Шолом-Алейхем Литература на идише. Маленькие рассказы о большом успехе

16. Выпускник

В начале лета 1876 года Шолом Рабинович закончил реальное училище и получил аттестат с отличием – как лучший ученик года. С гордостью Шолом показал отцу документ о полном среднем образовании.

– И что ты, сынок, намерен делать теперь? – спросил отец.

– Поступлю в учительский институт в Житомире! – ответил Шолом.

Житомирский институт был единственным высшим учебным заведением юга России, в который принимали евреев из бедных семей. А жизнь Рабиновичей к тому времени была уже балансированием на грани нищеты. Детей куча, верные источники дохода отсутствуют. Выучить сына Нохум не мог, поэтому предложил положиться на волю случая. При отлично сданных вступительных экзаменах Шолом мог рассчитывать даже на небольшую стипендию – если бы поступил в это учебное заведение. Но он… не поступил.

В Житомире, куда отправился Шолом, с ним не захотели даже разговаривать. Документы не приняли по непонятным причинам. То ли лимит для абитуриентов был уже исчерпан, то ли в очередной раз власти решили сократить количество студентов «непрофильной национальности», но факт остаётся фактом – талантливый юноша с аттестатом круглого отличника (не медалист, поскольку медали некрещённым евреям тоже не давали – идиотизм чистейшей воды) даже не был допущен к вступительным экзаменам.

Шолом вернулся домой. Отец принялся его утешать – мол, попробуешь поступить на следующий год. Но Шолом подобных попыток уже не предпринимал. Пережить второй раз унижение, да по собственной воле – это уж извините.

17. Бродяга

В те времена даже сама мысль о сути национализма никому и в голову не приходила. Сегодня малейшие проявления ксенофобии (а этих проявлений, к великому сожалению, в современной просвещённой и прогрессивной России «полные карманы») вызывают резонный вопрос – как, каким образом можно изменить то, что изменить невозможно. Ну, допустим, я еврей. И что? Как искупить эту «чудовищную вину»? Как заделаться славянином или хотя бы «лицом кавказской национальности»? Что само по себе глупость несусветная – не говорим же мы «лицо уральской национальности» или «лицо среднеруссковозвышенской национальности», сочтут за идиота, а «кавказской» – ничего, проходит.

Как избавиться от «клейма»? Расскажите, граждане «патриоты» – как «родиться обратно» стопроцентным представителем доминирующей национальности – с правильным носом, правильным цветом волос и правильным выговором?

То, что произошло с Шоломом, великая несправедливость и великий позор – для общества, для страны. Огромных усилий стоило этому мальчику устоять, не сломаться, выжить.

Сидеть на шее отца и мачехи, пусть всего лишь год, он не мог. Зарабатывать самому? А что он умел? Только учительствовать. И Шолом отправился странствовать в пределах той проклятой «черты оседлости» – по городкам и местечкам. Он предлагал людям свои услуги в качестве домашнего воспитателя и учителя. Зарабатывал гроши. Снимался с места и шёл всё дальше и дальше. Одинокий, полуголодный, несчастный.

18. Лоевы

И вдруг Шолому повезло. Восемнадцатилетний юноша попал в богатое поместье Софиевка подле Киева – в семью крупного земельного арендатора Элимелеха Лоева. Усадьба Лоевых – роскошный сельский дом со светлыми комнатами, обставленными дорогой мебелью, с отличной библиотекой, с роялем в гостиной. Шолома наняли домашним учителем единственной дочери Лоева – Голдэ.

Какая замечательная наступила жизнь… Шолома больше не укоряли куском хозяйского хлеба. Ему исправно платили огромные (для него) деньги. Одевали во всё лучшее. Не требовали ничего, кроме исполнения прямых обязанностей. В его распоряжении была библиотека и окрестные луга, по которым Шолом и Голдэ бродили после уроков.

Он работал с упоением – тем более что девушка оказалась особой в высшей степени приятной и красивой. Шолом учил её обычным школьным премудростям, а Голдэ, которую все звали на русский манер Ольгой, вводила его в неведомый мир достатка и роскоши.

Именно в то лето 1877 года Шолом научился видеть и слышать украинскую природу. Именно тогда ощутил вкус к описаниям лесов и полей, простого крестьянского труда, запаха свежескошенного сена и пения птиц.

К хорошему привыкаешь быстро. И очень скоро Шолом привык к своему положению домашнего учителя. Ему казалось, что так будет продолжаться если ни всегда, то очень долго. Однако его счастье не продлилось и до Рождества. На свою беду, Шолом влюбился – в свою ученицу Ольгу Лоеву.

19. Голдэ

Черноволосая темноглазая Ольга Лоева… Главная и единственная женщина в жизни Шолом-Алейхема, мать его шестерых детей, верная спутница и соратница.

История их любви трагична и счастлива одновременно. Их отношения развивались стремительно и очень романтично. Ольга, совсем ещё юная шестнадцатилетняя девушка, едва расцвела, превращаясь из девочки-подростка в красавицу. Любознательная, обладающая живым умом, смешливая, непосредственная Ольга очаровала Шолома. И он понял – вот она, любовь. То чувство, которого он так ждал.

В конце осени 1877 года Шолом объяснился и с огромной радостью узнал, что чувство его взаимно. Что его тоже любят. И что он так же дорог девушке, как дорога ему она.

Они были очень молоды и совершенно неопытны. И отношения их носили платонический характер. Они целовались, бродили по окрестному лесу, усыпанному жёлтой листвой, взявшись за руки. Говорили друг другу нежные глупости. И… понятия не имели, какие над ними сгущаются тучи.

Наивные дети – они не делали из своей любви тайны. И отец Элимелех Лоев узнал о том, что учитель его дочери «соблазняет» Ольгу в самое что ни на есть хрупкое время – когда юноша и девушка с трепетом осознают первые всполохи взаимного желания. И понимают, что уже жить друг без друга не могут.

Лоев решил – пора действовать. И махом разрубил этот едва завязавшийся узелок любви. И разразилась трагедия…

20. Изгнание

Однажды светлым зимним утром Шолом проснулся и понял, что… кроме него и прислуги в особняке Лоевых никого нет. С сердечной тоской он ринулся вниз. Никого. Прислуга подтвердила – рано утром хозяева уехали в Киев.

На комоде лежал пакет для Шолома. В пакете деньги и… никакой записки с объяснениями. Это означало одно – Шолома выгоняли вон.

Причиной стало его чувство к Ольге. Несмотря на то, что отец относился к молодому учителю вполне доброжелательно, одна лишь мысль, что бедняк влюбился в его дочь и намерен на ней жениться, привела его в ярость.

Шолом покинул усадьбу Софиевка. С тех пор он на протяжение трёх лет (!) писал своей возлюбленной письма и ни разу не получил ответа. Ни одного письма! И три года его признания шли в пустоту… Вот это любовь…

Отчаявшись, Шолом отправился в Киев – не для того, чтобы похитить или увидеть возлюбленную, для этого юноша был слишком деликатен. Он попросту искал работу. Снова начались годы скитаний. Три года он перебивался случайными заработками. Наконец, нашёл место казённого (то есть установленного государством, а не выбранного общиной) раввина в Лубнах Полтавской губернии. И два с половиной года проповедовал единоверцам, всей душой ненавидя эту постылую работу.

Ему казалось, что жизнь пошла наперекосяк. Но главное было ещё впереди. Надо было лишь не терять веру – в бога и в свой талант. Шолом ещё толком не знал, для какой цели появился на этом свете.

21. Первые публикации

Перебрав множество профессий, учительствуя, пробуя себя в роли коммивояжёра, торговца мелочевкой, рабочего-подёнщика, в 1879 году Шолом вдруг подумал, что может попробовать свои силы в журналистике. Первыми материалами, напечатанными в газетах «Га-Цефира» и «Гамелиц», выходящих в Украине на идиш, стали местечковые новости. Там-то открылась школа. Там-то – ярмарка. А в таком-то местечке при загадочных обстоятельствах сгорела старая конюшня. Хозяин был бы дико опечален, если бы полиции удалось его отыскать. И так далее…

Обычная репортёрская рутина, которая Шолому неожиданно… понравилась. Это было похоже на литературу. Пожалуй, это и была литература – очень маленькая, пока незначительная, но – литература. Особенно в исполнении Шолома Рабиновича.

Даже в крошечных газетных заметках он умудрялся рассказать житейские истории, сдобренные авторским юмором. Позже, уже став знаменитым писателем, Шолом-Алейхем говорил, что самым лучшим романистом является сама жизнь. внештатная репортёрская работа в крошечных еврейских изданиях стала для Шолома настоящей писательской школой.

Но главное заключалось не в самом факте публикации, хотя и это имеет огромное значение – писателю очень важно увидеть свои первые опыты напечатанными на бумаге, чтобы поверить в возможность успеха. Главное то, что Шолом почувствовал вкус к репортёрской работе. И хотя он так и не стал профессиональным журналистом, к жанру газетного и журнального очерка он обращался очень часто.

22. Оля

Жизнь, в общем-то налаживалась. После многолетних мытарств, попробовав себя в десятке профессий, побывав даже священником, Шолом Рабинович нашёл дело по душе – журналистику. Особых доходов она не приносила, но всё же Шолом, благодаря природному дару (хорошему слогу, потрясающему чувству юмора и богатой фантазии), был в еврейских газетах на хорошем счету. И платили ему так, что он уже мог забыть о приработках. Худо-бедно, но газетные гонорары позволяли прокормиться, снять в Киеве жильё и одеться.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.