Взвешен, измерен и признан недостойным

Сергей Лепёхин

Взвешен, измерен и признан недостойным

За чертой, где мы надеемся найти истину, ответы могут оказаться далеко не теми, что мы ждали, ведь никто не обещал, что они должны быть приятными.

Предисловие

Эта книга, этот рассказ – мой первый. И я не стану просить вас быть снисходительными. Напротив, прошу вас судить меня так строго, как если бы вам предстояло вынести приговор о моей судьбе после смерти: отправлюсь ли я в ад или в рай? Каждое слово, каждый образ – это мой сознательный выбор, и я принимаю на себя ответственность за каждый поворот сюжета. Пусть ваши суждения будут беспристрастными, как весы, на которых взвешиваются души. Не прощайте мне даже самых малейших ошибок и недочетов. Ведь даже горы праведных деяний не искупят одного-единственного греха.

Сюжет этого рассказа возник благодаря одному моему сну. И хоть я и не верю в вещие сны, и не придал ему никакого значения, мне кажется, что иногда сновидения могут быть источником вдохновения. Именно так и произошло в данном случае: сюжет сна был настолько захватывающим, что я решил, он заслуживает того, чтобы я его рассказал. И вот, на основе этого сновидения родилась история, которую вы держите в руках.

В центре этой истории – герой, который по сути не имеет имени, хотя формально оно у него есть. Мой замысел заключался в том, чтобы не акцентировать внимание на его личности, так как герой представляет собой не конкретного человека, а скорее отражение любого из нас. Он – проводник, через которого вы погрузитесь в самое настоящее философское путешествие. Эта история не о герое, эта история о том, что он пережил, с какими вопросами столкнулся и какие ответы нашёл.

И конечно, я надеюсь, что этот рассказ даст вам возможность остановиться и задуматься о вещах, которые мы не всегда можем выразить словами, но которые всегда находятся где-то глубоко внутри нас.

Суд

Макс открыл глаза. Ощущение нереальности охватило его, как будто он погружался в кошмар, от которого невозможно проснуться. Вокруг него было темно. Так темно, что он едва мог разглядеть даже собственные руки, вытянутые перед собой. Тишина давила на уши, превращаясь в звенящую пустоту, которая проникала в самую суть его существа.

Постепенно Макс осознал, что стоит на чем-то твердом. Пол под его ногами был холодным, как лед, и казалось, что он высасывает из него последние капли тепла. Когда глаза привыкли к мраку, он начал различать очертания узкого моста, на котором он, как оказалось, стоял. Мост был каменным, но казался древним и изношенным, как будто ему тысячи лет. Он простирался далеко вперед, теряясь в темноте, где-то вдали.

Оглядевшись, он заметил, что вокруг него царила абсолютная пустота. Ни звука, ни движения – только мост, окруженный тьмой. Но что-то позади него источало свет, немного освещая мост. Обернувшись назад, он увидел два огромных каменных сооружения в виде арок. Внутри они были наполнены светом. Макс догадался, что это порталы. Один из них источал яркий, ослепительный свет, который пробивался сквозь мрак, словно надежда, которую так трудно было ухватить. Другой портал, напротив, излучал зловещее красное сияние, которое казалось живым, как будто сам портал жаждал поглотить того, кто осмелится приблизиться к нему.

Макс пошел в сторону порталов, его шаги разносились эхом по пустоте. Каждый шаг казался всё более отстранённым от реальности, как будто его существование медленно растворялось в этом бескрайнем пространстве. Но не дойдя тридцати метров до своей цели, перед ним внезапно появилась фигура. Она материализовалась словно из самой пустоты, сгусток энергии, похожий на клубящуюся тучу, в которой мелькал огонёк света. В этом образе было что-то неуловимо зловещее и величественное одновременно, что заставило сердце Макса на миг остановиться, а тело задрожать от страха.

Вдруг раздался голос, исходивший явно от этого сгустка. Он звучал, как гром, разрывающий тишину, наполняя пространство вокруг собой. Глубокий, резонирующий голос пронизывал всё существо Макса, будто говорил не только с его сознанием, но и с самой его душой.

– Макс Шмидт, – произнес голос, вызывая в нём волну невольного трепета. – Я решаю, куда ты отправишься после смерти.

Эти слова эхом отразились в пустоте, и в этот момент надписи на арках двух порталов вспыхнули ослепляющим светом. На одной арке горело слово «Рай», на другой – «Ад». Теперь Макс всё вспомнил. Его сознание, словно прорываясь сквозь завесу забвения, вернуло ему последние мгновения его жизни.

Он увидел палату онкологической больницы. Бледные стены, приглушённый свет. Вечер пятницы, его семья рядом с ним. Любящая жена с глазами, полными слёз, и две дочери, крепко державшие его руки. Они плакали, но Макс уже почти не мог говорить. Он чувствовал, как его сознание уходит вглубь сна. Он думал, что проснётся на утро, что ещё увидит их лица и успеет сказать, как сильно он их любит.

Но теперь он осознал – это не был сон. Это была его последняя ночь. Его последние слова, которые он произнёс прежде, чем погрузиться в вечный сон, были такими простыми, почти будничными: «Полейте мои розы в саду». – сказал он, пытаясь улыбнуться своим девочкам, перед тем как его глаза закрылись навсегда.

– Взвешен, измерен и признан недостойным, – заключил голос после недолгой паузы, давшей Максу время на осознание происходящего. Финальный удар судейского молотка, окончательный и бесповоротный вердикт. Правый портал загорелся ярче прежнего, как и надпись «Ад» на его каменных сводах.

Макс почувствовал, как холодный пот стекает по его спине, и в голове начало кружиться от охватившего его страха. Он понимал, что находится на грани чего-то неизбежного и ужасного. Его разум метался в поисках выхода, хотя в глубине души он знал, что его нет. Сердце билось быстро, словно стараясь перегнать время, которое неумолимо приближалось к своему финалу.

– Подождите, но как же тогда нужно было жить, чтобы не согрешить вовсе? – его голос был полон отчаяния, и он сам едва узнал его. Этот вопрос был последней попыткой найти оправдание, хоть какую-то зацепку за надежду, которая ускользала, как вода сквозь пальцы.

И в этот момент Макс почувствовал мощный поток силы, который подхватил его, как щепку в бурном потоке. Его ноги оторвались от моста, и он полетел в сторону портала ведущего в ад, сопротивляясь, но безуспешно. Сила была неумолима, и в последний момент перед тем, как погрузиться в красное сияние, он увидел, как фигура, этот сгусток энергии, спокойно растворился в пустоте, как будто все это было лишь рутинной процедурой, не стоящей особого внимания.

Ад

Портал поглотил его, и мир вокруг взорвался яркими вспышками боли и ужаса.

Макс очнулся, открыл глаза и увидел, что лежал на металлическом конвейере, который медленно двигался вперёд. Вокруг него стояли существа, которые казались воплощением самых примитивных и заезженных представлений об этом месте. Он понял, что это были демоны – с горящими злобой глазами, рогатыми головами и мускулистыми телами, покрытыми красной кожей и звериной шерстью. Их ноги напоминали козлиные копыта, а руки были вооружены трезубцами.

– Это бред какой-то, – сказал вслух Макс, не осознавая до конца, что происходит. Ему казалось, что всё это вот-вот закончится, что это просто дурной сон. И он всё же не умер, и вот-вот очнётся в своей палате. А демоны, завидев это, лишь начали смеяться, переглядываться друг с другом и гоготать на каком-то непонятном языке.

Макс попытался пошевелиться, но его тело было приковано к конвейеру неведомой силой, которая не позволяла ему сдвинуться ни на миллиметр. Его мышцы напряглись в попытке пошевелиться, но это лишь вызвало волну боли. Однако он всё же смог устремить взгляд туда, куда его двигал конвейер. Он увидел, что медленно приближается к устрашающему механизму.

Этот механизм представлял собой огромный вращающийся вал, расположенный над конвейерной лентой. Он был усеян острыми шипами, каждый из которых был готов вонзиться в тело Макса и разорвать его на куски. Глаза Макса налились кровью, и он понял, что его страдания только начинаются, и впереди его ждёт нечто, что превзойдёт все ужасы, которые он когда-либо мог представить.

– Это бред какой-то, – повторял без умолку Макс, и чем ближе приближался к первому механизму, тем громче говорил, пока и вовсе не начал кричать в ужасе.

И вот Макс почувствовал, как его ступни попадают под острые шипы. Боль была невыносимой – она пронзала его тело, словно раскалённый металл, и Макс уже просто кричал в агонии. Его крик был настолько громким и отчаянным, что ему показалось, будто вместе с шипами разрывается он сам, только изнутри. Его тело содрогалось от боли, и каждый мускул, каждое нервное окончание кричали от нестерпимой муки.

Его сознание боролось, пытаясь найти способ вырваться, но боль была столь сильной, что все его мысли утонули в этом море ужаса. Он чувствовал, как его тело разрывается на части, его ноги, таз, грудь – всё перемалывалось, превращаясь в кровавую массу. Но самое ужасное было то, что после того, как он прошёл через эту страшную машину, он ощутил, как его тело восстанавливается. Как будто само пространство-время возвращало его к жизни, чтобы он мог снова пережить этот кошмар.

Этот момент возрождения был подобен мучительному пробуждению от кошмара, который никогда не заканчивается. Макс чувствовал, как его плоть вновь обретает форму, мышцы возвращаются на свои места, кости восстанавливаются. Этот процесс сопровождался странным ощущением щекотки, которое становилось невыносимым, когда оно охватывало всё его тело. Казалось, что сам воздух вокруг был насыщен болью, и каждый вдох приносил с собой лишь новые мучения.

Когда Макс полностью восстановился после ужасающей мясорубки, он увидел, что конвейер, на котором он находится, замкнут в виде круга. И на его пути расположены ещё несколько таких валов с шипами. Но что самое ужасное – он неумолимо продолжал двигать Макса вперёд, к следующему механизму, который был готов вновь перемолоть его тело. Он вновь закричал, но уже не мог услышать собственный голос, который для него тонул в окружающем гуле механизмов. Однако его разум не сдавался. Он знал, что должен бороться, должен найти выход из этого ада.

Макс попытался двигать головой, чтобы осмотреться и понять, где он находится и есть ли хоть малейшая возможность сбежать. Но его взгляд вновь упал на демонов, стоящих по обе стороны от конвейерной ленты. Их лица были искажены в злобных ухмылках, и они следили за ним, как хищники за своей жертвой. Один из них, держась за трезубец, шагнул ближе, и Макс почувствовал, как его сердце сжалось от ужаса. Демон поднял оружие и с издевательской усмешкой медленно провёл им по телу Макса, оставляя за собой глубокую рану, которая тут же начала кровоточить.

– Ну что, смертный, – зловещий голос демона резонировал в его ушах, – каково это, чувствовать боль снова и снова? Добро пожаловать в ад.

Макс закрыл глаза, стараясь отключиться от всего этого, но боль была слишком реальной. Он вновь и вновь ощущал, как его тело подвергается мучениям, как каждый орган в его теле разрывается и восстанавливается только для того, чтобы снова быть разорванным. Его разум балансировал на грани безумия, но что-то внутри него отказывалось сдаваться.

Он вспомнил моменты из своей жизни, когда ему казалось, что хуже уже не будет, но он всегда находил в себе силы идти дальше. Эти воспоминания, как слабые огоньки в темноте, помогали ему удержаться на плаву. Он знал, что не может просто смириться с этим. Если в его жизни всегда был выход, то он должен найти его и здесь.

Конвейер, тем временем, продолжал своё неумолимое движение. Макс с трудом повернул голову, пытаясь разглядеть, что ещё происходит вокруг него. Его взору предстали бескрайние просторы кроваво-красной каменистой почвы, усеянные ужасающими механизмами пыток самых разных видов. Люди кричали от невыносимой боли; их тела разрывались на куски, варились заживо, сжигались, но каждый раз они вновь восстанавливались, чтобы снова пережить этот кошмар. Каждый крик был наполнен мукой и отчаянием, и в тот момент Макс понял, что он не один в этом аду.

Когда он приблизился к следующему валу, Макс заметил что-то странное в одном из людей, заключённом в соседнем механизме. Этот человек, как и остальные, был погружён в кошмарный цикл разрушения и восстановления, но казалось, что он просто спал. Его тело было разорвано на куски, но он не издал ни звука. Макс смотрел на него, и в его сердце зародилось новое чувство – удивление.

Как этот человек мог оставаться спокойным в такой ситуации? Что-то в его поведении привлекло внимание Макса, и он начал следить за ним, забыв на мгновение о собственной боли. Этот человек, несмотря на все ужасы, которые происходили с ним, казался странно спокойным, как будто его разум покинул это место и ушёл в какое-то другое, более безопасное пространство.

Но этот спокойный человек был не единственным, кто привлёк внимание Макса. В другой части адского простора он заметил ещё одного человека, который, наоборот, не только не сдавался, но и активно пытался выбраться. Он был окружён демонами, которые с яростью пронзали его острыми концами своих трезубцев, но этот человек, несмотря на их численное превосходство, продолжал бороться.

Этот человек разорвал цепи, которые удерживали его на четвертовочной машине, используя силу, которую Макс даже не мог себе представить. Он вырвал трезубец у одного из демонов и начал сражаться с ними с такой яростью, что казалось, будто сам ад не может его сдержать. Он бросался на своих врагов, не показывая ни малейшего признака страха, и его крики не были криками ужаса – это были крики ярости и решимости.

Макс наблюдал за этим, забывая о своих собственных страданиях. Он был поражён, как этот человек смог найти в себе силы бороться. В то время как большинство других людей кричали от боли и страха, этот человек оказался способен не только выжить, но и активно сражаться за свою свободу.

Когда демоны наконец схватили его и попытались вернуть на место, человек вырвался и скрылся в темноте, оставляя за собой след из поверженных врагов. Макс смотрел ему вслед, не веря своим глазам. Эта сцена вдохновила его, дала ему новую цель и надежду. Если этот человек смог выбраться и убежать, значит, и он, Макс, может найти способ вырваться из этого ада.

Он дал себе слово, что не останется здесь навечно. Перед ним стояла непростая задача, но Макс больше не собирался быть пассивным наблюдателем своей собственной муки. Он начнёт сражаться, пусть даже против самых ужасных созданий, которых только мог себе представить. Если ему отказали в пути в рай, он сам проложит себе дорогу, даже если для этого ему придётся пройти через все круги ада.

Его сознание начало перестраиваться. Боль уже не была единственным, что занимало его мысли. Он сосредоточился на том, чтобы изучить окружающую его обстановку, найти слабые места в механизмах, обратить внимание на любые ошибки или упущения со стороны демонов. Пусть ад и был местом мучений, но Макс решил, что каждый новый виток конвейера, каждый новый акт разрушения и восстановления его тела будут для него тренировкой, подготовкой к будущей борьбе. И он подготовится к своему великому побегу. Он знал, что будет нелегко, но каждая секунда, проведённая здесь, делала его сильнее, выносливее и умнее.

Он будет бороться, как тот человек, за которым он наблюдал лишь мгновение. Но это короткое мгновение стало для него примером силы и стойкости. Однажды сам Макс станет таким же примером для тех, кто, возможно, уже потерял всякую надежду. В этом месте, полном страданий и отчаяния, он может и не найти союзников, но ему это и не нужно. Всё, что ему нужно, – это его решимость и непреклонная воля к победе.

Теперь, когда он уже не был просто жертвой, Макс почувствовал, как в нём рождается новая сила. Это была сила, питаемая гневом и отчаянием, но также и надеждой на то, что он сможет изменить свою судьбу. Ведь если даже здесь, в аду, возможно сопротивление, значит, возможно и спасение.

Время. Вначале Макс пытался считать секунды между периодами восстановления и очередным перемалыванием его тела, но быстро понял, что это было бессмысленно. Казалось, что прошла целая вечность с того момента, как проклятый конвейер впервые заработал. Он уже не мог даже приблизительно оценить продолжительность этой пытки. Может быть, это было лишь мгновение. Даже если и так, для него это мгновение казалось вечностью. И он уже потерял всякое представление о длительности его пребывания в аду. Время – оно текло, лишённое всякого значения.

Постепенно он привык к непрекращающимся мукам, которые причиняли ему адские машины. Вначале каждое перемалывание его тела было подобно удару молота по его разуму. Но со временем его сознание стало адаптироваться, и боль перестала быть главным врагом. Он научился жить с ней, как с неизбежным фоном своего существования.

Многие другие души, оказавшиеся в этом месте, смирились со своей участью. Они погружались в состояние, похожее на сон, отключаясь от реальности. Так же, как и Макса, этих людей подвергали невероятным пыткам, но их разум был далёк, защищён стеной апатии и безразличия. Они становились почти как растения – живыми, но лишёнными всякой воли к действию.

Но Макс был другим. Он не позволил себе утонуть в безразличии, не стал безвольным зрителем своих мучений. Он держался за свою силу воли, как за последнюю нить, связывающую его с самим собой. Он отказался принимать ад как неизбежность и решил бороться, даже если бы вдруг оказалось, что эта борьба была бессмысленной. Со временем он научился делать небольшие движения – поднимать руки, ноги, отрывать таз от конвейерной ленты. Это были крошечные победы, но они давали ему надежду.

Макс обращал внимание на других людей, находящихся вокруг него, ещё не погрузившихся в беспробудный сон. Он пытался говорить с ними, звать их, задавать вопросы, надеясь на ответ. Но отклик был слабым и редким. Многим уже было всё равно, они просто существовали, ожидая очередного круга мучений.

– Эй, вы там! – кричал время от времени Макс в пустоту, надеясь, что его голос донесётся до кого-нибудь, кто сможет ему ответить. – Слышит меня кто? Что становится с теми, кто сбегает отсюда?

Его крики разносились эхом по всему аду, и иногда он получал ответ – короткие фразы, полные отчаяния и безнадёжности.

– Не знаю, – ответил ему однажды кто-то с другого конца конвейера. – Думаю, дьявол закрывает их в особом месте, где пытки ещё страшнее. Отсюда точно нет выхода. Нужно привыкнуть к боли и попытаться поспать, как эти, что невозмутимы, когда их жгут или режут.

Этот ответ вызвал в Максе вспышку гнева. Его ярость была столь сильна, что он не смог сдержать слов:

– Да пошёл ты, урод! Ты даже хуже, чем демоны и сам дьявол! Ты мерзкий ублюдок, который смирился со своей судьбой и подталкивает к этому других! Пошёл ты к чёрту, мразь! Я не собираюсь здесь оставаться!

После этого Макс перестал пытаться разговаривать с другими. Он понял, что слишком многие из них уже смирились, и надеяться на них было бессмысленно. Но однажды его настиг неожиданный оклик.

– Ты! Да, ты! – закричал кто-то, и его голос был полон решимости и ярости. – Я видел, как ты поднял руку над собой! Борись, мужик, во что бы то ни стало! Не становись как эти «овощи»! Я тоже не стану мириться с этим дерьмом!

Эти слова зажгли в Максе новый огонь. Он почувствовал, как его дух воспрянул, и с новой решимостью принялся бороться. Приложив все усилия, он даже смог перевернуться на бок и попытался разглядеть того, кто его звал. Макс кричал, стараясь донести свой голос до него:

– Если я выберусь, я спасу тебя! Отзовись, ты слышишь меня? Как тебя зовут? Где ты?

Но ответа не последовало.

Спустя некоторое время, отбиваясь от стада демонов, тот самый мужчина, который звал его, внезапно оказался рядом. Он подбежал к Максу, схватил его за руку, с силой положил её на край конвейера и сжал. Макс уцепился и перестал двигаться по конвейерной ленте.

– Он сказал мне, что тебе осталось немного, слышишь? Тебе осталось немного, брат! – голос этого мужчины был полон надежды и веры. – Я бы спас тебя, но мне нельзя. Каждый здесь должен сам заслужить себе путь в рай. Я верю в тебя, брат мой! Ты сможешь! Старайся сильнее, и всё получится!

С этими словами он отпустил руку Макса и побежал дальше, оставив за собой слова напутствия:

– Когда выберешься, беги в ту же сторону, что и я! Ты придёшь туда, куда нужно!

Макс смотрел ему вслед, пока его фигура не растворилась в темноте ада. Теперь Макс уже не сомневался, что выберется отсюда. Он был готов сражаться до конца, не останавливаясь ни перед чем, и никто, даже самые ужасные создания, не могли остановить его на этом пути.

В этот момент к Максу подбежали двое демонов. Они грубо оторвали его руку, схватившуюся за край конвейера, и силой положили его обратно на спину. Их злобный смех резал уши Макса, они тыкали в него своими уродливыми пальцами, наслаждаясь его страданиями.

Но Макс уже не был тем слабым существом, которое они знали. Он собрал в себе всю ярость, накопленную за всё время, проведённое здесь в мучениях, и закричал с такой силой, что его голос эхом разнёсся по всему аду:

– Я выберусь, сучьи отродья! Слышите, мрази? Вы меня не удержите! Валите отсюда! Видели свои рожи? У вас тут, наверное, конкурсы проводятся на самого уродливого демона ада! Ты справа, ты бы точно занял первое место! На твою рожу будто насрала корова, и по ней пробежал табун лошадей!

Демоны, услышав его слова, начали так громко и сильно смеяться, что в приступах смеха отступили на несколько шагов, потешаясь над его дерзостью. Но Макс не собирался останавливаться. Он знал, что их смех – это его шанс. Он продолжал выкрикивать оскорбления и угрозы, каждый раз заставляя их терять бдительность. В порыве гаготания они отходили всё дальше и дальше. В его душе горел огонь решимости, он собирался здесь и сейчас уцепиться за эту возможность.

Пока демоны были в экстазе от смеха, Макс в ярости решил подняться и выбраться, чтобы заткнуть им пасти. Что было сил, он цеплялся за край конвейера, приподнимался и полз к нему, чтобы скатиться на землю. И вот настал момент, когда его упорство дало результаты. С очередным усилием Макс смог не просто подняться, но и сесть на край. Но стоило ему немного расслабиться, как сила, что удерживала его, потянула обратно. Он успел ухватиться, но механизмы затянули и оторвали ему ногу.

Макс не сдавался. Даже несмотря на то, что его нога попала в мясорубку и была безжалостно затянута, собрав волю в кулак, он снова попытался освободиться. И вот, наконец, он сумел вырваться и свалился на землю.

Спасение

Упав на землю, Макс, не теряя времени, уцепился за конвейер и поднялся над землёй, встав на оставшуюся при нём ногу. Оглядываясь, он пытался сфокусировать зрение, оценить обстановку, но все вокруг кружилось, словно в калейдоскопе. Этот мир стал сплошным хаосом, и Макс с трудом различал очертания окружающих его объектов. Он знал, что времени у него мало, что демоны скоро попытаются схватить его и вновь вернуть на конвейер.

И тут он услышал грозный рык, который пронесся над всем пространством, заставляя его замереть. Макс посмотрел в сторону, откуда доносился звук. Его глаза смогли разглядеть огромную стаю демонов, что неслись к нему с жаждой мести и яростью в глазах. Их рогатые головы и злобные лица выражали ненависть, они желали вернуть Макса на место и продолжить его мучения.

Но в его душе горел огонь ярости, который с каждым ударом сердца разгорался всё сильнее. Его разум, который до этого момента был занят только попытками выживания, теперь был поглощен одной мыслью – местью.

Он почувствовал острую боль в груди – его пронзили два трезубца. Макс обернулся и увидел тех самых демонов, что смеялись над ним, когда он был прикован к конвейеру. Он повернул голову и увидел, что их лица, искривлённые от злобного веселья, теперь сменились в выражении ярости.

– Уже не до смеха уроды? – прохрипел с пробитой грудной клеткой Макс.

Ярость придала ему невероятные силы. Он вырвался из их трезубцев и закричал так, как кричит обезумевший берсерк во время битвы. Его крик был полон ненависти, гнева и решимости уничтожить своих врагов. Он кинулся на них, и один из демонов упал на землю, получив мощный удар по лицу. Макс нашел под рукой камень и начал бить его так сильно, что лицо демона превратилось в кровавую кашу, но на глазах Макса оно тут же восстановилось. Демон похрипел и начал смеяться, но это лишь усилило ярость Макса.

Второй демон не остался в стороне. Он сзади воткнул трезубец в шею Макса, и тот прошел насквозь, выйдя прямо у лица лежащего на земле беса. Демон поднял его на трезубце, как будто он ничего не весил, а лежащий на земле встал и начал когтями полосовать Макса по лицу и телу, наслаждаясь каждой глубокой раной, оставленной его длинными когтищами.