Между небом и бездной. Мистические рассказы

Будешь знать, урод, как двойки получать…

В субботу в гости к внуку заехала бабушка. Мама не любила, когда она приезжала. За глаза всегда называла её ведьмой. Если-бы она знала насколько права… Но приезжала бабуля редко, особенно после смерти её сына, Женькиного отца. Понимала конечно, что здесь её никто не ждёт, кроме внука. Да и жила далековато, за городом, в деревне. Она любила Женьку. И мечтала когда-нибудь приобщить его к своему, так сказать, хобби. А хобби у неё было – то ещё! Бабуля занималась магией. А проще говоря, была потомственной ведьмой. Знали об этом её занятии немногие. А вот чувствовали на себе плоды её трудов почти все жители Садовки…

Увидев стоящую на пороге бабулю, Женька обрадовался.

– Бабуль, привет!

– Здравствуй, мой хороший. Ну, как вы тут поживаете. Она осмотрела цепким взглядом квартиру.

– Нормально.

– Что-то ты, Женя, невесёлый.

– Да не, нормально всё…

Она обняла внука.

– А худущий. Кожа да кости. Что не кормят?

– Кормят, кормят…

– Да я вижу – она со злостью посмотрела на невестку, – смотри у меня… Будешь внука обижать, я тебе задам.

– Кто его обижает. Что Вы, мама…

– Пойдём, мой хороший, я тебе гостинцев привезла…

Оставшись в комнате наедине с внуком, старушка стала расспрашивать его о его житье с новым папашей. Тот замялся, не зная, как поступить. Очень хотелось рассказать, поделиться хоть с кем-то своими обидами, чтобы хоть кто-то пожалел его или просто обнял… Но с другой стороны…

Бабушка поняла всё и без слов.

Она протянула Женьке новую футболку и связанный для него свитер.

– На-ко, примерь, не малы будут.

Женька быстро стянул свою старенькую, изношенную рубашку, чтобы надеть футболку. И тут старушка обомлела. Руки, спина, бока мальчишки были в синяках.

– А теперь рассказывай, что это?

И Женька рассказал всё как есть. Глаза старушки аж засверкали от злости.

«Ну, гад. Ты у меня попляшешь», – загадочно произнесла она…

Мальчишке она ничего не сказала. А через неделю, на выходные, Женьку отправили в деревню, к бабуле. Там он наконец-то смог отвлечься. Вдоволь накатался на санках, поиграл в снежки с соседскими ребятишками. Перед самым отъездом бабушка вручила ему в руки небольшую, плотно укутанную в черную бумагу коробочку.

– Ты, внучек, как приедешь, эту коробку раскрой и в подушку отчиму положи то, что там находится.

– А что там, баб?

– То, что его успокоит навсегда. Мёртвые путы это. Верёвочки такие, у покойника взятые. Это отца твоего путы. Вот это прочитаешь, как класть будешь. Руки он на тебя больше точно не поднимет…

Она протянула внуку листок с наговором.

– Ух ты! Ну и ну! Ты, бабуль прям маг!

– А то! Я еще много чего знаю… Ты, внучек, почаще ко мне приезжай, и тебя научу. Будешь жить как король! Всего сможешь добиться, чего только захочешь!

– Приеду…

– Только не потеряй, сразу, как приедешь, сделай. А потом я их заберу. Пригодятся еще…

– Ладно.

Женьке стало как-то не по себе. Но избавиться от побоев отчима очень хотелось…

Приехав домой, мальчик увидел лежащего на диване отчима. Коробку пришлось спрятать в стол, до подходящего случая.

А ночью Женька проснулся от того, что кто-то трясёт его за плечо. Он открыл глаза и вскрикнул от страха. Прямо перед ним, в тусклом свете луны он увидел своего отца. Волосы зашевелились на голове ребёнка. Одновременно было и страшно и хорошо от того, что он видел отца. « Это сон», – промелькнула мысль в голове.

– Это не сон, сынок. Это правда я, твой папка. Ты, Женя, коробку ту не раскрывай, не надо, сына. Бабушка, конечно тебя любит. Но у неё свои цели. А ты душу свою загубишь. Убийцей станешь. Не надо тебе это. Иначе мы с тобой никогда там не встретимся. Станешь плохим человеком… Не надо, сын…

– Пап… Я скучаю, – из глаз мальчишки брызнули слёзы, – плохо без тебя…

– Я тоже скучаю. Но встретимся мы не скоро… Не плачь. Ты же мужик…

Мальчишка вытер рукавом старенькой пижамы слёзы: «Помню, пап. Мужики не плачут»…

– Запомни. Коробку ту сожги на улице. Завтра же. Хорошо?

– Да, пап. Понял…

– А бабушке скажи, чтоб отстала. Поменьше с ней общайся. Её уже не спасёшь. Меня хотела приобщить. Но я против был. Теперь вот тебя подговаривает… Не надо, сына… Грех это большой, понял?

– Да…

Призрак пропал. А Женька так и не понял, что это было – сон или явь… Только утром, схватив коробку и спички и побежал на пустырь за домом… Огонь занялся быстро. Через минуту от бабкиного «подарка» не осталось и следа…

Через час она позвонила.

– Ну, что, внучок, сделал?

– Нет, баб, я сжег ее. Не хочу я таким заниматься. И папка сказал…

– Старуха мгновенно всё поняла и положила трубку: «И этот туда же… Глупцы»…

Прошло уже много времени, и Женька всё никак не мог взять в толк, что же произошло с отчимом. Ведь с той самой ночи, тот ни разу не поднял на него руку. И даже ни разу никак не обозвал…

А случилось то, что в ту самую ночь его папка навестил и отчима… Через два месяца тот собрал свои вещи и ушёл… Мама повеселела, учёба стала даваться легче… Жизнь Женьки налаживалась…

После того ночного происшествия, парнишка осознал многое. Понял, что он не один, и что в трудную минуту отец поможет даже с того света… Однако легче от этого не становилось. Мама работала целыми днями. А в выходные не больно то интересовалась, что там у него на душе. Иногда было по-настоящему одиноко… А папка больше не приходил… Даже во снах…

Приближались январские каникулы. Мать вошла в комнату сына тихо произнесла: «Женя, сына, может к бабуле на каникулы поедешь?»

– Да ну её… У неё крыша поехала на колдовстве… Всё что-то нашёптывает, узелочки какие-то навязывает… И вообще, чё я там в её деревне делать буду… Интернета нету у неё…

– Сынок. Что ты какие-то глупости говоришь! С бабушкой дружить надо. Она тебя любит. Причем тут это? – Не капризничай. У меня дел по горло… Не до тебя будет… Ладно тебе, сына, съезди…

Женьку старушка действительно любила. Мечтала когда-нибудь приобщить к своему ремеслу, раз уж сына не удалось. А ремесло у бабы Мани было ещё то! Бабуля действительно могла многое. Старуха, во что бы то ни стало, решила передать свой дар внуку. Она считала, что внук идеально подходит для преемника…

Хотя, конечно, сноха о чём-то догадывается. Однако, меньше знаешь, крепче спишь… Узнает потом, когда всё будет сделано…

Она стояла на остановке, думая о снохе, внуке и о том, что его пора потихоньку готовить… В деревне уже смеркалось, когда рейсовый автобус прибыл из города. Навстречу ей двинулся угловатый подросток…

– Женечка…

– Привет, ба.

– Ну как ты? Хорошо доехал?

Она потянулась, чтобы обнять внука, но тот отстранился…

– Нормально… Доехал…

– Вот и славненько. Вот и молодец!

Всю ночь бабка что-то шептала, будто с кем-то разговаривала. Что-то громыхало и неприятно пахло из её комнаты…

Утром Женька проснулся с головной болью…

– Баб, ты чего всю ночь там нашептывала…

– Да это приснилось тебе, внучек.

– Ага, щас…

– Ну, раз пошел такой разговор, скажу. Я, как ты знаешь, кое-что умею. Ты подумай. Я ведь тебе добра желаю. Многому тебя научить могу. Если согласишься, конечно. Чую я, наш ты… Получится у тебя… Понимаешь, это ведь власть. Тебе понравится… Хочешь, будут за тобой девчонки ходить, в рот тебе заглядывать. А захочешь, можешь наказать так, что мало не покажется, и никто не узнает, что это ты сделал…

– Чё, и училок можно, к примеру, чтоб заболели все?

– Можно. А можно и похуже чего…

– Ого! Бабуль, ты прям Волан-де-Морт.

– Да куда ему до меня…

Она рассмеялась. Но взгляд её был серьёзен…

У мальчишки мурашки поползли по коже от этого взгляда. Он поёжился.

– Ну что, будешь учиться?

– Не знаю… Папка говорил… Плохо это…

– Что тут плохого! Подумай. Время есть…

– Как в школе дела твои?

– Да, не очень… Училки придираются, математичка вообще зверюга. Чуть что – два. А сама только и знает, что тесты да самостоятельные давать. Ничё не понимаю, как она объясняет. И классуха воспитывать достала. Хоть бы они куда-нибудь делись…

Старуха загадочно посмотрела на внука…

– А как зовут-то их?

– Елена Ивановна и Наталья Петровна. А что?

– Ничего. Увидишь потом, как хорошо кой-чего уметь то.

Она потрепала его по льняной голове…

Каникулы пролетели быстро. И неожиданно для Женьки, весело. Погода стояла чудесная, солнечная. И морозец небольшой. Так что Женька успел и на лыжах накататься и с местными ребятами наиграться… Бабуля больше тему щекотливую не затрагивала, и вела себя как и все бабушки, закармливая внучка вкусностями и выпечкой… Только под Рождество уходила куда-то. Но не в храм…

В город Женька вернулся вместе с бабулей. Вечером она деловито собрав свои «инструменты» ушла. Вернулась довольная, с мандаринами и красивыми яблоками. Два яблока лежали в отдельном от всех пакете. Утром, когда парнишка уже выходил в школу, она остановила его на пороге: «Женя, вот яблочки, дай своим училкам, угости». Мальчик удивился.

– Каким, баб?

– Ну, тем, Елене и Наталье…

– Зачем?

– Ты дай, если хорошо учиться хочешь.

Тот, пожав плечами, взял яблоки.

– Что, бабуль, полюбят меня училки, да?

– Увидишь…

В глазах ребёнка, это казалось каким-то волшебством… Он отдал яблоки. Только то, что случилось потом, не давало покоя парнишке всю его оставшуюся жизнь…

Уже на следующий день в школу не пришла ни Наталья Петровна, ни Елена Ивановна. Заболели. Не пришли они и через неделю и месяц… Потом пошли слухи по школе, что произошло что-то странное – у обеих онкология…

Женька не находил себе места. Неужели это он виноват?… Как же так. Он думал, что это всё так, ерунда… А здесь… Однажды ночью приснился отец. Он долго смотрел на сына встревоженно и с грустью. А потом тихо произнёс: «Женёк, сына, ты только не соглашайся… Не надо… Душа у тебя – добрая… А согласишься, будешь всю жизнь жалеть». И исчез… А мальчишка ещё долго не мог уснуть, ворочаясь в постели с боку на бок… Как быть… Бабушка – то не отстанет… А утром она позвонила.

– Ну как, внучек, яблочки подействовали? Училки не достают больше…

– Ба, ну ты чё, вчера сказали что болеют они сильно, обе…

– Ну и вот! Помогла же я тебе избавиться от них. И ты так сможешь, если учиться согласишься…

– Нет! Не буду я такому учиться! Я думал… А ты… Сделай всё обратно!

– Обратно поздно уже…

– А ты зря отказываешься. Тебе же хуже. Отец твой такой же… В деда пошли, глупцы… Вот Танюшке передам знания… Пожалеешь…

– Не пожалею… Не буду я… Отстань…

– Я не тороплю… Подумай, Женя…

Мальчик бросил трубку и разревелся…

В комнату вошла мама.

– Ты чего это? Что случилось?

– Ничего…

– Кто звонил?

– Бабушка… Хочет, чтобы я у неё колдовству учился…

– Совсем она уже что ли, с ума сошла… Ерунда какая-то…

– Не поеду к ней больше…

– Ну ладно…

Она удивлённо посмотрела на сына. Покачав головой, продолжила сборы на работу…

На весенние каникулы баба Маня опять начала звонить. Звать к себе. Но мальчишка отказался… Бабушка звонила ещё и ещё… Тот держался… Но почему-то ему стали сниться страшные сны. Он частенько просыпался от собственного крика… Так прошла весна, наступило долгожданное лето… В один из дней раздался звонок. Мальчик взял трубку. Звонила папкина сестра, тетя Катя.

– Алло…

– Здравствуй, Женя. Мама дома?

– Привет, тёть Кать… Нет, на работе.

– Жень, у меня новости плохие… Бабуля совсем плоха. Месяц назад плохо почувствовала себя. Похоже, пора ей помирать пришла… Из больницы домой забрали… Две недели уже дома, хрипит, стонет. Умереть никак не может…

Она заплакала…

– Приехать надо бы вам… Попрощаться…

Женька поёжился… Тоже заплакал…

– Ладно…

На следующее утро Женя и его мать были уже в деревне. Бабушка лежала на своей кровати. Исхудавшая, не похожая на себя…

– Женя… Внучек… Приехал… Подойди. Хотела я тебя научить… Прежде… Ну ничего, справишься…

Мать взглянула на старуху с укором.

– Не дам сына… Не смей!

Повернулась к мальчику: «Женя, попрощался, иди на улицу»…

– Подойди… Просто дай мне руку… И всё… Не бойся…

Женька отступил на шаг назад… Рядом стояли тётя Катя и Таня…

– Больно мне… Дай… Руку…

Вдруг, оттолкнув двоюродного брата, вперёд, к постели бабушки подлетела Танюшка. Она схватила протянутую руку старухи. Правая рука колдуньи крепко держала левую руку девочки…

– Ну так, значит судьба…

Она тихонько что-то прошептала… Слёзы потекли из глаз девочки…

– Баба, бабуля…

Рука колдуньи обмякла. Она выпустила детскую руку из своей. Дыхание её успокоилось. Она закрыла глаза и вскоре тихо умерла… Дар, вместе с прилагающимися к нему бесами, был передан… К вечеру у Танюшки поднялась высокая температура. Её тошнило… Болело всё тело… А утром она проснулась другим человеком…

Женькина жизнь продолжалась…

МЕЖДУ НЕБОМ И БЕЗДНОЙ…

Началась эта удивительная и странная история ранним апрельским утром… Туманная дымка окутала одинокие, зияющие пустыми глазницами окон покосившиеся избушки почти заброшенной деревеньки, скрывая первые рассветные лучи восходящего солнца. Туман медленно расползался по тёплой земле, покрывая своей непроглядной сыростью и близлежащий лесок с набухшими, готовыми выпустить свои нежные, ещё клейкие листочки, деревьями, и заросшую грунтовую дорогу, тянущуюся от дома Петровича, придавая происходящим в доме событиям загадочности и драматизма…

А случилось вот что…

С некоторых пор, мужик жил один – в родительском домишке – старом, заброшенном, уж лет двадцать как. Он перевез туда все свои нехитрые пожитки, после того, как его выставила за порог жена Петровича, Ирка, которая за много лет их совместной жизни смертельно устала от бесконечных попоек мужа. Да и с работы Виктора Петровича, вышедшего не так давно на пенсию, тоже вежливо попросили. А поскольку идти ему было совсем некуда, тут и обосновался. Жил дедок огородом. Изредка выбирался в ещё жилое село, расположенное, на расстоянии трёх километров от его Ивановки, по соседству – за провизией. Вчера то, он как раз и затарился, набив полный рюкзак крупами, тушенкой, хлебушком и, конечно же, на остатки пенсии прихватил у одной местной разбитной бабки два литра палёного спирта и две полторашки пива местного производства. Еле донёс до дома, останавливаясь чуть ли не каждые пятьдесят метров, чтобы отдышаться…

Добравшись домой, Петрович наскоро сварганил на печке ароматной, урожая прошлого года, картошечки, открыл банку кильки в томате, налил себе стопочку, потом другую… А под утро… Вот…

Сердце старого, проверенного временем пьянчуги не выдержало очередной порции палёной сивухи. Оно сначала забилось сильно – сильно, потом сжалось пронизанное, невыносимо острой болью, а потом стало биться все реже и реже… Петрович потерял сознание. Помочь ему было совсем некому. Помирал наш Петрович самым настоящим образом.

В это время, на наблюдательном пункте, где-то в самой глубине ада замигала небольшая красная лампочка. Старый бес, щуплое тельце которого, было покрыто свалявшейся кое-где, давно не чёсанной, висящей колтунами шерстью, вытер шершавой ладонью мокрый от слизи нос и громко крикнул: «Сивый, кажись готов скоро будет, твой то!».

«Кто?», – потёр лапищи довольно упитанный бес, по имени Сивый, посверкивая красными, близко посаженными глазами на плешивой башке, с отбитым, лет триста тому назад, рогом… Сивый получил свою кличку за свою многолетнюю активную деятельность и успехи в деле спаивания несчастных людишек, которые даже не подозревали о том, что он и есть виновник всех их бед…

– Во, смотри, – бес увеличил привычным движением руки карту на огромном планшете, – твой же участок?

– Ага. Точно мой – Петрович. Я его уж лет двадцать окучиваю. Сколько я ему на ушко нашептывал, и выпить заставлял, и на скандалы с женой разводил… Все, я погнал, давай, покедова, а то пернатые опередят ещё, весь труд насмарку будет… Надо брать, пока «тёпленький»… Может премию дадут!

Тот кивнул в ответ: «Удачи!»…

Когда он прибыл на место, сердце бедолаги ещё билось – тук, тук, тук… Сивый протянул когтистую лапу к телу Витька…

– Чё, пошли что ли…

Петрович увидел перед собой страшную рожу и испугался не на шутку. Душа мужика встрепенулась, схватилась из последних сил за почти не дышащее уже тело. Сердце забилось быстрее.

– Пошел ты… Не пойду!

– Не, ну начинается! Пошли, сказал!

Он, схватил за грудки дрожащего, испуганного Петровича, пытаясь вытянуть из тела. Тот сопротивлялся, как мог, пытаясь удержаться. Получалось плохо. Но Витёк держался из последних силёнок.

– Иди ты… Не пойду, отстань!

И тут, в самый неподходящий для беса момент явился необыкновенной красоты мужчина с пронзительно синими глазами – Хранитель. Он осветил объятую сумраком комнату исходящим от него золотистым сиянием.

– А ну оставь его! Прочь отсюда!

– Я первым пришел! Чё ты?! Он наш, давно уже!

– Прочь, я сказал!

– Если ты такой добренький, чё тогда довёл его до такого состояния!

– Это ты довёл. И вообще… Ему каждый раз давали выбор!

– Во-во, выбор, – осклабился Сивый, – а он меня слушал. Наш значит!

– Ну, достал! Не твоего ума дело, понял.

Ангел поднял руку.

Вдруг, бес умоляюще заныл: «Да будь ты ангелом, Хранитель! Войди в положение! Мне только год назад разрешили наверх выходить, меня из-за этой чепухи опять под землю упекут. Как я без него приду! Ну сам же понимаешь, что он не сегодня, так завтра окочурится мог и без моей помощи!

– Закон есть закон, – нехотя отмахнулся Хранитель, – вы имеете полное право забирать души самоубийц. А на всех остальных ваша власть не распространяется!

Сивый оживился, подошел ближе к Хранителю и зашептал: «Слушай, а если я тебе расскажу кое-что интересное, отпустишь нас с Петровичем?»

– Ну?

– Там наши… Ну эти, анчутки с кикиморами… Короче, сговорились, хотят боссу подарок сделать…

– Какой подарок?

– Ну это… Хотят прогулочный катерок с детишками затопить. Там они уже дырку в обшивке сделали, и в моторе чего то там…

И тут, в самый разгар разговора, так сказать, добра и зла, получивший передышку Витёк с бешеной жаждой жизни, сначала с трудом, потом все глубже и глубже задышал и вдруг открыл глаза.

– Я живой? А? Или чё?

– Живой, живой, – кивнул Хранитель, – постой… Ты что, видишь нас что ли?

– Вижу…

– Странно… Живой же… Не должен видеть. Вроде и не святой и не юродивый какой… Может побочка от воскрешения?

Ангел задумчиво покачал головой и повернулся к Сивому. Вот. Видишь. Ему Высшая инстанция отсрочку дала. А про секретик твой, наши давно уже всё знают, – он махнул с омерзением в сторону беса сияющей рукой, – изыди…

– Так я же…

– Сгинь, сказал!

Ангел поднял руку и всё же щёлкнул пальцами. Тот весь сжался, будто его ошпарило кипятком, взвыл и через секунду, с визгом испарился.

– Надо же, видит… А не должен, – он задумчиво посмотрел прямо в глаза своего спасёныша, отчего у деда закружилась голова, – ладно, мне пора. Увидимся ещё. И это… Пить не советую…

– Ага. Как же… После такого грех не выпить.

Он потянулся к пивной баклажке. Ангел вздохнул. Потом ещё раз щёлкнул пальцами. В рот пьяницы вместо пива полилась чистейшая родниковая вода.

– Не понял. Ты чё это сделал! Я на последние покупал, деньги тратил…

Он повернул голову в сторону Хранителя, но тот исчез, будто его и не было. Петрович снова попытался отхлебнуть. Опять вода… Взял бутылку со спиртом, понюхал – вода! Обычная вода…

– Да чё такое то, а?!

Потёр виски.

– Может приснилось? Или белочка?

Ответа не нашлось… Достал старенький кнопочный телефон и полез на крышу. Сигнал ловил только там. Потом набрал номер участкового, и по совместительству зятя, Димасика, которого мужик, по понятным причинам недолюбливал. После долгих гудков в трубке раздался голос зятя.

– Алло?

– Димон, эт я, тесть твой.

– Да понял уже, – он замолчал в ожидании, – ну?

– Я это… Хотел тебя предупредить… В общем, сегодня на рассвете поплохело мне. Думал всё… Помру…

– Приехать?

– Не… Я ничё уже, нормально. Ты дослушай. Явилась мне пара, странная. Один весь какой-то чёрный, с рогами ещё. Ряженый, что ль… А второй вообще светится…

Димка аж пошатнулся, подумав, что всё, хана тестю, допился до чёртиков.

Но вслух, конечно ничего не сказал.

– И чего? Чего хотели то?

– Так это. Я вот и звоню тебе. Они там меж собой разбирались. И тот, который светится мне пиво в воду превратил. Но я не об этом… Ему рогатый говорит, мол анчутки какие-то иль бандиты, не понял я… Вроде бы, хотят катер потопить сегодня, с дитями. Ты б это… Узнал, что ль, а то мало ли…

– Бать… Ты б завязывал, а?

– Да я тебе говорю… Я и выпил то всего ничего с вечера. А тут…

– Пил то что?

– Спирт… Ну говорю же!

– А ты случайно не в Луговом отоварился?

– Ну…

– Там с утра сводка пришла – трое на тот свет отправились. Так что повезло тебе ещё. В больничку бы тебе. Сейчас приеду…

– Да всё нормально со мной. Ты вон, проверь сведения то, а то мало ли…

Через пару часов в доме Петровича уже толпились жена, зять и дочка. Почти силой усадили мужика в машину и повезли в больницу. Петровичу даже стало приятно такое внимание со стороны родственников.

В больнице, взяв анализы, ужаснулись и оставили на лечение. В палате Петрович быстро заскучал. Прошёлся по коридору. Присел на массивный диван, обитый дермантином, стоящий напротив выключенного телевизора. Вдруг, внимание его привлёк знакомый голос. Поднялся. Приблизился к двери. Прочитал: «Операционная».

– Мужчина, посторонитесь.

Петрович прижался к стенке. На каталке мимо него везли молодого парнишку. Следом прошел врач, рядом с которым шёл ни кто иной, как его знакомый Хранитель. Он громко, прямо в ухо врача говорил, что ему нужно сделать, выкрикивая какие-то медицинские термины. И двинулся за своей подопечной следом. Витьку сразу стало ясно, что врач этот теперь сделает всё как надо…

Через пару часов Петрович увидел Хранителя. Он выходил из операционной. Уставший, на лбу его поблёскивали капельки пота.

– Ну? Помог хоть?

Тот устало кивнул.

– Всё будет хорошо. А ты всё ещё меня видишь?

– Вижу вот…

– Значит правда всё?

– Ага… Пойду. Деток ещё спасать…

– Может помочь чем?

– Можешь. Мы бы и сами справились, но уж больно много людей. Хранителей не хватает…

– Так училку отвлеки, да и всё. Куда они без неё.

– Заменить могут. Не вариант.

– Ладно. Пора действовать. Съезди к ней, задержи. Вот адрес, – он написал на листке идеальным почерком адрес, – а я к другой, из третьего «Б»…

Петрович прочитал адрес.

– Шутишь что ли?

– В смысле?

– Это ж дочка моя. Светлана Викторовна Кукушкина. Это она по мужу.

– Вот и иди, спасай дочку и детей.

Петрович метнулся в квартиру дочки со скоростью, на которую и не думал, что способен… Долго звонил в дверь. Но ему никто не открыл. Судорожно набрал номер Светочки по телефону.

– Алло!

– Привет, пап. Давай, я попозже тебе наберу. Мне некогда сейчас. У тебя всё нормально?

– Да какой там нормально, – заорал в трубку Петрович, – там бесы аварию подстроить хотят. Дочь, не езди! Не садитесь на теплоход! Это опасно, Светланка!

– Ладно, пап, – дочь тяжело вздохнула, – ты отдохни главное.

– Я тебе говорю, мне Ангел сам сказал!

– Да, да, пап, не будем садиться. Пока. Я вечером заеду в больничку. Все будет хорошо. Мне пора. Мы сейчас в краеведческий музей идём.

– А на реку?

– Позже.

– Не ходи, Светланка.

– Не, па, не пойду.

Света горько усмехнулась и отключила телефон. «Бедный папка, допился до ручки», – подумала она и снова тяжело вздохнула. Потом тряхнула головой: «Так, ребята, строимся по двое»…

– Да чё такое то!

Он вышел из подъезда и двинулся в сторону школы. Но там ему сказали, что дети уже ушли. Потом его озарило. Нужно бежать к пристани. Остановил первое попавшееся такси. Не помня себя, подлетел к небольшому прогулочному теплоходу. Никого ещё не было. Он огляделся. Вдоль пирса прогуливались в ожидании капитан и его помощник. Петрович кивнул.

– Здоров, мужики.

– Здравствуйте.

– У меня к вам дело. У вас там пробоина и в моторе чего-то.

Мужики переглянулись.

– Откуда информация?

– Так… Знаю и все. Не сажайте пассажиров.

– Иди, дед, куда шел…

– Да чего вы, говорю же. Точно знаю!

– Иди, а то полицию вызову!