Тайяна. Раскрыть крылья

Девушки, они ведь как ягоды: каждая в свой сезон вызревает.

Бабушка… вот уж кого жаль. Но старая нархи-ро еще два года назад отбыла в края Вечнозеленой Рощи. Да сомкнется Лес над ее головой, да обретет она крылья в новом рождении.

Может, от нее у Тайяны и появились такие мысли – что можно бежать, пытаться что-то изменить… остальные-то живут и счастливы? Бабушка любила свою Тай, воспитывала, учила, привила любовь к книгам…

Тайяна шла вперед и вперед, размышляя о том, как несправедливо устроена жизнь.

Кому-то того и надо! Вот как Мари. А достается – ей. В то время как у Тайяны совсем другие мечты и желания. Жить бы спокойно, читать книги, обучать волков – и ничего больше не надо.

Может, ее дети и смогут когда-нибудь стать крылатыми, так ведь их не от птицы небесной рожать надо будет. Это постель с Шетом… бэ-э-э…

Лучше уж в Разлом.

Левой – правой, левой – правой. Шаг – другой, третий – десятый.

Куда-нибудь она да придет.

Сумерки сгущались все сильнее. Скоро ночь, а это не слишком хорошо. Тайяна отлично знала, что ночь в лесу – время хищников. А Разлом – кто сказал, что здесь иначе?

Найти бы, где переночевать.

Но пока ничего не подворачивалось. Выйти и переждать вне Разлома?

Тайяна искренне сомневалась, что у нее хватит храбрости вернуться. И что ее не найдут – тоже. Сейчас уже должна подняться суматоха, должны начаться поиски, скоро сообщат родителям. Будут ли те волноваться? Горевать?

Наверное, будут.

Но если она вернется, ее либо выдадут замуж, либо она станет опозорившей Род. И то и другое Тайяне не нравилось, а значит, вперед.

Пейзаж вокруг медленно менялся.

Появилась трава под ногами, появились редкие кусты, похожие на кабанью щетину. Тайяна подошла к одному из них, коснулась рукой, растерла листок между пальцами.

Он пах странно и пряно. Словно смесь ванили и корицы. И чего-то еще такого странного, островатого и горьковатого. Но приятно.

Тайяна задумалась и решила задержаться на пару минут.

Такое растение было ей неизвестно.

Ей! Нархи-ро! Частичке души Леса.

Так что девушка достала небольшой холщовый мешочек и принялась обирать листья. А потом еще и корешок подкопала.

Может, пересадит когда-нибудь?

Рано или поздно она найдет свой дом – и там обязательно будет сад. Хотя бы маленький. Она разведет там лекарственные травы, будет готовить отвары и настои…

И она посадит там эти кустики, почему бы и нет?

Нархи-ро умеют договариваться с растениями. Сейчас она споет корешку колыбельную – и тот заснет. А проснется, когда она решит доверить его земле.

Тонкие пальцы погладили кисет.

Спи, и пусть тебе приснятся сладкие сны, спи, чтоб рано или поздно дождаться весны, спи…

Ааша рыкнула, торопя хозяйку, – и Тайяна двинулась вперед.

Равнина сменилась холмистой поверхностью, и Тайяна теперь мало что видела. Холмы слева, холмы справа. Когда Ааша рыкнула и вцепилась зубами в ее рукав, девушка дернулась, но тут же доверилась волчице.

– Куда, Ааша?

Волчица уверенно потащила девушку куда-то влево. Тайяна следовала за подругой и даже не сильно удивилась, когда впереди замаячило нечто вроде строения.

Только пригляделась.

Квадратное, из грубых камней, цвет не разберешь в такой темноте, но вроде как зеленовато-белый? Невысокое, с одним входом… открытым.

И к нему-то и тянула девушку Ааша.

– Ты уверена?

Тайяне совершенно не хотелось лезть невесть куда и неясно зачем. Но…

– Думаешь, мы здесь безопасно переночуем?

Волчица тихо рыкнула. Опасностью из строения не пахло – и это было хорошо.

С другой стороны, почему бы и не зайти? Светилочка у нее есть, без света она не останется. А под крышей в Разломе, наверное, безопаснее?

Ааша шагнула первой, не выпуская рукава из зубов. Тайяна последовала за ней, на ходу доставая из сумки светилочку – маленький стеклянный фиал со светлячками внутри.

Зеленоватое тусклое свечение скорее подчеркивало, чем разгоняло мрак, но Тайяне хватало. Она видит, что под ногами, а уж что вокруг…

Стены.

Рисунки – и достаточно интересные. Свет выхватывал то вскинутые в прихотливом жесте руки, то большие, нечеловеческие глаза, то клыки, то хвосты…

Листэрр.

Нархи-ро знают о них. Жрецы больше, Тайяна знала меньше. Книги – это хорошо, но мало, так мало.

Древняя раса, которая когда-то жила в мире Амальдеи, а потом стала слишком опасной. Тайяна не знала чем. То ли возросла их сила, то ли они сделали что-то непростительное, но листэрр пришлось покинуть свою родину.

Так возник Разлом.

По сей день глупые люди ищут сокровища листэрр, не догадываясь, что главное – знания. Змеехвостых не волновало золото, не интересовали алмазы. А вот книги, рукописи…

Тайяна и сама не отказалась бы полистать свитки листэрр. Язык она знала, а тяга к знаниям в ее роду передавалась по наследству.

А вдруг тут есть что-нибудь такое… почитать?

Коридор извивался, как змеиный хвост, то вправо, то влево. Тайяна шла за волчицей, даже не глядя под ноги – Ааша не даст ей влезть в ловушку. Это человек слеп. Нархи-ро сильнее, но с волчьим чутьем ничто не сравнится.

И вот, наконец…

Это была одна большая комната. Тайяна оглядывалась по сторонам. Ааша терлась у ее бедра.

Невысокая зала была семиугольной формы, углы тонули во мраке, роспись по стенам разглядеть было сложно, свет едва рассеивал темноту.

Но статуя в центре зала была видна четко, несмотря на полумрак.

Тайяна подошла к ней – и замерла в изумлении.

Из прозрачного камня изумительно точно были изваяны две статуи. Не одна, как казалось от входа, две. Просто переплетенные друг с другом.

Двое листэрр застыли, сплетя хвосты, взявшись за руки и глядя друг другу в глаза.

Мужчина – из черного полупрозрачного камня и женщина – из белого. Оба со змеиными хвостами, оба явные листэрр. И сделаны так…

Каждую чешуйку видно, каждую морщинку…

Видно, что изображение сделано с живых существ. Даже сейчас в этих статуях больше жизни, чем в некоторых нархи-ро. Кажется, еще секунда – и они расцепят руки, расплетут хвосты и соскользнут с невысокого пьедестала. Тот и сделан так… покатый, невысокий – удобно для передвижения змеехвостых.

По обе стороны от пьедестала стоит нечто вроде курильниц. А прямо перед статуями – невысокая и не слишком глубокая чаша.

Тайяна понимала, что пожалеет об этом. Но…

Кремень и огниво словно бы сами прыгнули в руки. Ааша зарычала, но останавливать подругу не стала. Взметнулось облачко голубоватого дыма. Сначала одно, потом другое… статуи… ей-ей, они словно задвигались. Лица стали живыми, яркими, женщина, кажется, даже улыбнулась. Мужчина смотрел строго и сурово, словно спрашивая, что здесь делает женщина чужой расы.

Тайяна поежилась.

Храм?

Да, скорее всего.

Что любят чужие боги?

Уважение. Жертвы. И чаша перед змеелюдьми, наверное, для подношений?

Тайяна подумала.

Что можно подарить чужим Богам?

А что у нее вообще есть? Ценного?

Кинжал? Самой пригодится.

Ааша? Друзей не дарят.

Жемчуг Таалейн? Он чужой.

Сорванные с куста листочки? Толку-то…

Кажется, не отвертеться…

Тайяна, удивляясь сама себе, вытащила нож. Вздохнула – и решительно надрезала руку.

В чашу из странного черно-белого камня закапала кровь.

– Прошу милости. Я просто путница, которая не хочет зла. Позвольте переночевать под вашей крышей, а завтра я пойду дальше.

Ала-аш-ш, шара-ас-сара. Аш-ше шрайс-се…

Слова срываются с губ, юркими змейками скользят в темноту, обвиваются вокруг чаш – и Тайяне кажется, что ее слышат. Но… не злятся?

Словно бы кто-то с любопытством смотрит на явившуюся незваной девицу.

Так что Тайяна кланяется еще раз – и отходит в сторону. Находит себе место в одном из углов. Ааша укладывается прямо на пол, Тайяна сворачивается рядом с ней, накрывается плащом – и засыпает.

Спокойно, как не спала с того давнего дня на озере.

Она уже не видит, как, вспыхнув голубоватыми искорками, из чаши исчезает ее кровь.

Она смотрит сон…

* * *

Во сне Тайяна снова видит себя в этом же храме. Только сейчас он ярко освещен, а статуи вполне живые. Смотрят весело, с иронией, улыбаются… как-то небожественно это выглядит.

Но на всякий случай девушка кланяется. Неглубоко, но уважительно.

– Ты кто будешь, крылатая?

Первым заговаривает мужчина. И Тайяна отвечает уважительно, на том же языке листэрр. Так, мол, и так: решила уйти из Леса, потому что того, что определили для нее старшие, не хотелось, а чего хотелось – непонятно. Может, это и глупо звучит, но… не лгать же?

Женщина-листэрр пристально вглядывается в девушку.

– Неужели он был так противен?

Тайяну вполне искренне передергивает. И женщину это устраивает, как ответ. Видно, что девушка не лжет.

– Чего ты не хочешь – понятно. А чего хочешь?

– Не знаю. Жить своей жизнью? Вряд ли. Я и так была ею довольна. Не знаю… Может, найти свою дорогу? Обидно, когда за тебя все решают другие, а ты идешь, как ослик на веревочке…

– Найти свою дорогу? Не худшая просьба, да, ш’аари?

Мужчина и женщина переглядываются. Листэрр улыбается, показывая немаленькие клыки.

– Да уж. Обычно просят всякую пошлость. Золота, или власти, или любви – и совершенно не понимают, что если чего-то хочешь – надо еще и быть достойным, ну и справиться с полученным. А девочке стоит помочь, да, ш’шаалесс?

– Стоит. Сейчас ее ищут по всему Лесу. Так что попытка найти дорогу кончится дня через два. Как раз она хотела выйти из Разлома и попробовать перейти через болото…

Тайяна даже не удивилась. Это же сон: понятное дело, что листэрр из сна все про нее знают, даже то, чего не знает она сама.

– Может, повернем ей дорогу? Чуть-чуть?

– У нас сейчас не так много сил. Вообще мало, с тех пор как ушли наши дети…

– Но эта девочка будет нас помнить. И потом ее дети тоже…

– Если доживет.

– Что мы теряем, ш’шаалесс?

– Ничего. Ты права. Дай мне руку, крылатая.

– Я не…

Тайяна хочет сказать, что у нее нет крыльев, но руку тянет впереди слов. Ибо сказано так, что не послушаться невозможно.

Мужчина сдвигает брови.

– Вот тебе мои слова, крылатая. Если пройдешь свой путь до конца – сможешь вернуть себе то, что потеряла ваша раса. Завтра ты выйдешь из нашего храма и пойдешь, куда поведет тебя твоя подруга. Ничего не бойся и не отступай. Все будет хорошо.

– Но бескорыстно мы сейчас помочь не можем, – голос женщины звенит струной и отдается низким рокотом горного потока. – Раз в год ты должна будешь пролить кровь в огонь и вспомнить нас. Обещай! Ты, а потом и твои дети…

Тайяна пожимает плечами.

Если рано или поздно у нее будут дети – почему бы нет?

– Обещаю. Раз в год, в этот день…

– А чтобы ты не забыла…

Руку, там, где она ее надрезала, словно огнем печет. Тайяна наблюдает, как запястье охватывает вязь замысловатой татуировки. Словно змея переплелась с цветами и ветвями.

Красиво…

– Я не забуду.

Мужчина и женщина отступают, возвращаются на свой пьедестал, расплываются в сумерках Храма.

И до самого утра Тайяна спит без сновидений.

Она и не подозревает, что по ее вине сейчас не спят две трети населения Леса.

* * *

ЧП?!

Таких слов в Лесу не знали, а то бы точно согласились!

Да еще какое!

Шок! Скандал! Разрыв реальности!

Жизнь нархи-ро – это Лес. И обычно они счастливы на своем месте. Живут, рожают детей, мечтают о крыльях – и не бегут из родного дома. Тем более так. Через Разлом!

Это же верная смерть!

Но почему?!

Жрецы взволновались! Говорят, лиха беда начало! Ну так не станет ли это первой бедой? А если все так повадятся бегать от предназначения? Никакого Леса не напасешься! Одна сбежит, вторая…

Ночью с постели были подняты родители Тайяны, встречающие гостей как были, в ночных сорочках.

Весс д’Тараш Карай, один из верховных жрецов, лично явился к ним в дом.

– Лесс, Линаара… не могу пожелать доброй ночи. Я к вам по очень серьезному поводу.

– Тайяна?

Линаара прижала руку к груди.

– Она сбежала. И по всем признакам похоже, что в Разлом.

– Лес Великий!

Женщина осела на пол в глубоком обмороке. Следующие десять минут ее просто приводили в чувство. Махали под носом жжеными перьями, брызгали водой, наконец Линаара открыла глаза и села.

– Моя дочка! Моя бедная девочка!

– Что подвигло ее на этот шаг?

И вот тут сработал материнский инстинкт. Своего ребенка надо защитить любой ценой, это ведь твое, кровное, родное.

– Ваш сын, Весс.

– Шет? При чем тут он?

– При помолвке, – ядовито сообщила Линаара. Сначала она была ошеломлена, но потом – потом она чуть опомнилась. Тайяна неглупа и во вред себе ничего не сделает. Поэтому надо повернуть дело так, что, если ее найдут, она окажется… ну, если и не невиновной, то хотя бы чьей-то жертвой.

Чьей?

А чего далеко искать?

– Да, скоро их свадьба. Но вроде бы молодые были не против?

– Ваш сынок. Тайяну поставили перед фактом.

– Вас, нара, тоже выдали замуж за нархи-ро, которого вы ранее не видели. И ваш союз счастлив. Разве нет?

– Так в том и дело, что я Лесса не видела. А вот Тайяна имела несчастье познакомиться с худшими сторонами вашего сынка.

– Вот как?

Конечно, Тайяна не рассказала ничего матери. Как и многим девочкам в такой ситуации, ей было стыдно. Умом она понимала, что не виновата в насилии, а вот сердцем… стыдом… а вдруг это я так поступаю, что он может… Вдруг я дала повод?

Те самые ужасные слова, благодаря которым от возмездия ушел не один насильник.

Но вытащить подробности из ее подруг было несложно. И сложить несколько фактов вместе – тоже. Линаара была неглупа, она видела, что из Шета может получиться неплохой муж. Вот перебесится, перегуляет и будет сидеть на коврике рядом с женой: Тайяна его бы выдрессировала, способности у нее были, а волк там или муж…

Но раз уж девочка решилась на такой отчаянный поступок…

– Ваш сынок позволил себе лишнее до свадьбы. Настолько лишнее, что это повергло девочку в шок – и она решила бежать хоть куда, лишь бы с ним не встречаться. Сначала к моей сестре, а там уж… Что произошло там – я не знаю. Но уверена, Тайяна сбежала не просто так.

– Вы видели мою дочь и разговаривали с ней. Она разумна и рассудительна, – вступил Лесс. – Просто так Тайяна не стала бы срываться с места, рискуя своей жизнью. Но если это ваш сынок…

– С Шетараном я сам разберусь.

– Лучше вы, чем я. Не хотелось бы в изгнание.

Намек Весс понял. В изгнание могли отправиться нархи-ро, убившие сородича.

– Я поговорю с ним – и если он виновен, он понесет наказание.

– Это вернет мне дочь? – Линаара сверкала зелеными глазами не хуже пантеры.

– Мы устанавливаем патрулирование на границе с Разломом. Если Тайяна сможет выйти оттуда, конечно же, она вернется в родной дом.

– Если…

– Я мало общался с девочкой. Но надеюсь, что умом она пошла в свою мать – и скоро мы увидим ее.

– Погуляет и вернется?

Линаара верила с трудом.

– Утром я еду к сестре. Пусть Таалейн расскажет мне, что случилось с моей девочкой!

– Я думаю, начать собираться надо сейчас, чтобы выехать утром. И попрошу Диль присмотреть за нашими сорванцами.

Линаара кивнула – и жрецу ничего не оставалось, как удалиться.

– Что могло случиться с Тайяной? Она обычно такая рассудительная.

– Поговорим с твоей сестрой – и узнаем.

– Если это Таалейн… я ей крылья вырву!

– Лина, мы хорошо воспитали нашу девочку. Что бы ее ни толкнуло на этот поступок – у меня есть подозрения, что в Разломе только ее следы.

Линаара посмотрела на мужа. Тот улыбнулся.

– Если бы я хотел сбежать – я бы так и поступил, и пока меня будут искать в Разломе, я успею добраться до Болота, а то и перейти его.

– Это тоже смерть.

– Необязательно. С ней наверняка Ааша.

– Да, конечно. – Линаара чуть успокоилась.

Обидеть ее девочку легко. Но обидеть маленькую нархи-ро, рядом с которой стоит волчица, втрое тяжелее хозяйки и намного зубастее? О, это уже другой вопрос.

– Будем надеяться на лучшее.

* * *

Вернувшись домой, Весс без лишних раздумий поднял с постели сына.

– А ну вставай, сопляк!

Шет недовольно уставился на отца – и пришлось немного помочь ему. Стащить на пол за ухо и добавить пинка по задней части.

– Живо встал, оделся и спустился вниз. Не будешь там через три минуты – вернусь с хлыстом.

К чести Шета, угрозу тот принял всерьез – и спустился уже через две минуты. Штаны только наизнанку надел, но это такие мелочи.

– Что случилось, отец?

– Это я должен у тебя спросить! Что ты такого натворил, болван?!

– Д-да… вроде ничего?

– Почему от тебя невеста в Разлом сбежала?!

Шет в мгновение ока сделался белее стены.

– Тайяна?! В Разлом?! КАК?!

– А так вот! Почитай!

В пересланной с птицей записочке был и текст письма. Шет пробежал его глазами, посмотрел на отца.

– Но я… Я не знаю?! Как?!

И настолько изумленным было его лицо, что Весс поверил – сын… может, он и ни при чем. Но не осознает этого. С его точки зрения – все хорошо и нормально. Вреда он девчонке не причинял, во всяком случае, специально.

– Что такого произошло между тобой и девчонкой, что она вернулась домой вся в истерике и упросила мать отправить ее хоть куда, лишь бы от тебя подальше?

– Д-да… ничего такого. Ну, потискал ее немного. Поцеловал пару раз. И все.

– Болван! Полено дубовое!

Весс искренне разозлился. Не сильно, но…

– Ты специально искал такую, как Тайяна, чтобы все испортить своей кобелиной похотью?! Сам знаешь, она еще девочка, а ты своей дурью…

– Да кто ж знал…

– Да ты! Ты должен был знать! Раз уж собрался жениться, так хоть бы приручал девчонку постепенно! А не лапал по углам! В штанах засвербело? Д’Лейн, д’Вайт и д’Карш тебе мало? Их бы и лапал!

– Но я же тихо…

– И то хорошо. Но девчонка-то сбежала! И что решит Совет Жрецов – я не знаю. Сам понимаешь, я лишь один из двенадцати.

– Но почему она пишет, что лучше в море головой, а ты говоришь про Разлом?!

– Девчонка неглупа. Я не удивлюсь, если ее нет ни в море, ни в Разломе.

– А…

– А если она обнаружится в Къянте или Интаре – буду искренне восхищен. Если будет жива и свободна – тем более. Дурак ты, сынок. Такую девушку упустил!

– Еще не упустил! – прошипел Шет.

В груди молодого нархи-ро разгоралось нехорошее пламя.

Тайяна думает, что от него можно так легко избавиться?! Пусть и не надеется! Он везде ее найдет! Хоть в Разломе… хотя нет. В Разлом он не полезет, не самоубийца же…

– Мы можем попросить людей, которые с нами торгуют? Она будет очень приметна, нархи-ро, с волчицей…

– Можем.

– …и если она где-нибудь объявится, я поеду за ней и верну домой.

– Вот даже как? А если ее десять лет не будет?

– Не важно! Мы долго живем…

– Раньше – дольше. Но я поговорю об этом на Совете Жрецов.

– Поговори, отец. Я не знаю, где совершил ошибку, но нари Риккэр даст мне объяснения. Или горько пожалеет о своем поведении!

– Хвалился кулик, что болотом велик…

– Отец!

– Ты ее любишь?

Шет встретил взгляд отца не дрогнув.

– Не знаю. Но она мне нужна. Очень нужна.

– Хорошо. Если появится второй шанс… я сделаю все, чтобы он у тебя был.

* * *

В ту ночь Шетаран так и не смог заснуть. Лежал, смотрел на звезды.

Тайяна сбежала.

В голове не укладывалось. Как она могла?! Сбежать?! От него?!

Невероятно!

И главное, почему?! Подумаешь, потискались на озере! Так ведь все было очень прилично! И вообще, после свадьбы они и больше… Шет вспомнил сильное гибкое тело в своих руках, вспомнил горящие яростью золотистые глаза – и почувствовал, как напряглась, затвердела его плоть.

Хороша…

Нельзя сказать, что Тайяна была очень красива по меркам нархи-ро, нет. Но умна, обаятельна, со вкусом одета – это было. А еще она занималась танцами, умела вести хозяйство, дрессировала животных, помогала отцу с рукописями и успешно перенимала семейное дело Риккэр.

Хотя это все второстепенно.

Это просто для статуса, а для семьи – Шету хотелось подмять под себя нахалку, которая посмела его игнорировать…

Сделать так, чтобы она смотрела его глазами, говорила его словами, безропотно рожала ему детей и ничего не требовала… Шет и не понимал, что такими требованиями просто уничтожит девушку.

Тайяна физически не могла принять его условия.

Рожденная свободной и воспитанная мыслящей, она не понимала, как можно по доброй воле подчиняться кому-то. Партнерские отношения – да! Если бы Шет предложил именно это, она бы решила попробовать – все-таки бежать из Леса намного страшнее, чем пытаться найти общий язык с не слишком интересным тебе парнем. Но он хотел подавить и властвовать, а Тайяна желала свободы!

Пусть в границах Леса, но она есть у любого нархи-ро. Даже партнеров можно выбирать, просто к чему упираться, если твое сердце свободно?

Яне выбора не оставили.

Но этого Шет не понимал, не мог понять – и злился. К тому же, будучи крепко избалован женщинами, не мог уяснить, чего Тайяне не хватало! Он же обратил на нее свое внимание, что еще? Этим и так были бы счастливы больше половины девушек Леса!

А тут – брак, сплетенные волосы, все законно, он же ее не в игрушки звал?!

Чего ей не хватало?

Он не понимал. И не мог понять его отец, и объяснить тоже было некому.

Слишком давно не звучало в Лесу: «Я хочу выбирать свой путь и клянусь нести ответственность за все, что на нем случится». Слишком старыми были эти слова, которые произносились нархи-ро при совершеннолетии, слишком давно их забыли…

Даже Яна, которая читала о старинных обычаях, не связывала их с собой – было и было, это же очень давно… Шет о них и не слышал.

И очень, очень давно нархи-ро не поступали так. Они жили, это верно, но не выбирали. Шли проторенными дорожками, не прокладывали новых, не искали ответвлений – всех все устраивало.

А Тайяну – нет.

И о каком понимании тут могла идти речь?

Шетаран злился и думал, что заставит Тайяну заплатить за это унижение. Но понять, что ею двигало, и не пытался. Увы…

* * *

Тайяна просыпалась медленно, еще не открывая глаз, потянулась от души – как же давно она так хорошо не спала. Даже дома.

Дома… ох!

Рядом заворочалась Ааша, ткнулась холодным мокрым носом. Пришлось открывать глаза и возвращаться в реальность.

Храм.

Да, тот самый храм.

Правда, при свете дня – откуда он только тут берется? Окон вроде и не видно, а светло? – он выглядел вовсе не страшным.

Две статуи, чаша-жертвенник, курильницы – уют и спокойствие. Статуи молча смотрят – и кажется, что у них живые глаза. И верно, непонятно, как художник это сделал, но зрачки у обеих статуй из какого-то другого материала и как будто дышат, чуть ли не двигаются…

Тайяна встала, пригладила пальцами волосы и поклонилась по всем правилам. Низко, коснувшись пола пальцами правой руки, как полагается, когда за тобой долг крови.

– Благодарю вас за гостеприимство. Я буду помнить свой сон и свой долг.

И не удержалась. Бросила взгляд на руку.

– Лес Великий!

Сон можно было списать на переутомление. А татуировку на запястье? Изящную змею, обвившую руку?

Но что остается?

Еще раз поклониться – и пойти прочь из храма. Не век же здесь сидеть? Да и по делам нужно…

На выходе из храма она запнулась, но зов природы был сильнее, и она поспешила пристроиться под уютным кустиком. И только потом огляделась.

Лес? Кусты, деревья, трава?

Откуда?

Не было ведь его вчера ночью, она бы увидела.

Но теперь – был. Самый обыкновенный, оскверненный людьми, без присутствия Хранителей… людьми?!

Да откуда люди в Разломе?!

Ааша коротко тявкнула и дернула хозяйку за рукав, заставляя развернуться.

Храм…

Его уже не было.

А неподалеку светлел небольшой город, построенный, как и большинство городов в Интаре, из белого камня.

– Ой, мама…

* * *

Мама Тайяны тоже была занята. Она сейчас драла за волосы свою сестру.

– Ах ты крысья выползка! Гадюка подзаборная! Жаба паршивая!

Мужчины не вмешивались, чтобы не получить чего посерьезнее. А то если две женщины в раж входят, кому хочешь достанется. Муж там, не муж… сковородка разбирать не будет!

А что вы хотели?

Когда Риккэры появились в доме заботливой тетушки, Таалейн как раз требовала от мужа жемчуга взамен украденных.

Естественно, Линаара возопила, что отродясь ее дочь ничего не крала.

Таалейн ответила в том смысле, что жемчуга-то пропали, Линаара поинтересовалась, где их держала сестрица, узнала, что в шкатулке в столике, – и пошло слово за слово. Мол, Тайяна никогда по столам не лазила. А может, в этот раз полезла?