Я случайно, господин инквизитор!, или Охота на Тени

– За этой дверью – моя спальня. Идите туда немедленно.

Теперь у меня нервно дернулся правый глаз.

– З-зачем?..

– Ну как это – зачем? – притворно возмутился Морис. – Вы сварили своего рода отменный афродизиак, мисс Габруа. Такой забористый, что даже меня проняло, больно сильный вы концентрат намешали, хотя меня такие вещи обычно не берут. Поздравляю вас с этим бесспорным достижением. И требую разобраться с этим немедленно. Поэтому идите-ка вы в мою спальню. Сейчас же.

Мои глаза задергались уже поочередно. Я вцепилась в подлокотники кресла, готовая в случае чего отбиваться каблуками.

– Не пойду я в вашу спальню! Не буду я с вами спать!!

– Да я и не…

Морис устало потер переносицу.

– Да почему с вами так сложно, – тяжко вздохнул он.

С моих уст слетел нервный смешок. Это со мной-то сложно?..

– Там найдете ванную комнату. Разберётесь, где. Примите душ, мисс Габруа. Вам нужно смыть с себя эту сыворотку, как следует. С волос в том числе, их мойте особенно тщательно, потому что на волосах запах задерживается дольше.

Слышите грохот? Это с моего сердца упала пара булыжников от облегчения.

И еще парочка – от разочарования, чего уж от себя утаивать.

– Я, пожалуй, дойду до своей новой спальни, мне выделили комнату в общежитии Генерального Штаба. И уже там…

– Вы примете душ здесь, – отрезал Морис. – Сейчас. Немедленно. Еще не хватало, чтобы вы ходили по Генеральному Штабу и сводили всех с ума своими ароматами! Повезло, что вы наткнулись только на меня.

Повезло?! Ну как сказать… Что-то я сомневалась в своем везении.

– В душ. Немедленно, – повторил Морис и шарахнулся от меня, как от прокажённой.

Рывком открыл окно, вдыхая свежий воздух полной грудью, и оперся о подоконник, прикрыв глаза. На секунду позволила себе задержаться на пороге кабинета и полюбоваться точеным профилем куратора. Считаю преступлением ставить на руководящие должности таких мужчин. Потому что глядя на эти красивые, правильные черты лица, думаешь только о том, что эти скулы хочется потрогать пальцами. А эти чувственные губы наверняка умеют сводить с ума одним лишь лёгким касанием.

Кошмар, Флора!! Ты и часа в Генеральном Штабе не провела, а уже вляпалась дилмон знает во что и смотришь на своего куратора с лёгким налетом обожания – это что вообще такое?!

Это ненормально, деточка. Марш в душ и смывай с себя не только идиотскую сыворотку, но и всю дурь.

Захлопнула за собой дверь слишком громко, пожалуй. Ай, плевать! Хуже обо мне уже все равно не подумают.

Я шагнула внутрь комнаты, оглядываясь в поисках душевой, но, оглядевшись, шагнула назад и спиной уперлась в дверь. Глаза мои были расширены от ужаса при виде того, что я перед собой увидела, и губы сами шепнули испуганно:

– Мамочки!..

Про себя я подумала более витиевато. Самой цензурной мыслью у меня было визгливое «вашу ж мать!!».

Мне показалось, или я услышала за дверью тихий смех куратора?..

Который прекрасно догадывался, какое впечатление произведет на меня его чудесная комнатка, и теперь откровенно наслаждался моим замешательством.

Спросите – что такого особенного может быть в комнате, обычной комнате инквизитора? Да я вот тоже думала, что ничего особенного. Ожидала… Ну не знаю, чего я ожидала. Одного из двух: либо аскетизма и минимального количества мебели, либо, напротив, пафосного дорогого интерьера. С золотыми канделябрами, например, с мягкими коврами, резной мебелью, богато украшенным камином с изящной лепниной.

Любителей роскоши можно понять: всё-таки инквизиторы из руководящего состава зачастую ночуют прямо в Генеральном Штабе, лишь на выходных позволяя себе вернуться домой.

Инквизиторы, они ж такие: им либо все равно, куда падать спать от усталости, либо они хотят наполняться силами в красоте и домашнем уюте. Сидеть, скажем, по вечерам у потрескивающего поленьями камина, развалившись в мягком уютном кресле, попивать горячий чай и с томным выражением лица глядеть в окошко. М-м-м, красота.

Но реальность превзошла все мои ожидания и повергла в глубокий, нет – глубочайший шок.

Потому что сидеть в кресле у камина, любуясь пейзажем за окном, Морис точно не любил. Кресла тут вообще не было. Как и камина. Да и окна были закрыты черными ставнями.

Красотой, аскетизмом и тем более домашним уютом тут и не пахло. Зато пахло сладковатыми благовониями, а вся спальня была оформлена исключительно в черно-красных цветах. Красные стены, зеркальный потолок, черная мебель и, самое главное, – ее величество гигантская кровать с кованой спинкой и черными шелковыми простынями. С каждого прикроватного столбика на цепочках свисали мягкие кожаные наручники, а у изголовья кровати на тумбочке лежала… Господи… плетка, что ли?

Я жалобно заскулила.

– Вам нужна помощь, мисс Габруа? – послышался насмешливый голос Мориса за дверью, в которую я все еще вжималась.

– НЕТ!! – пожалуй, чрезмерно громко воскликнула я, дрожащими руками проверяя, тщательно ли закрыла дверь на замок изнутри.

Не нужна мне ваша помощь, господин инквизитор. Мне после сегодняшнего дня нужна будет только помощь психолога. И то, не уверена, что он справится.

Ладно, Фло, спокойно. Каждый имеет право на свои, эмн, хобби. Ты вот сама, например, любишь по выходным выискивать бездомных кошечек, кормить их, играть с ними. А Морис, ну… тоже любит играть с кошечками, в принципе.

Мало ли у кого какие причуды! Они тебя не касаются, между прочим. Ни они, ни личная жизнь и личная придурь твоего куратора в целом. Может, он вообще нарочно так комнату оформил, чтобы периодически издеваться над такими идиотками, как ты. Так что возьми себя в руки и дойди до ванной комнаты. Сыворотку тебе правда надо смыть, потому что ты с ней в самом деле намудрила.

Медленно вдохнув и выдохнув, я собралась и огляделась в поисках двери в ванную комнату. Уж ванная-то должна быть самой обычной!

Дернула на себя дверную ручку и надолго зависла, уставившись на собственное отражение. Отражения, если быть точным. Многочисленные. Потому что ванная комната представляла собой одну большую душевую от пола до потолка с зеркальными стенами, к одной из которых на разной высоте были приделаны металлические поручни для… чего?

Я тихонько застонала и натурально схватилась за голову.

Что-то я не уверена, что хочу принимать у куратора душ…

Уважаемая приемная инквизиционная комиссия! Вы меня к кому вообще определили в учебную группу, а?

Глава 4. О рекордах и нелепостях

С душем возникли проблемы. Точнее, помылась-то я быстро – тщательно, особенно сильно намыливая волосы – а вот с полотенцем вышла заминка.

Здесь не было ни одного шкафчика, ни одного крючка с полотенцами. Нет, какой-то крючок был, но находился он под потолком и вряд ли был предназначен для полотенец.

Тут стояла только одинокая баночка с шампунем (клубничным, мать его), которым я и воспользовалась. Хм…

А вытереться-то мне чем?

Как-то я об этом раньше не подумала.

Морис-то как после душа высыхает? Естественным путем, возлежа на своем черном ложе?

Воображение нарисовало такую пикантную картинку, от которой стало стыдно за собственные мысли.

Тш-ш-ш, Фло, остынь, деточка! Соберись! Возьми себя в руки, а руки – в ноги, и бегом, бегом отсюда как можно дальше!.. Не о том ты сейчас думаешь.

Так, прекрасно… Допустим, куратору полотенца не нужны. Но должны же они у него вообще тут иметься? Ну хоть где-нибудь! Не все же магией высушивать себя?

Мне вот, например, волосы магией сушить опасно. Я однажды уже пробовала, так спалила себе шевелюру и потом отращивала ее несколько недель. Второй раз также делать не рискну. Особенно сейчас, когда я только поступила в Штаб. Да и тело сушить магией не рискну. Тоже было дело, когда после одного такого «высушивания» я покрылась нехилыми ожогами. Ну его, в темную бездну! Бытовая магия – вообще не мой конек. Это в некромантии и целительстве я отличный специалист, а что касается простых бытовых вещей – тут я абсолютный ноль и все делаю руками. Из которых и так вечно всё валится, куда уж мне еще бытовую магию тут задействовать.

Эх, придется просить выдать мне полотенце.

Как могла выжала волосы руками, прикрылась блузкой, направившись к двери из спальни. Открыла все замки и осторожно высунула одну только голову, затараторив:

– Господин инквизитор! Господин инквизитор, я прошу прощения, всё-таки мне нужна ваша помощь, я не нашла полотенца, и не знаю, где их взять, и каким именно полотенцем могу… воспользоваться?.. – слабым голосом закончила я.

И умолкла, мечтая провалиться сквозь землю.

Морис в кабинете был не один. Напротив него сидел статный рыжеволосый мужчина с широкими плечами и аккуратной бородкой. Он расслабленно расселся в кресле, закинув ногу на ногу и с удовольствием попивая чай из черной фарфоровой чашечки. Правда сейчас он так и замер, не донеся чашку до рта и вытаращившись на мою перепуганную физиономию и мокрые волосы, с которых капала вода на белоснежный ковер.

Морис оторвался от созерцания принесенных посетителем бумаг и задумчиво уставился на меня. Трудно было сказать по его выражению лица, какие он сейчас эмоции испытывает, и мечтает ли прикопать меня где-нибудь под осинкой, пока я еще что-нибудь не натворила.

– Любым, мисс Габруа. Любым. Они находятся в шкафчике, который откроется при нажатии на зеркало в центре, – произнес он подозрительно ровным голосом и добавил, повернувшись к собеседнику: – Это не то, о чем ты подумал, Кейдж.

– Да-да… Я так и подумал, что это не то, о чем я подумал, – задумчиво произнес мужчина, отпивая чай маленькими глотками и изучая меня крайне заинтересованным взглядом ярких голубых глаз. – Вам потереть спинку, красавица?

– Нет!! – одновременно гаркнули мы вместе с Морисом.

Я недоуменно уставилась на куратора. Он-то чего гаркает?

– А жаль, – печально вздохнул Кейдж, поставив пустую чашку на стол. – Я был бы не против.

– Зато мисс Габруа точно будет против, – как-то преувеличенно жестко ответил за меня Морис.

Я коротко кивнула ему, сумбурно извинилась и поспешила скрыться за дверью, ощущая, как горят от смущения щеки.

Дилмоновы инквизиторы!! Может, я зря отправилась сюда на стажировку?.. Пока что я занимаюсь чем угодно, но только не работой…

Фло, ты сегодня прям бьешь все рекорды попадания в нелепые ситуации. Если бы существовал приз за самый идиотский день, этот приз, без сомнения, достался бы сегодня тебе.

***

Нажать на зеркало по центру… Ну как я могла об этом догадаться сама? Мне бы в голову не пришло прятать так шкафчики!

Но он открылся, как миленький, стоило коснуться ладонью большой зеркальной панели в центре душевой. Панели тут же разъехались в стороны, и оттуда к моим ногам вывалился мягкий кожаный ошейник на длинной цепочке. Я тупо уставилась на него, чувствуя нервную сухость во рту. Потом перевела взгляд на металлический крючок под потолком. Сглотнула.

Я не буду об этом думать.

Выпавшую из шкафчика вещь пришлось вернуть на полку, где моему взору предстало не только искомое полотенце. Я старалась не разглядывать другие вещицы и не думать об их предназначении. Мое дело – полотенце. Вот оно, берем и вытираемся уже наконец-то и приводим себя в порядок. И валим, валим отсюда, сверкая пятками!..

Минут через десять я была, как говорится, при параде и могла вновь выползать на свет.

В этот раз дверь в кабинет не открывала нараспашку, а осторожно приоткрывала ее, опасаясь нарваться еще на кого-нибудь или что-нибудь. Но в кабинете сидел только Морис.

– Проходите, мисс Габруа. С полотенцем, гляжу, вы разобрались.

– Как видите, – ответила сдержанно, вновь усаживаясь на краешке кресла.

Спокойно, Фло. Главное – физиономию поувереннее, спину ровно держать и прекратить уже, наконец, дрожать!

– Прошу прощения за свое, хм, фривольное поведение, – неожиданно произнёс Морис, глянув на меня прищуренными глазами. – Сейчас от вас не пахнет сывороткой Фелкуса, так что можете перестать трястись. Правда, хм, теперь от вас пахнет моими любимыми благовониями, а это в каком-то смысле еще хуже, – задумчиво пробормотал Морис, но тряхнул головой и продолжил другим тоном:

– Но не беспокойтесь, я к вам не полезу. Совершенно невозможно было себя сдержать. Наверняка я напугал вас своим напором и нарушением личных границ.

– А вы разве не этого добивались? – не удержалась от вопроса. – Вы явно любите тихонько и не очень тихонько издеваться над новичками, особенно если это девушки.

– Люблю, – не стал отпираться Морис и ехидно так усмехнулся, добавив: – Я вообще много чего люблю.

– Да, я заметила, – кивнула, думая о «скромненькой» спальне такого нежного с виду инквизитора.

Морис предпочел проигнорировать это.

– Где там ваша ведомость? Дайте ее сюда.

– З-зачем?

– Хочу посмотреть, какие именно конченые кретины определили вас ко мне в группу.

Я тяжело вздохнула и достала из сумочки ведомость – небольшую книжку с кратким досье обо мне, с информацией по аттестации и, собственно, с приказом о моем зачислении. Там же были подписи приемной комиссии. Если быть точным: каких-нибудь двух инквизиторов из числа руководящего состава. Их вообще много было на собеседовании, больше двадцати, но ведомость каждого новобранца подписывали только двое. Те, кто определял дальнейшее развитие стажеров, это могли быть совершенно разные люди у всех. Понятия не имею, какими критериями руководствовались при отборе, но говорят, что в комиссии сидят волшебники, которые всегда четко умеют предопределить необходимость присутствия стажера в том или ином отделе инквизиторов.

Досье и характеристики Морис пролистал по диагонали, открыв последнюю страницу с комментариями приемной комиссии. А открыв, подавился чаем и долго откашливался, недоверчиво глядя на подписи. Я вытянула шею, чтобы увидеть, что именно так возмутило Мориса. Взгляд его задержался на самых последних строчках ведомости, где значились два имени: К. Эрик, Б. Ильфорте. Лично мне они ни о чем не говорили.

– Скоты, – еле слышно прошипел он.

– Что, простите?.. – неуверенно переспросила я.

Может, мне послышалось?..

Но Морис проигнорировал мой вопрос.

– Ладно, – процедил он сквозь зубы, уже громче. – С этими я сам поговорю. Позже. А вы… Уйдите с глаз моих долой, будьте любезны.

– То есть… вводить меня в курс дела инквизиции вы не будете? – упавшим голосом уточнила я.

– Не буду. И куратором я вашим не буду.

– Почему? – спросила, сощурившись.

Вместо ответа Морис достал откуда-то небольшое зеркало и направил его на меня так, чтобы я видела свое отражение.

– Что вы тут видите, мисс Габруа?

– Эмн… Себя?

– А если глянуть глубже? Что вы тут видите?

– Я не понимаю, о чем вы…

– Я вот вижу куклу Барби, – широко улыбнулся Морис. – У куклы Барби прекрасная прическа даже после недавнего душа, глаза ярко подведены, розовая помада на губах, розовый маникюр в тон и подозреваю, что педикюр, розовая сумочка и даже юбка на вас сейчас розовая. Туфельки на таких шпильках, будто вы собрались вышагивать на подиуме, но никак не бегать по заданиям инквизиции. Цокать каблучками на выездных работах не получится, увы. Разве что чавкать ими, увязая в грязи. Знаете, чего вам не хватает? Леденца на палочке. Розового и клубничного. Стройная и соблазнительная блондинка Барби будет отлично смотреться где-нибудь в офисе министерства магии в качестве секретаря какого-нибудь важного начальника. Но не в инквизиции. Никак не в инквизиции в качестве стажера учебной группы, специализирующейся на особо опасных тайных заданиях Генерального Штаба. Понимаете, о чем я, мисс Габруа?

– Понимаю, – кивнула серьезно, изо всех сил стараясь оставаться спокойной. – Вы сдаетесь.

– В смысле?

– Ну, столкнулись с нетипичным некромантом и сразу повесили на меня ярлык «кукла Барби». Очень лестно, конечно, спасибо, – я отвесила шутливый полупоклон. – Но беда для вас в том, что вы встретили меня, хм, по одежке и даже не удосужились глянуть комментарии приемной комиссии по поводу моих знаний и умений. Вы – слабак, мистер Клаксон. Или Кларксон? Простите, у меня очень плохая память на имена и фамилии. Зато потрясающая память на все некромантские обряды и высокий потенциал в целительстве. Но зачем в вашей учебной группе такой полезный стажер? Вы же тут круче всех, сами справитесь.

Челюсть Мориса можно было искать на полу, но мне было лень пускаться на ее поиски.

Он молчал, наверное, с минуту. Напряженно так, вдумчиво. Пытался переварить услышанное, надо думать.

Потом поинтересовался:

– Как поживает ваш инстинкт самосохранения?

– Атрофирован. Он всегда атрофирован, когда приходится общаться со слабыми представителями мужского пола, которые сдаются при первой же трудности, видят на мне только розовые лак и юбку и не способны смотреть на меня как на специалиста.

Вот теперь Морис вытаращился на меня уже без снисходительности. А с нескрываемым изумлением и застывшим на лице выражением «ты в себе ли, деточка?»

Деточка не в себе. У «деточки» первый день стажировки с самого утра идет через одно место. Но так как все самое плохое уже явно произошло, то волноваться, переживать уже поздно, так что можно расслабиться и побыть немножко собой. Хуже этот день уже все равно быть не может, правда же?

– Какая восхитительно наглая особа, – медленно протянул Морис.

– Благодарю за комплимент, хотя я и так знаю, что восхитительна.

Морис долго буравил меня нехорошим таким, немигающим взглядом. На его скулах играли желваки, и в целом весь его вид говорил о том, что он не хочет иметь со мной ничего общего. Впрочем, не могу его винить, я бы на его месте тоже от себя шарахалась.

Сложно было выдержать этот прямой взгляд, но я заставила себя смотреть только в глаза куратору и не отводить взгляд в сторону.

Наконец, он шумно выдохнул и хлопнул ладонью по столу.

– Ладно. Спускайтесь в тренировочный зал. Сегодня осматривайтесь, делами займёмся завтра

– То есть…

Сердце недоверчиво затрепетало в робкой надежде. Мне всё-таки дадут шанс? Не погонят драной метлой?

– Буду перевоспитывать вас, мисс Габруа, – криво усмехнулся Морис. – Признаюсь, я не готов сегодня с вами дальше общаться. Сегодня просто ознакомьтесь с устройством Штаба, спуститесь в тренировочный зал, пообщайтесь с вашими новыми коллегами. Кейдж точно должен быть там, он вам многое расскажет и покажет. Так что можете идти, – сказал он, прищелкнув пальцами, и за моей спиной появилась дверь в коридор. – Вводить вас в курс дела буду в процессе, так сказать. Раз вы вся такая великолепная, как себя представляете, то в ближайшее же время мы с вами отправимся расследовать одно нехорошее местечко. Посмотрим, способны ли вы хоть на что-нибудь.

Оу, сколько яда было в этом голосе!

Но я не стала поддаваться на провокации и поспешила покинуть кабинет, пока еще что-нибудь не натворила. Поглядим еще, кто кого перевоспитает.

Глава 5. Группа ноль-ноль-девять

Генеральный Штаб находился в современном высокоэтажном здании в центре Форланда, на берегу реки, разделяющей город на две части – старый и новый. Это был крупный оплот боевых магов, куда стекали сведения со всей страны, да и разведка с соседних стран тоже работала исправно.

Я с детства мечтала поступить в инквизицию, стать опытным боевым магом. Родители посмеивались надо мной, конечно, но препятствовать не стали. Мама любила приговаривать: «Эх, Фло, девочка моя, ну куда тебя, такую куколку, несет?».

Морис был отчасти прав – я в самом деле эдакая ходячая «кукла Барби». Классическая такая блондинка с большими круглыми глазами, да и одеваюсь я исключительно во все оттенки розового и красного в сочетании с белым. Ну люблю я розовый цвет, подумаешь! И на каблуках я бегаю ничуть не хуже, чем в сапогах, между прочим. Вопрос тренировки. И вообще… У меня были причины, по которым я отдавала предпочтения всему розовому, позитивному. Но это мое дело, инквизиторам об этом знать было ни к чему. К тому же, в Штабе жесткого дресс-кода не было, главное – не забывать накидывать на плечи фиолетовую мантию с эмблемой инквизиции на выездных заданиях.

Внешне не соответствую статусу инквизитора? Прекрасно! С удовольствием порву все шаблоны и заставлю смотреть на меня с уважением. Я воспринимала это не как проблему, а как вызов.

Поэтому с воодушевлением спустилась на лифте несколькими этажами ниже, где располагалась тренировочная зона. Шла по коридору – звонко цокая каблуками, да-да – и с восторгом оглядывалась по сторонам. Все тут было пропитано духом боевой магии, энергия так и искрила в воздухе. И я уже от одного только этого ощущения была в восторге.

Сам тренировочный зал был гигантский, размером с целый стадион, и занимал целый этаж. Здесь все было оборудовано для всевозможных тренировок инквизиторов, как плановых, так и внеурочных. Любой мог прийти сюда в свободное время для оттачивания тех или иных магических и физических навыков. Зал был разделен на красную и синюю зоны, в одной из которых все было огорожено защитными полями для тренировки чар любой степени опасности, а в другой зоне тренировали чисто физические навыки. Ведь помимо умений плести заклинания, инквизиторы должны быть в отличной спортивной форме.

Здесь никогда не бывало пусто, всегда кто-то да тренировался, а сейчас было особенно много народу, так как сегодня первый день нового набора в Генеральный Штаб, и в зале было много стажёров, ожидающих распоряжений своих кураторов.

Я увидела Кейджа Сивронского, того рыжеволосого мужчину, который сидел в кабинете Мориса недавно. Он что-то рассказывал группе молодых ребят, бурно жестикулируя.

Он тоже меня заметил, прервал свою пламенную речь, махнул ребятам в сторону тренажёров и направился ко мне.

– Мы с вами, кажется, не знакомы, мисс?..

– Флора, просто Флора, – улыбнулась я.

– Я Кейдж, куратор группы быстрого реагирования. Вы здесь по делу или мимо пробегали? Или, – Кейдж хитро прищурился, – от Мориса убегали и не туда свернули?

– Я от него не убегала. Хотя такое желание было, – добавила очень тихо.

Но Кейдж все равно услышал и усмехнулся.

– Ещё бы. Он у нас… довольно темпераментный товарищ…

И такая у него интонация была, что от меня не ускользнула двусмысленность фразы.

Почву прощупывает, что ли?

– Между нами ничего нет, если вас это интересует, но язык не поворачивается спросить прямо, – холодно отозвалась я. – Вы меня, кстати, тоже не интересуете, скажу сразу. А по каким причинам мне пришлось принять душ у мистера Кларксона, вас не касается. И болтать об этом с другими не советую. Я довольно злопамятная и мстительная.

Кейдж вскинул брови и посмотрел на меня с большим интересом.

– А вы зубастая, Флора.

– Еще и ядовитая, – улыбнулась как можно милее.

Кейдж рассмеялся, а я улыбнулась ещё шире, поправив очки на переносице.

Смейся, смейся. Ведь в каждой шутке есть доля шутки.

– Кейдж, может, поможете сориентироваться? Я тут, видите ли, не мимо пробегала, я стажёр группы ноль-ноль-девять, пришла познакомиться со своими новыми коллегами.

– Ого, – присвистнул Кейдж, окинув меня еще более внимательным взглядом и задержавшись на моих туфельках. – Интересного стажера, однако, Морис себе захапал… Может, мне попробовать вас у него отбить?

– Попробуйте, – усмехнулась я. – Думаю, он согласится с превеликим удовольствием, так как мы с ним явно друг другу не понравились. Если вам, конечно, удастся уговорить изменить свое решение членов приемной комиссии, которые назначили меня в группу мистера Кларксона.

– А кто назначил? – хитро прищурился Кейдж. – Бостон, наверное? Я тогда с ним поговорю сегодня, уж мы-то с вами точно друг другу понравимся.

– Некие господа Эрик и Ильфорте.

Улыбка Кейджа тут же стала кислой.

– М-да… Нет, к этим я даже лезть не буду.

– А кто это? – спросила заинтересованно. – И почему к ним лучше не лезть?

– Высшее руководство, – развёл руками Кейдж. – Эрик Кларксон и Ильфорте Брандт. Они не торчат тут постоянно, появляются в Штабе, только когда очень глобальные проблемы назревают. Так что чем реже мы их видим, тем спокойнее наша жизнь.

– Кларксон? Это какой-то родственник моего куратора Мориса?

– Ну да, какой-то, можно и так сказать, – усмехнулся Кейдж и кивнул в сторону синей зоны тренировочного зала. – Вон там ваша группа толпится.

– Благодарю, – кивнула коротко и двинулась к группе ребят в форменных фиолетовых мантиях инквизиторов.

– Флора! – окликнул меня Кейдж, перехватив за руку.

– М?

– Имейте в виду, я с удовольствием помогу вам тут освоиться, – расплылся в радушной улыбке Кейдж. – Мы могли бы также встретиться с вами в нерабочее время, я многое могу вам рассказать о структуре Генерального Штаба… раз уж с Морисом вы, хм, не нашли общий язык.