Пришедшие с другой стороны

– Кстати, – продолжил Мирон, – обычные люди Силу не видят, ну и нас не видят, пока мы этого не захотим.

– Почему я её вижу? Я что, необычный?

– Тебе и положено её видеть, тебя перстень признал, – кивнул Мирон на лежавшую на столе, забытую Михаилом, печатку. – Вот ты и Силу, и нас можешь теперь видеть…

– Перстень трогал? Трогал! Ну вот, получите и распишетесь, мр-р-р. Ты гладь, гладь…

– А лазерного меча у вас где-нибудь в сундуке нет? И тебя не Йода зовут, ну может второе твоё имя? – заторможенно спросил Михаил у Мирона, вопросительно глядя на него

– Какой-такой лазерый? Никаких таких лезнерных мечей нету у нас и отродясь не было. Какая Еёда? Мироном меня всю жизнь кликали… – недоумевал Мирон, хлопая своими глазами.

– А, это я так спросил. Ну а вдруг… И? – уставился он на Мирона.

– Здесь на этой территории есть Сила, а ты её Хранитель, ну и Хранитель Арки – тоже.

– Началось… Уже и Арка какая-то появилась… – глядя в пустоту, высказался Михаил. – Не понял, Хранитель Силы или территории?

– Территории и Арки, м-р-р… Гладь…

– Так сложилось испокон веков, что ваш род: твои предки, твой дед, а теперь и ты являетесь Хранителями этого места и Арки. Можно сказать, что Арка и есть место Силы, а место Силы – Арка. Твой дед был Хранителем этого места и окружающие её территории, – продолжал Мирон. – Больше мне толком и неизвестно. Арка была закрыта многие сотни лет назад. Все духи на этой территории появились через многие и многие годы после её закрытия. Я слышал от твоего деда, что когда-то много сотен лет назад с другой стороны Арки был большой прорыв врагов, которые пытались уничтожить всех и вся. Бывший в то время Хранителем твой предок остановил прорыв, а потом запечатал Арку. С тех пор она закрыта, никто не может через неё пройти.

– Так, не понял. А дед откуда всё это знал? Кто ему об этом рассказал? – напирал Михаил на Мирона.

– Мне он мало говорил, но как-то сказал, что это ему рассказал предыдущий Хранитель рода, а до него – предыдущий, а до него…

– Так, хватит, так мы сейчас до начала Библии дойдем, – остановил его Михаил.

– Записи посмотри и гладь, гладь … м-р-р, – вдруг произнёс наглый котяра.

– Действительно, чего это я? В шкатулке кипа исписанных бумаг лежит. Надо почитать, а потом уже выводы делать, да ничего толком не знающих домовых расспрашивать, – встряхнул головой Михаил, непроизвольно продолжив гладить кота.

– Ой! Ай, не надо… – вдруг послышалось со стороны дивана.

Все повернулись к дивану, на подушке сидела Клуша, которая со страхом в глазах смотрела на Михаила, изредка оглядывая остальных, находящихся в комнате.

– Ура, долой тиранов… – послышался голос Миньки, который едва придя в себя, всё еще продолжал свою войну, – Ай, Клуша, ты зачем меня за космы дергаешь. Ща как дам по шее!

– Тэ-э-экс, вот и террористы у нас очнулись, – протянул угрожающе Михаил. – Пора приступить к наказанию невиновных, а это вы! – ткнул он пальцем в парочка. – И награждению непричастных. Хотя, чего это я… Как раз причастным буду я. Кто против? Никто! – даже не дав никому сказать ни слова подытожил Михаил. – Будем наказывать и причащать, после смерти виновного, – ударив кулаком правой руки по раскрытой ладони левой.

После его слов от перстня, лежавшего на столе, резко ударила волна блеклого синего цвета, быстро распространившаяся кругом по комнате. Кот с мявком телепортировался куда-то в сторону лестницы на второй этаж, вылетев из комнаты, Мирон упал с лавки, а парочку домашних дебоширов просто снесло с подушки и впечатало в спинку дивана.

Офигев от такого сам, Михаил сглотнул, а потом взглянул на остальных, еще находящихся в комнате. Потом с опаской посмотрел на стол, на котором лежал перстень, но больше ничего не происходило.

Кот настороженно выглядывал из-за дверного проема, выставив только голову. Мирон кряхтя поднимался с пола, а потом попытался залезть на лавку, но у него с первого раза это не получилось, от чего он чуть не упал, выругался почти неслышно себе под нос и залез на лавку.

Клушина зеленая расцветка тела стала какого-то пепельного вида, а Минька, вжавшись в спинку пытался торсом тельца прикрыть Клушу, было хорошо видно, как прыгают его губы, его рыжие космы и так до этого торчащие в разные стороны, просто превратили его голову в рыжий шар, как будто его стукнуло током из розетки.

– Опаньки! И чего это было? – глянул Михаил на Мирона.

– Ты, Хозяин в Силу сегодня вошел, вот – гневаешься, а они тебя в твоем доме пугали. Ты можешь их уничтожить, вернее твой перстень это за тебя легко сделает. Одно твое желание и не будет их больше в этом мире. Ты здеся – царь и бог.

– Хозяин, ты так больше не делай. А то мы всё отсюда разбежимся. Далеко-далеко… – заявил кот, заглядывая в комнату.

Со стороны буйной парочки раздался скулеж и рыдания, Михаил повернул голову и увидел, что Клуша вся сжалась и лила слезы, глядя на него. Минька с мрачной решимостью в глазах защищать кикимору, заслонил её собой.

Вот только женских слез тут и не хватало, Михаил не выносил, когда рядом с ним плакала женщина. Сразу хотелось кого-нибудь убить или покалечить. Возраст и рост женского существа не имели значения. Ну не нравилось ему это, и всё!

– Отставить слезы! – приказал Михаил, – А ну успокоилась!

Клуша испуганно примолкла, а Минька настороженно смотрел на Михаила, замерев в ожидании наказания.

– Чего это они? – спросил Михаил у Василия.

– Как чего? Ждут, когда ты их того… развеивать будешь! – доброжелательно повествовал кот, так и не показавшись полностью. – Хотя… может и не надо. Но тебе решать. С другой стороны, молока и сливок будет больше оставаться…

– Ну развеивать мы сегодня точно никого не будем! Да и не знаю я, как это делать, – заключил Михаил, разглядывая парочку мелких забияк. Кинув взгляд на злополучный перстень, который так и не подавал признаков жизни.

– Тогда, давай их из дома выгоним, – прошелестел голос Василя. – Во! К водяному или лешему, пусть там у них померзнут на болоте или посреди леса, – продолжил «добрый» кот.

– У нас тут еще и леший с водяным?.. – обалдел Михаил, ошеломленно оглядывая двух домовых и кикимору, с вышедшем на середину комнаты, наконец, говорящим котом, который сел на пол и обвил себя хвостом.

– Ну как не быть, тут же место, где есть Сила, так что всё духи, которые сохранились, так они все здесь и собрались. Не все и немного, но что есть, то есть… Отдельные личности говорят, что чуть ли не с момента закрытия Арки тут живут. Хотя мне кажется, что нагло врут… – зачастил Мирон.

– Только ну их, вредные они, – продолжил Мирон, явно опасаясь, что хозяин сейчас бросится в лес, чтобы посмотреть на этих поганцев.

– Здрасьте… Вот только их тут нам и не хватало. А мамонты у нас тоже есть? – стукнул себя по лбу ладонью Михаил.

– Пра-а-а-льно. Нафига нам тут эти два лишенца. Ни поговорить, ни слово доброго сказать. Еще и догляд за ними нужен, чтобы молоко со сливками не сперли, – донеслось с коленей Михаила.

– Да, тьфу на тебя, – в сердцах воскликнул Михаил коту, который опять оказался неведомым образом у него на коленях.

– Не, мамонтов отродясь не было. Не заходили они в наши окрестности. У нас тут лес, а они того – по степям бродили. Да и где им тут прятаться? – удивился Мирон.

– Не надо на меня плевать, я еще пригожусь. Мря-у-у, – промурлыкал кот. – А выгнать их всё равно надо, чтобы не того… а то… а мы тут… А они… И вообще… – по его виду было заметно, что он целиком за такие карательные меры.

– Зачем? – не врубился Михаил, пока еще плохо оценивающий разворачивающуюся вокруг него сказку, мать его ети!

– А пусть сливки не жрут и молоко не пьют, – опять наябедничал на мелких террористов Василий.

– Я ей свои отдавал… – вскинулся Минька, но стушевался под обвиняющим взглядом кота.

– Никто твои сливки не ел и молоко не пил, – послышался обиженный голосок Клуши. – Я чуть-чуть отпила… Чуть-чуть, – показала она расстоянием между указательным и большим пальцем, куда и иголка бы не пролезла.

Михаил ошеломленно смотрел то на парочку, то на кота, услышав эту отповедь об этой скандальной и запутанной истории со сливками. Полной тайн и чьих-то лишений.

– Подождите, ну раньше дед наливал, наверное. А сейчас вы откуда сливки и молоко берете?

– Соседка наша приносит, подкармливает молоком и сливками, в память о твоём деде. Особенно этот коврик для блох, – высказался Мирон.

– Это надо еще посмотреть, мря-у, кто из нас коврик для блох. Ты вон с Минькой в тряпки для мытья пола одет. А туда же, мы такие чинные и благородные!.. – промурлыкал Васька.

– Достали! Хватит ругаться. Вообще, я спать хочу. А вы тут мне спать не даете, – вскипел Михаил, у которого от всех этих разговоров со сказочными героями, которые оказались не сказкой, всё сильнее болела голова. – Давайте все спать, а завтра будем разбираться какому коврику сливки, а кому коврику блохи на закуску. Тьфу, уже заговариваться начал: а какой ковер блохам на завтрак пойдет. Понятно? Брысь! – решительно махнул он рукой.

Минька и Клуша мгновенно прыснули с дивана, тут же исчезнув с глаз – растворившись в воздухе, оставив после себя зеленые искры, быстро растворившиеся в воздухе.

Только Михаил прекрасно видел, как их сгустки энергии, в которых они превратились, переместились явно на чердак и там затихли.

Кот спрыгнул на пол и залез на стул, который стоял рядом с диваном. Мирон вздохнул и тихо растворился в воздухе, не оставив ни следа. Наверное, в баню ушел…

Михаил еще посидел, потом спохватился и отправился спасть в свою комнату, которая была рядом со спальней его родителей, которые дед специально расположил неподалеку друг от друга, когда рождение внука еще и не планировалось, да и отец еще свою будущую жену в глаза не видел.

Он еще поворочался на кровати, обдумывая произошедшее, потом плюнул про себя и постарался уснуть, незаметно для себя провалившись в глубокий и здоровый сон.

ГЛАВА 3 ВСТРЕЧА С ВЕДЬМОЙ

Утром он проснулся и сначала не мог понять, что ему давит на грудь. С удивлением обнаружил, что на его груди сидит Васька и тихо мурчит.

– Кыш, дышать нечем, – хриплым спросонья голосом сказал Михаил в эту наглую морду. – Ща по мордасам дам.

– Какие мы нежные… – услышал уже рядом с кроватью, где сидел с наглым видом кот, отчего Михаил подскочил на кровати и уставился на кота. Значит ему это не приснилось: домовые, кикимора и говорящий кот, как изначально подумал он, проснувшись утром! М-да, ну значит так тому и быть.

– Василий, а что за соседка, про которую говорили вчера? – заинтересованно спросил он у кота, который тут же, как Михаил встал, оккупировал его кровать. Правда тут же был согнан, так как Михаил приступил к заправлению кровати.

– Да есть, одна… Если бы не сливки и молоко, то мы бы прогнали её… Да ты её знаешь. Это Наталья Валерьевна, – вдруг выдал кот. – Нехорошая она, присосалась к источнику Силы, и ходить и ходить… Дед не любил её, но не гнал отсюда. Всё-таки местным помогала, изредка. Хотя вражье они семя…

– В смысле? Что значит «Они», и почему вражье семя? – удивился такой отповеди Михаил. Сначала не поняв, чем коту не нравится соседка, которая жила неподалеку от них. Ни в чём плохом раньше она как-то не была замечена.

– Такое видеть надо! Ты теперь можешь, как перстень тебя признал, а это лучше, чем я тебе объяснять буду, – заявил кот и тут же удрал из спальни.

– Это чего, опять? Опять какая-то хрень? А ну стой, половик для блох, – бросился Михаила за наглецом.

Не успел он догнать кота, который в обычной манере юркнул на второй этаж по лестнице, как во дворе дома раздался чей-то женский голос:

– Васька, иди сюда, я сливки и молоко принесла тебе и Миньке с Мироном.

«Опаньки, а вот и соседка пришла, надо пойти встретить», – Михаил пошел по направлению к выходу, плюнув на кота. Выйдя на крыльцо, он решил поздороваться с гостьей.

– Здравст… э-э-э… те, – промямлил он, увидев перед собой пришедшую соседку, которую несколько раз видел, теперь просто оторопел.

Сначала он увидел перед собой давно знакомое лицо женщины лет 40-45, но вдруг этот образ «поплыл»: казалось из-под лица женщины проступает другое лицо – образ более старой женщины на вид лет 60-70. Хотя… скорее даже больше…

Фигура почти не изменилась, а черты женщины более молодой и пожилой женщины, то сливались, то опять расслаивались. Шла постоянная смена «личины» и настоящего лица. Михаил сделал вывод, что он может видеть настоящий образ женщины, а не то, что он видел ранее.

Да и вот по её телу, как и по телам домовых и кикиморы струились потоки Силы, потусторонне подсвечивая тело, что выглядело очень необычно у живого человека. Только цвет Силы у неё был более насыщенным – изумрудным с благородным оттенком.

– Здрав будь, Хранитель! – ойкнула женщина, увидев на крыльце Михаила и поклонилась ему в пояс, как записной японец. Тфу, вернее японка.

– Вы это зачем… того… ну кланяетесь? – выдохнул Михаил, не поняв, зачем она это сделала.

– Так вы же Хранитель, надо уважение показать, – настороженно сказала женщина, смотря на него.

– Зачем?

– Так положено! – поджала губы женщина.

– Да, хм… Ну, здравствуйте… Даже не знаю, что сказать.

– Да не надо ничего говорить. Я вот, после того, как умер ваш дед, извините, я стала Василию, да Миньке с Мироном молоко и сливки носить, чтобы с голоду не умерли. Хотя домовым оно не шибко к надобности, а вот животину жалко.

– Ой, да сдались мне ваши молоко и сливки, я и так могу прожить, – небрежно произнес кот, который сидел на крыльце дома, вылизывая свою шерстку. – Мне и мышей хватает.

Михаил возмущенно посмотрел на кота. Вот наглец, то он за сливки из дома кикимору с домовым в лес хочет выгнать. А тут, вишь, сливки и молоко ему не нужны!

– Василий!.. – укоризненно попенял он коту. – Вы его извините… А ты почему при ней говоришь? – уставился он на кота. – А вдруг чего?..

– Да она всё прекрасно знает, чужому точно не скажет. Не в её это интересах. Да и сама она…

– А вы простите кто? – после отповеди кота, спросил Михаил уже настороженно посмотрев на женщину, припомнив, что ему говорил кот в спальне про «Они» и вражье семя.

– Ведьмы, мы, местные. В смысле я… Ведьма! – смутилась Наталья Валерьевна, потупившись и отведя взгляд.

– Ага, ведьмы, мы… Ну да, как же здесь без ведьм… Тут только Змея Горыныча не хватает, а так ничего … Все нормально! А может вы и Бабу Ягу знаете? Интересно бы было познакомится…

– Ой, а откуда вы знаете? – раздалось в ответ.

– Э-э-э, в смысле? – обалдело уставился на неё Михаил.

– Ну как, она же того… этого…

– Вроде сегодня с утра только у меня с косноязычием проблема. А тут еще и вы, туда же… – вытаращился Михаил.

– А-а-а, вы просто так… Ну всё равно, скрывать не буду. Прапрапрапрабабушка она моя, – гордо глядя ему в глаза высказалась Наталья Валерьевна. – Ну так прабабка мне говорила, – уже смущенно добавила она.

– Ахренеть! Просто взять и Ахренеть! – находясь в прострации, брякнул Михаил, вглядываясь в ноги женщины – ногу искал… Да-да, именно костяную…

– Враки – это всё! Не было у неё костяной ноги. Так, некоторое время болела, а потом выздоровела, – сразу поняв, что высматривает Хранитель, твердо сказала Наталья Валерьевна.

– Ну конечно, кто бы сомневался. Вранье голимое! Ведь так, Василий? – уже почти без удивления задал Михаил вопрос коту.

– Ну-у-у… сложно сказать, – ушел от ответа кот, делая вид, что его больше интересует вылизывайте живота. – Хотя кто знает, кто знает, мря-у…

– Ну тогда сразу говорите, а где все-таки Змей Горыныч, в сказке мы или нет, – махнул рукой Михаила, – Гулять так гулять! Будем посмотреть!

– Так его того… этого… Сотни и сотни лет назад один Хранитель прибил, предок твой. Безобразничал Змей! Людишек пугал, деревни жег, скот жрал. Ну его и того… – вставил своё кот.

– Не, ну а че? Всё, как и должно быть. Баба Яга есть – одна штука. Змей… Ну был… – одна штука, кикимора – одна штука, домовые, правда – два штука. А, еще и водяной с лешим… Всё нормально, хорошо живем, – говорил Михаил в изумлении, отвернувшись от соседки и входя в дом. – Вы в дом-то заходите, – бросил он ей, перед тем как ошеломленный скрылся в доме.

Наталья Валерьевна посмотрела на кота, который почти человеческим движением пожал плечами, а потом направился за хозяином.

Соседка помялась, а потом пошла за ушедшими в дом, вроде как пригласили, не выгнали, а перечить Хранителю ей не очень хотелось. Еще осерчает.

– Не… вот так и живем… Живешь, никого не трогаешь, а тут бац! И сказка из всех щелей полезла. Еще и перстень этот, ты куда задевался? – услышала Наталья Валерьевна, войдя в дом и проследовав в гостиную, где хозяин дома рылся на столе среди бумаг в поисках чего-то.

– О! Вот! Нашел, – одевал Михаил на палец перстень под взглядами кота и Натальи Валерьевны. – Ты только того, не вздумай опять… а то я тебя в печку и адью, – погрозил он кулаком левой руки перстню. Перстень никак не отреагировал на угрозу. Да и хрен с ним. Угрозу всегда можно выполнить.

– И чем вам не угодил Перстень Хранителя? – удивилась Наталья Валерьевна, опасливо косясь на перстень.

– Так он меня вчера обжег, а потом больно сделал. Потом так больно было. Зараза! – недовольно вымолвил Михали. – Прямо вот с большой буквы – Перстень?

– Обжег? А-а-а, это он вас инициировал. Он признала вас, – высказала ведьма. – Этот Перстень проверяет человека, который одел его себе на руку, на наличие Силы и признания его Хранителем, а также инициирует человека, если он имеет достаточную Силу, чтобы стать Хранителем. Обычный человек, если и оденет, то ничего не заметит. Да обычно его простые люди и не видят. Имеющий Силу, но не имеющий право на должность Хранителя – получит тяжелые увечья, может руку просто оторвать. При чём, у вашего деда был перстень, у других, насколько я знаю, – это может быть кольцо, брошь, браслет, сережка.

– А вы откуда это знаете? – подозрительно уставился на неё Михаил.

– Приходилось сталкиваться с носителями таких вещей. Таких мест, где имеется Сила, еще несколько у нас на территории России. Да и информация какая-никакая среди наших распространена по этому поводу. Да и дед ваш не особо скрывал это. Ни один из духов и одарённых Силой в здравом уме к подобной вещи Хранителя и на пушечный выстрел не подойдет. Все знают, чем это кончается!

– Одаренных? – заинтересовался Михаил, услышав от неё этот термин.

– Да, так наделённых Силой называют.

– А почему не магией? – не отставал от неё любопытный Михаил. – Ведь это магия?

– Да на магию-то – это не сильно похоже. Слишком слабая она. Вроде раньше так называли. Да и некоторые так называют, но их не много. Сейчас просто – Сила! А людей, владеющей этой Силой – владеющих Даром или одарёнными.

– Да? Ну ладно. Сила, так Сила! Кстати, а вы не боитесь, что перстень, – показал он на свою руку, – так близко от вас?

– Так он же у вас на руке, я имела ввиду, что трогать эту Вещь Хранителя, когда его рядом с ней нет – смертельно опасно. В остальном решение принимает Хранитель.

– Ладно, я вас понял. Теперь бы еще разобраться с записями деда, – последнюю фразу Михаил буркнул себе под нос. – И не надо меня звать Хранителем. Я даже пока не понимаю, что это за звание такое.

– Тогда, если я вам больше не нужна, то я пойду, – сказала Наталья Валерьевна, ставя на кухне две крынки с молоком и сливками.

– Да, спасибо вам за информацию и за еду для Василия с домовыми. Сколько я вам должен?

– Ничего не надо. Я бы в любом случае кормила кота и домовых, чтобы они не страдали.

– И ничего я не страдал. Мы и мышами хорошо питаемся, – пробурчал Василий из-под стола, поводя достаточно круглыми боками, показывая ухоженную шерстку упитанного животного.

Михаил, хмыкнул на эти наглые заявления, но потом сделал предложение для ведьмы:

– Я вас услышал, но теперь всё равно встает вопрос о молочных продуктах. Я бы хотел, чтобы вы продавали их мне. Тем более, что оказалось, что у нас тут два любителей сливок. Хотя почему два? Вроде четыре, мне кажется.

Из-под пола раздался возмущенный писк Клуши, который хорошо опознал Михаил, а от кота раздалось возмущенное:

– Сливки и молоко, на неё? Да никогда, мря-у… И почему еще двое образовалось? Кто такие? Почему не знаю?

– Цыц, не ты тут хозяин, – цыкнул Михаил на разошедшегося кота.

– Я прошу приносить нам молочные продукты каждый день. Пятьсот рублей вам хватит за каждый раз? – обратился он к ведьме.

– Это очень много Хранитель, достаточно будет и ста рублей. У меня моя Машка даёт хороший удой. Мне просто иногда даже молоко девать некуда.

– Ну да, чтобы у ведьмы да корова давала мало молока… – тут уже отметился голос Мирона, раздавшийся с лавки. Михаил присмотрелся и увидел размытый и полупрозрачный силуэт Мирона, сидевшего на лавке, прислушивающегося к происходящему. Подозрительно глядевшему на ведьму, явно контролируя её передвижения.

Рядышком с ним ножками на скамейке стоял Минька, точно готовый к бою: кулачки сжаты, на лице готовность броситься на находящуюся в зале ведьму. Глаза метают молнии, а общая поза показывала, что он готов к драке.

Судя по виду кота, тот тоже был не в восторге от нахождения ведьмы в доме, но ничего по этому поводу не говорил.

И чего это с ними? Белены что ли объелись или молока со сливками не хватило? Почему такая агрессия на эту нормальную жен… э-э-э… ведьму?

Михаил тряхнул головой, затем достал деньги из портмоне и отдал купюру в тысячу рублей ведьме.

– Это за сегодня и за последующие дни. Как деньги закончатся, то вы мне обязательно скажите, а то забуду. Хорошо?

Ведьма согласно кивнула, а потом скомкано попрощалась и быстро вышла из дома.

– И чего с вами было? Чего так на неё окрысились? – спросил у всех Михаил.

– Она ведьма, неча ей в доме делать у людей! – припечатал Мирон.

– Ведьма, она! Ух! – потряс кулачками Минька.

– Да, ведьма! – раздался писк из-под пола. Сквозь пол просочилась полупрозрачная голова Клуши и стали видны маленькие кулачки, которыми она потрясла, а потом тут же спряталась обратно, обратив внимание на взгляд Михаила.

– Ну ведьма и ведьма, фиг с ней, – спокойно сказал Василий, уже оказавшийся на диване. – Если что, то хозяин развеял бы тут её и всё!

– Офигеть! Я нахожусь рядом с бандой домовых-отморозков, – заключил Михаил.

– И ничего мы не эти … отм… раз… розки… ну не эти… Мы! – пискнул Минька, уже потеряв решительный вид и глазея из-под лавки на Михаила.

– Не морозки! – писк из-под подполья.

– И чего сразу обзываться? Мы друг друга не любим, а твой дед её в дом может пару раз пустил. Вот! – обиделся Мирон.

– Да потому что вы чуть не напали на бедную женщину, – возмутился Михаил. – А она вас сливками с молоком… Поэтому и отморозки.

– Ничего мы не отрозки, и я не домовой, а кот. А ведьме в доме делать действительно нечего, – припечатал кот. – Ты просто пока не знаешь. Почитай записи деда. Ведьмы плохи тем, что им вечно Силы не хватает, даже для себя. Вот они всякие пакости и делают – так сбор Силы у них больше получается. Такова их природа. Вот и не любим мы их, что они вред людям причиняют для своей пользы. Вот за это её дед и не очень любил!

– И мне может? Или моим родственникам.

– Ну ты это загнул! – ощерился кот. – Ты ей можешь просто запретить её здесь жить. Она будет вынуждена уйти. Она это прекрасно знает. Ну и про домовых не забывай. Здесь они такой ерунды не потерпели бы, даже если бы ты не был Хранителем.

Михаил посмотрел на домовых, те яростно закивали головами, подтверждая слова кота.

– Ну тогда не вижу проблемы в её приходах, а если вам не нравиться, тогда сам буду молоко и сливки пить и есть, – мстительно сказал Михаил. – А теперь валите все, я тут записи деда буду смотреть.

– У-у-у-у, – прозвучало всеобщее огорчение от заявления хозяина лишить их вкусняшек. Но все, находящиеся в комнате, быстро растворились во времени и пространстве.

Михаил открыл шкатулку и достал достаточно толстую пачку бумаг, исписанных крупным почерком деда. Затем взял и начала читать первый лист бумаги, начинавшийся предложением: «Дорогому внуку…».

Спустя пару часов, после прочтения бумаг деда, Михаил приготовил себе обед – яичницу с колбасой, затем налил в одно блюдечко молоко, а в другое сливки, но потом хлопнул себя по лбу, достал еще два блюдца – налил молоко. Затем в два других блюдечка налил сливки.

– Василий, молоко и сливки ждут тебя. Клуша, Минька, вы тоже вылезайте!

Василий почти мгновенно оказался на кухне, до этого скрывавшийся где-то в доме, тут же засунув морду в сливки, потом в молоко, потом обратно – так это и продолжалось. Было такое ощущение, что он не может выбрать, что ему есть или пить первым.