Возможна ли Жизнь на Земле. Часть вторая

Наконец, пилот вертолета вышел на связь. Он доложил, что покинул базу и через три часа будет в заданном районе. Борт нес на себе двенадцать бойцов спецгруппы Кобра, призванных зачистить место столкновения и поставить в деле рейдерского захвата бизнеса жирную точку. Мокрицкий оглядел своих людей. В иное время он даже не удостоил бы их взгляда, но сейчас тихо прошипел: «пора»! Трое отделились от машины и бесшумно заскользили вниз по холму. Все детали были разработаны достаточно подробно еще накануне. Этой ночью, когда над миром бушевала метель, они откопали старую вентиляционную шахту, сохранившуюся в здании гостиницы с прошлых времен. Она находилась в стене с прибрежной стороны, и это позволило террористам подойти к означенному месту, не замеченными бойцами гостиничной охраны. Спрятанные ночью инструменты, для демонтажа возможных препятствий, оказались на месте. Поднявшись по шахте, каждый из нападающих мог выйти на территорию гостиницы непосредственно на своем этаже. Бык на первом, Мерген на втором, где находилась приемная с компьютером и всей документацией. Мазарини на третьем, где должен был начать прицельный огонь из своей винтовки с глушителем, создавая отвлекающую ситуацию и уменьшая численность охраны.

Никем не замеченные, террористы поползли по глубокому снегу. Лаз, который они приготовили, за ночь полностью забило снегом, сделав его абсолютно незаметным на общем фоне. Лежа в снегу, три дьявола ударили по рукам. Пока что все шло очень хорошо. Задача виделась простой и требовала небольшой концентрации внимания и сил. Первым пошел Мазарини. Шахта сохранилась на удивление хорошо, ему почти не пришлось прокладывать себе дорогу с помощью прихваченных инструментов. Добравшись, он чуть слышно свистнул, подавая условный сигнал. Вторым ушел Мерген, последним втиснулся в шахту Бык. От помещений гостиницы их отделяла почти разрушенная стальная решетка, старая изоляционная прокладка и древесно-стружечная плита. Имея с собой все необходимое, каждый быстро справился со своей задачей и вскоре они уже затаились в номерах и коридоре помещения. Первым обнаружил себя Бык. Он намеренно громко появился в холле первого этажа, давая Мергену время для маневра. Ведь у того была самая сложная задача – уничтожение нужных документов. У входа в спортзал, где располагались отдыхающие, несли дежурство двое охранников, у парадного входа еще один, готовый в любую минуту прийти на помощь остальным. По четыре охранника находилось на каждом этаже. Плюс Жуков и Богдан.

Бык с грохотом вывалился из своего укрытия посредине коридора. Через несколько мгновений трое охранников уже подбегали к нему, оставив свои посты. Бык мгновенно оценил ситуацию, довольно посмеиваясь в душе. Не увидев у противника огнестрельного оружия, ребята приблизились к нему ближе, попав в зону непосредственного контакта. И вот тогда Бык, проявляя невиданную быстроту реакции, одним широким низким подкатом свалил всех троих нападающих на пол. В следующие мгновения он жестоко травмировал бойцам руки, а тому, кто оказался к нему ближе всех, просто сломал ногу своими железными пальцами. Через разорванную штанину хлынула горячая алая кровь. Несколько секунд боец смотрел, остановившимся взглядом, на расползающуюся лужу собственной крови, а потом медленно завалился на пол, лицом вниз, пораженный болевым шоком. Выбежавший из спортзала Жуков, одним взглядом охватил сложившуюся ситуацию. Обманчиво спокойный и расслабленный, костолом внимательно смотрел на него, сосредоточенно прищурив глаза, и оценивая возможности противника. Пальцы на его руках подергивались и шевелились, предвкушая очередную добычу.

На третьем этаже, подобно ядовитой змее, притаился Мазарини. После того, как он снял часового метким бесшумным выстрелом своей винтовки, в душе у него воцарилась сладостная эйфория. Состояние кровавого опьянения сдвигало рассудок, выдавая желаемое за действительное. Он привычно прослушал окружающее пространство. Довольно кивнул сам себе. Через несколько секунд, внезапно вынырнув из-за колонны, он подстрелил в грудь еще одного охранника. И затих. День определенно задался. Мазарини восторженно улыбнулся, сдерживая дыхание. Взял на прицел дальний угол коридора. Оттуда, по его соображениям, должен был появиться следующий боец…. Дуновение ветра смерти, когда от ужаса зашевелились волосы на макушке, он все-таки пропустил. Состояние победного транса притупило остальные чувства. Невысокий коренастый алтаец-охранник возник с противоположной стороны, в бесшумной охотничьей манере двигаться. Он точно и метко вонзил лезвие своего широкого ножа в шею Мазарини. Любимая винтовка убийцы мягко скользнула на настил пола. Некоторое время он изумленно смотрел на выпавшее из рук оружие. Страшное осознание смерти вползло в изумленную душу. Кровь фонтаном хлынула у него изо рта. Через некоторое время, уже мертвое тело упало, прямо к оптическому прицелу своего оружия. Подбежавший боец брезгливо оттащил мертвое тело к стене, а снайперскую винтовку, в качестве военного трофея, собрался отнести вниз. События этого дня шли своим неотвратимым чередом. Елена тоже прибыла в гостиницу, едва в ней начались боевые действия. Поприветствовав Галину Константиновну, она занялась устройством реанимации по «земному» варианту. Оперируя определенными силами и энергиями, она привычно увеличила объем помещения и отгородилась от внешнего пространства невидимой простым глазом стеной. Расставила удобные медицинские столы и принялась собирать пострадавших ровно через пять минут после ранения или гибели. Для этого было достаточно ее мысленного приказа, и больной оказывался на медицинском ложементе незамедлительно. Осматривая первого пострадавшего бойца, она увидела картину варварски переломанной конечности и множества острых обломков берцовой кости, кровавым месивом торчащих из разорванной штанины. И Елена, в который уже раз, поразилась немыслимой жестокости окружающего ее мира. В это время за спиной Быка появился охранник, замерший на месте, когда Жуков, жестом приказал ему не приближаться. Применение оружия отпадало. Виктор Сергеевич метнулся к застывшему противнику, левой рукой блокировал ему шею и провел простейший прием с подсечкой ноги и переворотом через бедро. Бык, в свою очередь, нейтрализовал правую руку Жукова, сломав ему не только пальцы, но и раздавив всю кисть. И если бы костолом не потерял равновесия в результате подсечки, он с легкостью вырвал-бы руку противника вместе с плечевым суставом. Они упали на пол. Несмотря на страшную боль в раздробленной кисти, Виктор Сергеевич продолжал идти к своей цели, как танк. Два подоспевших бойца с трудом блокировали смертоносные руки Быка, а Жуков прижал его шею согнутой в локте левой рукой, навалившись всем своим весом на одну точку. И, как Бык не сопротивлялся, ему пришлось услышать хруст собственной шеи, на его губах выступила кровавая пена, глаза медленно вылезли из орбит. Жуков отпустил его только тогда, когда убийца перестал дышать. Виктор Сергеевич отполз к стене. Он с трудом сел, восстанавливая дыхание. Сломанная кисть посинела и распухла. Здоровой рукой успел махнуть своим ребятам – наверх, где слышались приглушенные хлопки выстрелов. Что-то вдруг изменилось…. Открыв глаза, он обнаружил себя лежащим на жестком медицинском столе. Успев увидеть большие синие глаза Елены, он провалился в спасительное забытье….

Мерген осторожно проник в коридор. Прислушался. Внизу раздавались звуки боя. Наверху тихо заговорила винтовка Мазарини. Он не спеша вытащил клинок из специальных ножен, провел пальцами по темному лезвию – такое трудно увидеть даже при хорошем освещении. Тем более что, лежало оно в его правом кулаке, подобно жалу ядовитой змеи, затаившейся и смертельно опасной…. Мерген прокрался до середины коридора. Буквально слился с высокой колонной. Напрягся, и молниеносно развернувшись, нанес точный удар стилетом под ключицу крадущегося сзади бойца. С удовлетворением услышал хруст рассекаемых тканей. Нож полностью погрузился в тело. Мерген выждал несколько секунд и освободил своего друга, даже не взглянув на поверженного врага, тело которого распростерлось на полу. Четырехгранное лезвие любимого оружия несло свою смертельную службу, пробивая в теле противника глубокую колотую рану. Снаружи она бывала небольшой, зато внутри открывалось сильнейшее кровотечение. Убийца любовно вытер нож о специальный квадрат кожи африканского гепарда, что служило гарантией дальнейших побед.

Укрывшись за колонной, он привычно прослушивал пространство. Мерген обладал превосходным, отлично тренированным «профессиональным» слухом. По коридору крался еще один охранник, тревожно оглядывая притихшее помещение. Убийца презрительно улыбнулся, внутренне напрягаясь для очередного броска. Парень почти поравнялся с колонной, подставив свою открытую спину для молниеносного удара. Он умер мгновенно, так и не успев ничего понять, приняв смерть от удара в спину…. Мерген снова затих. Он слышал, что боец, охраняющий дверь приемной, покинул свой пост, едва заслышав звуки борьбы на втором этаже. Чем продемонстрировал ему полное отсутствие опыта в подобных ситуациях. Так мог поступить только очень неопытный воин, не знакомый со стандартной динамикой вооруженного столкновения противоборствующих сил. То обстоятельство, что гостиницу охраняют плохо обученные мальчишки, несколько убавило напряжение его нервов, натянутых до самого предела. Мерген был суеверен, и такое везенье его настораживало. Слишком уж гладко пока все катилось, слишком размеренно…. Он, никем не остановленный, бесшумно преодолел большой кусок коридора и сосредоточился на дверном замке. Простая отмычка в руках профессионала сработала на раз, два, три. Замок оказался несложным и, открываясь, тихо щелкнул. «Вот деревня» –подумалось ему. Мерген уже приоткрыл заветную дверь, когда внезапно почувствовал тихое движение воздуха за своей спиной. А когда медленно повернулся, то увидел невдалеке от себя высокого гибкого человека в защитной форме. Мерген досадливо чертыхнулся. А уже через несколько секунд, противники напряженно танцевали страшный смертельный танец. Убийца не мог различить лица противника, но по манере двигаться угадывался настоящий мастер единоборств. Оба молча совершали обманчиво ленивые, медленные движения друг вокруг друга, прощупывая при этом возможности другого, его слабые и сильные места. И крепость натянутых струной нервов. Их не отвлекали крики и звуки борьбы, раздающиеся с нижних этажей. Богдан, а это был он, обнаружил своих убитых ребят, заколотых умелой рукой, не ведающей жалости. Перед ним находился профессионал экстра-класса, дорогой и опасный наемник-убийца. Он различил и стилет, спрятанный в правом кулаке убийцы, ждущего удобного момента для точного и сильного удара. Этому дьяволу в обличье человека, сама ЖИЗНЬ казалась небольшим, раздражающим, и легко устранимым препятствием, мешающим ему в достижении поставленной цели. И сколько еще его ребят зарежет этот матерый зверь, словно хорек в курятнике, упиваясь своей неуязвимостью! ЕСЛИ ЕГО НЕ ОСТАНОВИТЬ. Время застыло. В его раскаленном горниле заискрились все чувства и эмоции, накалившиеся докрасна…. Каждый из двоих знал, что ценою проигрыша будет смерть! Сила СОЗИДАНИЯ боролась с силой уничтожения. Развязка боя была уже близка…. Силы были равны, и противники одновременно решили нанести друг другу решающий удар. Под громкий стук своего сердца, Богдан с разворота плечевого пояса и соединенных в замок рук, совершил быстрое и мощное движение к шее противника. Тогда, как Мерген, с быстротой ядовитой змеи, бросил вперед свою правую руку и попал противнику прямо в сердце! И сейчас всего доли секунды отделяли Богдана от неминуемой гибели. Но разум и железная воля совершили настоящее чудо. Он, стиснув зубы, воспользовался последними мгновениями уходящей ЖИЗНИ, и ударил замком, как молотом, в кадык противника, наглухо забивая его в гортань…. Последним, что предстало перед его меркнущим сознанием, была бесконечная гладь моря, величественная и спокойная, уходящая своей синевой за далекий горизонт….

Через несколько минут, его лежащее на полу тело, обнаружил Жуков, прибежавший с группой бойцов к месту поединка. Богдан неподвижно лежал с открытыми глазами, а остановившийся взгляд и посеревшее лицо указывали на то, что ЖИЗНЬ уже покинула его. Жуков упал на колени и попытался прослушать сердце. Оно молчало. Зато на щеке Виктора Сергеевича остался небольшой теплый след крови единственного друга. Повисла звенящая тишина. Бойцы, плотным кругом обступившие тело убитого командира, молчали, не в силах поверить в произошедшую трагедию. На небольшом отдалении лежал убийца, с неестественно вывернутой шеей. Под его головой медленно расползалась лужа густой темной крови. Первым пришел в себя Жуков. Он трясущейся рукой отдал беззвучное распоряжение – и бойцы, бережно подняв на руки тело своего командира, медленно понесли его вниз. Они шли осторожно, будто стараясь не причинить ему никакой боли…. Жуков задержался, брезгливо переворачивая труп мертвого противника носком форменного сапога. И вдруг заметил матово сверкнувшее, окровавленное лезвие стилета! Богдан, умирая, уже чисто рефлекторно, выдернул его из своей груди! Виктор Сергеевич стиснул зубы. Разум отказывался верить в такую страшную потерю. С трудом справившись с собой, он поспешил вниз, оставив бандита лежать рядом со своим смертоносным оружием….

Тем временем, в блоке реанимации Жизнь побеждала смерть. Все пострадавшие получили программу восстановления, и находились в состоянии медицинского сна. За их жизни Елена была уже спокойна. Зато сейчас на медицинском столе перед нею покоилось тело ее зятя. Сказать, что Богдан был ей глубоко симпатичен – значило, не сказать ничего. Она любила мужа дочери, как собственного сына. Его личностные качества ей очень импонировали. И лишний раз доказывали, что человек, все-таки эволюционирует, несмотря на многочисленные проявления регресса на планете Земля…. Сейчас, глубоко передохнув и подавляя все эмоции, она приступила к своим прямым обязанностям. Лицо Богдана было бледно и спокойно. Глаза открыты. Но в них не было обычного блеска и отражения света. Казалось, еще мгновение, и он их закроет навсегда. Елена внутренне собралась, активизируя свои силы и умения. Одним движением она удалила с тела одежду, заменив ее на стерильную зеленую простынь. С левой стороны груди обнаружилась небольшая гематома около незначительной, но глубокой проникающей раны. Елена закрыла глаза. Перед ее мысленным взглядом открылась полная картина внутренних повреждений. Граненая сталь безжалостно пробила сердце насквозь. Но кровотечение было не настолько фатальным для такого ранения! Крупные сосуды сердца и аорта задеты не были. Казалось, кто-то намеренно выбирал самую безопасную траекторию удара. Елена знала, кто. У Богдана был сильный Ангел Хранитель! Левое легкое тоже не было повреждено. Сломано ребро, но это мелочи. Закончив диагностику, Елена занялась восстановлением поврежденного органа. Тысячи ремонтных клеток заняли свои места, затягивая ужасную рану и восстанавливая состав и качество травмированных тканей. Тихий-тихий мелодичный звук сопровождал это чудодейственное исцеление. И пока восстановительный процесс звучал, Елена внимательно проверяла все сосуды органа, удаляя из них большие и малые сгустки потемневшей, неподвижной крови. Каждый удаленный сгусток звучал падением железного шарика на металлическую поверхность. Чужеродный неживой звук…. То очень громкий, то более тихий. Затем раздалось гудение разной тональности – это начала удаляться кровь из внешней области сердца, перикарда и плевры. Елена внимательно вслушивалась в эту какофонию звуков.

Через некоторое время сердце уже было готово к работе. Несколько дорогостоящих минут ушло на восстановление состава крови до нормального состояния, и удаления из общего кровяного русла избытка углекислого газа. И вот команда! Кровь тихой мелодией двинулась по сосудам, мягко толкнулась в сердце. Несколько напряженных мгновений оно молчало, собирая мелкие ручейки, очищенной от примесей, крови в большую, однородную по составу реку. Когда были заполнены эти животворящие пути, Сердце неспешно совершило свой первый удар, словно пробуя его на вкус. А затем и второй, более уверенный и громкий…. У Елены пересохло во рту. Она со стоном прислонилась к медицинской стойке, не в силах молча справиться со страшным напряжением, которое сейчас испытывала. Она вслушивалась во внутреннюю симфонию, выдаваемую организмом. И слышала нестройные звуки, пусть и целостных органов…. Не хватало мощного дирижера, и неудивительно – мозг был полностью отключен! Елена удалила из него лишнюю влагу, скопившуюся в результате клинической смерти организма. Наполнила весь объем драгоценного вещества смесью энергий… И мозг ожил, засверкал мириадами огней, подобно Вселенной! Но, эта работа была направлена в совершенно другое русло, вне распростертого тела, где каждый орган нуждался в его непосредственной команде. Мозг Богдана работал на иную сферу жизни и деятельности, которая находилась где-то очень и очень далеко… Ситуация становилась критической! Елена, медленно и точно, чтобы не нарушить того, чего уже смогла добиться, вставила энергетический мост в устье легочной артерии. Теперь вся работа легких зависела от него. Ее напряженный слух различил еле слышные скрипящие и гудящие звуки наполнения легких долгожданным кислородом; секунды ожидания растянулись на века, эмоциональная нагрузка возрастала. И поэтому, когда произошел первый долгожданный вздох, на глазах реаниматора заблестели, неожиданные ею самой, слезы. Несколько вздохов прояснили общую картину. Состояние организма было пограничным – здесь, на Земле, его называли комой. Елена внимательно всматривалась в лицо лежащего перед ней Богдана. Землистый цвет лица исчез, как и синюшные губы. Все казалось нормальным, и симфония отлаженной работы органов уверенно звучала в организме. Но слух невольно резало слишком правильное и скучное построение звуков. В них не было этих прекрасных взлетов и падений тональностей, этих великолепных аккордов, эмоционально утверждающих каждую предыдущую ноту, каждый будущий звук…. Полу прикрытые глаза Богдана не блестели под густыми ресницами, бросающими тень на осунувшиеся скулы. Эти глаза были обращены внутрь себя. Елена поняла, что душа его уже далеко, в неведомых далях тонких полевых структур. И когда она, что-то накопив или, наоборот, растеряв, воссоединится с телом, оставалось абсолютно неясным, никак не прогнозируемым процессом. Слишком сложные ментальные и личностные факторы оказываются задействованы в единении души и тела…. Это в далеком будущем люди уже научились по состоянию тонкой душевной субстанции определять все, вплоть до облика того человека, которому она принадлежала при его жизни.

Елена медленно вышла из реанимационного блока. К ожидающим ее людям. Жуков сидел, привалившись к стене, в окружении его, оставшейся невредимой, команды. Все удрученно молчали. Виктор Сергеевич, запрокинув голову, прижимал к носу платок, пытаясь остановить внезапно открывшееся кровотечение. При появлении врача, все встали, ожидая известий. Елена некоторое время молчала, всматриваясь в хмурые лица обыкновенных ребят, которым выпало тяжкое жизненное испытание. Они переживали за своего командира, за раненых и убитых друзей. О том, что они все были спасены, никто из бойцов и представления не имел! Она вздохнула:

–Ваш командир жив. Но находится в коме. Сейчас нужно переместить его в более спокойное место. – Жуков, напряженно слушающий ее, облегченно вздохнул. Все разом заговорили – у каждого бойца появилась надежда….

Она оглядела осунувшиеся лица бойцов. И сочла своим долгом сообщить им о судьбе пострадавших товарищей. Подняла руку, призывая к молчанию.

–Я должна сделать заявление – негромко произнесла Елена. В наступившей тишине прозвучали ее слова, мгновенно залечившие душевные раны присутствующих. – Все бойцы, пострадавшие во время боевых действий, живы и находятся в состоянии медицинского сна для более действенного процесса выздоровления. – И глядя в недоуменные, полные желания верить в чудо, глаза окружающих ее людей, уже более мягко, не так официально, добавила:

– Уже очень скоро вы сможете пообщаться со своими товарищами. Передовые методы медицины позволили совершить практически невозможное – все люди живы. Передаю все оставшиеся заботы о них, Галине Константиновне. А сама займусь вашим командиром. – Виктор Сергеевич подошел к Елене, взял ее прохладную руку, не зная, как сможет отблагодарить доктора за такое чудо. Медленно поднес к губам, и легко поцеловал ее прохладные пальцы, передавая этим жестом общую благодарность. Как ни странно, но такой мимолетный знак великой человеческой благодарности, моментально снял напряжение, владевшее ею. Ужасное осознание того, что она не смогла справиться со своей задачей, бесследно прошло. Елена тихо сказала ему:

– Я думаю, что уже можно переместить Богдана домой. Сейчас ему нужны специальные условия, которые помогут оптимизировать все силы организма. – Жуков понимающе закивал головой, потихоньку двигаясь за ней и заглядывая в реанимацию. Увидев друга, он с трудом проглотил вставший в горле ком. Через несколько мгновений и сам больной, и Елена, просто исчезли из помещения, причем никто из бойцов этого даже не заметил.

Жуков почувствовал мощный прилив сил. Расслабляться было рано. Впереди угрожающе маячил бой с группой зачистки, которая была где-то на подходе. Война войной, но голод уже давал о себе знать. И уже совсем скоро бойцы обедали в пустой столовой. Антонио со своими рабочими привез из кухни полный рацион обеденных блюд, вторые блюда, выпечку и фрукты. Обедали и отдыхающие. Все это время они собирались группами, тревожно прислушиваясь к разговорам медицинского персонала. Поняв, что опасность пока миновала, они тоже принялись за горячий обед, успокаивающий разгулявшиеся нервы. На стене висел огромный телевизор, на котором бесшумно двигались диснеевские герои. Прикроватная тумбочка приютила осиротевшие шахматные фигурки, расставленные в привычном порядке. Ребятишки, как птички, сбились в стайку на одной из кроватей и тихо сидели в телефонах. Угроза, исходившая из реального мира, заставила их спрятаться в мире виртуальном. При этом, они все слышали, все видели и были в курсе всех новостей этого напряженного дня. Несколько пожилых пар принимали еду лежа, страдая от высокого давления. Медицинский персонал не оставлял их своим вниманием – рядом с кроватями стояли стойки для систем. Молодые папы и мамы, а также, влюбленные пары, обедали вместе, сдвинув все столы большим кругом. Антонио и его команда постарались на славу. Вкусно обедая, люди невольно расслаблялись, отвлекаясь от тревожных мыслей. Шеф повар знал, что военные ждут группу зачистки и ужасался тому, что при патовой ситуации, всех этих людей, вместе со стариками и детьми, возьмут в заложники. Тогда их судьба станет абсолютно непредсказуемой.

Про худший вариант он даже боялся подумать. Ведь дома его ждала беременная жена и дети….

Мокрицкий уже заждался в машине. Подручные на связь не выходили. Гостиница выглядела притихшей и безлюдной. Неизвестность терзала. Группа зачистки опаздывала на полтора часа. Последний раз пилот выходил на связь час назад и докладывал, что на перевале сошла лавина, и он будет вынужден сделать крюк, чтобы выйти на заданный маршрут. Все это безмерно раздражало Олега Петровича. Но факт того, что его человек подорвался на своем же взрывном устройстве, злил Мокрицкого больше всего! Пусть кто-то и предупредил Метлева – это он допускал. Но как Прохор мог подорвать сам себя! Это просто технически невозможно, если он лично отрапортовал, что поместил взрывчатку на крышу гаража! Местная чертовщина – озлобленно думал Мокрицкий. – Уж чего – чего, а всякой природной аномалии здесь до хрена и больше. Олег Петрович криво усмехнулся. В этот момент подъехал его личный водитель Лева Зубов. Не спеша, закрыв свою машину, Лева взгромоздился рядом с шефом, разом занимая все свободное пространство и потребляя весь кислород. По крайней мере, Мокрицкому стало нечем дышать, и он противно взмок, неприязненно поглядывая на Леву. Сегодня утром Зубов добрался до условленного места. Углубившись в лес, он, вместо напарника, обнаружил на ветвях, развешенные в художественном беспорядке, анатомические подробности, оставшиеся от Прохора. Это простое, но неожиданно-кровавое, зрелище произвело на него удручающее впечатление. Сейчас, он с плохо скрытым раздражением покосился на хозяина.

–Когда уже вертушка эта долбаная подойдет, а Петрович? И от ребят что-то ни слуху, ни духу. Они должны были уже передавить этих ускоглазых, как кур в курятнике. Времени прошло много, а это значит, что исход боя не в нашу пользу. Мне, конечно, трудно в это поверить. Абсурд! Спецы высокой квалификации, проворачивали и не такие дела! А тут прокололись в какой-то глухой дыре?! – Он подозрительно взглянул на, как-то сразу обрюзгшего, Олега Петровича, который судорожно вертел в пальцах фляжку из-под коньяка.

– Тебе кофеек сейчас надо пить и думать, что делать дальше, а не коньяк глотать! – С нажимом произнес Лева и подумал – Эх, разбить бы ему сейчас морду! Кому-то, видно, болтанул про свои планы. А сейчас притих. Привык чужими руками угли загребать. Все к Черниченко этому ездил ночевать, принимали его там, видите ли, хорошо. Сауна, обхождение, любая кухня мира по вашему капризу! Вот язычок то и развязался. И поскольку Мокрицкий упорно молчал, Лева решил высказаться вслух.