(Не) спортивная история

Я улыбнулась.

– Ты, как всегда, мой спаситель.

– Мне нужно было чем-то занять ее, – проворчал брат, закатывая свои ореховые глаза, – Иначе она бы начала планировать мою свадьбу. Я имею в виду, что из моей квартиры вышла девушка, когда они приехали.

Я приподняла бровь, собираясь спросить, кто эта девушка и какого черта, я еще о ней не знаю, но Спенсер закрыл мне рот рукой.

– Она подружка моего соседа по комнате, – усмехнулся он. – Но мама все равно остановила ее и спросила: “Ты уверена, что Нокс – правильный выбор, а не Спенсер?”

Я откинула голову назад и громко засмеялась.

– О, черт, это неловко.

– Точно, наши родители – самые неловкие люди в мире.

Мы оба смеялись, катаясь по полу, чем привлекли внимание родителей. Мама появилась из кухни с широкой улыбкой, вытирая руки кухонным полотенцем и перекидывая его через плечо. Ее светлые волосы были уложены в элегантную прическу Мэрилин Монро, а карие глаза озорно сверкали, когда она рассматривала наши хихикающие фигуры, растянувшиеся на белом ковре с черным леопардовым принтом.

В этот же момент белые стеклянные двери, ведущие на террасу, с деревянными рамками в форме маленьких ромбов раздвинулись, и вошел папа. Его темно-каштановые волосы были собраны на затылке в мужской пучок, и утреннее солнце освещало его высокую фигуру, подчеркивая многочисленные татуировки. Вы бы ни за что не догадались, что этот парень в шортах и свободной майке, больше похожий на рокера, чем на известного продюсера, на самом деле был нашим отцом. Мы с братом были точными копиями нашей мамы, за исключением того, что Спенсер унаследовал высокий рост отца, в то время как мне достались мамины пять футов.

Следом за отцом появился Остин, который был мне скорее старшим братом, чем моим менеджером. Как обычно, на нем были дорогие брюки-чиносы цвета хаки, которые доходили ему до щиколоток, накрахмаленная белая рубашка-поло от Lacoste и эти чертовы черные мокасины из лакированной кожи, которые своим блеском практически слепили глаза, заставляя их слезиться, и которые он упорно носил без носков. Остин с ухмылкой натянул на лоб свои черные солнцезащитные очки и направился прямо ко мне, как будто это был его собственный дом. Что, учитывая, как часто он приходил сюда по работе, в значительной степени соответствовало действительности.

– Когда Энди сообщил мне, что отпустил тебя на выходные, я ему не поверил, – сказал Остин, опускаясь в мягкое белое кресло рядом с диваном. – Даже я редко вижу тебя вне гимнастического ковра, не говоря уже о твоих родителях.

Я прищурилась, подавляя смех, который намеревался вырваться из-за хихиканья Спенсера, и скептически посмотрела на мужчину, развалившегося в моем кресле. Ухмылка на его лице подсказала мне, что это он, придурок, сдал меня родителям.

– Ты уволен, – проворчала я, вставая, но Остин только рассмеялся. – Я серьезно, ты уволен.

Папа заключил меня в медвежьи объятия и поцеловал в макушку, а затем взъерошил мои волосы, как будто мне было двенадцать, а не двадцать один, или скорее двадцать два практически.

– Разве ты не скучаешь по нам? – промурлыкал папа.

– Я видела тебя на прошлой неделе, – я расслабилась в его объятиях, прижимаясь спиной к его груди. – И если ты забыл, именно тогда, мама пыталась узнать номер официанта, чтобы я могла поболтать с ним, только потому, что я назвала его милым.

Смех эхом разнесся по моей огромной гостиной, но никто не произнес ни слова и не отрицал этого. Как и сказал Спенсер, наши родители были чокнутыми. Я не удивлюсь, если через год у нас с братом не будет вторых половинок, нас отправят на какое-нибудь реалити-шоу вроде "Холостяка". Из-за их отношения я обнаружила, что намеренно избегаю романтических отношений. У меня едва хватает времени поесть, не говоря уже о том, чтобы ходить на свидания. Тренировки, чтение, и временами рабочие съемки – вся моя жизнь. Несколько дней назад у меня была возможность пообщаться с парнем, но у Хантера возникли семейные проблемы (надеюсь, с его отцом все в порядке). Я восприняла это как знак свыше. Поскольку мое единственное свободное время было не у него, может, мне не стоит даже пытаться встречаться с ним. В общем, я в основном игнорировала его сообщения или отвечала односложно. А со вчерашнего дня Хантер вообще перестал писать. Вот и все, что нужно для того, чтобы "заполучить девушку" в двадцать первом веке. Парни больше даже не пытаются.

Мы все собрались на кухне, где мама уже приготовила яичницу с беконом. Она также приготовила стопку блинчиков и наполнила несколько маленьких формочек сиропом и желе. Она налила, как я догадалась, кофе папе, Остину и себе – он определенно был коричневым. Для нас со Спенсером было горячее какао. Спенсер с незапамятных времен пристрастился к горячему какао, и я всегда была рядом с ним. Брат говорил, что что-то из блюд было ”бомбой”, и я ему верила.

У меня не было выбора, кроме как есть одну и ту же пресную пищу изо дня в день. Соленое, кислое, сладкое – вот и все. Но я была рада, что у меня вообще есть какие-то вкусовые рецепторы, потому что мое обоняние было напрочь отбито. Полный облом, если хотите знать мое мнение.

Я наблюдала, как Спенсер поглощает свою еду, постанывая от вкуса специй на своем языке, а папа и Остин хвалили маму, и говорили, что еда была восхитительна. Это было бы приятное зрелище, если бы не… я перевела взгляд на свою тарелку, смотря на оранжевый желток своей яичницы-болтуньи, я вспомнила, как это описывал Спенсер. Или, скорее, как он описывал любой завтрак. Он сказал, что это похоже на то, как если бы батарея вашего телефона разрядилась на один процент, когда вы спешите подключить его к розетке и расслабляетесь, как только он начинает заряжаться. Он сказал, что это было ощущение заправки, когда начинаешь свой день с полным баком.

В Америке еда – это гораздо больше, чем просто вкус. Скорее – это целый ритуал. Здесь есть огромные пышные блинчики, политые сиропом, хрустящий бекон, который сам по себе является практически блюдом, и я даже не берусь за бургеры. И напитки! Молочные коктейли, газированные напитки, фруктовые соки – целый мир вкусов, который только и ждет, чтобы его попробовали. Я смотрела рекламу этих блюд, покупала множество продуктов, и задавалась вопросом, каково это – попробовать их на самом деле. Почувствовать вкус стейка, приготовленного на гриле, или сливочный вкус мороженого в вазочке. Но… я была обречена на свое пресное, безвкусное существование.

– Будешь готова к трем, милая? – мамин голос вырвал меня из моих мыслей. Я моргнула и, наконец, смогла запихнуть в рот кусочек бекона. Он был соленым, вот и все, что я могла сказать.

Прожевав, я проглотила его, запив глотком воды. Я не собиралась пить какао в такую жару, оно и так было достаточно горячим, а горячий напиток вряд ли помог бы.

– Куда мы идем? – спросил Спенсер, – Надеюсь, это не займет много времени. Завтра утром мне нужно возвращаться на занятия.

Папа кивнул, его глаза, казалось, на мгновение затуманились, но он быстро спрятал это за улыбкой. У меня екнуло сердце. Мы так редко проводили время с родителями, что я почувствовала себя немного плохой дочерью. Я отогнала это чувство, вспомнив, чем всегда занимались мама с папой. И сожаление о наших нечастых встречах сменилось легким раздражением от того, что сегодня нас, вероятно, познакомят с кем-то новым. Фу.

– Кори Глоссом распродает свои машины и устраивает что-то вроде аукциона, – папа откинулся на спинку барного стула и скрестил руки на груди. – Он пригласил кучу владельцев классических автомобилей, которых ему удалось найти. Это будет и аукцион, и шоу, и он пригласил нас.

Кори был лучшим другом наших родителей задолго до нашего со Спенсером рождения и был нам как дядя. Я также не видела его целую вечность, не считая того реалити-шоу, в котором он недавно участвовал. Я могла справиться с Кори, и он всегда прикрывал меня, если я хотела ускользнуть.

– Что мне надеть? – спросила я, отодвигая свой почти нетронутый завтрак. Я не была фанаткой завтраков, несмотря на все описания брата, и это не расстроило маму, она хорошо меня знала.

– Он арендовал помещение в Западном Голливуде. Там огромная парковка, так что ты можешь надеть эти шестидюймовые туфли на шпильках, – ответила мама, закатывая глаза. Она не разделяла моей любви к высоким каблукам и определенно не понимала, как я могла ходить на них так долго. Когда ты часами балансируешь на гимнастическом бревне, туфли на шпильках – это проще простого. Я кивнула и спрыгнула со стула. Когда я выходила из кухни, мама добавила: – Ты могла бы надеть то милое летнее платье, на случай, если столкнешься с кем-нибудь.

Я застонала. Спенсер поперхнулся вероятно своим какао от смеха, а папа дал маме пять.

Серьезно, мои родители были самыми ужасными.

Остин подскочил со своего места, и окликнул меня. Я остановилась в дверном проеме, нахмурив брови, когда он передал небольшой пакет.

– Это пришло для тебя. Вероятно, посылка от поклонников. Я проверил, это просто книги.

И тут мое настроение, которое было хуже, чем у кота, которого выгнали из дома, резко улучшилось. Ничего лучше, чем новые книги, я не могла себе представить. Я быстро схватила простой коричневый бумажный пакет без логотипа и спешно поднялась наверх, в свою спальню. Выложив содержимое на стол, я принялась осматривать. Их было пять – три у меня уже были в моей домашней библиотеке, которую я оборудовала на первом этаже, еще одна была какой-то мотивационной энциклопедией для спортсменов. А вот когда я взяла в руки последнюю, то рассмеялась. Только один человек, который постоянно спрашивал меня о том, готова ли я уже оказаться в его постели, прислал бы что-то подобное. Я быстро достала свой телефон и позвонила. Если он спросит, почему я его игнорировала, я всегда могу сказать, что была занята с родителями.

– Надеюсь, ты звонишь мне только для того, чтобы пригласить в гости? – промурлыкал Хантер, его голос звучал немного хрипло, как будто он только что вернулся с работы. Но, как всегда, это было игриво.

– Серьезно? "В постели с Райаном"?

– Вообще-то, я искал "В постели с Хантером", но, похоже, тебе придется написать эту книгу самой, после нашей незабываемой ночи, – я услышала, как на заднем плане скрипнула дверь, а затем толпа людей прекратила кричать. У него было какое-то безумие дома. – И я подумал, раз уж ты предпочла меня книге в тот вечер в баре, может, ты хотя бы почитаешь что-нибудь познавательное.

Я закатила глаза, хотя он и не мог меня видеть.

– Ты идиот, эта книга не о том, о чем ты, вероятно, думаешь.

– На обложке написано "18+", – заметил он. – И не осуждай меня, принцесса. Мы на грани войны, и я планирую победить. Так что, чем скорее ты проникнешься ко мне симпатией, тем скорее сможешь от меня избавиться.

Поговорим о чувствах. Ха, это смешно, особенно по отношению ко мне.

– Встань на колени, – усмехнулась я. – Ты не получишь даже поцелуя.

– Договорились. Никаких поцелуев. Только я, стоя на коленях… у тебя между ног.

Я покачала головой, даже не пытаясь скрыть улыбку.

– Как я и говорила, у тебя богатое воображение.

Последовала недолгая пауза. Мне на самом деле нравился Хантер, в нем было что-то такое спокойное, чего мне не хватало в жизни. Даже наши мелкие перепалки и поддразнивания были простыми. Но больше всего мне в нем нравилась его преданность своей семье. Я никогда раньше не встречала парня, который был бы так откровенен в своих чувствах, как Хантер несколько дней назад. Он не был таким беззаботным, каким любил притворяться; в нем было что-то более глубокое, что привлекало меня. Я еще не знала, что это было, но уважение… у него это было. И, отчасти, я боялась связываться с таким парнем.

– Спасибо, Селена, – нарушил молчание Хантер, и его голос стал более серьезным. – Я не шутил, когда сказал, что отплачу тебе. То, что ты сделала, много значит для меня. И… Я просто хотел поблагодарить тебя, и подумал, что книги отлично тебе подойдут. Во всех твоих социальных сетях, множество постов с книгами и все такое. Я нашел адрес, куда тебе могут отправлять подарки, и рад, что не ошибся.

Я выскользнула из спальни через стеклянные двери на открытый балкон, с видом на задний двор и океан, опустилась на мягкое подвесное кресло, в котором часто читала вечерами и выдохнула. На пляже уже было многолюдно; я видела, как серфингисты ловят волны. Шум океана и дуновение ветерка были приятными.

– Не стоит меня благодарить, – тихо ответила я, чувствуя себя немного смущенной. – Я сделала это не для того, чтобы ты был мне должен. Это просто … то, что сделал бы любой порядочный человек.

Хантер зевнул в трубку.

– В любом случае, я просто хотел сказать спасибо, – он вздохнул, – И перестань, пожалуйста, игнорировать мои сообщения. Сегодня я буду немного занят, но завтра хочу с тобой встретиться. Хорошо?

В этот момент, в мою спальню проскользнула мама. Ее глаза сверкнули, когда она увидела меня, улыбающуюся и прижимающую к уху телефон. Я быстро стерла с лица глупую улыбку и ответила:

– Хорошо тебе провести время, Джина, люблю тебя.

Я отключила вызов, быстро перевернула телефон экраном вниз и мамина улыбка угасла, как и интерес в подслушивании моего разговора. Хорошо. Осталось пережить весь оставшийся день с Декланом Янгом и Элорией Янг так, чтобы мне не пришлось из-за них краснеть.

Глава 8

Хантер

– Мы выглядим как идиоты, – простонал Брайан. – Я уже это ненавижу.

Я бросил быстрый взгляд на двух своих лучших друзей, и с моих губ сорвался смешок. Брайан, с его темно-коричневой кожей, дредами чуть ниже плеч и черной банданой, выглядел чертовски неуместно в классическом костюме, которого требовал дресс-код вечеринки. Дилан с гримасой поправил галстук-бабочку, из-под воротника выглядывали его многочисленные татуировки. Чувак был гигантом, почти шесть футов пять дюймов ростом, и каким-то образом втиснулся в бордовый костюм, который я понятия не имел, где он нашел. Его мама рассказывала, что старик Дилана, который ушел из семьи, когда он был ребенком, был высоким парнем.

Я посмотрел в зеркало, изучая свое отражение. Черные замшевые мокасины без носков, черные брюки, которые обтягивали мою задницу именно так, как мама называла сексуальным, черный жилет поверх белоснежной рубашки с карманными часами и блейзер в довершение всего. Это был не я. Даже когда мы ходили в гимнастический центр, я оделся просто, но опрятно. Сейчас я выглядел как какой-то “Мистер Костюм”.

Черт, я даже не хотел идти на эту дурацкую светскую вечеринку. Но папа настоял и заверил, что это может быть полезно для бизнеса. Когда-то все мы были подростками, которые покупали едва работающие автомобили на свалках и превращали их в настоящее искусство… теперь мы были гордыми обладателями нескольких довольно редких автомобилей. И именно по этой причине, все трое сейчас выглядели так.

С одной стороны, этот аукцион, на который нас пригласили, был верным способом заработать серьезные деньги, тем более что мне просто нужно привезти свой голубой "Мустанг" тысяча девятьсот шестьдесят пятого года выпуска и выставить его на всеобщее обозрение.

Честно говоря, я бы предпочел пообщаться с Селеной, чем тащиться в Западный Голливуд. Последние несколько дней я был завален работой в гараже, так что мы не смогли встретиться. Не помогло и то, что она вела себя как настоящий призрак. Селена, по-видимому, не из тех, кто пишет сообщения или звонит по телефону. Черт, да она позвонила мне только после того, как я отправил ту посылку на ее фан-почту. И, позвольте мне сказать, выбор этих чертовых книг был для меня настоящим событием. Я ничего, абсо-блять-лютно, не понимаю в литературе. И почему, черт возьми, на обложках так много парней без рубашек? Мне пришлось выбрать нейтральные. Не спрашивайте меня почему. Я не собираюсь покупать книгу с голым парнем для девушки, которая мне вроде как нравится. Ни за что.

– Ладно, поехали, – выдохнул я, хватая с кухонного стола телефон и ключи от машины. – Я не планирую оставаться там, дольше положенного. Чем скорее мы приедем, тем скорее сможем уехать.

Дилан в последний раз с отвращением взглянул на свое отражение, прежде чем, хмыкнув, выскользнуть из нашей гостиной. Мама и папа были на заднем дворе и сажали лилии. Ну, на самом деле мама их сажала, а папа руководил ею со своего места на мягком садовом кресле, его сломанная нога была в гигантском гипсе и лежала на деревянном столике. Я до сих пор удивляюсь, как мама не огрела его каким-нибудь садовым инструментом, учитывая, сколько раз я слышал, как она огрызалась и ворчала что-то о том, что наш отец загонит ее в могилу и несколько раз доносились проклятия, вроде: “Лучше бы тебя придавило этим чертовым двигателем!”. В нашей семье, это отец обычно занимался садом, но из-за своей травмы он сейчас не мог с этим справиться, и, попадали либо мама, либо бабушка. Я не шутил, когда сказал, что им предстоит провести несколько тяжелых месяцев вместе.

Прошло всего несколько дней, но Харпер и Хлоя изо всех сил старались слиться со стенами и избегать родителей. Хлое было легче, так как она стала проводить больше времени в своей квартире, которая находилась примерно в двенадцати милях от нас. Я мог бы поселиться в своей собственной квартире-студии с видом на океан, которую родители моей матери оставили мне как старшему сыну. Но… Я не мог. Я чувствовал, что Харпер и так было достаточно одиноко из-за того, что Хлоя не жила с нами. Я не мог оставить ее.

– Вы хуже, чем кучка королев выпускного бала в день вручения дипломов…

Я моргнул и отвернулся от окна, чтобы посмотреть на Харпер, которая ковыляла из своей спальни на первом этаже, опираясь на свои костыли. Брайан усмехнулся, поправляя галстук, затем подмигнул моей сестре, прежде чем направиться к двери, бросив через плечо:

– Кто знает, может, я встречу ту единственную сегодня на вечеринке?

Я закатил глаза и последовал за своим другом.

– Ты встречаешься с "единственной" каждую ночь, придурок, – усмехнулся я.

Брайан развернулся и пошел задом наперед, его темно-коричневая бровь приподнялась, когда он посмотрел на меня.

– С каких это пор ты стал мистером Совершенство?

– Вряд ли, – проворчал я в ответ.

– Ты не ходил с нами в бар последние два раза, Хлоя уже начала думать, что ты заболел, – Брайан вышел на подъездную дорожку, где уже стоял Дилан, и я последовал за ними. – И, честно говоря, я начинаю беспокоиться, что ты становишься мягкотелым. Торчишь в книжном магазине, не отрываешься от телефона, а сегодня утром у тебя был такой вид, будто ты вот-вот упадешь в обморок, когда кто-то позвонил.

Оба придурка скользнули за руль своих машин.

Я махнул им средним пальцем, и двое моих друзей с ревом выехали на своих сверкающих классических машинах, эхом разнося по ветру смешки. Сборище идиотов.

Забравшись в свою машину, повернул ключ зажигания, и сразу же заиграла какая-то обычная радиопередача, но я не слушал. Вместо этого я прокручивал в голове хрипловатый голос Селены, который слышал этим утром, когда она звонила. Я бы солгал, если бы сказал, что не горжусь собой за то, что заслужил ее одобрение своим подарком. Конечно, я, по сути, подкупил ее, чтобы выиграть это дурацкое пари, но я не мог не задаться вопросом, к чему все это приведет. Селена уже итак медленно проникала мне под кожу, своим холодным поведением и дерзким языком. Может быть… просто, может быть, я затягивал с нашим маленьким соглашением. Вместо того чтобы фантазировать о ней в своей постели, я, как полный идиот, сидел и ждал, когда она ответит на мои сообщения. Черт, она была не из моего круга, и я не должен был даже думать о чем-то большем, чем интрижка на одну ночь.

Я уже проходил этот путь с Мелоди, моей бывшей. Она была намного выше моего уровня жизни. Не стоит вдаваться в подробности, но давайте просто скажем, что она бросила меня за то, что я был недостаточно амбициозен. Спойлер: в двадцать один год я работал на трех работах, чтобы, черт возьми, не отставать от нее. Я был слеп. После Мелоди я зарекся заводить серьезные отношения.

Женщины? Это такое сплошное жульничество. Они лгут, изменяют, а потом делают вид, что удивляются, когда парни превращаются в полных придурков. У каждого придурка есть женщина, которая разбила ему сердце. Таков вердикт. Но… всегда есть чертово “но”, и в моем случае, это девушка, которая меня пока что динамит.

Подъезжая к месту проведения выставки и аукциона, я издал сдавленный стон. Во-первых, потому что, как бы я ни любил свой полностью отреставрированный "Мустанг", в условиях уличного движения Лос-Анджелеса он так же практичен, как рикша в Мумбаи. На лбу у меня уже выступили капельки пота. Кондиционера нет, детка. Я хотел, чтобы она выглядела как можно оригинальнее. Во-вторых, к парковке тянулась вереница сверкающих винтажных автомобилей, таких же, как у меня. За бархатными канатами я уже мог разглядеть толпу папарацци. Это видимо должно было стать звездным мероприятием.

Как участник выставки, я не удостоился внимания на красной дорожке. Меня направили к черному ходу. Честно говоря, я не возражал. Я никогда не стремился быть в центре внимания. Обеспечьте мне тихий гараж и хороший гаечный ключ в любой день.

Когда я получил приглашение, я понятия не имел, что к нему будет прилагаться свод правил толще телефонной книги. Очевидно, со мной обращались как с беглецом из Алькатраса. Никаких фотографий, никаких светских бесед, если только речь не шла об автомобилях, и, боже упаси, ни в коем случае, нельзя переступать черту. И, как будто этого было недостаточно, во время аукциона нас, владельцев автомобилей, будут отделять от знаменитостей и светских львиц. Хорошо, что я не выставлял на торги свою машину, и могу просто быть здесь ради рабочих связей и, возможно, получу возможность посмотреть на другие машины.

Я просто надеюсь, что смогу пережить эту ночь.

***

Господи Иисусе, какой гребаный кошмар.

С каждой секундой я все больше и больше сожалею об этом мероприятии. Это как вернуться в прошлое, только с большим количеством ботокса и фильтров для Instagram. Мне приходиться общаться с людьми, которые ни черта не смыслят в классических автомобилях. В основном они просто делают селфи и позируют внутри автомобилей. Женщины расплываются в улыбках, когда их мужья, которые могли бы быть их отцами, обещают купить им любой дорогой кусок металла, на который они обратят внимание.

Шампанское льется рекой, а музыка такая громкая, что кажется, будто показывают чертов фильм "Форсаж". Мне безумно скучно. Не помогает и то, что Брайан и Дилан находятся на другом конце площадки. Я стою здесь один, время от времени разговаривая с другим механиком, который, по крайней мере, неплохой парень, но даже это не помогает.

Я даже написал Селене сообщение, умоляя ее приехать и спасти меня на своем огромном внедорожнике. Но, как обычно, она не ответила. Судя по ее историям в Instagram, она отправилась на какое-то другое мероприятие со своим братом-близнецом.

– Черт, это "Мустанг" тысяча девятьсот шестьдесят пятого года, да? – я обернулся и увидел высокого мужчину, одетого в кожу и джинсы, выглядящего так, словно он сошел со старого фильма о байкерах. Его темные волосы были собраны в мужской небрежный пучок, а глаза скрывали темные очки. Он держал руки в карманах, а взгляд был прикован к покрышкам. – Они настоящие, не так ли?

Я попытался вспомнить где видел его, так как лицо было смутно знакомым, но не смог. Вместо этого я повторил его позу, любуясь своей машиной.

– Нужно много работать, чтобы сохранить ее оригинальность, но да, большинство деталей остались прежними, – ответил я.

Он кивнул, и по его лицу расплылась улыбка.

– Держу пари, что поиск запчастей – это настоящая заноза в заднице. – он посмотрел на меня. – Ты когда-нибудь был на той свалке в пустыне? Однажды я нашел там отличный комплект задних фонарей.

– Можно сказать, что я завсегдатай, – усмехнулся я. – В этом-то и заключается веселье, верно? Собираю все воедино, кусочек за кусочком. Есть что-то особенное в вождении автомобиля, который ты восстановил сам.

Он кивнул в знак согласия, и в его глазах появилось мечтательное выражение.

– Безусловно. Ты сохраняешь частичку американской истории. – он нежно провел рукой по плавному изгибу переднего крыла. – Я помню те времена, когда все это было в новинку. У моего старика был точно такой же. По пятницам вечером мы выезжали и делали круг по Главной улице.

– Моя семья из поколения в поколение занимается реставрацией, – сказал я, стараясь, чтобы это прозвучало как можно более беспечно, в надежде скрепить сделку. – У нас есть автомастерская в Малибу.

Я протянул ему свою визитку. Мужчина взял ее, с любопытством разглядывая.