто упустит шанс заполучить еще одного в услужение короне?

– Я должен коснуться пряди. После этого от нее ничего не останется, – предупредил Дарк. – Уверены, что не хотите попросить кого-то другого?

– Я перепробовала всех других, тьмаг Лонгрей, – поджала губы леди Малива. – Остались только вы.

Дарк хмыкнул. Что ж, он предупреждал. Раскрыв ладонь, он вытряхнул на нее содержимое конверта и сжал кулак. Тьма змеями заклубилась вокруг него. Дарк слегка приоткрыл кулак, позволяя ей лизнуть зажатую в нем прядь. Совсем чуть-чуть, чтобы она не поглотила ее сразу. Тьма ненасытна, а Дарку необходимо время на поиски.

Он закрыл глаза и сосредоточился на видениях, что посылала ему тьма. Они были странными… Дома тянутся в небо. Очень высоко, до самых облаков. Дым, серебристые колесницы, едущие сами по себе. Все незнакомое, чужое.

Но вот тьма затащила его внутрь здания и показала девушку в коридоре с обшарпанными стенами. Жгучая брюнетка с точеной фигурой, в короткой рубахе без пуговиц и рукавов и брюках из необычной ткани, обтягивающих стройные ноги и аппетитную попку.

Дарк ненадолго завис на движении ее бедер в такт шагам. А все-таки зря женщинам Эйтилии запрещено носить брюки. Местные мужчины многое от этого потеряют. Такой вид…

Дарк тряхнул головой, отвлекаясь от видения.

– Обмануть меня решила, кромешная? – он мысленно обратился к тьме. – Не та девушка, цвет волос не тот, ищи дальше.

Но тьма упорствовала и снова показала ему ту же девушку, буквально ткнула его носом в нее. Возраст вроде подходит, но волосы… другой же цвет! Хотя…

– Ритулька-красотулька, куда спешишь? Притормози, поболтаем, – в видение ворвался мужской голос.

К девушке, за которой наблюдал Дарк, пристал парень. Чужой язык понимался без проблем, тьма помогла, и Дарк решил задержаться, чтобы послушать ответ девушки. Он все еще сомневался, что она – та самая.

– Еще раз назовешь меня так, и я тоже придумаю рифму к твоему имени, Стас, – не сбавляя шага, огрызнулась девушка.

– А ты пошлая, мне это нравится, – хохотнул парень.

– Вообще-то я подразумевала Гондурас. Страна такая есть. Но у тебя же тройка по географии и та с натяжкой, откуда тебе знать.

Дарк хмыкнул. Бойкая. Леди Малива тоже за словом в карман не лезет. Но можно ли это считать семейным сходством?

– Чего ты, конфетка? – долговязый парень двинулся вслед за девушкой по коридору. – Я же по-хорошему.

– Я не конфетка, Стас, – дернула она плечом. – Я – орешек, который тебе не по зубам.

– Смотри, уйду к другой девчонке, жалеть будешь, – насупился он.

– Чего это я должна желать незнакомую девчонку?

– Да стой ты! – не выдержав, парень схватил девушку за запястье и развернул к себе лицом.

Перепалка хоть и была веселой, но Дарк потерял терпение. Еще немного – и видение развеется, а он так и не понял, эту девушку ищет или нет. Возможно, физический контакт поможет разобраться окончательно.

Вздохнув поглубже, как перед прыжком в воду, Дарк, в самом деле, погрузился… в другого человека. Выбор пал на парня, что приставал к девушке. Все равно поблизости кроме него никого.

Едва он оказался в чужом теле, как видение приобрело четкость. Видеть без глаз и слышать без ушей тяжело, то ли дело теперь. Свет, звуки, запахи – все разом обрушилось на Дарка.

Но главным ощущением был физический контакт, прикосновение временно его пальцев к чужой коже. Аж обожгло.

Дарк на миг прикрыл чужие веки. Выровнял дыхание в поисках внутреннего равновесия. Темному магу нельзя терять контроль. Иначе конец и этому парню, и девчонке, чье запястье он судорожно сжимает.

А когда открыл, дыхание снова сбилось. Все дело было в ней… в странной девушке. Их взгляды встретились и то, как она посмотрела, заставило его дернуться всем телом.

Ее губы сложились буквой «о», словно она хотела воскликнуть, но так и не издала ни звука. Несколько мгновений, длящихся вечность, они просто изучали друг друга. Она будто увидела, будто что-то поняла, догадалась, что Дарк здесь. Это казалось немыслимым, но другого объяснения нет.

Именно девушка первой пришла в себя, вздрогнула и выдернула руку из захвата.

– Пусти, – пробормотала она и добавила уже не так уверенно: – Стас.

Словно усомнилась, что это его имя.

В ту же секунду тьма резко выдернула Дарка обратно. Тяжело дыша, он вынырнул в собственное тело в полумраке кабинета, открыл глаза и нервно облизнул губы.

– Магию вашей внучки запечатали, леди Малива? – хрипло спросил он.

Женщина не ответила, только опять поморщилась. Этого было достаточно. Теперь понятно, почему маги попроще не справились. Мать девочки сделала все возможное, чтобы ее не нашли.

А еще запечатывание объясняло смену цвета волос. Это частый побочный эффект. Сомнений не осталось – Дарк отыскал ту самую. Только наделенная магией могла распознать присутствие чужака в теле парня. А девушка без всяких сомнений распознала.

Дарк раскрыл кулак. Тот был пуст. Тьма сожрала подношение, но он видел достаточно, чтобы понять, где находится девушка. В другом мире. Дочь леди Маливы не поленилась, спрятала на совесть.

На миг Дарк усомнился – стоит ли рассказывать? Чего ради леди Малива ищет внучку? Уж точно не из-за большой любви.

Но он быстро преодолел минуту слабости. В конце концов, это не его дело. Он выполнил поручение короля, прочее его не касается. В том числе то, что леди Малива собирается делать с внучкой.

– Я знаю, где она, – сухо произнес Дарк, окончательно приходя в себя.

Леди Малива вздрогнула. Восемнадцать лет поисков и вот, наконец, долгожданный результат. Другой на ее месте до потолка бы прыгал от радости или хоть какие-то эмоции проявил. Но только не она. Не человек, а айсберг.

В памяти на миг всплыл образ миловидной девушки. Вдруг стало не по себе от мысли, что она когда-нибудь узнает – это он, Дарклион Лонгрей, выдал ее семейству Бонуар.

***

Кого-то судьба наделяет небывалым везением, другого награждает умом, третьего – талантом, а мне досталась пятая точка, притягивающая приключения.

Все началось с рождения. Кто-то еще младенцем подбросил меня на крыльцо детского дома. Росла я живым активным ребенком, а в интернате такое не приветствуется.

Моей первой любовью был… снеговик. Я при любом удобном случае сбегала к нему во двор, пару раз прямо в сорочке. В итоге заработала воспаление легких и весь Новый год провалялась в кровати, пока другие получали подарки от Деда Мороза. Снеговика, кстати, воспитатели сломали, разбив мне сердце. Плюс за это меня возненавидела вся младшая группа.

Когда я была постарше, в интернат приезжал батюшка для бесед о Боге. Нас собрали в актовом зале, и в какой-то момент батюшка спросил, знаем ли мы что такое причастие.

– Конечно! – выкрикнула я с места. – Это форма глагола.

Батюшка был разочарован нашей необразованностью, а меня после его отъезда вызвали к директрисе на ковер и отчитали за то, что я всех опозорила.

Подростком я с подругой частенько сбегала из интерната. Идти нам особо было некуда, и мы тусовались, где придется. В итоге в очередной раз вернувшись, заразили всех педикулезом. Весь интернат обрили наголо. Надо ли говорить, что нас тогда чуть не прибили свои же?

Подобных приключений в моей жизни была масса. А вот с удочерением не сложилось, но теперь уже поздно. Так и дожила почти до восемнадцати лет. Чудом!

До выпуска осталось немного, и я предвкушала момент, когда, наконец, стану самостоятельной. Никаких больше воспитательниц! Я пока не догадывалась, что это был лучший период в моей жизни. Период, в который я еще не знала своих родственников.

В день, когда все изменилось навсегда, я спешила по коридору в библиотеку на встречу с подругой. Все здесь – каждый поворот, каждая скрипящая половица – отлично мне знакомы. Последние десять лет я прожила в этих стенах.

Вот только к подруге я так и не дошла – привязался Стас. Надо же было столкнуться с ним! Следит он, что ли, за мной? Надоел уже таскаться, сотни раз давала понять, что ему ничего не светит.

Но в этот раз Стас превзошел себя, схватив меня за запястье. Я так разозлилась, что собралась влепить ему пощечину. Уже и руку занесла для удара, но что-то остановило.

Вовсе не сочувствие к Стасу. Плевать я на него хотела, достал. Дело было в его глазах. Они стали… другими.

У меня нет деменции, я точно знаю, что у Стаса зеленые радужки. Просто у меня тот же цвет, потому и запомнила. А сейчас с его лица на меня смотрели черные, как дно самого глубокого колодца, глаза. Этот темный взгляд прожигал насквозь. Хотелось прикрыться от него, но я не могла пошевелиться.

«Линзы?» – мелькнула спасительная догадка. Но чутье подсказывало – не в этом дело. И цвет глаз, и то, как Стас смотрел – все было не тем.

Черты его лица тоже изменились – скулы заострились, губы стали тоньше. Словно через Стаса проглядывало чужое лицо, как если бы кто-то натянул его подобно костюму.

В следующий миг свет удачно лег, образ Стаса растворился, и я рассмотрела того, другого. Он был старше и выше. Непослушные черные пряди падали на лицо, щетина покрывала щеки, одет он тоже был во все черное. А еще его как будто окружала аура темноты. Невидимая, но вполне осязаемая. Солнечные лучи и те тускнели рядом с ним.

Это выглядело странно и жутко. Словно передо мной не человек вовсе, а черная дыра, поглощающая свет. Но даже несмотря на этот эффект, я невольно зависла. Все из-за его внешности. Я таких мужчин в жизни не встречала. Это вообще законно быть настолько убийственно красивым?

В себя помог прийти страх. Я не пугливая, но происходящее выходило за рамки обыденности. Запаниковав, я вырвала руку из захвата и бросилась прочь по коридору. Сбежала. Потому что невыносимо было находиться рядом с черным взглядом. Он знал обо мне все, даже то, чего я сама не знала. Что-то во мне поднималось удушливой волной ему навстречу. И мне это категорически не понравилось.

После того случая я избегала Стаса с еще большим рвением. Лишь неделю спустя мы опять столкнулись в коридоре, и я заглянула ему в глаза, проверяя. Нормальные, зеленые.

– Ты носишь линзы, Стас? – не удержалась от вопроса.

– Зачем они мне, детка? Я и так хорош, – ответил он в своей манере.

Ну да, первый парень в интернате, мечта всех девчонок, кроме разве что меня.

– А ты чего спрашиваешь? – насторожился он.

– Да так, – махнула я рукой, – почудилось.

Мне удалось убедить себя в том, что черные глаза и их обладатель были плодом моего воображения. Тень так упала, я на долю секунды превратилась в дальтоника, или за завтраком съела несвежую запеканку и поймала галлюцинации. Да мало ли может быть бредовых объяснений! Все они куда лучше, чем черноглазый незнакомец, смотрящий на меня через чужое тело. Вот это и правда бред.

***

– Ритка, тебя директриса вызывает в кабинет, – уперев руки в бока, на меня строго смотрела уборщица. – Опять что-то натворила? Ох, и бедовая же ты…

С момента «черного взгляда» прошло две недели, в которые я вела себя исключительно положительно.

– Да я сама покладистость, – открестилась от обвинений. – Мне шалости уже не по возрасту.

– И то верно, – хмыкнула уборщица. – Вон какая выросла. Невеста! Иди уже. Там, в кабинете, директриса не одна, с ней какая-то женщина в возрасте и мужчина в костюме, похожий на адвоката, – предупредила она на всякий случай.

Направляясь в кабинет, я гадала, что директрисе от меня надо? Мне вообще-то уже восемнадцать. Почти. Если точнее, через месяц будет. По закону я стану совершеннолетней, а значит, времена нравоучений закончились.

Я перекинула толстую темную косу через плечо и постучала в дверь кабинета.

– Входи, – донеслось изнутри.

Переступая порог, я, как на стену, наткнулась на взгляд серых глаз седовласой женщины. Ух, аж дыхание перехватило. Это надо уметь так смотреть, что у людей ноги подкашиваются, и сразу тянет сознаться во всех грехах, даже в тех, которые не совершал.

Но меня одним взглядом не пронять. Разве что черным… Но я уже решила, что это была галлюцинация, и успокоилась на этом. Я в этой жизни всякого повидала. Впечатлительной меня не назвать.

Хмыкнув, я прошла к свободному стулу, нарочно развязно плюхнулась на него и исподлобья изучила женщину. На вид ей было лет шестьдесят, а ее наряду – серому максимально закрытому платью – лет двести. По крайней мере, его фасон точно позапрошлого века. На какой распродаже она его купила?

Прическа была под стать платью – седые волосы зачесаны наверх в прическу, давно вышедшую из моды. Вопреки ожиданиям пахло от нее не нафталином, а терпкими духами, от которых у меня свербело в носу. Не знаю, какие претензии ко мне у женщины со стальным взглядом, но я точно ни в чем не виновата. Вообще впервые ее вижу.

– А что случилось, Елена Аркадьевна? – обратилась я к директрисе. – Зачем вы меня вызвали?

– Вот, познакомься, Риточка, это Марина Леонидовна, – елейным голосом ответила директриса.

Я напряглась. Никогда она меня так не называла. Ритка-пытка – вот как меня обычно зовут в интернате. Воспитатели не очень-то меня жалуют за неусидчивость и живой характер. Не любят у нас яркие индивидуальности.

– Марина Леонидовна, – зачем-то повторила директриса и весомо добавила: – Волкова.

Я нервно дернула плечом. Надо же, фамилия как у меня. Бывают совпадения.

Дело в том, что она у меня, в отличие от большинства, настоящая. Мое имя и фамилия были в записке, с которой меня подбросили на крыльцо. По ним так и не нашли родню, но воспитатели мне их оставили.

Директриса умолкла и широко мне улыбнулась. Та-а-ак, стоп, что-то здесь нечисто. Волкова говорите? Я перевела взгляд на женщину.

– Бабушка твоя, – выпалила директриса новость-бомбу.

– В смысле? – я понимала, что туплю, но за столько лет успела смириться, что нет у меня родственников.

Мама умерла, папа сбежал. Дедушки-бабушки не спешат появляться на горизонте. Примерно такая история у большинства местных, и моя вряд ли отличается.

Я в целом привыкла. Одна так одна. И вдруг – бабушка! Здрасьте, приехали. Не кажется, что поздно? Я уже большая для всех этих родственных связей, проживу как-нибудь и дальше без них.

– Спасибо, не нуждаюсь, – качнула я головой и хотела встать, но властный серый взгляд будто приковал меня к стулу.

Ого, бабуля с характером похлеще моего. Неужели достойный противник? Что ж, как говорится, наша битва будет легендарной.

– Риточка, Марина Леонидовна оформила над тобой опеку и хочет забрать тебя к себе, – все лила елей в уши директриса.

– Мне через месяц восемнадцать, какая опека? – моргнула я удивленно. – Я практически совершеннолетняя.

– Практически, но не совсем, – впервые подала голос «бабушка».

У меня от него мороз по коже пробежал, и захотелось спрятаться под стул. Это ненормально. Внуки не должны бояться бабушек.

– Все документы готовы, – заявила Марина Леонидовна и кивнула мужчине за своей спиной.

Только сейчас я заметила, что есть еще и он. Марина Леонидовна своей харизмой напрочь его затмила.

Мужчина не вызвал интереса – лысый, в очках. Выложив на стол документы, он снова отступил за спину Марины Леонидовны.

– Здесь все необходимое, – пробубнил он оттуда. – Документы на опеку оформлены по всем правилам.

– Отлично-отлично, – потерла руки директриса.

А я переводила взгляд с нее на «бабушку» и не понимала – они это серьезно? С какой стати удочерять великовозрастную девицу? Допустим, мы, в самом деле, родственники. Хорошо. Но ведь можно встречаться, наладить контакт. Оформлять-то зачем? Тем более ради одного месяца.

На мои мысли, сама того не подозревая, ответила директриса. Взглянув на меня поверх очков, она произнесла:

– Все, Риточка, собирайся. Бабушка забирает тебя к себе.

– А если я хочу остаться? – уточнила.

– Пока тебе не исполнилось восемнадцать, опекун решает, где ты будешь жить, – ледяным тоном просветила меня «бабушка».

Вот теперь все встало на свои места. В том числе странное удочерение. Месяц вроде не так долго, но за тридцать дней с человеком можно столько всего интересного сделать. Вопрос в том, какие планы у бабули на меня…

Все очень быстро закрутилось. «Бабушке» не терпелось меня забрать, а директрисе – меня отдать. Я опомниться не успела, как очутилась в спальне. Мне дали полчаса на сборы. Даже чемодан выделили.

Начала ли я собираться? Конечно, нет! Никуда я не поеду с этой жуткой особой. Мало ли, что там себе придумала «бабушка», а директриса на это повелась. Я уже не ребенок и могу решать сама. А если попробуют увезти меня силой, буду сопротивляться и кричать так, что во всем здании стекла лопнут. Посмотрим, как они с этим разберутся.

В итоге через полчаса за мной зашла воспитательница. Увидев пустой чемодан, она нахмурилась:

– Ты чего это не собралась? Тебя уже все ждут.

– А я остаюсь, – буркнула.

– Тогда иди и сама об этом скажи.

– А вот и пойду!

С гордо поднятой головой я продефилировала мимо воспитательницы. Она права – надо решать проблемы самой. В итоге я вышла на крыльцо заявить во всеуслышание, что не надо мне никаких родственников, обойдусь.

У крыльца стояла дорогая машина. Я не разбираюсь в марках, но эта тянула на премиум-класс. Похоже, родственники у меня состоятельные.

Задняя дверь открылась с тихим чавканьем, и изнутри донесся голос «бабушки»:

– Ты опаздываешь.

– Да я и не спешила, – пожала плечами.

– Садись, Марго, пора ехать.

Я оглянулась, не сразу сообразив, что Марго – это я. Так меня тоже никто никогда не называл. Сегодня прямо день странных имен. Хотя чего уж там, сегодня в принципе странный день.

Все не покидало ощущение, что я сплю. Или брежу. Или брежу во сне. Родная бабушка? Удочерение? Ну ведь чушь! Нет у меня никого, я сама проверяла. По базе данных с помощью друга-айтишника пробивала. Одна я, как перст.

– Поторопись, – в голосе «бабушки» прорезались нотки раздражения.

– Никуда я с вами не поеду, – ответила я. – Мне и здесь нормально.

– Решила проявить скверный характер? – хмыкнула она.

– Нормальный у меня характер, – пожала я плечами. – Это у вас нервы слабые.

– У меня нет времени пререкаться с тобой, Марго.

Прозвучало, как угроза. Но в тот момент я была еще уверена, что ничего она мне не сделает. Не будет же она силой запихивать меня в машину на глазах у всего интерната?

– Не заставляй меня прибегать к силе, – снова прочитала мои мысли «бабушка».

Умом я понимала, что чисто физически одолею субтильную старушку, а от ее водителя без проблем сбегу. Но это ее «к силе» звучало так уверенно, что заставляло думать, будто она у нее есть. Не знаю какая, но точно есть.

Я все еще стояла на крыльце, и из салона машины донесся усталый вздох. И вдруг я начала спускаться по ступеням прямо к открытой дверце. Вот просто взяла и пошла, хотя точно не собиралась этого делать.

Какого черта?! Почему я делаю то, чего не хочу? Это какой-то нервный срыв, у меня психическое расстройство личности, раздвоение или как там это называется. Иного объяснения, почему я, не желая того, села в машину рядом с «бабушкой», нет.

Едва дверь закрылась, как машина тронулась с места. Что ж мы так торопимся? И главное – куда?

Глядя в окно, я растерянно провожала взглядом здание интерната. Происходящее походило на кошмар, от которого невозможно очнуться.

Я так и не нашла объяснение тому, почему села в машину, а что-то исправить было уже поздно. Не выпрыгивать же на ходу, еще ноги-руки переломаю, а то и шею. Слишком быстро авто несется в потоке.

Ладно, доедем до места, и там сбегу. Оставаться с «бабушкой» не входило в мои планы.

– К закату будем дома, – сухо известила Марина Леонидовна. – Скорей бы. Местный воздух ужасно грязен.