Легенды Эруада. Трилогия

Когда сын Варнора уже выжимал из себя последние капли, занося меч над головой, Милана стояла у входа в пещеру и мило улыбалась.

Флаури обернулся.

– Вот! Теперь я точно смогу завалить десять… да ладно, двадцать орочьих отродий! Только дайте мне их… – задыхаясь и еле удерживаясь на ватных ногах, прохрипел он.

– Молодец! Какой молодец! Смотри, в штаны не наложи, когда дождевого червя увидишь! – резко оборвала его Милана.

– Ха-ха-ха! – показательно посмеялся сын Варнора, тут же сделав серьёзное лицо.

Милана недовольно скривила губы и бросила:

– Иди завтракать!

– Не буду я есть твою траву! – вскричал Тимбертон. – Тащит неизвестно куда и зачем, кормит всяческой гадостью, да теперь ещё и издевается по утрам! Флаури, куда ты попал?! – громко возмущался он, всхлипывая.

Напрасно её спутник ерепенился. Завтрак оказался настолько питательным, что усталость мигом отступила, и всё тело наполнилось новыми силами. Казалось, что не было несколько минут назад изнурительной тренировки, а боец оказался готов как минимум ещё к нескольким часам занятий.

Он думал, что Милана почему-то рассержена, вот утро и выдалось таким неприятным. Но, как оказалось, никакой обиды не существовало. Девушка то и дело поглядывала на него и еле заметно улыбалась, видя, какое выражение приобрело его лицо. У кого и было чувство подавленности, так это у самого Флаури. Эльфийка нарочно ничего не говорила, ожидая, когда же в его душе восстановится спокойствие, и молодой человек сам пойдёт на разговор.

Флаури ехал в седле, закусив губу, тоже сдерживая грызущее сердце стремление завести беседу. Он страшно метался в размышлениях, пытаясь что-то сказать и, наоборот, в то же время молчать, как рыба в воде. Но всё же болтливый характер сыграл свою роль в этом поединке.

– О чём думаешь? – как можно спокойнее сказал сын Варнора, опасаясь гневного настроения Миланы.

– Скажи, почему ты всё-таки выбрал путь со мной? – не поворачивая головы, поинтересовалась она.

– А почему тебя это интересует? – словно и не удивился вопросу Флаури. Будто бы ожидал.

– Не хочешь – не говори, но вопросом на вопрос отвечать ни к чему, – сказала девушка, посмотрев ему прямо в глаза.

– Дак ты же первая… – хотел возразить тот.

– Ну и что? Я – девушка, мне можно, – с лёгкой суровостью в голосе произнесла Милана.

– Я должен отомстить за смерть моего отца. И не отступлюсь, пока не найду тех, кто это сделал, – собеседник выдержал паузу и вновь продолжил, видя, что Милана не собирается отвечать: – Ты не ответила на мой вопрос.

Девушка еле заметно кивнула, давая понять, что помнит его слова. Она крепко сжала поводья.

– Думаю о последствиях, – кратко вымолвила эльфийка.

– О последствиях чего? – невозмутимо спросил Флаури.

– Войны, конечно! – протянула она, перебирая в руках поводья.

– Может, мы успеем её предотвратить? – как-то неуверенно предположил Тимбертон.

– Нет, – отчаянно покачала головой эльфийка, – она началась тогда, когда опустел Хадалмар, возможно, даже раньше. Предотвратить войну нельзя, нужно её остановить. Сейчас очень трудно будет это сделать. Но шанс всё же существует. И он будет существовать, пока мы с тобой живы.

– То есть, хочешь сказать, если мы погибнем, то весь мир обречён на истребление? – робко осведомился Тимбертон.

Милана промолчала. А тому достаточно было увидеть её выражение лица, чтобы не задавать больше никаких вопросов.

Они ехали так ещё около четырёх часов – не переглянувшись и не перемолвившись даже словом.

Время уже перевалило за полдень, а путники продолжали без остановки продвигаться на северо-запад по тракту к гряде Садрит. Там, слышал Флаури, находятся какие-то довольно крупные поселения, располагающиеся недалеко друг от друга вдоль реки Айв, от самой гряды до места, где она разделяется перед Одинокой горой. Словно гигантский раздвоенный змеиный язык, два русла огибают гору и уходят на запад и на север, образуя тем самым границы Свободных Земель. Проживающие здесь люди не очень жаловали чужеземцев, однако и не гнали их прочь. Никто не признавал правителей, управления как такового не существовало – люди жили каждый своей жизнью: простые крестьяне засеивали поля, пасли стада; лучшие охотники и рыболовы добывали себе пропитание в лесах и реках; кто-то прожигал жизнь в кабаках Нараяна, – единственного города в области, больше напоминавшего огромную деревню.

Проще простого было захватить земли бедняков – ни правителя, ни войска, ни крепостей – но люди и без того уже по горло насытились кровопролитием. Хотя здесь очень часто случались нападения бандитов или разборки между напившимися моряками, что непременно заканчивались пятью-десятью смертями. Некоторые, устав отбиваться от вконец осмелевших разбойников, уходили в Алакорн или Къёрденфелл в поисках защиты и жилья. Таким никогда не отказывали и помогали обосноваться на новом месте – материалы для постройки пристанища и хозяйства бесплатно предоставлялись наместниками и старостами.

Люди не стремились изменить такую жизнь. Они обрекались на вечное пребывание в страхе, на отсутствие защиты. Но, несмотря на это, боролись со смертью всеми доступными способами.

Флаури, с детства мечтавший путешествовать по всему миру, не горел желанием оказаться в Свободных Землях. Ему не улыбалось попасть в руки бандитов и встретить смерть от подлого удара в спину где-нибудь в глухом переулке. А ничего другого ожидать и не следовало.

К вечеру путники заметили в дымке низких облаков очертания гряды Садрит. До неё оставалось полдня пути. Расположившись под покровом леса, они молча сидели у костра, на котором закипал котелок с ароматным отваром. Милана опять насобирала всяческих трав, что уже который день служили им и завтраком, и обедом, и ужином.

Сумерки окутали прохладой. Лёгкий пряный запах можжевельника пьянил, заставляя наслаждаться и дышать полной грудью. Неугомонные кедровки выдавали красивые переборы, весело треща и свистя. Казалось, спать они совсем не собираются.

– Что это за травы? – поинтересовался Флаури, пытаясь завести обычный разговор и сделать вид, что ему действительно интересно.

– Королевский щавель, молодые побеги касциры, крапива и солнечный цветок, – ответила девушка с неприкрытым удивлением.

– Это, конечно, всё умеренно вкусно, но мы когда-нибудь будем питаться здоровой пищей? – всё же не выдержал он.

– Самая что ни на есть здоровая пища! – Милана так и знала, что он придёт именно к этому. – Один только солнечный цветок чего стоит. Его сок чрезмерно горчит, поэтому добавляется щавель. Такой отвар незаменим при долгих путешествиях, великолепно снимая усталость и принося новые силы, – пыталась объяснить девушка, надеясь, что этот невежа всё же поймёт, что питаться травами нисколько не хуже мяса и ароматных лепёшек.

– Слушай! Мне не нужны рецепты чудодейственных снадобий. Я пытаюсь понять, когда я увижу перед собой что-нибудь более разнообразное… – ворчливо сказал Флаури, сделав вид, что ему нет дела до её слов. Кажется, наступил именно тот предел, когда даже эликсиры Миланы опротивели ему настолько, что он не мог и слышать о них.

– Ты совсем обнаглел? Может, тебе ещё южным табачком трубочку набить? И вообще… захотел вкусной еды? Вперёд! – с этими словами она взяла свой лук и швырнула им в спутника. За ним полетел колчан со стрелами, звонко приземлившись задире на голову.

Он быстро-быстро почесал затылок, словно пытаясь вычесать из него боль.

– Но я никогда не стрелял из лука, – поднимая глаза, медленно произнёс ученик скотовода.

– Хочу тебя заверить, складывается ощущение, что ты и деревянной палки в руках не держал! – вот и Милана пошла в наступление, не сдержав эмоций, которые уже долгое время рвались на свободу из её прекрасных уст.

– А тебе какое до этого дело?! – взорвался тот. – Тебе нужно было найти меня – ты нашла! Я не подписывался мечом махать и жрать всякую зелень!

Флаури обиженно развернулся и пошёл вглубь леса. Милана лишь довольно усмехнулась и отпила лечебного напитка из раздобытого в одной деревне котелка.

«Ещё одна победа над этим занудой одержана, – с гордостью подумала она. – Посмотрим, много ли ты настреляешь».

Тимбертон пробирался сквозь едва проходимый мрачный лес. С обеих сторон путника цепляли крючковатые ветки, словно когтистые лапы неведомого хищника норовили схватить и утянуть в своё тёмное логово. Позади остался еле заметный свет костра, разведённого под прикрытием крон огромных деревьев, что не позволяли заметить его издалека.

Ночные краски медленно, словно нехотя, окутывали всё вокруг, каждый предмет и уголок земли. Флаури старался передвигаться как можно тише, но, ясное дело, ничего у него не получалось. Мало того, что под ворохом листвы он не замечал сухих веток, которые то и дело трещали под ногами, дак ещё и постепенно опускавшийся мрак позволял видеть всё меньше. Кое-где небольшими островками лежал снег, отсчитывая последние деньки и тая под опускавшимся на землю покрывалом весны.

В обиде покинув лагерь, Флаури забыл, что несёт в руках настоящее эльфийское оружие. Луков такой формы он ещё никогда не видел: с виду обыкновенный охотничий при детальном рассмотрении оказался весьма сложным по составу элементов. К внешней поверхности дуги крепился особый материал, напоминающий обычную верёвку, но на ощупь был гладкий, как стекло. Изящно изогнутые рога венчали связки красноватых перьев; сама рукоять лука была покрыта каким-то ворсистым материалом, не позволяющим оружию выскользнуть из руки.

Внезапно выглянувшая из гряды облаков луна залила призрачным светом весь лес. Лук сверкнул тусклой голубоватой искоркой, которая пробежала от рукояти до конца верхнего плеча, скользнула по тетиве и исчезла.

Тимбертон оторопел.

«Странно, что Милана доверила его мне. Посмотрим, что ты можешь!» – мелькнули мысли. Охотник уже горел от желания испробовать оружие.

Он, если честно, никогда в жизни не стрелял из лука, ему эти ощущения были абсолютно чужды. Но Флаури видел, как охотится его отец, и решил просто повторить его движения. Наложив изящную лёгкую стрелу с гладким волнистым наконечником, он стал медленно натягивать тетиву. Сначала казалось, что это вообще невозможно сделать. Но, на удивление, усилий потребовалось не так уж и много. Сын Варнора даже решил, что с оружием что-то не то – тетива не может так легко поддаваться.

Где-то высоко на дереве гаркнула обеспокоенная не то чужим присутствием, не то выглянувшей луной, птица. Флаури её не видел, но вскинул лук вверх, пытаясь сосредоточиться. Внезапно он ощутил, как неведомая сила направляет движения его рук. Мощный магический импульс пронзил тело стрелка, заставив отпустить тетиву. Эльфийская стрела с голубым оперением, чуть свистнув, моментально исчезла в кроне дерева. Через мгновение послышался глухой звук, и ничего не подозревавшая до того момента птица замертво рухнула в траву.

Сердце охотника замерло.

«Вот так поохотился! Первый выстрел в жизни!»

Он подошёл к месту, где только что упала его добыча, схватил стрелу с насаженной на неё птицей и рванул обратно.

– Тетерев, – он произнёс это слово, будто тетерев был уже пятый за сегодня, и они ему изрядно поднадоели.

Милана аж почернела от недоумения.

– Ты убил его из лука?! – не своим голосом произнесла она, приподнимаясь с земли.

– Что ты? Нет, конечно! Я залез на дерево, снял эту птичку с ветки и проткнул её стрелой! – на лице добытчика было весьма озадаченное выражение. Он не понял, к чему задавать такой вопрос, когда и так видно, что птица убита из лука.

– Возьми стрелу и натяни тетиву! – строго приказала она. Флаури даже слегка опешил.

– Ты хочешь, чтобы я тебе показал, как надо натягивать тетиву? – продолжал недоумевать тот.

– Я сказала – натяни! – Милана так повысила тон, что Тимбертон понял – шутка не удалась. Вскинув лук, он повторил движение, которое исполнил несколько минут назад. Правая рука ловко и быстро довела тетиву до плеча.

Девушка отошла от лучника на добрых тридцать шагов и остановилась возле многолетнего дуба. В следующий миг, выхватив одну из сабель, она резко вонзила острие в дерево и тут же выдернула. На коре осталась зарубка в дюйм длиной.

– А теперь попробуй попасть сюда, – вновь приказным тоном, но едва слышно, проговорила Милана.

Флаури прищурился. Тридцать шагов не такое уж и большое расстояние, но цель слишком мала, чтобы сконцентрироваться на ней. Он видел лишь ствол в три охвата.

– Я не вижу, куда стрелять! – взмахнув руками, выпалил он.

– Я сказала, пробуй! – Флаури даже показалось, что в Милану вселился злой дух или демон из Глубин Сущего. Хоть он их ни разу и не видел.

Вновь те же ощущения: приятное тепло, короткий импульс, свист оперения, голубоватая дымка и глухой звук. Милана, вытаращив глаза, неподвижно стояла и взирала на наконечник, вошедший ровно в указанное место.

Глядя, как его спутница, находясь словно под гипнозом, теряется в размышлениях и догадках, стрелок, наконец, сказал:

– Как результат?

– Идеально… – не отрывая глаз от наконечника, прошептала Милана. Она выдернула из дерева стрелу и направилась к юноше. – Неужто дуракам и впрямь так везёт?! – с усмешкой сказала эльфийка, присев рядом с Флаури. – Ладно. Хоть какие-то навыки мы в тебе открыли.

– Мы есть-то будем? Или птичку отпустить? – опустив подробности произошедшего и в который раз попытавшись прогнать гнетущие думы, нарисовал беззаботную улыбку Флаури.

Милана недовольно покачала головой. На лице скользнула лёгкая ухмылка, которая тут же исчезла.

«Всё шутки шутит! Не понимает, глупый, что происходит. Эруад постепенно накрывает непредсказуемая опасность, способная стереть с лица земли целые города, королевства и народы. А что самое интересное – противоядием от зловещей эпидемии является простой сын скотовода, хоть и познавший горечь утраты близких, повидавший смерть. Но его руки пока чисты. Пока! Настанет день, когда они обагрятся вражеской кровью! Надеюсь, он хоть немного осознаёт, что вскоре ему придётся защищать весь мир от смерти и разрушения. Ведь зачем же ещё он нужен Ему?»

* * *

Неделя без происшествий оказалась для Тимбертона невыносимой пыткой, или, быть может, испытанием на терпение и выносливость. Необузданные и опасные просторы Свободных Земель раскинулись перед любопытным взором Флаури на двадцать пятый день путешествия. Милане, казалось, не было дела до нетронутых красот, она лишь пристально всматривалась в лесные массивы, что простирались по правую руку, в поисках нежданных гостей. Слева от них волнами уходила вдаль поросшая густой зеленью гряда холмов. По гребням этих холмов они и решили двигаться на север, чтобы не попасть в засаду где-нибудь в низине, между краем леса и крутыми склонами.

Высокая трава громко шелестела под копытами лошадей. Это нисколько не мешало Милане сосредоточиться. Попытки Тимбертона заговорить, что-либо спросить пресекались одним лишь жестом. Юноша безостановочно бормотал что-то себе под нос, пытаясь то ли как-то себя развлечь, то ли обратить на себя внимание.

Неумолимо долго тянувшиеся дни он только ел, пил, спал и ехал, ехал, ехал… От жёсткого седла зад начал сильно болеть. Вечером у костра Флаури уже не мог сидеть – ложился на живот, давая отдохнуть измученному месту.

Они по-прежнему обходили стороной все поселения, которых, на удивление, встречалось на пути довольно много. Иногда даже приходилось ждать сумерек, чтобы проскочить между несколькими расположившимися рядом деревушками, что ютились на склонах соседних холмов. В этих землях в принципе никому не было дела до двух путников, направляющихся своей дорогой и не доставляющих жителям неприятностей, но всё же осторожность никому не мешала.

Тогда-то они впервые и нагнали семёрку загадочных всадников, что не спеша ехали посреди тракта. Казалось, негодяи совсем не отдыхают. Флаури порывался напасть и покончить с убийцами отца на месте, но Милана останавливала его чуть ли не силой. Он нисколько не боялся её предостережений относительно их магических способностей, хотя сама эльфийка всем телом чувствовала силу и мощь, кроющуюся под необычными пластинчатыми доспехами. Да и одной с подготовленными воинами и, наверняка, магами ей бы вряд ли удалось справиться. Флаури же не помог бы ничем. Милану волновала лишь их безопасность. Месть и справедливость отошли для неё на второй план. И одним богам известно, сколько усилий в тот момент девушке понадобилось приложить, чтобы отговорить разъярённого спутника от авантюрного и опасного поступка. Тимбертон отступился, но возмущениям его не было предела.

Из виду убийц потеряли внезапно. Скрывшись за холмом, те словно растворились в воздухе. Появившиеся буквально через несколько минут Милана с Флаури обнаружили лишь десятки следов копыт, прерывавшихся на мосту через горный ручей. И даже часовая погоня не дала результатов. Когда мелкая галька вновь сменилась грунтовым трактом, песчаный покров уже не хранил следов семи лошадей. Сын Варнора долго не мог успокоиться, переживал, что настигнуть их так и не удастся. И всё же ему пришлось смириться.

В момент, когда их путешествие приобрело более спокойный характер, сын Варнора начал так волновавший и интересовавший его разговор.

– Милана, скажи, а как ты это делаешь? Ну, в смысле, тот волшебный шарик, например, – словно пытаясь что-то наколдовать, жестикулировал Флаури.

Девушка улыбнулась.

– При помощи магии, конечно, – весело ответила она.

– Я понимаю. Но ведь ты способна применять магию не потому, что имеешь эльфийские корни.

– Хм… – снова улыбнулась Милана. – Не обязательно быть эльфом, гномом или кем-то ещё, чтобы использовать магические потоки.

– А как это делать? Научи меня чему-нибудь. Хотя бы шарик этот… – неуверенно пожал плечами собеседник.

– Я ведь не учитель, Флаури. Я понятия не имею, с чего необходимо начать.

– Но ты же как-то научилась использовать эти… потоки, – Флаури не сводил с эльфийки глаз.

– Я получила, конечно, некоторые уроки от Эрве эльфов за то недолгое время, что мы общались, но сомневаюсь, что у тебя получится, – лучезарно улыбнулась она.

– Это ещё почему?! – возмутился тот.

– Потому что тебе сначала нужно пройти весьма сложный процесс обучения, и не у кого-нибудь, а у настоящего Эрве. Только он может научить, как пользоваться окружающими нас волнами божественной энергии.

– Они окружают нас? Везде? Всегда? – забормотал Флаури.

– Сколько же вопросов-то! – покачала головой девушка. – Да. Так уж устроен наш мир. При его создании боги воздвигли Чудеса – стихийные природные явления. Их стали так называть после первого Сарветанга – ежегодного праздника, проходившего в Срединных землях. Каждое из шести Чудес раз в год целый месяц приносит в мир и благодать, и смерть.

– Нам в гимназии рассказывали об истории мира. Почему некоторые месяцы называются именами Чудес, какие дары они приносили расам, кто такие Эрве, и что происходило на Сарветанге, но истории учителей оказывались какими-то неполными, словно лишёнными смысла.

– Многие поколения правда искажалась, превращаясь то в легенды, то в сказки, иногда забываясь вовсе. Я жила в Эйрдалле, где Вечное Древо вот уже почти полторы тысячи лет не цветёт. А раньше дриады собирали в окружных лесах такие чудодейственные травы, что возвращали к жизни безнадёжно больных, залечивали любые раны вмиг. Но чтобы собрать их в Месяц Вечного Древа, нужно было считаться с ядовитой пыльцой, витавшей в воздухе и ежегодно уносившей тысячи жизней, пока дриады не нашли способ безопасно собирать травы.

– Почему Эрве больше не собирают Сарветанг? – поинтересовался Флаури.

– Говорят, это как-то связано с вьорнами. Будто змеи нарушили неписаные законы Эруада и покинули Храм Богов и Сарветанг раньше, чем закончилась двадцатиоднодневная молитва. Без объединённого могущества всех Эрве Сарветанг стал бесполезным сборищем. А когда вьорны покинули Гарад и пошли войной на людей, мир впервые залили реки крови.

– Это всё рассказал тебе Эрве? – спутник не уставал задавать вопросы.

– Да. Он постарался поведать мне как можно больше информации о мире, где я живу.

– Да ты ещё загадочнее, чем я думал, – пожирая взглядом языки пламени, твёрдо произнёс юноша, а спустя полминуты молчания добавил: – Значит, мне никогда не удастся использовать эти источники. Учителя-то нет. Да и некогда учебой заниматься, похоже… – он задумчиво закусил губу.

– Это уж точно. Да и нужно ли тебе это? – мягко улыбнулась девушка.

– Не знаю… – словно сам себе сказал Флаури.

– Вот-вот, – кивнула Милана.

– А почему не цветёт Вечное Древо?

– Чудо Эйрдалла – детище Ярха, одного из шести богов нашего мира. Говорят, старший из братьев – Тирг вместе с Анорисом и Ярхом выступил против остальных богов в попытке уничтожить Эруад. Но они проиграли битву, и все втроём оказались заточены в Глубинах Сущего. Поэтому Вечное Древо, Фонтан в лесной реке и Заснеженный пик не приносят в мир ни страданий, ни чудес.

– В гимназии нам говорили то же самое. Скажи, а что означает то слово, которое ты произнесла в шахте? – вспомнил вдруг он.

– F᾿irial? Это «свет» по-эрвски, – ответила Милана.

– А если я произнесу его, то смогу вызвать светящийся шар?

– Глупый ты, – усмехнулась она. – С таким же успехом можешь попытаться есть куриный бульон дырявой ложкой.

Флаури поджал губы.

– А что ещё ты умеешь?

– Не многое, – чуть склонила голову Милана. – Могу вылечить небольшую рану, да пару штучек со зверьками…

– Да уж. «Пару штучек» я видел, – глядя на Сабрину, произнёс Тимбертон. – Ты умеешь с ними общаться?

– Мысленно. Они понимают меня, а я чувствую, что они хотят, – объяснила спутница.

– Наверное, это здорово. Я бы сам не прочь пообщаться со своим Сириусом, – Флаури потрепал коня по загривку.

Милана лишь пожала плечами. Она была рада, что её спутник смог отвлечься от тёмных мыслей и поговорить на более приятную тему. Таких разговоров им не хватало с самого знакомства.

Нараян внезапно раскинулся из-за вершины зелёного, поросшего ольшаником, холма. Гигантское поселение, уходя далеко на север к морю, занимало просторы равнины, которую невозможно было объять одним взглядом. Казалось, ему нет конца. Маленькие бревенчатые домики с плоской крышей, словно пеньки, были понатыканы везде, где позволяло пространство. Узенькие проулки вмещали лишь одного человека. Хотя прослеживались очертания нескольких, видимо, центральных, улиц – здесь могли уместиться телег пять-шесть в ширину. Холмы, окружавшие со всех сторон равнину, тоже потихоньку оккупировались жителями, что возводили простенькие домики прямо на склонах.

Утро в Нараяне встречали довольно рано. Из печных труб уже струился серебристый дымок, народ постепенно растекался по улицам.

Городские окраины чернели пятнами пожарищ. Не дававшие покоя банды разбойников, прячущиеся по пещерам и лесам, то и дело поджигали ближайшие дома. Многие так и оставались лежать в руинах, на месте некоторых же отстраивались новые. Даже сейчас в нескольких точках виднелись возвышающиеся бревенчатые постройки, ещё сверкающие новизной сруба.

Звуки, наполнявшие воздух Нараяна, как показалось Флаури, практически ничем не отличались от деревенских в Веорне. Просто их здесь было в десяток раз больше. Но не ощущалось в городе-деревне того спокойствия и безмятежности, которыми насыщена простая деревенская жизнь. И даже не из-за того, что Тимбертон очутился здесь впервые. Просто люди не те. Издалека уже чувствовалась атмосфера, в которой они живут. Беспечность, безразличие, скупость и какая-то странная злоба. Не та злоба, что толкает людей на войны, что заставляет ненавидеть друг друга. Здесь люди словно обозлены сами на себя. Хотя этого сыну Варнора точно не понять.

Семерых всадников нигде не было видно. Очевидно, они уже давно в городе. Флаури и Милана внимательно осматривали всё вокруг в поисках знакомых доспехов.

Склон облысевшего холма медленно перетёк в узкую песчаную тропку, изгибами между огромных валунов уходящую к Нараяну. Лошади лениво плелись, низко опустив головы. Стук копыт глухо отдавался в ушах Флаури, который сонно пригнулся к шее Сириуса. Так он ехал последние полчаса, пока солёный морской ветер не ударил мощным потоком в лицо.

– Ну и трущобы! – потирая слипшиеся глаза, подивился он.

– Нам нужно выйти к порту, – заключила Милана. – Только очень осторожно!

– К порту?! – воскликнул недовольный спутник. – Ещё целых полдня пути!

– И эти полдня тебе скучать не придётся. Смотри, как бы кто не кинулся на тебя, а то местные здесь, похоже, чужестранцев не особо жалуют.

– Как-нибудь разберусь, – буркнул Флаури, но, заметив недобрые взгляды на лицах жителей, когда они проезжали мимо первых строений, тут же потупился. – Вместе как-нибудь разберёмся, – испуганно шепнул он Милане. Та сначала чуть не залилась смехом, но сдержалась.