Крысолов

У входа в один из многочисленных клубов началось какое-то движение. Я приблизился. Какой-то парень избивал девушку, таскал ее по асфальту держа за крашенные белые локоны. У входа стоял охранник и не обращал на это ровным счетом никакого внимания. Прохожие тоже не придавали этому особого внимания.

– Почему никто не вступается за нее? – спросил я у случайного прохожего лениво разглядывающего это избиение.

– Да это Сонька, – нехотя протянул он в ответ – ее тут постоянно тузят. Никто же в небо не орет на то что дождь идет?

Потасовка закончилась, немногие зеваки разошлись, а Сонька, опираясь о стену поплелась куда-то в сторону Сенной. Я осторожно пошел за ней.

– Простите, быть может я могу вам помочь? – обратился я к ней, когда она свернула в безлюдный переулок.

– Да иди ты к черту! – промямлила она, но остановилась и развернувшись замерла в выжидательной позе – У тебя есть водка?

– Да, есть, но в машине.

– Пойдем!

И мы аккуратно поплелись в ту сторону, где я оставил свою машину.

Сонька была довольно симпатичной крашенной блондинкой лет 23, но по-видимому сильно пьющей. Лицо ее старилось от этой болезни и оттого исказилось, хотя еще сохраняло в себе остатки былого очарования.

Всю дорогу мы молчали, Сонька что-то бурчала себе под нос и иногда только спрашивала долго ли еще идти. Я смотрел по сторонам боясь, что нас кто-то увидит, но не видел ни камер вокруг, ни людей.

– Скоро, – отвечал я и мы продолжали идти в тишине.

– Садись на заднее сидение, ты, наверное, устала, – предложил я – а я достану бутылку.

– Ну просто настоящий джентльмен, – кривясь проговорила Сонька и села в машину.

Я достал из бардачка платок, смочил его хлороформом и подошел к Соньке. Она и пикнуть не успела.

Я связал ей руки и ноги и заткнул рот кляпом. Загрузил на заднее сиденье и накрыл брезентом. Вокруг не было ни души. Я сел в машину и поехал. Сердце бешено колотилось и ужасно хотелось вдавить педаль в пол и мчатся на всех парах, но я всеми силами успокаивал себя и старался ехать в пределах правил.

Все-таки как же хорошо, когда у тебя есть деньги. Можно достать все на свете и хлороформ и транквилизаторы для усыпления животных, все что хочешь в любых объемах и без лишних вопросов.

На выезде из города меня остановил инспектор.

– Майор Сергеенко, – представился он – можно ваши документы?

Я дал ему все что было нужно. Он тщательно все осмотрел и вернул мне обратно.

– Куда едите? – спросил он уже менее официальным тоном, и я понял, что меньше чем через минуту я продолжу свой путь.

– В сторону Выборга, на дачу, – ответил я, стараясь не выдавать голосом своего волнения.

– Рановато вы, до выходных то еще о-го-го сколько.

– А у меня отпуск, не могу уже больше в городе находится.

– Как я вас понимаю. Счастливого пути.

– Спасибо вам, товарищ майор. Всего хорошего!

Я тронулся и поехал дальше. Больше на моем пути постов не было. За окнами мелькал темный лес. Я видел краем глаза как в глубине его на меня смотрели угольки чьих-то глаз. Полыхали и сверлили меня на сквозь. Как же страшно! Всю дорогу мне казалось, что вот-вот из ниоткуда появятся преследователи и настигнут меня. Но никого не было.

На подъезде к Похьелле Сонька начала шевелиться.

Я остановился возле дома и снова усыпил ее хлороформом. Оглянулся вокруг, никого. Прислушался, тишина, только деревья меж собой переговариваются и где-то далеко плещутся волны. Я закинул Соньку на плечо и понес ее в дом.

Теперь я мог хорошо ее рассмотреть. Крупные глаза и полные губы, она была настоящей красавицей, что с ней было не так? Она была вся грязная и побитая, в порванной одежде, которую давно не стирали. Я привязал ее к табурету и пошел затапливать баню.

– Ты как себя чувствуешь? – спросил я Соньку, когда она пришла в себя.

– Выпусти меня, урод! – ее язык заплетался, и она совершенно меня не боялась, значит была еще пьяна. Я усыпил ее хлороформом и отнес в баню. Там я тщательно отмыл ее с ног и до головы. У нее было прекрасное тело, но меня это совершенно не волновало. Я смотрел на него как изысканно изготовленную вещь. Вещи ее я сжег в банной печи, а Соньку отнес в темницу и заковал ее в кандалы.

Спустя несколько часов она пришла в себя. Я слышал, как она покрывает меня проклятиями. Я отложил в сторону чашку с чаем и спустился на площадку для наблюдения.

– Где ты, урод?! – кричала Сонька – Покажись, ублюдок!

Я выкрутил вентиль с водой и с потолка струями побежала холодная вода. Узница продолжала кричать, но потом протрезвев от холодной воды зарыдала и забилась в истерике. Я выключил воду и спустился к клеткам.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил я и предусмотрительно продолжил, повысив голос – И перед тем как ты начнешь орать, хочу тебя предупредить, что не сниму тебя с этого столба пока мы не поговорим спокойно.

Она вылупилась на меня во все свои голубые глазищи. Я увидел страх в ее глазах. Она не знала, что мне ответить.

– Будешь орать я снова тебя выключу и так до бесконечности. Возможно, ты даже умрешь на этом столбе от истощения. Поверь, мне этого совершенно не хочется. Одно условие, мы должны поговорить спокойно.

– Зачем? – дрожащим голосом спросила она.

– Я хочу знать, что с тобой случилось.

– Что со мной случилось? – переспросила она.

– Да, что с тобой случилось?! – меня начинало это злить – Скажи мне почему тебя молодую и красивую девушку избивает какой-то урод возле клуба, а всем все равно, потому что ты для них пустое место?! Почему ты ходишь в грязном рванье, пьяная и побитая? Скажи мне, что с тобой случилось?!

– Я, я, я – ее голос дрожал – Я не знаю.

– А ты подумай, я никуда не тороплюсь. И ты, поверь тоже.

– Я хочу домой, – она зарыдала.

– Тебя кто-то там ждет?

– Выпусти меня!

– Тебя кто-то там ждет?!

– Нееееет! – она завыла – Меня никто не ждет. Я никому не нужна. Все умерли, а я осталась совсем одна.

– Кто умер?

– Все! Родители и мой жених.

– Как это произошло?

– Машина, в нас врезалась машина. Мы ехали с дачи. Они погибли, а я провалялась в больнице больше месяца. Никого больше нет.

Я ввел Соньке инъекцию с успокоительным препаратом.

– И тебя это сломило? – спросил я и продолжил – Сейчас тебе станет лучше.

– Ты отравил меня? – спросила она и в голосе ее было полное равнодушие.

– Нет, сейчас ты успокоишься.

– Я не знаю для чего мне жить – ответила она и замолчала.

Мы провели в молчании больше часа. Сонька совсем размякла и равнодушно смотрела в пол.

– Ты ведь не отпустишь меня? – спросила она.

– Нет.

– Зачем тогда все это?

– Я просто хочу, чтобы ты понимала, что сейчас умрешь.

***

Она смотрела мне в глаза, когда я вспарывал ей живот и орала. Мне было все равно.

Когда она окончательно смолкла я вырезал ее внутренности и оставил тело висеть на столбе, чтобы сошла кровь, а сам пошел в баню, захватив по пути мешок с солью. Помывшись я взял самую большую ванную, в которой спокойно помещался сам и всыпал в него соль из мешка без остатка. Я стал наполнять ванную кипятком из котла, и когда ванная наполнилась, стал размешивать соль ковшом. Получился крепкий соляной раствор. Я оставил его, чтобы он остыл.

На утро я погрузил Сонькино тело в раствор, вложил в ее распоротый живот гирю для груза и оставил вымачиваться. Спустя два дня распятая на столбе Сонька сохла в темнице среди клеток. Можно было отправляться на поиски новых узниц. Сонькино тело мне было нужно лишь для устрашения. Ее жизнь не была нужна ни мне, ни ей, а ее смерть никто и не заметил, и не важно где бы она ее застигла, тут в моей темнице, или там на Думской в толпе пьяных людей.

Глава 6

Сонька совсем высохла, ее иссохшее тело висело на столбе и смотрело перед собой пустыми глазницами. Пустая жизнь и тихая смерть. Разве могло быть как-то иначе? Возможно, не будь той машины, не будь тех смертей и не будь меня тогда на Думской. Но слишком много “не будь” и слишком мало “будь”. Я не выстраивал каких-то философских систем вокруг своего ужасного поступка. Холодным умом непредвзятого судьи я понимал, что являюсь чудовищем и понимал, что не имел никакого права лишать ее жизни, но этот судья слишком быстро замолкал и исчезал в лабиринтах моего подсознания, которое требовало новой крови и новых смертей. Я просто убил ее. И пока ее тело высыхало и скукоживалось, я весь высыхал от страха быть пойманным. Да, меня успокаивало то обстоятельство, что земля эта, как и квартира в Выборге, была куплена по фальшивым документам и оформлена на другого человека, которого уже и в живых возможно не было. Но я боялся быть разоблаченным. Меня не пугало наказание, тот же судья внутри меня давным-давно приговорил меня к смерти и с вердиктом я был согласен, но не закончить начатое было никак невозможно, хуже любой пытки. И мысли о том, что кто-то остановит меня вонзались в мозг раскаленными иглами. Я просыпался в ночи весь в холодном поту и прислушивался, всматривался в темноту вокруг себя. Ничего, всегда ничего. Иногда в дверном проеме стояла Сонька и говорила: “Ты меня убил”. Я знаю, знаю, что убил, покойся с миром, – отвечал я и пытался заснуть.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.