Простить невозможно забыть

Ей было уже все равно.

Но Дмитрий не выезжал из города. Он вез ее по освещенным улицам.

Наконец, он припарковал машину во дворе пятиэтажного серого дома и потушил фары.

– Идем, – он открыл перед ней дверь машины, но Катя не шелохнулась. Тогда он схватил ее за руку и вытащил на улицу.

– Я закричу.

– Только попробуй, ведьма! – процедил он ей на ухо. – Только попробуй открыть свой рот, и ты пожалеешь об этом. И будешь жалеть весь остаток своей жалкой никчемной жизни!

Он потащил ее к подъезду. Над входом горела тусклая лампочка. Дмитрий открыл дверь, втолкнул девушку.

Он не выпускал ее, тащил ее за собой на третий этаж. Катя спотыкалась, но он не давал ей упасть. Его рука так сильно сжимала ее предплечье.

Открыв квартиру, он толкнул девушку внутрь, захлопнул дверь и зажег свет. Катя лежала на полу в просторном коридоре.

Дмитрий подошел к ней, резким движением поднял на ноги, прижал спиной к двери и замахнулся.

Катя съежилась и закрыла лицо руками. Но он ударил не ее, а стену рядом с ней.

– Какого дьявола, Катя? – прошипел он. – Я оставил тебя дома. Ты сейчас должна была сидеть в своей комнате и делать уроки. Что в таком простом, четко продуманном плане могло пойти не так?

Девушка сильно дрожала. Дмитрий ее не отпускал. Его пальцы больно впились в ее руку.

– Меня выгнали из дома, – прошептала девушка, не убирая руки от лица. – Сказали, чтобы я больше не появлялась на пороге.

– Неудивительно, – усмехнулся он, отпуская ее и отступая на пару шагов. – Терпеть такую несносную дочь невозможно.

Катя упала на пол и зарыдала.

– Хватит плакать, это раздражает, – Дмитрий схватил ее за руки и поднял на ноги. – У меня и без твоего нытья голова раскалывается. Разувайся.

Катя стянула кроссовки. Дмитрий взял ее за руку и привел в просторную гостиную. Щелкнул выключатель.

Прямо перед девушкой стоял большой серый диван. Напротив него небольшая тумба с телевизором. За диваном располагался кухонный стол, а за ним кухонный гарнитур.

– Где мы? – дрожащим голосом спросила Катя.

– В моем доме. Сегодня останешься здесь. А завтра я придумаю, что с тобой делать, – произнес он уже спокойным голосом. – Спать будешь здесь.

– Я…

– Рот закрой, – он слегка повысил голос. – Мне не до твоих капризов, девочка.

Он ушел из гостиной, а через минуту вернулся с подушкой и одеялом. Также он принес ей футболку и штаны.

– Одежда будет тебе великовата, но какая к черту разница. Ванная – вторая дверь в коридоре. Спи, – сказав это, он вышел.

Катя продолжала стоять перед диваном. Он ничего с ней не сделал. Просто ушел. Просто оставил ее одну. Или он еще вернется?

Катя села на край дивана и обняла себя руками. Она дрожала, хотя в комнате было тепло. Но ее знобило. Зубы ее начали стучать. Дрожь была все сильнее. Девушка натянула на себя одеяло, но не могла согреться.

Взгляд Кати упал на тумбу перед ней. Часы, стоявшие там, показывали час ночи. Девушка закрыла глаза. Через мгновение открыла их снова. Но часы на тумбе показывали время на пятнадцать минут больше. Она еще раз закрыла глаза. А когда открыла их через секунду, часы показывали время на десять минут больше.

Сознание ее начало путаться. Она закрывала и открывала глаза, а минутная стрелка все спешила. Что с ней? Где она?

Какое-то странное оцепенение овладело девушкой. Она все еще сидела на краю дивана, укутанная в одеяло. Откуда она взяла его? Кто-то дал его ей. Она что-то видела, что-то очень важное в этой комнате. Но что?

Катерина обвела взглядом комнату. Кухня. За нее спиной. Девушка медленно повернула голову и увидела на кухонном столе подставку для ножей. Все ножи были в ней.

Скинув с плеч одеяло, Катя подошла к столу и взяла самый большой нож.

Дмитрий, человек, поймавший ее у гаража и изнасиловавший ее. Он совсем один. И спит.

Девушка на цыпочках вышла из гостиной. Глаза ее горели ядовито-изумрудным пламенем, а рука крепко сжимала рукоять холодного ножа.

Вторая дверь – это дверь в ванную. Значит, первая в его комнату.

Катя осторожно повернула ручку. Дверь неслышно отворилась.

Катерина сразу увидела его в свете горевшего ночника. Дмитрий лежал на широкой кровати, обнаженный по пояс. Он спал.

Девушка подошла к самой кровати. Она видела, как его грудь поднимается в такт его ровному дыханию. Катерина занесла над ним нож. И с силой опустила прямо по центру его груди…

Но его сильные пальцы схватили ее за руку, удерживая нож в нескольких миллиметрах от его тела.

Катя посмотрела прямо ему в глаза. Огонь в ее глазах разгорался все сильнее. Как и в его. На мгновение в них она увидела страх. Она сжала рукоять ножа второй рукой и навалилась на него всем телом. Дмитрий едва удерживал ее над собой. Кончик ножа коснулся его груди.

Катя уперлась коленями в кровать. Она давила на нож все сильнее, Дмитрий удерживал ее руки, крепко сжимая запястья. Резким движением он оттолкнул от себя руки девушки, нож выпал из ее рук, а Дмитрий схватил ее за горло и сдавил его.

– Я предполагал, что ты выкинешь что-то подобное, чертова стерва!

Катя начала задыхаться. Она жадно ловила ртом воздух, пытаясь убрать его руки от своего горла. Оцепенение прошло. Ей было больно. Так больно…

Дмитрий разжал пальцы и отшвырнул от себя девушку с такой силой, что она отлетела к стене, больно ударившись об нее.

Дмитрий встал с кровати, поднял нож с пола, подошел и присел прямо перед ней.

Катя вжалась в стену и поджала под себя ноги.

Грудь его вздымалась от тяжелого дыхания.

– Хватит, Катя, – произнес он. Голос его звучал спокойно, но в нем слышался металл. – Думаешь, моё убийство что-то решит? Или тебе станет легче? Так вот, открою тебе секрет, не хрена не станет. Этим уже ничего не исправишь.

Катя посмотрела ему прямо в глаза.

– Ты изнасиловал меня, – прошипела она.

– Да, – ответил он, не спуская с нее глаз. – И не я один.

Девушка опустила ресницы.

– Чего ты хочешь, Катя? Извинений? Что ж, извини. Жаль ли мне? Да, жаль. Сделал бы я это снова? Сделал бы. А теперь иди спать. И верни нож на место, – он положил нож рядом с ней и встал.

Но Катерина все еще сидела на полу.

– Катя, пожалуйста, уйди. Я чертовски устал и хочу спать.

– Мне было так страшно и больно.

– Знаю, Катя.

– Что мне теперь делать? – сквозь слезы прошептала она.

– Забудь об этом. Забудь и живи дальше, – ответил он.

– А ты забыл? – она подняла на него глаза.

Дмитрий снова присел около нее.

– Да, Катя, забыл. Мало чести в том, чтобы изнасиловать беззащитную девушку.

– Тогда почему?

– Иногда приходится совершать чудовищные поступки. Хватит, Катя, – он коснулся ее щек, вытирая слезы, и заглянул в ее глаза. Сколько же они плакали за последние два дня? Были ли они хоть мгновение сухими? Сколько еще слез в ее сердце? – Иди спать.

Он помог ей подняться на ноги.

– Умойся, прими душ, переоденься и ложись.

Девушка вышла из его комнаты, держа в руках нож. Почему он не убил ее? Он же мог обратить этот нож против нее. С легкостью перерезать ей горло или вонзить ей в сердце.

Катя положила нож на стол и вернулась на диван. Ее снова начало знобить. Она укуталась в одеяло и легла на мягкую подушку. И почти сразу провалилась в тяжелый сон.

– Катя, – мужской сильный голос вырвал ее из объятий сна.

Казалось, она только закрыла глаза, забылась на мгновение, и вот ее снова возвращают в ужасную реальность.

– Катя, просыпайся сейчас же.

Девушка открыла глаза. Дмитрий стоял рядом с ней. Она отпрянула от него.

– Вставай.

– Зачем? Что тебе надо?

– Тебе пора в школу. Я отвезу тебя, а потом поеду по своим делам. Давай живее.

– Нет, – прошептала девушка. Школа – это последнее, о чем она думала в этой жизни.

– Катя, не спорь со мной, – глаза Дмитрия сверкнули. – Сейчас же иди умываться, – он столкнул ее с дивана.

Девушка поплелась в ванную комнату. И впервые посмотрела на себя в зеркало за последние два дня. Она выглядела ужасно: красные опухшие глаза, синяки под глазами, потрескавшиеся губы, бледная кожа, спутанные волосы. Она открыла кран с холодной водой, умылась. Но это не помогло.

Девушка вышла из ванной комнаты. Дмитрий стоял на кухне и пил кофе. Аромат горячего напитка ударил в нос девушке, в животе заурчало. Она не ела три дня.

– Ты готова? – спросил он, поворачиваясь к девушке.

– Я не могу идти в школу в таком виде, – прошептала она.

Он оглядел ее с головы до ног. Выглядела она просто ужасно. – Ладно, хрен с тобой, оставайся сегодня дома. Выспись, как следует, сходи в душ, приведи себя в порядок. Я буду поздно. Прибери здесь и приготовь ужин.

– Я не твоя служанка, – произнесла девушка.

– Нет, – Дмитрий остановился прямо перед ней. – Но ты в моем доме. Тебе некуда пойти, и я позволил тебе остаться. Это мой дом. А мой дом – мои правила. Не нравится, вали к чертовой матери. Где дверь, ты знаешь. Я тебя не держу.

Катя смотрела в его глаза. Да, она могла бы уйти. Снова хлопнуть дверью, как в прошлый раз, в доме своих родителей. Но куда это ее привело?

– Чудно, – произнес Дмитрий, выходя в коридор. – Вот, – он протянул ей карту. – Код 5327. Сходи в магазин, купи себе что-нибудь.

– Что?

– Катя, я не знаю, – с раздражением проговорил он, – зубную щетку, пасту, расчёску, одежду, тетради, ручки, тапочки, наконец… Все, что тебе нужно.

– Эти деньги ты тоже причислишь к моему долгу? – спросила она.

– Нет. Не забудь про ужин.

– Не боишься, что я отравлю тебя? – спросила она, когда Дмитрий уже взялся за ручку двери.

– И что ты от этого выиграешь? Ну, отравишь, я умру. Приедет полиция, заберет мой труп. Тебя отправят к родителям, но учитывая, что они выгнали тебя, и обратно не примут, тебя отправят в детдом, поскольку ты несовершеннолетняя. Либо я, если не умру после твоего отравления, сам лично отправлю тебя в детдом.

Но это было неправдой. Он солгал ей. Если она и правда его отравит, его друзья не спустят ей этого с рук. Ее снова пустят по кругу разок, другой, а потом отправят в лучшем случае в бордель, или убьют. Хотя еще неизвестно, что в ее ситуации будет лучше.

Катя тоже это понимала. Он видел ужас в ее глазах.

– Я не умею готовить, – прошептала она.

– Катя, твою мать, не надо изощряться, просто пожарь яйца. Это-то ты сможешь сделать? – прошипел он и вышел за дверь.

Глава 4 – Начало больших-больших проблем

Дмитрий сел в машину и ударил по рулю двумя ладонями.

Что он наделал? Какую ужасную ошибку допустил? Как он мог притащить эту девчонку в свой дом? Какого черта его вообще понесло мимо того моста? Зачем он спас ее?

Пусть бы прыгала к чертовой матери! Не велика потеря.

У него есть шанс вернуть почти все наркотики. В течение следующей недели это дело решится. Из ее долга останутся копейки. Если бы она утонула, погоды бы это не сделало.

Но ошибся не только он, но и Петр Сергеевич. Он отпустил девушку. А ведь проще было отправить ее в бордель. Она несовершеннолетняя, ее цена была бы высока. Плюс она достаточно красива.

Да, сейчас она выглядит просто ужасно, но она успокоится, слезы высохнут, синяки под глазами исчезнут…

Петр Сергеевич приказал ему и его друзьям изнасиловать ее, а потом отдал им в услужение, запретив касаться ее. Что за странная игра?

Дмитрий устало потер виски. Из-за этой мелкой стервы он не спал всю ночь.

Когда он оставил ее в гостиной и вошел в свою комнату, он вспомнил о ножах. Он знал, что она непременно воспользуется ими. Он ждал ее. Но время шло, она не приходила. И он начал засыпать. Дмитрий не слышал, как она вошла в комнату. Он открыл глаза за мгновение до того, как нож вонзился бы в его сердце.

Столько ярости было в ее глазах, столько силы в ее хрупком теле…

А она ведь могла и правда его убить. Она без жалости давила на нож. Ни один мускул не дрогнул на ее лице. И глаза… горели странным флуоресцентным огнем. Только чудо спасло его.

А потом она просто упала на пол. И снова стала той беззащитной девочкой, которую он увидел в той спальне.

Дмитрий опустил голову на руль. События последних дней сильно вымотали его. Больше всего на свете он хотел спать. Послать все к черту и остаться дома? Просто вернутся в постель и уснуть?

Но спать рядом с маленькой ведьмой было опасно. Мало ли что она опять выкинет. Теперь он даже в собственном доме не может чувствовать себя в безопасности. Ну, вот зачем, зачем он привез ее к себе?

Дмитрий завел мотор и направился в дом Петра Сергеевича.

Когда он вошел в кабинет, Вадим, Виктор, Глеб и Олег уже сидели там.

– Выглядишь ужасно, – улыбнулся Виктор.

Дмитрий ничего не ответил и занял свое место около окна. Голова жутко раскалывалась, хотелось спать.

Вошел Петр Сергеевич.

– Доброе утро, господа, – произнес он. – Есть хорошие новости?

– Да, – ответил Дмитрий. – Мы можем вернуть свой товар.

Петр Сергеевич улыбнулся.

– А что с Катериной? – он посмотрел на Дмитрия. – Она дома?

Дмитрий молчал. Все посмотрели на него.

– Не совсем, – произнес он после короткой паузы.

– Только не говори, что в морге, – усмехнулся Олег.

– В моем доме. По крайней мере, была там, когда я уходил.

Петр Сергеевич посмотрел на Дмитрия.

– Что это значит? Я ясно выразился, что девчонку не трогать. Та ночь была единственной.

– Да не трогал я ее, – Дмитрий потер виски. – Я встретил ее на улице ночью. Ее выгнали из дома еще утром. И она весь день бродила по городу.

– И ты притащил ее к себе? – рассмеялся Вадим. – Она так просто пошла к тебе?

– И почему ты еще жив? – усмехнулся Виктор.

Дмитрий скривился. Он не хотел говорить о ее попытке суицида и о попытке убить его.

– Разве ей некуда пойти? – удивился Петр Сергеевич. – Что за родители могут выгнать несовершеннолетнюю дочь на улицу?

– У нее нет родных в этом городе, – пожал плечами Дмитрий.

– И ты теперь будешь ей за папочку? – улыбнулся Глеб.

Дмитрий отмахнулся от него.

– Может, так и лучше, – проговорил Петр Сергеевич. – Присматривай за ней.

– Так она сейчас у тебя дома? – спросил Виктор.

– Да.

– Она вполне может разнести тебе всю квартиру, – произнес Олег.

– Или поджечь ее, – продолжил Виктор.

– Или покончить с собой на твоей кровати, предварительно написав своей кровью на стене «Гори в аду, мерзавец», – закончил Вадим.

Это была бы меньшая из его проблем. Он просто избавится от ее трупа.

– Ты просто сказочный долбодятел, – произнес Олег и рассмеялся.

– Знаю, – Дмитрий опустил голову.

– Почему было просто не избавиться от девчонки? – спросил Вадим. – Зачем с ней столько хлопот? Давайте отправим ее к Жанне в ее клуб удовольствий.

– Нет, – твердо произнес Петр Сергеевич. – Из-за одной маленькой ошибки не стоит ломать всю жизнь этой девушки.

– А разве она уже не поломана? – спросил Виктор.

– Она была девственницей? – произнес Петр Сергеевич.

– Нет, – ответил Глеб.

– Тогда не страшно, – Петр Сергеевич пожал плечами. – Она молодая, здоровая, забудет все постепенно.

– Едва ли, – прошептал Дмитрий.

– В любом случае, присматривайте за ней, привлекайте ее к работе, обучайте ее.

– Обучать? – удивился Вадим. – Чему?

– Всему. Я хочу, чтобы она работала в моей команде, пока не вернет долг.

Дмитрий внимательно посмотрел на Петра Сергеевича, но ничего не сказал.

– Какой долг? – спросил Вадим. – Наркотики мы вернем. Там останутся сущие гроши за то, что ее дружки потратили.

– Вот это пускай и возвращает. А ты, – Петр Сергеевич обратился к Дмитрию, – пока ничего не говори ей об уменьшении долга. Расскажешь, когда мы вернем все. Можете идти.

Мужчины вышли из кабинета.

– Вот скажи, чем ты думал, когда приводил девушку к себе? – спросил Виктор, когда они вышли из кабинета.

– Ты никогда не был жалостливым, – произнес Вадим.

– Да понятия не имею, – отмахнулся Дмитрий. – Знаю, что совершил ошибку.

– Смотри, как бы твоя ошибка не вышла нам всем боком, – произнес Олег и вышел из дома.

– Слушай, – Виктор похлопал его по плечу, – отдай мне девчонку на следующих выходных. У меня есть к ней дело.

– Забирай хоть сейчас.

– Нет, – рассмеялся Виктор. – Сейчас она мне не нужна. Я заберу ее в следующую пятницу. На пару дней.

– Только в воскресенье верни до вечера.

– Верну, верну, – улыбнулся Виктор и вышел.

Дмитрий отправился в свой клуб в центре города. Днем клуб был закрыт, и он сможет поспать в своем кабинете хоть немного.

Едва он добрался до дивана, сразу отключился. Но сон не принес желаемого отдыха. Он видел перед собой Катю с ножом в руках. И ее глаза. Такие странные глаза. Они горели неестественным флуоресцентным огнем. Потом нож исчез, она сама исчезла, и только глаза, нереально яркие изумрудные глаза, светящиеся в полной темноте…

Дмитрий проснулся. В кабинете было темно. Голова ужасно раскалывалась.

– Твою же…, – он медленно встал, дошел на ощупь до стола, включил лампу и посмотрел на часы. Девять вечера.

Клуб давно открыт. Но он не слышал музыки. Его кабинет был полностью звуконепроницаемым. И в нем не было окон.

Он прошел в ванную комнату, умылся и принял таблетку обезболивающего. Спускаться вниз не хотелось.

Дмитрий проверил телефон. Сообщений из банка не было. Значит, Катя не воспользовалась его картой. Никуда не выходила? Или все же покончила с собой?

«Надеюсь, она повесилась», – подумал Дмитрий. Не очень-то хотелось кучу времени потратить на то, чтобы отмывать ее кровь…. От одной мысли, что придется всю ночь возиться с ее трупом, ему стало еще хуже.

Дмитрий опустился в кресло и закрыл глаза. Может, отправить людей к себе домой? Пусть проверят. Но он отогнал эту мысль. Об истории с Катей никому не известно. И не стоит посвящать лишних людей в это дело. Он разберется сам.

Таблетка начала действовать, головная боль уменьшилась. Посидев еще немного, он встал и открыл дверь.

Яркий зеленый луч прожектора ослепил его. Дмитрий зажмурился. Яркий, зеленый… такой же, как глаза Кати прошлой ночью.

«Да твою мать! Почему я не могу выкинуть из головы эти чертовы глаза?»

У нее были обычные зеленые глаза. Но в ту ночь они светились. Или это просто была игра света? Или ему померещилось?

Оглушительная музыка, скользящие лучи прожектора, смех людей… Дмитрий снова схватился за голову.

Он кое-как прошел к бару.

– Что с тобой? – Глеб хлопнул его по плечу. – Вечеринка что надо…

– У меня голова раскалывается, – пожаловался Дмитрий. И попросил бармена налить ему виски.

– Ты уже был дома? – спросил Глеб.

– Нет еще.

– Не звонил?

– Нет.

– Интересно, что она делает там…, – Глеб подмигнул другу.

– Я даже знать этого не хочу, – поморщился Дмитрий.

– Но тебе придется туда поехать рано или поздно.

– Не доставай меня хотя бы ты.

– Намучаешься ты с ней.

– Если она еще жива, – Дмитрий залпом выпил весь бокал.

Дмитрий пробыл в клубе до часа ночи. Потом все же решил ехать домой.

Припарковав машину у подъезда, он обошел дом. Свет нигде не горел. Он медленно поднялся на третий этаж. Дверь цела, следов пожара вроде нет. Он принюхался, газом тоже не пахло.

Хотя… если что-то случилось бы, соседи вызвали бы пожарных и позвонили ему.

Он осторожно повернул ключ в замке и толкнул дверь. На него никто не бросился с ножом.

«Черт, я схожу с ума», – подумал он и перешагнул порог.

Яркий свет озарил коридор. Дмитрий снял туфли и прошел в гостиную. Катя лежала на диване, укрытая одеялом с головой, лишь длинные темно-русые волосы разметались по подушке. Дмитрий решил ее не трогать. Он прошел мимо дивана на кухню и зажег лампочки над кухонным столом. На плите стояла сковородка с чуть пригоревшей яичницей. Он взял сковороду и повернулся к обеденному столу.

– Твою ж! – воскликнул он.

Катя стояла перед ним.

– Напугала до чертиков, – он поставил сковородку на стол. – Почему не спишь?

– Я ждала тебя, – прошептала она.

Дмитрий оглядел девушку. Волосы ее были вымыты и расчесаны, на ней была его одежда, которую он отдал ей вчера. Она стояла напротив него, опустив голову. Руки она держала за спиной.

– Зачем? – он бросил быстрый взгляд на подставку для ножей. Все ножи были на месте. Что она держит за спиной? Ножницы?

– Почему ты привел меня сюда? – спросила она, не поднимая глаз.

– Катя, пожалуйста…

– Меня выгнали из дома, мне некуда идти, – произнесла она.

– Я знаю. Поэтому можешь остаться здесь. Но на определенных условиях. Во-первых, ты не творишь глупостей. Во-вторых, не создаешь мне проблем. И в-третьих, делаешь все, что я скажу. Тебе ясно? – он включил чайник.

Девушка подняла на него испуганные глаза.

– Ты.. ты хочешь… снова…

Она побледнела и отступила на шаг.

– Нет, Катя, нет, – он устало опустился на стул. – Я не трону тебя. Тебя никто не тронет.

– Зачем тебе это?

– Ты под моей ответственностью. Пока не выплатишь долг. Поэтому можешь жить здесь. Спать будешь на диване. Следи за домом, поддерживай легкий порядок, но сильно не напрягайся. Раз в неделю сюда приходит женщина для уборки. Для нее и всех соседей ты – моя племянница, договорились?

Катя кивнула.

– Завтра с утра поедешь в школу.

– Нет, – прошептала Катя. – Я не могу…

– Катя, не спорь со мной. Правило номер три: ты делаешь все, что я скажу.

– Я не могу… после всего…

– После чего? – спросил он, заглядывая в ее глаза. Они были обычного зеленого цвета. Без какого-либо свечения. Просто большие глаза, наполненные слезами. – Ты пропустила пару дней, уверен, быстро догонишь программу. Катя, пожалуйста, я чертовски устал, у меня раскалывается голова. Не устраивай истерик, ладно?

Она ничего не ответила. Чайник отключился.

– Выпьешь со мной чай? – спросил он.

Катя кивнула и села за стол.

Дмитрий налил чай себе и ей. А потом принялся за холодную яичницу.

– Ты сама-то хоть ела?

Она кивнула.

– Неплохо для первого раза, – улыбнулся он.

– Она пригорела, – прошептала девушка.

– Неважно. Спасибо.

Дмитрий смотрел на девушку. Она медленно пила горячий чай. Глаз она не поднимала. Но он видел, что выглядела она немного лучше. Отек век из-за постоянных слез прошел, значит, больше не плакала, к щекам вернулся едва заметный румянец, значит, хорошо поспала.

– Ты не выходила сегодня? – спросил он.

– Нет.

– У меня есть пара тетрадей и ручек, я одолжу тебе. А потом купишь свои.

– Я…

– Катя, не спорь. Ты вернешься в школу. Разговор на эту тему закончен. Ты учишься в субботу?

– Нет.

– Хорошо, тогда поможешь мне в баре в выходные, – произнес Дмитрий. Он решил, что ей полезно будет развеяться. Да и чем быстрее займется работой, тем быстрее выплатит долг. – Одна из моих официанток уволилась. Заменишь ее в выходные.

– И сколько я буду работать официанткой, чтобы выплатить десять миллионов?

– Ты будешь не только официанткой. Будешь выполнять и другую работу.

– Какую?

– Разную. Виктор придумал для тебя что-то на следующих выходных. Он заберет тебя в пятницу вечером.

Виктор. Человек со шрамом.

Катя в ужасе уставилась на Дмитрия. Лицо ее побледнело, а сама она задрожала.

– Катя, не бойся, – Дмитрий накрыл ее руку ладонью, но девушка ее отдернула. – Он тебя не обидит. Тебя больше никто не обидит, я обещаю. Не думай об этом. Никто не причинит тебе вреда.

– Что ему надо? – прошептала она.

– Я не знаю, – Дмитрий откинулся на спинку стула. – Но если хочешь, я спрошу.

Катя кивнула.

– А теперь иди спать, – произнес он.

– Я помою посуду.

– Оставь, я сам. Отдыхай. Спасибо за ужин.

Девушка подошла к дивану и легла. Дмитрий сполоснул чашки и сковороду. Яичница была вкусной. Хоть и пригоревшая и пересоленая.

– Спокойной ночи, Катя, – произнес он, проходя мимо нее.

– Спокойной ночи, – ответила она из-под одеяла.

Дмитрий вошел в свою спальню и закрыл дверь. Похоже, контакт с девушкой налажен. И она не придет сегодня с ножом в его комнату. И ножниц за спиной у нее не было. Она была просто напуганным ребенком, который попал в переплет по ужасному стечению обстоятельств. И остался совсем один.

Дмитрий разделся и лег в кровать, но сон не шел. Голова почти не болела. Он думал о ее родителях. Он знал, кто они, где работают. Они люди не бедные, у ее отца свой бизнес – сеть магазинов автозапчастей по всей стране, ее мать – владелица самого дорогого салона красоты. Почему же они так безразлично отнеслись к старшей дочери? Они не искали девушку, когда он похитил ее; не заявили в полицию, когда она не пришла ночевать домой; а на следующий день, видя ее состояние, по которому нетрудно догадаться, что с ней произошло, выгнали ее из дома. Им плевать, где она, что с ней, ела ли она…