Цепи контроля

После этих слов девочка вышла из-за спины мужчины и подбежала ко мне. Серо-зеленые глаза с карими крапинками изучали мое лицо пару секунд, а потом она неожиданно обняла меня. Так, как не мог обнять никто другой прежде. Даже там, в больнице, тетя Изабель обнимала меня по-другому, да и медсестры, которые пытались меня успокоить. Она, эта девочка, обнимала меня в попытках разделить со мной эту боль, пытаясь помочь пережить потерю…

✧✧✧

На мгновение я стал тем восьмилетним мальчиком, который незадолго до своего дня рождения, потерял все. В груди вспыхнула огненная боль, такая знакомая и ненавистная. Смогу ли я когда-нибудь вспоминать о тех временах без этого, или же прошлое навсегда останется незаживающей и саднящей раной?

Прикусив губу, резко сел. Женщина рядом молчала. У нас так и не появились теплые отношения с Изабель, как бы она не пыталась все эти годы стать для меня хоть кем-то. Я перестал называть ее тетей через пару месяцев после окончательного переезда в этот дом. Потому что просто не мог, это каждый раз причиняло мне такую дикую боль, что выворачивало наизнанку.

Нет, я не испытывал к ней ненависть, но отчего-то мой организм реагировал на слово «тетя», произнесенное из моих уст по отношению к ней, именно так. Знаю, она переживала за меня как за родного, поэтому не выгнала из дома, когда у меня появились свои деньги. Но ничего по сути между нами нет, я просто тот уже выросший мальчик, который свалился на ее голову почти пятнадцать лет назад, всего лишь.

– Генри рассказал, – смягчив свой тон, произнесла она.

Блондинистые волосы Изабель собраны в высокий пучок, белая рубашка местами помята, а черная юбка имела пару пятен от белой краски. Как жаль, кажется, это была ее любимая юбка. Похоже женщина сразу пришла ко мне для разговора, даже не переодевшись и не отдохнув после работы.

– Снова много работы? – спросил я, в надежде немного перевести этот неприятный разговор в другое русло. Снова будет скандал, Лу с таким трудом вчера успокоилась. Черт, не хочу больше видеть ее слезы и боль, она не заслуживает всего этого. Когда же Изабель поймет, для ее племянницы поиски формулы важны, также как кислород для жизни?

– Не пытайся увести тему, мой хороший, – слабо улыбнувшись, сказала она, красная помада немного смазана. Видно, что Изабель пыталась ее поправить, может она и не совсем работой была занята этой ночью. Неужели Генри все-таки добился своего? Расколол этот лед и вкусил запретный плод, под именем Изабель?

Так, Хёну, это совершенно не твоего ума дело. Они взрослые люди, и все же давно пора чтобы эти двое сошлись, особенно учитывая, что их чувства были очевидны четырнадцать лет назад. Изабель слишком заигралась в роли опекуна, пора выдохнуть и насладиться любовью, во всех ее проявлениях.

– Я всего лишь проявляю вежливость, Изабель, – улыбнувшись правой частью губ, сказал, замечая, что рукава моей пижамы слегка задраны и почти дошли до локтя. На левой руке выглядывал свежий порез, который уже успел покрыться небольшой корочкой. На миг паника взяла надо мной контроль, но разум позволил мне спокойно отодвинуться назад, к спинке кровати, и незаметно одернуть рукава вниз. Надеюсь она этого не заметила, не готов я снова говорить с Изабель о моих походах к психотерапевту.

Мистер Бруно конечно хороший специалист, но только я не хочу открываться ему, снова. Когда мне было четырнадцать, его харизма и доброта сработали, но сейчас… Мне страшно, что меня могут из-за этого просто упечь в лечебницу и Лу останется одна. Тогда я точно сойду с ума. Когда я не знал, где находилась девушка, мой мозг медленно заполняли плохие мысли, которые начинали душить.

– Да, Хёну, работы очень много, спасибо, что спросил. А теперь ответь, почему ты мне не рассказал? – внимательно посмотрев на меня серо-зелеными глазами, спросила Изабель.

– Не хотел тебя беспокоить, – только и сказал я. По сути, это была правда, точнее полуправда. Мне не хотелось рассказывать ей, что Лилу не прекратила поиски правильной формулы, да и никогда не прекратит. Если бы я ей все рассказал, то скандал бы был намного раньше, да и рисковать своими отношениями с Лу, ради этого, не намерен.

– Ты знаешь, что я против ваших этих затей… – тяжело вздохнув, произнесла она. Разочарование в ее голосе заставило чувство вины снова зажечься в моей груди.

– Изабель, – перебил ее я, внутри начало гореть из-за обиды за Лилу. – Ты знаешь, как она устала каждый чертов понедельник вкалывать в себя эту дрянь. Думаешь она просто так занимается этим всем, ради развлечения? Лу не сможет нормально жить, пока зависит от сыворотки. Генри не вечный, ему не получится обеспечивать ее до самой смерти. И вообще, кто знает, может быть это ее убивает?

– Что ты такое говоришь, Хёну? – с возмущением спросила блондинка, плечи заметно начали дрожать.

Знаю, Изабель много думала об этом. Уверен и с Генри она это обсуждала много раз. Никому из нас неизвестно до конца, какие могут быть последствия у сыворотки, благодаря которой Лу появилась на свет. Все официальные версии Vestra, что были допущены до исследования на человеке, достаточно хорошо изучены. Поэтому прекрасно известно, какие у них побочки и как с ними бороться. Да и все дети, рожденные от них, могут спокойно жить без сыворотки от полугода до года, и это в разы больше чем неделя как у Лу. А вот Vestra 0, она опасна, неизвестно какие последствия могут вылезти в будущем, помимо способностей Лилу. Генри хоть и проверял ее кровь, неоднократно, но он до сих пор не может понять, что не так. Девушка по всем данным полностью здорова. Но при этом есть в ней что-то такое, что пугало всех нас. Это страшно, не понимать, помогает ли сыворотка Лилу жить дальше, или же она ее медленно убивает. Кто совершил этот ужасный поступок и вколол матери Лу не ту сыворотку? Почему и что самое главное, зачем?

– Будто бы ты об этом не думала? – спросил я, но не дождавшись ответа, продолжил: – Я больше тебя хочу, чтобы Лу смогла жить нормальной жизнью. Но… – я сглотнул, взгляд скользил по комнате и остановился на канцелярском ноже, который со вчерашнего вечера все также лежал на рабочем столе. – Сейчас, эта нормальная жизнь, попросту невозможна.

– Я понимаю, – дрогнувшим голосом, произнесла женщина, матрас под ней прогнулся, она поднялась на ноги. – Но это не означает, что я продолжу на подобное смотреть сквозь пальцы.

– И что ты собираешься делать? – посмотрев на нее, спросил я. Изабель выглядела сильной, она всегда и была такой, только сейчас казалось ее маска дала трещину. Женщина искренне беспокоилась о своей племяннице. Она не хотела, чтобы Лу пострадала, не желала ее потерять, как потеряла брата когда-то. Лилу последний родной человек, который остался у блондинки.

– Поговорить, – только и сказал Изабель, губы дрогнули в кривой улыбке, после чего она вышла из комнаты, плотно закрывая за собой дверь.

Бросив взгляд на один из экранов, увидел время. Стон раздражения вырвался сам по себе. На часах сейчас шесть тридцать два. Изабель разбудила меня раньше на два часа, а ведь этот разговор мог подождать.

Откинув голову назад, больно ударился затылком о спинку кровати.

– Вот тебе и доброе утро, – кривясь от неприятных ощущений, прошептал я.

Чем завершится эта затея Изабель, мне примерно известно. Ибо как бы она не начала разговор, закончиться все криками. Лу взорвется и уйдет из дома на какое-то время. От этой мысли в груди вновь появилась саднящая боль, глаза начало щипать. Ненавижу такие моменты.

– Я боюсь за Лу, – морща нос от набегающих слез, прошептал.

Быстро поднявшись с постели, схватил канцелярский нож со стола и закатал левый рукав. Моя решимость начала сходить на нет. Белые шрамы и более свежие порезы, что только недавно начали заживать, напомнили мне о той тупой и режущей боли. В голове снова вспухла вина. Неужели мне сейчас настолько плохо, чтобы снова это делать? Неужели, я настолько слабый, что поддамся опять на это?

Медленно вздохнув сквозь зубы, бросил нож на стол. Боль терпима, сегодня не обязательно ее заглушать таким способом. Я больше не тот шестнадцатилетний подросток, который подавлял всю душевную боль физической. Старые шрамы, покрывающие мои руки и ноги навечно напоминанием останутся на моем теле.

Сглотнув ком разочарования в самом себе, провел большим пальцем по татуировке на правом запястье, вспоминая ту боль, которая была во время появления этого рисунка. Хотя и рисунком это назвать нельзя. Просто штрих код, который я когда-то увидел в записях отца и по памяти нарисовал в восемь. Рисунок был со мной все эти годы, неоднократно я пытался выяснить ведет ли он куда-то, но увы все мои попытки были безуспешны. Либо я что-то нарисовал не так, либо он и в самом деле никуда не вел. После своего совершеннолетия я набил это дурацкое тату, так сказал мой лучший друг. Только несмотря на это он пошел в салон со мной, и мы оба вышли оттуда с рисунками на коже. Интересно, Степан еще спит?

Глава 4. Хёну

Остаток утра я провел в домашнем тренажерном зале, который находился в подвале по соседству с небольшой лабораторией. Ее сделал много лет назад Генри, чтобы делать для Лилу свежую сыворотку. Тут же каждый понедельник проходила стандартная процедура, на которой мне запрещено присутствовать. Генри так и не рассказал, что же происходило такого, почему Лилу так против.

Сбросив все негативные эмоции и приняв душ, направился на кухню в надежде на завтрак. Только вот увидев за столом Генри, Изабель которая успела переодеться в домашнюю одежду, а напротив Лу, ощутил, как узел внутри снова стянулся. Сердце в груди начало биться быстрее, предчувствуя что-то неладное. Похоже спокойно поесть не удастся, поистине «Доброе утро».

– Ты же вчера сказал Хёну, формула пустышка, – напряженным голосом, произнесла девушка, отчего по спине пошли мурашки. Похоже разговор уже начался, и я что-то пропустил.

Сглотнув, отодвинул стул и сел рядом с подругой. Изабель с удивлением посмотрела на меня и приподняла правую бровь. Во взгляде блондинки читалось осуждение. Я обещал, что буду обеспечивать безопасность Лилу, только вот в такой ситуации, мое место рядом с девушкой. Никогда не буду на стороне Изабель, меня раздражало ее нежелание понимать племянницу.

– Да, но я решил проверить наверняка, – спокойно сказал Генри. Сегодня мужчина одет на странность свободно, удивительно.

Он всегда предпочитал деловой стиль, который подчеркивает его статус «золотой элиты», но похоже не в этот раз. Изабель тоже находилась в этом списке, но в ее случае это была случайная заслуга благодаря работе. А вот мужчина находился там по праву своего рождения, о чем не любил говорить. Генри тот самый случай, когда богатые и статусные родители не плюс, а большой минус. Блондинка рассказывала, он часто сбегал из дома в подростковом возрасте и жил у друга, потому что хотел всего добиться сам, а не получать все просто так. Генри стал мне намного ближе, он как старший брат помогал во многих вопросах.

– И естественно она пустышка, – с нотками сарказма, сказала Лу, бросив на меня раздраженный взгляд.

– Верно… – произнес Генри. Он хотел было еще что-то сказать, но увы, его перебила Изабель.

– Лилу, как тебе вообще в голову такое пришло? Ты что не понимаешь, как это опасно? Я думала, в прошлый раз мы все обсудили, – голос женщины пропитан разочарованием, обидой и металлом.

Атмосфера в воздухе резко изменилась, от Лилу словно исходила аура злости, смешанная с обидой, болью и раздражением. Изабель снова наступала на те же грабли, перетягивая одеяло на себя, забывая, девушка, сидящая перед ней, уже выросла и может решать, что ей делать сама.

– А мне казалось, – со смешком, похожим на истерический, начала Лилу. – Что мы с тобой в прошлый раз смогли пояснить друг другу все. Пришли к чему-то единому, понятному и ясному, – она шумно вздохнула. – Только вот сейчас, я поняла, что ты дорогая, тетя Бель, меня совсем не услышала. Каждый раз одно и то же. Мне уже не шесть, – голос Лу дрогнул, дыхание сбилось. – Мне двадцать! Я могу сама решать, что мне делать! Почему ты не можешь просто поверить в меня и поддержать? – от ее крика внутри все сжалось, столько в нем было боли, отчаяния и слез.

Сколько уже было подобных разговоров? Я и не помню, но все бесполезно. Каждый раз Лилу взрывалась, а Изабель будто бы специально делала племяннице еще хуже.

– Как ты смеешь на меня орать, Вики? – крикнула женщина, ее лицо раскраснелось от злости. – Я тебя воспитывала, а ты на меня смеешь повышать голос? Как тебе не стыдно!

Разочарование, стыд, обида волной поглотили меня после ее слов. Я ощутил, как Лу вздрогнула, услышал этот вздох, наполненный отчаянием и страхом. Неужели Изабель забыла, что Лилу боялась собственного имени? Боялась, потому что слишком больно и невыносимо слышать эти четыре буквы. Конечно и сам идиот порой забываюсь, называю ее так, помня то что она мне сказала много лет назад: «Когда я слышу свое имя, меня будто бы поглощает тьма. Мне тяжело дышать, двигаться, думать. Это невыносимо больно…»

– Изи! – не выдержав, повысил голос Генри, женщину рядом с ним будто бы передернуло. Кажется, до Изабель только сейчас дошло.

Лу уже стояла на ногах, голова опущена вниз. Руками девушка упиралась в стол. Она дрожала, я видел, как по ее щекам бежали слезы и скапливались на подбородке. Губы скривились в гримасе боли. Никогда не думал, что данное родителями имя может причинять такую боль. Как же хотелось забрать все ее негативные эмоции себе, я сильнее, справлюсь. Мне невыносимо просто знать, что где-то за всей это силой воли, желанием и прочим прекрасным в Лилу, прячется клубок боли, который делает девушку несчастной.

– Солнышко, – прошептала Изабель, в голосе слышалось сожаление, встав на ноги, дрожащей рукой она тянулась к племяннице.

– Не трогай! – крикнула Лу, подняв на женщину взгляд. Не знаю, что увидела блондинка, но на ее лице было написано многое: вина, боль, отчаяние. Она же просто хотела поговорить, вот так всегда. Все ее попытки просто поговорить, в последние месяцы превращаются в крики, обвинения, срывы и слезы. Очень редко, когда все проходило тихо и спокойно.

– Прости, я не хотела, – губы женщины тряслись, плечи ходили вверх-вниз, она дрожала. С улицы послышался гром, который заставил всех присутствующих вздрогнуть.

– Ты так всегда говоришь, только все равно делаешь больно! – крикнула Лилу, ударив кулаками по столу, по кухне разнесся глухой звук. Девушка сорвалась с места и побежала в прихожую.

– Лилу, – только и произнесла Изабель, медленно опускаясь на стул. Генри тяжело вздохнул.

– Вот так ты хотела с ней поговорить, да? – не скрывая раздражения, спросил я, входная дверь хлопнула, снова послышался гром.

– Я… – по щекам блондинки бежали слезы. Неужели она не думала, что этим все закончится? Всегда так заканчивалось, она просто не слышала племянницу, не хотела слышать.

– Плевать, – сухо бросил я, хотя хотелось накричать, разбить вазу с уже засохшими цветами. – Делай что хочешь, я за ней.

– А работа? – обеспокоенно, спросил Генри, внимательно наблюдая за мной. Женщина, сидевшая рядом с ним, закрыла лицо руками, тихо всхлипывая при этом.

– К черту работу, – только и произнес, зная, что все могу сделать потом. Лучше я пожертвую сном, но сейчас буду с Лу.

Глава 5. Хёну

Я догнал девушку на улице, под подошвой кроссовок неприятно хлюпала вода. Дождь оказался таким сильным, что от зонтика не было никакого толку, поэтому он так и остался дома.

– Лу, стой, – сказал я, стараясь не замечать неприятные ощущения от мокрой одежды, которая липла к телу и влагу в кроссовках.

– Я устала от нее! – крикнула она, шагая по тротуару, из-за ливня совсем непонятно плачет девушка или нет.

– Эй, я тут, рядом, тише. Иди ко мне, – прошептал, притягивая ее к себе.

Сначала Лилу пыталась отбиваться. Била меня по спине, но спустя пару секунд сдалась и вцепилась руками в мою кофту. Мне хотелось оградить Лу от всего мира, защитить от боли, негативных чувств и эмоций. Но разве это в моих силах? Могу ли я помочь другому, если не в силах справиться с собой? Под мокрой одеждой начали зудеть засохшие раны, хотелось их расчесать, чтобы ощутить спасительную физическую боль, затмевающую то что внутри.

– Может сходим в кино, ты обещала? – спросил, когда Лилу отстранилась от меня, а дождь медленно начал сходить на нет.

– Мы мокрые, – шмыгнув носом, прошептала она.

– И что? – улыбнувшись, спросил я, заправляя ее влажные волосы за ухо.

Сейчас Лу казалась беззащитной, нежной, такой, какой она была в школе. Помню однажды девушка вернулась после уроков, щеки были такими красными, а сбитое дыхание намекало о том, что она бежала. Я тогда уже учился в университете, радуясь, что там было не так как в школе. Лилу чуть ли не плача, начала жаловаться мне на какого-то паренька, который решил над ней поиздеваться. В тот день я впервые ощутил свою симпатию и желание защитить девушку от всего мира, забирая всю боль себе.

– Нас не пустят в такси, не говоря уже о кино, – надув губки, произнесла она. Почему ты такая милая, Лу?

Ноющая боль в груди сменилась теплым трепетом, как же хотелось ее поцеловать, обнять и больше никогда не отпускать.

Нет, Хёну, ты не можешь ей причинить еще боль. Нельзя переступать эту грань, Лилу достойна лучшего, не такого слабака как ты. Ты не настолько сильный, чтобы сделать ее по-настоящему счастливой.

– В «Гринвич» во время дождя работают сушилки на протяжении всего дня. Нам надо всего лишь пройти пару улиц и все, – проведя большим пальцем по ее холодной щеке, произнес я.

Почему я продолжаю это делать? Почему проявляю симпатию, задаю вопросы? Почему просто не могу прекратить, ради нее, забыв про себя?

– Ну раз сушилки работают, тогда пошли, – слабо улыбнувшись, произнесла Лу.

Прошло десять минут, мы оба молчали, понимая, что лучше сейчас ничего не говорить. Автомобили, проезжая мимо нас, притормаживали, чтобы не окатить водой. Удобно, хотя прохожие кидали в нашу сторону странные взгляды.

– Ты не замерз? – внезапно спросила Лилу, когда мы перешли дорогу.

Странный вопрос, на улице за двадцать пять градусов, кажется дойдя до торгового центра мы оба успеем немного высохнуть. Но зная Лу, это просто способ начать разговор.

– Ты видела, как я одет? – вместо ответа, спросил я. Ухмылка сама по себе появилась на моем лице, когда девушка оглянулась. Свободная черная кофта словно мешок висела на теле, а темные штаны то и дело норовили сползти вниз из-за влаги. Что стало с белыми кроссовками даже знать не хочу. Судя по звукам, которые они издавали при каждом моем шаге, в них поселились лягушки. – Я замерз еще до начала дождя.

– Как грустно, – улыбнувшись, произнесла Лу, отрывая от тела прилипшую футболку с длинным рукавом.

Не знаю почему девушка всегда скрывала свое тело. Вечно носила объемные вещи, которые не давали понять какие прекрасные формы скрывались за ними. В моей памяти крайне ценны те моменты, когда она позволяла себе ходить по дому в майках, благодаря которым я мог увидеть чуть больше кожи, нежели обычно.

Хёну, прекрати об этом думать!

✧✧✧

Пройдя через сушилку, первым делом мы отправились за завтраком. Главная ошибка Изабель – она никогда не давала сначала поесть, сразу приступала к диалогу, из-за чего и происходила большая часть конфликтов. Если бы они обе сначала ели, а потом уже говорили, уверен, результат был бы совершенно другим. Может быть они смогли бы на самом деле найти общий язык и прийти к чему-то единому. Но, боюсь этого никогда не случится. Хотя хотелось верить в благоразумие Генри. Он единственный кто может в хоть чем-то переубедить Изабель.

– Пицца? – спросил я, когда мы зашли в пустой лифт. В это время в торговом центре довольно почему-то было пусто.

– Может лапшу? Или пасту? – умоляюще посмотрев на меня, спросила девушка. Ее нижняя губа даже начала дрожать. Черт, она знает, как меня уломать.

– Хорошо, – быстро сдался я и с улыбкой наблюдал за тем, как Лилу празднует свою маленькую победу чем-то похожим на танец.

– Только вот, я это… телефон дома оставила, – скромно произнесла Лу, заправляя за ухо черную прядь.

– Это не беда, – дотронувшись до ее маленького носика кончиком пальца, произнес я. Щеки девушки вспыхнули, она такая милая, алые губы так и манили к себе.

Хёну, прекрати!

– Но я тебе так и не вернула, за вчерашнее, – с досадой, сказала она, намереваясь со мной поспорить, хотя в этом нет смысла.

– Ничего не помню, – пробубнил я, подойдя к дверям лифта. Девушка аккуратно ударила меня по спине, губы снова растянулись в улыбке.

Выбрав лапшу и дополнительные ингредиенты, расплатился телефоном, который ни капельки не пострадал от дождя. Вот что значит защита от воды самого лучшего уровня, нисколько не жалею потраченных айхи(1) за дополнительные услуги.

1) Айхи, сокращение от Айхили – название валюты нового мира, что является единой для всех стран. Айхили ни на что не делятся, других подтипов валюты просто нет.

– Я пойду займу столик, – произнесла девушка, в то время как я открывал личные сообщения, в которых числилось около десяти непрочитанных.

– Хорошо, получу заказ и подойду, – посмотрев в серо-зеленые глаза, которые светились от счастья, сказал я. Улыбка сама по себе появилась на моем лице.

Лу ушла, оставляя меня в ожидании заказа. Увидев сообщение от лучшего друга, удивился почему телефон не издал ни единого звука, но после заметил, что забыл убрать статус «не беспокоить».

Степан: Поход в бар в пятницу в силу?

Я: Обижаешь? Конечно в силу!

От Генри было два сообщения.

Генри: Я с ней поговорю, надеюсь Изабель меня послушает.

Генри: Хёну, ты прав, она перегнула палку. Но и ее тоже можно понять. Изи переживает за Лилу, она единственная кто у нее осталась.

Я: Я знаю, но Изабель не мешает начать думать о чувствах Лу. Она уже не та маленькая девочка за которой требовался присмотр, ей пора – это запомнить и довериться племяннице. Пока Изабель не начала эти разговоры про нормальную жизнь, все было хорошо, Лу не врала и ничего не скрывала. Ты сам это прекрасно знаешь, все изменилось и ухудшилось именно из-за этой темы.

Изабель написала больше всего сообщений. Злость и вина перед женщиной смешались, мне хотелось прочитать сообщения, не ответив на них, но я так не могу.

Изабель: Покушайте где-нибудь обязательно. Если нужны будут деньги, напиши.

Изабель: Хёну, мне так жаль, правда. Я не хотела портить тебе утро и отвлекать от работы.

Изабель: Лилу оставила телефон дома, скажи, что она с тобой. Пожалуйста.

Изабель: Я так устала, в последнее время слишком много работы. Мне жаль, что это отражается на Лилу и тебе.

Изабель: Хёну, ответь, пожалуйста. Я волнуюсь.

Изабель: Вы не промокли? Ты оставил дома зонт.

Изабель: Хёну, прошу!

Я: Все в порядке. Она со мной, денег мне не нужно. Изабель, подумай лучше о том, что ты делаешь и говоришь не так. Если не понимаешь, спроси Генри. Пора принять факт того, что мы взрослые и не нужно о нас так сильно беспокоиться. Позволь себе жить и просто поверь в Лу, она сильная и обязательно справится со всем.

– Заказ номер три готов, – произнесла девушка, отвечающая за выдачу готовых заказов.

Заблокировав экран, подошел к прилавку, низкая рыжеволосая незнакомка по-доброму улыбнулась и забрала у меня номерок, который дали нам после оплаты.

– Спасибо, – улыбнувшись, сказал я, замечая, как в карих глазах работницы загорелся странный огонек. Скорее всего она редко слышит подобные слова, некоторые считали необязательным проявлять вежливость по отношению к тем, кто в детстве не показал высоких результатов и вынужден работать тут. Взяв поднос, направился к Лу, она заняла самый дальний столик, рядом с окном.

Кроме нас было всего пара человек, да и по всей видимости это работники центра. Роботы-уборщики полировали пол, хотя тот и так был чистым.

– Ваша еда, миледи, – произнес я, вспоминая роман старого времени, который недавно нашел в сети для нее. Я читал его всего лишь мельком. Мне было просто интересно, что там такого и почему Лилу меня умоляла его найти.

– Благодарю, – улыбнувшись, произнесла девушка, внимательно осмотревшись по сторонам. Она кусала губы и о чем-то думала, интересно так было все то время пока я ждал заказ? – Как думаешь, она когда-нибудь поймет меня?

– Я надеюсь на это, – сжав губы в сплошную линию, произнес я, ставя перед ней стакан с соком. – Давай не будет думать о грустном, а просто поедим?