Нечто большее

– М-да, стиль бешеной лягухи, – подытожила Рысь.

– От злой щитоспинки слышу, – я схватила её за ногу, и изящной мадемуазель пришлось принимать со мной природные ванны.

– Ну и зачем мы мылись? – закричала блондинка. Я подумала, что это резонный вопрос, и выпрыгнула обратно, на подметённые и уже сильно усохшие доски крыльца.

– Вот-вот, щитоспинка так же пищит, когда злится, и ещё на лапки встаёт! – захихикал Шура и прыгнул под холодный ливень спасать свою принцессу-лягушку.

– Не одним русалкам веселиться! – я многозначительно посмотрела на Михаила. Он посмотрел исподлобья своими пустыми глазницами и показал костлявый указательный палец у челюсти.

Гроза разыгрывалась не на шутку, становилось всё темнее. Стихия поражала силой, серое, бурлящее тучами небо казалось близким – вот-вот задавит. Словно голоса невообразимых великанов с сизо-белыми бородами, звучали мощные раскаты грома.

– Что ж, братья и сёстры, ляжем спать пораньше – раньше встанем, – подытожил Ален.

После уборки, баньки и всех впечатлений мы были согласны с нашим богатырём.

Наступили сумерки, избушка стала старой, чернеющей, с щелями – едва заметным в траве подобием землянки, каким и виделась в первый день. Но уже не было страшно спать, когда за нами приглядывал во все глаза огромный вечно недовольный паук.

– Могу кочергой и половником приласкать! И носком нестиранным, – шипение промокшей и завёрнутой Шурой в покрывало Рыси грозило нам вторым приступом смеха.

– Химическое оружие применять нельзя. Конвенция, – Шура осмелел и за ответами в карман уже не лез.

– О-ох, опять словами иноземными матюгаются! – вслух нараспев простонал из-за печи домовой, отчего Рысь нервно икнула.

«Ну, да, не каждый день чемпионки по фитнесу с домовыми спят. Странно звучит, ну да ладно», – подумала я, прежде чем Чернобог швырнул меня в тёмные чертоги забытья.

Глава 6. Больше, чем ничего

Мы вышли из дома,

Когда во всех окнах

Погасли огни,

Один за одним…

Группа «Кино»

Это утро сильно отличалось от предыдущего. Туман заволок лес до самого неба, а ручья вовсе не было видно. Если вчера был познавательный выходной на красивой природе, то сегодня даже радость окружающим красотам не перекрыла сожаления о том, что этот домик уже не будет таким гостеприимным. Но нужно отправляться в путь и во что бы то не стало попасть домой.

Я вздохнула, завязывая шнурки на своих разношенных кедах. Смешно – коромысло, прялка, ветхое кружево и режущие глаз иноземные черевички.

«Стиль моды, куда деваться!»

За спиной послышался едва различимый шорох, и рядом с нами на сундук присел домовой. Одежды его, как положено, плавно колыхнулись и присели следом за ним. Плечо Михаила украшало злобное существо-биомеханизм. Оно двигало мандибулами, мол, уходите быстрее уже.

– Заходите в гости, коль доведётся, – костлявые руки Михаила легли на прикрытые подолом лохмотьев коленные суставы без чашечек. – И дом снова раздобреет, и я чем-нибудь разговеюсь. Оно ведь как – на что обращаем внимание, то цветёт, разрастается. Провианту и огниво с собой вам на крыльце оставил…

– Огонь с собой? Это как? Волшебный? – мы наперебой засыпали вопросами.

Оказалось, что волшебством и не пахло: поначалу нас будут спасать тлеющие угли, хорошо упакованные в листья и глину. Брать с собой огонь являлось обычной практикой идущих в поход в древности. Затем нас будет спасать огниво с кресалом.

– Практично, – покачал головой Ален.

– А ты думал, в сказку попал? – весело рявкнуло огромное чёрное пятно за его спиной.

– Вообще-то да. И чуть не описался… – проворчал тот и отошёл в сторонку проверять, всё ли взял с собой.

Ко всему прочему гостеприимству Михаил нас немного прибарахлил: кому рубахи, кому торбы дал, кому плат от солнца, кому онучи – обмотки для натёртых ног в пути. Нечто вроде мини-аптечки тоже удалось подсобрать с травками-перевязками.

Провожал он нас долго. То Сват чуть не забыл свой брелок-топорик, то Шура не так подпоясался. Барс в ожидании всех бродил по округе с травинкой в зубах. Но вскоре мы помогли собраться даже Машке-Мышке. Это дома она могла собираться два часа, вертеться перед зеркалами, выясняя, подходят ли эти серьги к очередному огромному балахону, попутно огрызаясь на любую фразу, и в довершение передумать куда-либо идти, скомкать вещи и лечь спать или «залипнуть» в телефоне. Или снимать на видео, как она плачет. Здесь эти номера у неё по определению не прокатили бы, да и наши с Рысью молчаливые взгляды давали это понять.

Оставив домовому последнюю слипшуюся конфету из кармана, я чуть не свалилась с того, что осталась от крыльца. И, утрамбовывая в суму ненавистную папку, подошла к Свату. Чуб его подскакивал на ветру, словно ретивый конь, умоляющий отпустить его побеситься на волю. Новая льняная рубаха его была мятой, как моё лицо по утрам, но подвязанной красивым поясом. Он, как обычно, дымил своей трубочкой и хитро щурился по сторонам.

– Такой родненький вредный цивилизованный аромат, напоминающий о доме! Станешь с тобой пассивной курильщицей. Эх. Хорошо, что мой кот ходит туда-сюда, навещает Михаила, смешит, скучать ему не даёт. Ну, а нам подвернулся редкий шанс пожить в мифическо-эпической древности.

– Скорее – выжить, – монотонно уточнил Барс, отчего Ален расхохотался раскатистым, как гром, смехом. Они вместе с задумчивым, почёсывающим затылок Шурой подошли на наше место ожидания во дворике, который и двориком-то уже было не назвать. Позарастали стёжки-дорожки… Я протяжно вздохнула, девчонки тоже подошли без настроения.

– Хватит тоски, это не наш стиль. Делать нечего, раз уж мы тут оказались… К тому же, по традиции, все домовые друг друга знают, и у нашего наверняка друзья есть, – Сват убрал трубку в карман.

– Да, ведь я харизматичен и неотразим, – прошелестело где-то сзади. – Друзья у меня имеются даже в вашем мире.

– Сеть домовых лучше сети бабушек на лавочках? – не оборачиваясь, усмехнулся Барс. Тишина прозвучала шелестом разноцветья и пением птиц.

И пошли мы в поход эпический. Хотя ничего эпического даже издали не предвещалось. Заросли превышали человеческий рост – куда идти, можно было бы увидеть, только если на время превратиться в птицу. Тут сватов маленький топорик пригодился – он хорошо отыграл роль мачете. Барс многозначительно резанул нас взглядом, обул волшебные черевички и был таков – выяснять обстановку. Вернулся хмурый: никакой инфраструктуры вокруг на много километров – ни конной переправы, ни деревни, ни лодок. Вообще ничего, кроме бескрайних просторов. Есть лишь подобие тропы или тракта, но до неё ещё добраться надо.

Мы прорубались через кусты неизвестно куда.

«Моя обычная прогулка».

– Один плюс в том, что деревень нет – слепни не летают, ведь животные не пасутся. Слушайте, может, это всё сон? Бывает коллективный сон? Или током нас бахнуло, и на самом деле лежим сейчас все там, на тренировочной поляне? Или расстройство какое… – рассуждала я вслух.

– Коллективное сумасшествие? Фи! Не обманывай себя! Мне же потом тебя с самой собой растаскивать? – усы Свата растянулись в доброй улыбке.

– Да-да. Я ещё себе могу наподдать шашкой, – мой мозг и всё остальное занялись огромными ягодами малины. Надо пользоваться дарами природы, пока есть возможность. – Особливо при изучении сложной фланкировки. Но я же и ответить себе могу! Короче, не разнимешь.

– Знатное рубилово может получиться…

– Кто о чём, а Сват опять про рубилово, – почёсывая неумолимо растущую щетину на лицах, прокрались к нам Барс и Ален. – Кажется, нам туда.

Долго ли, коротко ли мы лезли и вылезли-таки на заросшее подобие дороги. Примятая колёсами трава и засохший навоз кое-где сообщали о том, что здесь и впрямь ездят телеги. Ну, кареты вряд ли.

– Лю-юди, я вас найду… – закружился на месте Шура, подставляя солнцу лицо и длинные худые руки.

Барс пожал плечами, переобулся в берцы, привесил к поясу скороходы и поплёлся по продавленной колее в траве.

– Хорошая у тебя «сменка». Ну, кто к русским дорогам не привык? У всех дыхалка хорошая? – спросила всегда готовая к спортивным пыткам Рысь.

«Интересно, у неё дома гантели и под подушкой лежат? Или как?»

– Определённо, куда-то дорога должна вывести, – Ален вздохнул и пошёл по второй колее. Остальные поплелись следом.

Мне хотелось поныть – не люблю массовые походы, да и чутьё ничего хорошего не предсказывало. У всех нормальные артефакты, а у меня что? Пустая папка с пустыми бумажками. Но нужно было не нытьё, а смирение, терпение и выносливость.

Спустя много километров ходьбы болтать и задаваться вопросами всем надоело, трава уже рябила в глазах, да и Машка-Мышка присоединилась к моему внутреннему нытью своим – внешним.

– Приключения-удивления? Изнурение и выносливость! Попёрлись к чёрту на рога!

– Тебе ещё приключения надо? Руки-ноги на месте, вот и радуйся, – Сват протянул ей бурдюк с водой. – А ведь когда-то люди видели всю эту байду. Леших, домовых. Потом во имя выгод нарвались на иностранные веяния – обидели духов-помощников. И всё от нас закрылось.

– Возможно, – кашлянул Барс. – Главное, с ума тут не сойти, а то будем у себя в мире потом «глюки» ловить.

– Если будем, – оптимистично поправил Ален.

Шли мы, кажется, весь день, а дорога не думала меняться, и пейзаж разнообразия не предоставлял.

Вышли к чему-то более похожему на дорогу. Но радоваться сил не было, потные рубахи то прилипали к телам, то пропускали ветерок. Что было бы с нами, если бы не натуральный лён, представлять не хотелось.

«Что мы за герои такие, если просто долгая ходьба по природному рельефу так изнуряет? Как-то не по-книжному получается, не „по-попадански“. Хорошо, что не случилось ничего пока».

Над дорогой местами смыкались кроны деревьев, здесь было темнее и как-то укромнее – можно хотя бы ненадолго спрятаться от солнца и однообразия.

Мы шли вдоль пути и сетовали, что за всё время не проехало ни одной самой захудалой лошадки с пастушком. Попели немного. Когда в третий раз затянули «Батарейку», силясь спеть её синхронно и до конца, никто не обратил внимание на шевеление в кустах обочины – мало ли всякой живности бегает, если что – спугнём громкими матюгами, коих у нас всегда в избытке.

«Самый страшный зверь – это людь».

Чутьё меня не подвело.

Странные субъекты не выскакивали на нас из кустов, как в старых фильмах. Они, видимо, давно следя и обогнув нас по зарослям, вальяжно шли навстречу.

– Ура! Люди!

Я не успела остановить обрадованного Шуру, как он кинулся к неизвестным навстречу, обнял, похлопал почти каждого из доброй дюжины и уже было собрался спросить, как дойти куда-нибудь. Сват фыркнул. Ален поморщился.

– Парень. Ты перепутал… проверка ярлыков, старший уполномоченный младшего аркана.

– Арканите всех тут. Разбойники, короче, – тихо подытожила я.

«Я сказала это вслух?!»

Мы все стояли и панически соображали, что делать.

Внимание одного из «сотрудников» переключилось на меня. А их выходило из кустов всё больше.

– Так, девушка, предъявляем ярлык или плату. Это платная дорога. Объясняем сотрудникам нахождение здесь без ярлыка.

– Вы так быстро придумали, что у меня нет ярлыка! – изумилась я. Скорее, своей дерзости, чем разбойникам со странным разрезом глаз и формой ушей. Мысль о том, что нам не нужны проблемы, промелькнула, но я была быстрее. – Сейчас я вам предъявлю документики…

«Раз уж мне достался самый бесполезный артефакт, пусть нас запишут в душевнобольные, была-не была, попробуем!»

Вопрошая саму себя, что творю, я достала папку. Казалось, она потяжелела. Это, наверное, из-за того, что вечно испытываю тревожность, когда какие-то сотрудники пытаются что-то выяснить. А тут ещё и такие, да на безлюдной дороге. От моего волнения папка сама раскрылась, и из неё выкатился развернувшийся свиток. «Инспектор» с резным кинжалом за поясом и странной формы ушами недоверчиво посмотрел на меня, подобрал конец свитка, долго впяливался в написанное там (я же видела, они раньше были пусты!). Остальные пытались заставить нашу компанию вывернуть сумки и карманы. Лучше всех держались Ален и Барс.

Мой «читатель» поднял на меня глаза. Они были какими-то светло-сиреневыми. Эльф, что ли? Но их на Руси не было. Или были? Чудь была всякая, конечно…

«Наживы захотели! Ну, сейчас!»

– Товарищ старший младшего чего-то там, предъявите разрешение на работу в данной местности.

Разбойник ошалело посмотрел на меня. Остальные перестали развязывать свои сумки.

– И печать княжескую, пожалуйста. Вот такого образца, – из моего кладезя бюрократии выкатывались и выпадали новые бумаги, с подписями и печатями. Эльф пытался отгородиться статьями и угрозой написать какой-то протокол. А я только входила в раж. – Объясните нам, по какому пункту какой статьи княжеского свода законов вы нас задерживаете. Ладно, это с князем выясним. Вы не местные, верно? Регистрация у вас, хотя бы временная, на этих землях имеется?

На меня нацелили лук. В упор. Очень неприятное ощущение. Логично – чтобы князю не сказали и чтобы злачное место затем не было прикрыто.

Ален аккуратно встал между мной и лучниками, которые по очереди поднимали свои оружия.

«А если рука врага случайно ослабнет, подведёт, и стрела-таки вылетит?»

Я не знала, что делать, видя перед собой могучую спину в прилипшей к ней рубахе. За спиной сильные руки сжимали тот самый арапник.

«Ален, что ты де…»

Услышав громогласное: «Ложись!», все мы рыбкой прыгнули в сторону от дороги, в траву. Протяжный свист, резкие щелчки, шорох чего-то быстро перемещающегося…

Всё произошло за доли секунды. И вот, мы с Рысью и Машкой сидим в обнимку на попах ровно, смотрим на удивлённого Свата. А над нами возвышается по-прежнему целая и невредимая спина Алена. Над этой спиной и бородатой головой в такт музыке свистит длиннющий хлыст.

– Музыке? – я словно только что проснулась в незнакомом месте – вопросы возникали один за другим.

– Да, пусть потанцуют до вечера, а там и отдохнут! – Шура улыбнулся и, не переставая перебирать струны одной рукой, галантно подал Рыси вторую.

– Где Барс? – я завертела головой.

– Я здесь, – чуть поодаль от нас хитрый боец демонстративно потряс связкой ремней. Они зазвенели пряжками и латунными накладками. – Танцевать им чтоб ничего не мешало.

«Для „сотрудничков“ сегодня неблагоприятный гороскоп».

Разбойники, придерживая штаны и осыпая всё проклятиями, показывали дикую пляску на дороге и старались удалиться. Я с трудом утрамбовала бумаги обратно в папку. Они были чисты и невинны – без единого чернильного пятна.

– Как ты так быстро переобулся?! Берцы же расшнуровывать надо! – удивилась Рысь и обратила внимание всех на Барса.

– Чш-ш… – легко поднял за руку Мышку любитель военной формы и загадочности. – Заходя издалека, скажу: не люблю переобуваться в воздухе, всегда слово держу и мнение отстаиваю. Но тут пришлось переобуться. Почти в воздухе. Такой реквизит достался. Ну а ты, Пантера, здорово их отвлекла.

Услышав это, Ален загрохотал смехом так, что я подпрыгнула. Рысь, тоже вздрогнув, ткнула его кулачком, подобрала сумку и пошла дальше по дороге – уже, как и мы, без спортивного энтузиазма, задумчиво теребя край своего свёртка.

У меня из папки на траву вновь что-то выпало. Это была небольшая пёстрая книжица.

– ПДД! А я думала, куда она подевалась. Что смеётесь, опытным нужна, а новичкам – тем более.

– Согласен, – сквозь смех выдавил Барс. Уж он-то мастер и драться, и разную технику водить.

Мы стали благодарить Алена, но он молча остановил наши тирады движением большой ладони и показал взглядом на вторую. В ней мирно покоились два кожаных кошеля.

– Арапником отстегнул. Ну, Барс, мощно ты это с ремнями просвистел, тебя аж не было видно.

– Себя бы видел, властитель-дрессировщик.

Монет внутри кошельков оказалось немного – не напромышляли горе-разбойники сегодня ничего. Но у нас свои ещё были, из подпола домового.

– Ну, это больше, чем ничего, – захохотал Шура. Рысь взглянула на него. На меня она так по-доброму в жизни не посмотрела бы. – Эх, покушать бы теперь на эти монетки…

– Кто о чём, а вы всё о еде, – засмеялась блондинка.

– Дела насущные… – развёл руками Сват.

А я думала над Шуриной фразой: в папке оказалось больше, чем ничего. Смелость наших ребят – гораздо больше, чем ничего!

Глава 7. Творческие вечера

Мы не заметили, как прошли почти целый день, не делая привалов и лишь иногда отлучаясь до кустиков.

– Вот мой ужин, – Машка-Мышка шутливо подобрала мелкое полузасохшее яблоко, положила на свою тарелочку и закружилась с ней.

– Опять худеем? Нам тут узники концлагерей уставом не положены, – я хмуро посмотрела на Мышку, зная любовь девчонок ко всяким комплексам и к самому огромному из них под названием «надо худеть». Зачастую чем красивее девчонка, тем больше у неё этих комплексов. Машка продолжила кружиться и дурачиться, пока не врезалась в меня и пока её «ужин» не закружился на блюдце, как заведённый. Она резко остановилась и уставилась на блюдце.

– Маш, мы понимаем, что ты по планшетам-телефонам соскучилась. Но не настолько же! – засмеялась Рысь.

– Эм… Лучше подойдите сюда кто-нибудь, – настроение девочки резко изменилось.

Подошли все. И уставились на блюдце. Пока яблоко делало круги по блюдцу, оно стало транслировать мутные картинки. Чем больше ускорялось яблоко, тем чётче становилась картинка.

– А это… безопасно? – шёпотом спросил Шура. – Не блюдце, а коллайдер какой-то.

– Тише ты! – в очередной раз оборвала его Рысь.

Блюдце показывало окрестности, но ничего интересного там не было. Потом показало несколько силуэтов на дороге, которые столпились и внимательно что-то изучали.

– Это что за хмыри? Они тоже у меня попляшут! – вновь страстно зашептал Шура.

– Плясали уже, хватит! Мы это, не видишь, что ли? – фыркнула Рысь.

Я посмотрела наверх и вокруг – никаких птиц, коптеров, камер и тому подобного видно не было.

– Вот это прикол! – сдавленно воскликнула Мышка, будто бы от громкого голоса всё волшебство распадётся. Блюдце покрутило яблоко ещё немного, показало дорогу, отходящую от тракта налево, какую-то блеклую надпись и закончило на сегодня свою работу. Как Машуля ни трясла, ни уговаривала – блюдце оставалось простой посудой.

– Что это такое! Даже древние мобильные средства здесь связь не ловят.

– Ещё спроси, что у них за оператор тут, и почему вышек нет, – рассмеялся Сват. – Что там хоть написано было? Куда оно ведёт?

– Вроде «хрю», что-то такое, – Мышка пожала плечиками.

– Хрю? И на кой нам хрю? – задумчиво нахмурился Ален.

Вечер подкрадывался, чтобы окутать всё прохладой, мы продолжали идти по тракту и разгадывать, что за надпись нам показала чудо-посудина. Путь становился всё шире, утоптанней.

И вот – наша гордая команда, сутулясь и закатывая глаза, остановилась у показанного нам блюдцем поворота. Что за ним – неизвестно.

– Может, «хрю» – это ферма какая-нибудь? Переночевать попросим. Пойдём? – осторожно спросил Ален.

– В свинарнике? – поморщила носик Мышка.

– Хоть и в свинарнике. Не бояре, выбирать не приходится, – подытожил Шура. Мы, проголосовав большинством, пошли в таинственный поворот, над которым смыкались кроны старых дубов и делали сумерки всё более мрачными.

«Конечно, где помрачнее, нам туда!»

Спустя несколько минут ходьбы поворот вывел нас к небольшому трактиру или харчевне – в общем, к столовой, питейному заведению и хостелу в одном флаконе. На нём красовались тусклые фонари, потрескавшаяся резьба и замызганная, в последнюю очередь привлекающая внимание вывеска. Внутри горел тёплый свет, доносились шум, выкрики, смех, звон стекла и стук глиняных изделий о столы.

– А вот и «хрю»! – закричала Мышка и указала пальцем на вывеску. Пришлось подойти очень близко и прищуриться, чтобы прочитать: «Хрючевня».

– Харчевня «Хрючевня» – жри, как свинья! Чего уставились? – от резкого сиплого голоса мы вздрогнули и повернулись одновременно.

– Здравствуйте. Нам это… поесть бы, – скромно попросил Сват. Живот Алена, в подтверждение слов казака, громко заурчал.

– Понаехало иноземщины всякой… – усталый мужичок обречённо прошёл внутрь трактира. Видимо, это означало приглашение зайти. Как ощипанные, грустно торчали в стороны бывшие когда-то рыжими его бакенбарды. Даже пузико мужичка висело вниз и выглядело усталым.

Да, скорее всего, мы своим видом напоминали иностранцев-шпионов или сумасшедших с Каше-поля. А чужих нигде не привечают. Но – что поделать…

– Как усталым с войной и прочей неразберихой разбираться? Пойдём поедим. Заодно и спросим, можно ли заночевать, да как к князю экономичней доехать, – прогудел Ален, словно нас надо было упрашивать.

– Тебе лишь бы котлетикой позаниматься, – Рысь сделала глубокий вдох свежего воздуха и шагнула за ним в кислый бражный смрад. Шура тут же нырнул следом. Сват хлопнул в ладоши, довольно крякнул и отчаянно пропал в шуме вслед за ними. Кушать-то хочется, а запасы жалко тратить. Мы с Машкой и Барсом посмотрели друг на друга и, любопытно озираясь, ввалились внутрь.

Громкий, не самый добрый смех и беседы разных существ, именуемых общим словом «люд», звучали гомонящим фоном, дым от разных воскурений заставлял щуриться и кашлять, но не перебивал общего неповторимого амбре с яркими нотками кислятины, железа, пота, браги и шлейфом свежевыделанной кожи.

– Не изволим носа воротить, потому как неизвестно, имеются ли в округе другие заведения, – заметил нам мрачный тип с бакенбардами, заходя за липкую от разных напитков стойку. Сделана она была когда-то из добротного тёмного дерева, но, как и вся местная скудная мебель, была в сколах, порезах, кое-где виднелись зарубки от топора…

– Да, воротить нос некуда, – тихо проворчала я в сторону Свата, который плюхнулся за стол ближе к нам, девчонкам.

Скромным наш заказ был… бы! Если бы мы отправили заказывать не Алена с Шурой. А пока наша приметная группка старалась изобразить стандартные посиделки в московской забегаловке, рассаживалась по местам и тихо разглядывала досочно-деревянную обстановку вокруг, я задумчиво изучала огромные щели между кривыми необработанными досками наспех сколоченного стола. Видимо, столы здесь – расходный материал.

В общем шуме и суете вспомнила, как в своём мире, идя по улице среди многоэтажек, могла резко оглянуться прямо на смотрящего на меня человека из какого-то окна среди множества других окон. Так и сейчас: я вдруг подняла взгляд на то, что настойчиво, давяще смотрело на меня.

В глубине помещения, у противоположной его стены, в тусклом свете жирных ламп одиноко восседал некто, кого одновременно и проще, и сложнее всего было назвать «инкогнито».

«О, здесь водится жуткая смесь из дементора и восточного наёмного убийцы».

При всём тихом великолепии, персонаж был вполне себе непрозрачным человеком, с человеческими пропорциями, хоть и очень высокий. Лицо его, как водится, скрывала тень капюшона, но я точно знала, что наша компания даже среди пестроты местных посетителей привлекла его внимание. Я поспешила притвориться, что просто осматриваю всё вокруг, продолжая чувствовать тяжёлый взгляд.

«Тянет чудищ разглядывать. Чем меня вон те девушка и юноша краснощёкие не зацепили? А этот… И как он что-либо видит в капюшоне? Сама люблю этот головной убор, но при его эпичности есть недостаток – не видно ни черта».

Однако обладатель титула «ни разу незаметное скопище мрака» всё прекрасно видел. Вокруг него было пусто, даже самые отъявленные пьяницы не хотели такого соседства. Я тряхнула головой, стараясь думать о насущном.

– Один раз живём! – в своей позитивной манере воскликнул Шура. Кто-то из местных поднял за это кувшин. Вечный студент небрежно кивнул. – Несите на этот стол!

Рысь неодобрительно посмотрела на него. Осмелел парень. Похоже, просто надоело ему бояться всего и вся. Что ж, будем ожидать, сколько монет с нас запросит за всё это роскошество грустный владелец и слуга этого заведения. Но, недоверчиво потыкав всё двузубыми вилками, накинулись мы на еду без лишних комментариев. Здесь и птица какая-то пострадала и попала в печь, а затем вместе с овощами – в наши животы; и поджарка овощная; и рыба неимоверно вкусная – даже нечищеная и без специй; и лепёшки горячие с местным сыром; и компот с медовухой. От браги я наотрез отказалась – для меня это был запах лихих голодных девяностых.

Наевшись, что называется, от пуза, я попыталась снова, как бы невзначай, посмотреть, не несёт ли нам опасность кусок тьмы в капюшоне. Незаметно не получилось – он по-прежнему смотрел на нас, неспешно попивая что-то дымящееся из огромной кружки.

«В огромных сапогах и плаще. Точно – маньяк какой-то!»