Божественная комедия. Ад

Данте Алигьери

Божественная комедия. Ад

© ООО «Издательство АСТ», 2024

* * *

Песня первая

Поэт рассказывает, что, заблудившись в темном, дремучем лесу и встречая разные препятствия для достижения вершины горы, он настигнут был Вергилием. Последний обещался показать ему муки грешников в Аду и Чистилище и сказал, что потом Беатриче покажет поэту Райскую обитель. Поэт последовал за Вергилием.

1 Когда-то я в годину зрелых лет

В дремучий лес зашел и заблудился.

Потерян был прямой и верный след…

4Нет слов таких, чтоб ими я решился

Лес мрачный и угрюмый описать,

Где стыл мой мозг и ужас тайный длился:

7Так даже смерть не может устрашать…

Но в том лесу, зловещей тьмой одетом,

Средь ужасов обрел я благодать.

10Попал я в чащу дикую; нигде там

Я не нашел, объят каким-то сном,

Знакомого пути по всем приметам.

13Пустыня предо мной была кругом,

Где ужасом невольным сердце сжалось.

Я увидал перед собой потом

16Подножие горы. Она являлась

В лучах светила радостного дня

И светом солнца сверху позлащалась,

19Прогнавшим страх невольный от меня.

В душе моей изгладилось смущенье,

Как гибнет тьма от яркого огня.

22Как выброшенный на берег в крушенье

В борьбе с волной измученный пловец

Глядит назад, где море в исступленье

25Ему сулит мучительный конец;

Так точно озирался я пугливо,

Как робкий, утомившийся беглец,

28Чтоб еще раз на страшный путь тоскливо,

Переводя дыхание, взглянуть:

Доныне умирало все, что живо,

31Свершая тот непроходимый путь.

Лишившись сил, как труп, в изнеможенье

Я опустился тихо отдохнуть,

34Но снова, пересилив утомленье,

Направил шаг вперед по крутизне,

Все выше, выше каждое мгновенье.

37Я шел вперед, и вдруг навстречу мне

Явился барс, покрытый пестрой кожей

И с пятнами на выгнутой спине.

40Я, как врасплох застигнутый прохожий,

Смотрю: с меня он не спускает глаз

С решимостью, на вызов мне похожей,

43И заграждает путь, на нем ложась,

Так что я думать стал об отступленье.

На небе утро было в этот час.

46Земля очнулась после пробужденья,

И плыло солнце в небе голубом,

То солнце, что во дни миротворенья

49Зажглось впервые, встречено кругом

Сияньем звезд, с их ясным, кротким светом…

Ободренный веселым, светлым днем,

52Румяным и торжественным рассветом,

Я выносил без страха барса гнев,

Но новый ужас ждал меня при этом:

55Передо мной вдруг очутился лев.

Назад закинув голову, он гордо

Шел на меня: стоял я, присмирев.

58Смотрел в глаза так алчно он и твердо,

Что я, как лист, затрепетал тогда;

Гляжу: за ним видна волчицы морда.

61Она была до ужаса худа:

Ненасытимой жадностью, казалось,

Волчица подавляема всегда.

64Уже не раз перед людьми являлась

Она, как гибель их… В меня она

Чудовищными взглядами впивалась,

67И стала вновь отчаянья полна

Моя душа. Исчезла та отвага,

Которая вести была должна

70Меня на верх горы. Как жадный скряга

Рыдает, потерявши капитал,

В котором видел счастье, жизни благо,

73Так перед диким зверем я рыдал,

Путь пройденный теряя шаг за шагом,

И снова вниз по крутизне сбегал

76К тем безднам и зияющим оврагам,

Где блеска солнца видеть уж нельзя

И ночь темна под вечным, черным флагом.

79С стремнины на стремнину вниз скользя,

Я человека встретил той порою.

Безмолвие собой изобразя,

82Он словно так был приучен судьбою

К молчанию, что голос потерял.

Увидя незнакомца пред собою

85В пустыне мертвой, громко я воззвал:

«Кто б ни был ты – живой иль привиденье,

Спаси меня!» И призрак отвечал:

88«Когда-то был живое я творенье;

Теперь перед тобой стоит мертвец.

Я в Мантуе рожден в одном селенье;

91В Ломбардии жил прежде мой отец.

Жизнь начал я при Юлии и в Риме

В век Августа жил долго, наконец,

94Когда богами ложными своими

Считали люди идолов. Тогда

Я был поэт, писал стихи, и ими

97Энея воспевал и те года,

Когда распались стены Илиона…

А ты зачем стремишься вниз сюда,

100В обитель скорби, скрежета и стона?

Зачем с пути к жилищу вечных благ

Под благодатным блеском небосклона

103Стремишься к тьме неудержимо так?

Иди вперед и не щади усилий!»

И, покраснев, ему я сделал знак

106И вопросил: «Ужели ты Вергилий,

Поэтов всех величие и свет?

Пусть о моем восторге и о силе

109Моей любви к тебе, святой поэт,

Расскажет слабый труд мой и творенья

И то, что изучал я много лет

112Великие твои произведенья[1].

Смотри: я перед зверем трепещу,

Все жилы напряглись. Ищу спасенья,

115Певец, твоей я помощи ищу». —

«Ты должен поискать пути иного,

И этот путь я указать хочу».

118Услышал я из уст поэта слово:

«Знай, страшный зверь-чудовище давно

Путь этот заграждает всем сурово

121И губит и терзает всех равно.

Чудовище так жадно и жестоко,

Что вечно не насытится оно

124И жертвы рвет в одно мгновенье ока.

К нему на смерть несчетное число

Творений жалких сходит издалёка, —

127И долго будет жить такое зло,

Пока Пес Ловчий[2] с зверем не сразится,

Чтобы вредить уж больше не могло

130Чудовище. Пес Ловчий возгордится

Не жалким властолюбием, но в нем

И мудрость и величье отразится,

133И родиной его мы назовем

Страну от Фельтро и до Фельтро[3]. Силы

Италии он посвятит; мы ждем,

136Что с ним опять воспрянет из могилы

Италия, где прежде кровь лилась,

Кровь девственной, воинственной Камиллы,

139Где Турн и Низ нашли свой смертный час [4].

Преследовать от града и до града

Волчицу эту будет он не раз,

142Пока ее не свергнет в кратер Ада,

Была откуда изгнана она

Лишь завистью… Спасти тебя мне надо

145От этих мест, где гибель так верна;

Иди за мной, – тебе не будет худо,

Я выведу – на то мне власть дана —

148Тебя чрез область вечности отсюда,

Чрез область, где услышишь ты во мгле

Стенания и вопли, где, как чуда,

151Видения умерших на земле

Вторичной смерти ждут и не дождутся[5]

И от мольбы бросаются к хуле.

154Потом перед тобою пронесутся

Ликующие призраки в огне,

В надежде, что пред ними распахнутся,

157Быть может, двери в райской стороне

И их грехи искупятся страданьем.

Но если обратишься ты ко мне

160С желанием в Раю быть – тем желаньем

Давно уже полна душа моя —

То есть душа другая: по деяньям

163Она меня достойнее, и я

Ей передам тебя у райской двери

И удалюсь, печаль свою тая.

166Я был рожден в иной и темной вере,

К прозрению не приведен никем,

И места нет теперь мне в райской сфере,

169И я пути не укажу в Эдем.

Кому подвластны солнце, звезды эти,

Кто царствует в веках над миром всем,

172Того обитель – Рай… На этом свете

Блаженны все, им взысканные!» Стал

Тогда искать опоры я в поэте:

175«Спаси меня, поэт! – я умолял. —

Спаси меня от бедствий ты ужасных

И в область смерти выведи, чтоб знал

178Я скорбь теней томящихся, несчастных,

И приведи к священным тем вратам,

Где Петр Святой обитель душ прекрасных

181Век стережет. Я быть желаю там».

Мой проводник вперед шаги направил,

И следовал я по его пятам.

Песня вторая

Во второй песне поэт, после обычного вступления, начинает сомневаться в своих силах для предстоящего пути и думает, что не в состоянии будет сойти в Ад вместе с Вергилием. Ободренный Вергилием, он решается наконец следовать за ним, как за своим наставником и путеводителем.

1 День потухал. На землю сумрак лег,

Людей труда к покою призывая.

Лишь я один покойным быть не мог,

4Путь трудный, утомительный свершая.

Все то, что предстояло мне вперед —

Страдания и обаянье Рая, —

7То в памяти навеки не умрет…

О, музы, о святое вдохновенье!

Теперь вы мой единственный оплот!

10Запомни, память, каждое явленье,

Которое заметил только взгляд!

«Скажи, поэт! – воскликнул я

в волненье. —

13Мой путь тяжел, в пути препятствий ряд…

По силам ли мне подвиг предстоящий?

Ты описал, как раз спускался в Ад

16Герой Эней[6], тогда еще носящий

Людскую плоть, и вышел невредим:

Сам вечный Бог, на свете зло разящий,

19Всегда стоял защитником над ним

И чтил родоначальника в нем Рима;

И знаем мы – на этот славный Рим

22Сошло благословение незримо…

Святынею, источником добра

Да будет град, где власть неутомима

25Наместников святителя Петра!..

Спустился в Ад Эней, тобой воспетый,

В нем не нашедший смертного одра,

28Но знаньем и прозрением согретый,

Величье пап из Ада вынес он.

Позднее же с земли печальной этой

31Сам Павел был на Небо вознесен,

Где стал опорой нашего спасенья.

Но я – тяжелым подвигом смущен,

34Я трепещу за дерзкие стремленья.

Я не апостол Павел, не Эней, —

Избрать их путь кто дал мне позволенье?

37Вот почему являться в мир теней

Боюсь с тобой. Уж не безумен я ли?

Но ты меня мудрее и сильней:

40Покорствую тебе в моей печали».

Как человек, лишенный воли вдруг,

В котором мысли новые сменяли

43Ряд прошлых дум и помыслов и мук,

Так точно я в пути стал колебаться

И озирался с трепетом вокруг,

46И быстро стала робостью сменяться

Моя решимость. Призрак мне сказал:

«Ты начал низкой трусостью смущаться.

49Подобный страх нередко отвращал

От славных дел. Так тени зверь боится.

Но я рассею страх твой. Я блуждал

52Средь призраков и ждал, когда решится

Над участью моею приговор,

Вдруг слышу, – я не мог не удивиться, —

55Святая Дева в тихий разговор

Со мной вступила. Счастья не скрывая,

Я Деве покорился с этих пор.

58Как звезды неба нежили, сверкая,

Ее глаза, и голос так звучал,

Как пенье херувимов в царстве Рая:

61“О ты, поэт, чей гений засиял

И будет жить до разрушенья света,

Иди! На крутизне пустынных скал

64Мой друг ждет и опоры и совета,

Препятствиями страшными смущен.

Иль для него погибло все? Ответа

67Я буду ждать: он будет ли спасен?

Иди к нему и силой строгой речи

Да будет от беды избавлен он.

70Мне имя – Беатриче; издалече

Явилась я. Меня любовь вела,

Моя любовь с тобой искала встречи:

73Я помощи твоей с мольбой ждала.

В обитель Бога скоро я предстану

И там, где гибнет всякая хула,

76Тебя я славословить громко стану…”

И Беатриче смолкла. Я сказал:

“Клянусь, тебе служить я не устану!

79Ты святости высокой идеал,

Ты образ добродетели чудесной!

Все радости земли, что Бог нам дал,

82Доводишь ты до радости Небесной!

Тебе легко повиноваться мне…

И если бы, о призрак бестелесный,

85Твою я волю выполнил вполне,

То все бы постоянно мне казалось,

Что действовал я вяло, как во сне,

88Что дело слишком медленно свершалось.

Твои желанья мог я оценить,

Но отвечай: как ты не побоялась

91В жилище преисподнее сходить

Из той святой обители надзвездной,

Которую не можешь ты забыть?..”

94“Без страха я скольжу над этой бездной, —

Сказала Беатриче, – и, поэт,

Могу тебе совет я дать полезный:

97Поверь – когда злых помыслов в нас нет,

Нам ничего не следует бояться.

Зло ближнему – вот где источник бед,

100И только зла нам нужно всем пугаться.

Благое Небо крепость мне дает,

Чтоб не могла страданьем я терзаться,

103И даже пламя ног моих не жжет.

Там в Небесах есть Дева Всеблагая[7],

И ей-то, Всеблагой, стал жалок тот,

106Кого спасти ты должен, сберегая.

И к Лючии[8] пришла с мольбой она:

“Спеши помочь тому ты, дорогая,

109Которому рука твоя нужна”.

И Лючия то место посетила,

Любви и сострадания полна,

112Где я с Рахилью старой говорила,

И молвила: “Настал ужасный миг!

Что, Беатриче, ты не поспешила,

115Спасти того, кто в мире стал велик,

Любив тебя? Иль ты не слышишь, что ли,

Знакомый вопль и о спасенье крик?

118Не видишь, как жилец земной юдоли

В борьбе со смертью грозной изнемог,

Которая страшна в безумной воле,

121Как океана бешеный поток…”

Никто быстрей не мчался для добычи,

Никто от бед бежать скорей не мог,

124Как бросилась сюда я, Беатриче,

Покинувши приют святых теней,

И одного тебя на помощь клича.

127Ты даром слова в мире всех сильней,

И я в твоих словах ищу опоры…”

Тогда на мне безмолвно, без речей,

130Она в слезах остановила взоры,

И я к тебе на помощь поспешил

Не медля, – мне страшны ее укоры;

133Волчицу я к тебе не допустил

И на гору открыл тебе дорогу…

Что ж медлишь ты? Иль в сердце не смирил

136Ты робости напрасную тревогу?

Когда три девы в вечных Небесах

За жизнь твою мольбы возносят к Богу,

139Когда во мне, во всех моих словах

Находишь ты привет и поощренье,

Ужель в тебе не утихает страх?»

142Как от холодных ветров дуновенья,

От стужи наклоняются цветы

И утром вновь встают в одно мгновенье

145Под блеском солнца, полны красоты,

Так точно я от страха вдруг очнулся,

Воскликнув: «Будь благословенна ты,

148В чьем состраданье я не обманулся,

Ты, бодрость заронившая мне в грудь,

Когда мой стан от ужаса согнулся…

151И ты, поэт, благословенным будь,

Исполнив повеленье Девы Рая.

С тобой готов начать я смело путь,

154Желаньем трудных подвигов сгорая.

С тобой мне не страшна пучина зол…

Веди ж меня, путей не разбирая…»

157Так я сказал и за певцом пошел.

Песня третья

Данте, следуя за Вергилием, достигает дверей Ада, куда оба входят, прочитавши у входа страшные слова. Вергилий, указывая поэту на мучения, которые заслужили трусы, ведет его далее. Они приходят к реке, называемой Ахерон, у которой находят Харона, перевозящего души на другой берег. Когда Данте переехал чрез Ахерон, то он заснул на берегу этой реки.

1 «За мной – мир слез, страданий

и мучений,

За мною – скорбь без грани,

без конца,

За мной – мир падших душ

и привидений.

4Я – правосудье высшего Творца,

Могущества и мудрости созданье,

Творение Небесного Отца,

7Воздвигнутое раньше мирозданья.

Передо мной – прошел столетий след,

Удел мой – вечность, вечность наказанья,

10За мной ни для кого надежды нет!»

Над входом в Тартар надпись та чернела.

Я страшные слова прочел. «Поэт,

13Смысл этих слов, – воскликнул я несмело, —

Наводит страх!» Вергилий угадал,

Что сердце у меня оледенело.

16«Здесь места страху нет, – он отвечал. —

Мы подошли к обители печали

Тех падших душ, – Вергилий продолжал, —

19Что на земле безумцами блуждали»[9].

И мне с улыбкой руку сжал певец;

Я стал бодрей, и вот мы увидали

22Обитель вечной тайны, наконец,

Где в безрассветном мраке раздавались

Вопль и стенанья из конца в конец;

25Повсюду стоны, где мы ни являлись,

И я заплакал, выдержать не мог…

Мы ближе, – вопли грешников сливались

28В смесь разных языков, в один поток.

Хулы, проклятья, бешенства визжанье,

Ужасные движенья рук и ног, —

31Все в гул сливалось в общем завыванье.

Так ураган крутит степей пески.

Ревет и губит все, без состраданья.

34В неведенье, исполненный тоски,

Воскликнул я невольно: «О, учитель!

Ужель грехи теней так велики,

37Теней, попавших в страшную обитель?

И кто они?» – «Ничтожество – они

В толпе людей, – сказал путеводитель. —

40При жизни на земле в иные дни

Жалчайшими их тварями считали.

Им на земле, – кругом себя взгляни, —

43Хулы иль похвалы не воздавали;

Теперь – они вступили в сонм духов,

Которые Творцу не изменяли,

46Но грех давил их тяжестью оков

И не было в них веры в Провиденье.

Великий Бог их свергнул с облаков,

49Чтоб Небеса не знали оскверненья,

И даже Ад впустить их не хотел:

В Аду гнушалось даже преступленье

52Ничтожеством и мерзостью их дел». —

«Какие же назначены им муки?

Какой у них, наставник мой, удел?

55Пронзительны их страшных воплей звуки…»

И отвечал Вергилий: «Лишены

Они надежды; скованы их руки.

58В их настоящем скорби так сильны,

Что худшей доле, большему мученью

Они всегда завидовать должны.

61Мир их забыл – и нет конца забвенью:

Их не щадят, но также не казнят,

Приговоривши к вечному презренью.

64Но прочь от них и брось вперед свой взгляд,

Иди теперь за мной неутомимо».

Я сделал шаг, но отступил назад:

67Передо мной промчалось знамя мимо,

Так быстро, словно вихорь уносил

Его вперед, вперед неудержимо.

70За ним летели призраки могил

Несчетной вереницей: страшно было,

Что столько жизней в мире, столько сил

73Смерть в призраки немые обратила.

Один из них мне словно был знаком:

Известный образ память сохранила.

76Смотрю: да, это точно он, о ком

Народ с презреньем часто отзывался,

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

«И то, что изучал я много лет / Великие твои произведенья». – Еще до появления «Божественной Комедии» Данте был уже известен как автор многих произведений на латинском и итальянском языках.

2

Ловчий Пес – Так называл Данте владельца Вероны Кана Гранде делла Скала, известного своей храбростью и благородством. Имя Пес он получил, по свидетельству своих современников, из-за того, что его мать во время беременности видела сон, будто она разрешилась от бремени собакой. При жизни его называли Великим за подвиги. Именно при его дворе Данте, изгнанный из Флоренции, нашел себе пристанище. Так как Данте начал писать «Божественную Комедию» еще до своего изгнания, когда Кан был ребенком, то комментаторы полагают, что стихи о Ловчем Псе вставлены поэтом уже после, в те дни, когда на Кана Гранде современники возлагали все свои надежды.

3

«И родиной его мы назовем / Страну от Фельтро и до Фельтро». – Здесь речь идет о Вероне, которая с одной стороны граничит с Тревизакою, где находится местечко Фельтро, а с другой примыкает к Романии, где есть гора, называемая тоже Фельтро.

4

«Кровь девственной, воинственной Камиллы, / Где Турн и Низ нашли свой смертный час». – Камилла – воинственная дева, дочь Метаба, царя вольсков, и Турн – сын Дауна, царя ругулов, защищая Лациум, погибли в битве с выходцами из Трои. Там же был убит мужественный Низ вместе со своим другом Эвриалом.

5

«Видения умерших на земле / Вторичной смерти ждут и не дождутся…» – Души грешников, осужденные на адские муки, призывают забвение этих мучений – вторичную смерть.

6

Эней – отец Сильвия, сын Анхиза, брат Приама, завоеватель Лациума, где властвовали его потомки, от которых производят род Ромула, основателя Рима.

7

Дева Всеблагая – олицетворение милосердия. Не проще ли – что это образ Богоматери, Мадонны? Толкователи Данте даже в лице Беатриче ищут олицетворение богословия, хотя Данте, кажется, просто воссоздавал в ней образ своей первой и единственной любви. Беатриче была источником его еще младенческого вдохновения. Известно, что когда Данте было только девять лет – он полюбил восьмилетнего, прекрасного ребенка – Беатриче Портинари, которая умерла юной. Идеальной любви к Беатриче Данте оставался верен до конца жизни.

8

Лючия – фантастический образ, по-видимому, олицетворение небесной благодати и сострадания.

9

«Что на земле безумцами блуждали». – То есть те, которые на земле были поражены безумием. Слово «безумие» в этом месте нужно понимать не в смысле умопомешательства, а как общее понятие о людях, здравый смысл которых часто подавляется их страстями.