Полная версия
Фрэнсис Скотт Фицджеральд. Первых сорок четыре года. Маленькие рассказы о большом успехе
В младших классах Зельда занималась балетом. В колледже ей наняли тренера по плаванию. Потом её интересы переключились на модные платья. Потом – на глянцевые журналы.
Чего в ней не взрастили в принципе, так это скромности и способности трезво оценивать собственную персону. Зельда росла настоящей принцессой… Судейской принцессой.
17. Бедный Скотт
Пришёл день, и Фицджеральд решился… Он отправился к Сейерам, чтобы поговорить с родителями…
Энтони Сейер сидел в кресле, мрачно склонив голову и глядя на молодого человека исподлобья. Он не предложил Скотту присесть, не говоря уже о виски, в котором Скотт явно в этот момент нуждался.
Фицджеральд путано изложил суть дела. Чем больше он говорил, тем бессвязней становилась его речь. Скотт с тоской думал о том, что в кармане его лейтенантского кителя лежит специально заготовленная бумага, на которой всё расписано вплоть до интонаций – здесь подпустить туману, здесь надавить на жалость, здесь место оптимистическому финалу… Но заглянуть в текст он не мог. А из головы всё вылетело в тот самый момент, как он взошёл на крыльцо судейского особняка.
Если бы Зельда помогла ему хоть словом, хоть улыбкой. Но она молчала и смотрела в окно, словно это её вовсе не касалось…
Судья вздохнул и поднял голову. Его взгляд не обещал Скотту ничего хорошего.
– Во-первых, позвольте заметить, что война закончилась, в связи с чем смею предположить, что вас на фронт уже не отправят и, соответственно, не убьют. Впрочем, я этому только рад. Но не могу радоваться тем слухам, которые донеслись до меня из «Шеридана». Вы, дорогой Скотт, большой любитель выпить, не так ли?
– Но сэр…
Фицджеральд опустил глаза и покраснел.
18. Когда я разбогатею
– Ладно, пьянство понять ещё можно. Молодой офицер, кровь играет… Но почему вы бросили университет? Вас призвали? А у меня другие сведения – вы отправились на призывной пункт сами, в качестве добровольца.
Фицджеральд, не поднимая глаз кивнул.
– А какая у вас, позвольте спросить, профессия? На что вы будете содержать мою дочь? Сколько у вас денег, Скотт, уж простите мне этот бестактный вопрос. Но я же отец.
– Я заработаю, мистер Сейер. Вот увидите! – с горячностью заговорил Скотт.
– Заработаете – приходите, – отрезал судья.
– Мистер Сейер… А если всё-таки заработаю, вы благословите наш брак?
Энтони Сейер с усмешкой посмотрел на Фицджеральда.
– Я вам уже сказал.
– Тогда я просто обещаю и вам, и Зельде. Я разбогатею. Причём, скоро…
Он был в отчаянии. Он шёл по пыльной дороге в свой проклятый лагерь, а рядом шла Зельда.
– Зельда, милая, – сказал он, останавливаясь и взяв девушку за руки.
– Скотти, я очень тебя люблю. Но ты слышал, что сказал папа. Он прав. Я не могу и не хочу быть нищей. Это даже представить невозможно.
– Я разбогатею, милая. Только ты дождись, ладно? Обязательно дождись. Ты увидишь, я очень талантливый. И впереди у нас счастливое и обеспеченное будущее.
Зельда обняла его и заплакала. Не удержался от слёз и он…
Вернувшись в лагерь, он отправился прямо к командиру.
– Сэр, – сказал он, – когда я могу подать рапорт об увольнении из вооружённых сил?
– Да хоть сейчас.
19. Рекламное агентство
Ни один отец, если он приличный человек, не пожелает своей дочери плохого. Смягчилось сердце и Энтони Сейера. Незадолго до отъезда Фицджеральда из Алабамы, он дал согласие на помолвку дочери. Матушка, которая ещё больше переживала из-за бедности будущего зятя, поплакала, но всё же смирилась.
И несчастный Скотт сел на поезд. В руках у него был скромный фанерный чемодан. А на перроне рыдала безутешная Зельда. А рядом печально возвышались две фигуры – матушки и папеньки Сейеров. Они-то уж наверняка надеялись, что Скотти уедет в свой Нью-Йорк и не вернётся. А Зельда постепенно забудет своего воздыхателя. Сколько приличных парней вокруг…
Фицджеральд устроился в рекламное агентство при нью-йоркской железной дороге. Снял грошовую комнатку, продав полевой бинокль. Зарабатывал копейки, но всё же в марте 1919 года отправил в Монтгомери золотое обручальное кольцо.
Он посылал ей милые безделицы, отдавая за них всё, что получал в агентстве. Очень много писал, но продать свои рассказы не мог. Это была юмористика – талантливая, но мало чем выделявшаяся на общем фоне подобной литературы.
А Зельда отвечала ему нежными любовными письмами. Они не были ещё близки, это более всего и мучило Фицджеральда. Девушка на выданье, томимая страстями и желаниями – он видел, видел её настроение, её жажду любви. И он… жутко её ревновал. Боялся потерять. Умирал со страху каждую ночь, представляя свою Зельду в объятиях другого мужчины.
20. Забавы Зельды
А что Зельда? Она тоже любила несчастного Скотта, который готов был ради неё на любые лишения и подвиги. Но… она оставалась Зельдой Сейер, взбалмошной и своенравной девчонкой.
Отвечая жениху нежными письмами, Зельда не забывала зорко посматривать вокруг. Она по-прежнему была не прочь завести новое знакомство, принимала ухаживания молодых соискателей на её сердце. И однажды увлеклась молодым красивым парнем – спортсменом одного из американских колледжей. Увлечение зашло так далеко, что Зельда отправилась следом за новым возлюбленным в Атланту, где тот принимал участие в соревнованиях.
Но её новая любовь очень быстро прошла – Зельда поняла, что этот парень вовсе не умница Скотт. Парень же так не считал. И на прощанье подарил девушке милую золотую безделицу в надежде, что теперь-то она его уж точно не забудет.
Зельда не забыла, но решительно отвергла. И в ответ на его пылкое письмо отослала назад золотое украшение, сопроводив его письмом, в котором она говорил прямо – нет, я люблю другого. И поэтому должна вернуть твой подарок. Прости, прости…
Золотая финтифлюшка была упакована в конверт вместе с письмом. Конверт отнесён на почту и отправлен – вместе с другими письмами.
Зельда всё сделала правильно. Только чуточку перепутала. Письмо Скотту она отправила в Атланту. А письмо с золотой безделушкой и объяснениями – в Нью-Йорк…
21. Чужое письмо
Состояние Фицджеральда после того, как он дрожащими руками вскрыл письмо Зельды, можно описать двумя словами – ужас и отчаяние. Он всё понял. Пока он здесь, в Нью-Йорке, боролся за их будущее счастье, его невеста крутила любовь с каким-то парнем. И, очень может быть, не с одним… О, боже!
Скотт тут же бросился на вокзал и утром следующего дня уже был в Монтгомери, у дверей дома родителей Зельды. Открыл отец, но Скотт даже не поздоровался, отодвинул папашу, как неодушевлённый предмет, и ринулся в дом.
Увидев Зельду он не выдержал, расплакался. А потом набросился на неё с упрёками. Энтони Сейер посмотрел на эту сцену, да и махнул рукой. Только и сказал:
– Разбирайтесь, ребята, да только не в моём доме. А я умываю руки.
Выбежавшей на шум матери он сказал:
– Успокойся, Молли. Похоже не только дочка у нас сумасшедшая, но и будущий зять…
А Скотт твердил лишь одно:
– Зельда, мы должны пожениться. Прямо сейчас. Если ты не согласишься, то я тебя потеряю. Ты выскочишь замуж, и я должен буду… покончить жизнь самоубийством. Ты понимаешь, Зельда? Я застрелюсь!
И Зельда, сама непосредственность, плакала, целовала бедного Скотти и говорила:
– Стреляйся, любимый. Но сейчас наш брак невозможен. Ты беден, я бедна. Как мы будем жить?
И снова плакала…
Убитый горем Скотт поплёлся на вокзал. Зельда осталась дома. В руках Фицджеральда поблёскивало золотое обручальное колечко. Зельда вернула его. Помолвка была расторгнута.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
