Приключения Каляевских Охламонов. Совершенно невероятная история, основанная на реальных фантазиях

– Нет, нет, мы согласны, мы все сделаем! – эксцентричный Стасик принял заполошное решение. – Ребзя, это же нормальная тема! Ну что нам стоит десять писем разнести? А если кто докапываться будет, скажем, что ветеранов приглашаем на классный час. Никто и не допетрит. Так что…

– Хорошо, хорошо, все сделаем, – подтвердил Пашка, немного недовольный тем, что Тима вылез без команды. – А когда деньги будут, Сергей Аристархович?

– Как только вернетесь обратно. В принципе, эта небольшая территория, пару часов вам хватит. Только помните, мои юные друзья: я не даю денег за горячий воздух. То есть, просто так придти с пустыми руками и сказать «Дядя Сережа, мы все отнесли, давай деньги» не прокатит. Каждая бабушара должна будет расписаться в получении на том самом конверте, что вы ей вручите. Именно эти расписки я обменяю вам на деньги. Понятно?

– Да уж, яснее некуда, – пробурчал я, понимая, что Антиквар втягивает нас в историю.

– А вдруг эти старухи не захотят расписываться? – Димас, по всей видимости, пытался включить заднюю. – Как тогда быть?

– А ты постарайся, дружок, постарайся. Придумай что-нибудь, вы же очень сообразительные. Я в вас верю. Но сразу предупреждаю, что подделывать росписи на конвертах не надо. Я сразу пойму, что вы меня обманываете и накажу. Помните: маленькая ложь рождает большое недоверие. А теперь ступайте, и да пребудет с вами Великая Сила Председателя Земного Шара!

Мы вышли из магазина, с ворохом писем в руках, вспотевшие от предчувствия финансовой удачи. Правда, несколько настораживала итоговая фраза Антиквара, но мы решили, что это игра слов взрослого человека. Димас повторил свой вопрос насчет росписей. Пашка немного покумекал и сказал, что выполнять поручение Сергея Аристарховича мы будем так:

[В соответствии с законодательством РФ следующая часть текста не может быть опубликована в книге указанной возрастной категории!]

Наши рассказы потихоньку дошли до взрослых, и к Траберу стали заглядывать местные жители. Вскоре начались странные вещи. В течение двух недель скоропостижно умерли те самые десять бодрых старушек из окрестных коммуналок, куда мы относили повестки. Съехавшиеся на похороны родственники с удивлением обнаружили, что покойницы были нищими как церковные мыши, хотя кое-какие сбережения на книжках у них водились, а в занимаемых комнатах, пусть и не отдельных квартир, но все-таки в центре Ленинграда, было много предметов старинного быта. Все это куда-то пропало. Соседи новопреставленных чадушек Божиих нехотя рассказали, что каждая из них незадолго до смерти ударилась в какую-то религиозную муть. Они распевали загадочные гимны, визгливо и по ночам славили таинственного Порфирия Иванова, все как одна трещали о пользе обливаний ледяной водой и закаливания, а к окружающим, независимо от пола, возраста и общественного положения, обращались по имени «Детка».

Разумеется, слышать такое родственникам было более чем неприятно. Из данных фактов можно было сделать вывод о том, что они сами бросили своих бабушек на произвол одиночества, и они массово сошли с ума, насмотревшись к тому же по телевизору Чумака и Кашпировского. В советском обществе никогда не было принято выносить семейные проблемы на широкое обсуждение, а признаться в том, что кто-то близкий стал умалишенным, фактически означало совершить гражданское самоубийство. Поэтому родственники по-тихому похоронили своих бабушек и все про них забыли. Тем более, в городе бурлила политическая жизнь, а страну в целом ожидали большие перемены. Правда, несколько оголтелых борцов за справедливость, не сговариваясь друг с другом, пытались дойти до милиции, но в местном 78-ом отделении принимать заявления у них отказались. И огорошенные родственники ушли, пожиная свои собственные плоды.

Но мы об этом еще ничего не знали. Мы с головой ушли в школьную зубрежку, так как приближался конец четверти, полугодия и всего седьмого года нашей школьной повинности с его неизбежными итоговыми контрабашами по всем предметам. Да, мы были Охламонами, но далеко не идиотами, поэтому понимали, что школу все-таки желательно окончить с аттестатом, а не со справкой. Поэтому на какое-то время мы забили на Трабера и потихоньку радовались нашим первым самостоятельно заработанным материальным ресурсам.

Однако, как гласит дембельская мудрость, шила в мешке не утаишь. Оно начало всплывать наружу.

4

Моя маман, Наталья Макаровна Корешкова, работала участковым терапевтом в районной поликлинике №39, и улица Каляева была ее территорией. Однажды, придя домой после работы, она за ужином рассказала моему папаше, что у них на участке происходит форменный дурдом, после чего описала внезапный мор бабушек. Видимо, она рассчитывала, что ее муж даст ей какой-нибудь совет или вспомнит похожий случай из ленинградской жизни, который объяснил бы случившееся и подсказал, как надо действовать. Ведь она сама приехала в город на Неве в 1978 году, т.е. относительно недавно, а он здесь обитал с самого рождения, если не считать четыре года военной эвакуации в Свердловскую область.

Однако папаша оказался совершенно равнодушен к рассказанной истории и думал только о том, где бы найти место и повод для выпивки в эпоху тотального дефицита и карточной системы. Совсем не слушая свою жену, он перечислил все ближайшие семейные и профессиональные праздники, в которых он намеревался принять самое деятельное участие в качестве приглашенного алкогостя. Маман это очень обидело, и она перестала рассказывать странные истории.

Все это слышал я, сидевший за этим же столом. Разумеется, я сразу же подумал про Антиквара. Я вспомнил, как он просил привести к нему в магазин соседей, приятелей и знакомых, живущих поблизости, а также тех самых одиноких старушек, которым мы вручили сомнительные повестки. Я захотел рассказать об этом маман, но услышал от нее предсказуемый ответ:

– Боже, я так устала, а ты еще лезешь со своими фантазиями! Иди, учи уроки и не отвлекайся на всякую ерунду из жизни взрослых. Мал еще.

Но, по моему мнению, это была вовсе не ерунда, а важная информация. Поэтому я решил завтра же поделиться ею с Охламонами и коллективным разумом понять, что все это значит.

5

На следующий день в школе произошло непредвиденное событие. В наш седьмой «А» посреди урока истории пришла Валерия Евгеньевна и забрала всех ребят в пионерскую комнату, сказав, что для нас приготовлено очень интересное и полезное мероприятие, а никому не нужная история может и подождать. Учитель истории интеллигентнейший Петр Анатольевич Гаршин возмутился такой бесцеремонностью, граничащей с неуважением, однако властная Валерия Евгеньевна быстро загнала его под лавку:

– Что бы вы мне тут не говорили, Петр Анатольевич, это не отменяет того факта, что мероприятие согласовано с самой Эльвирой Модестовной и проводится под эгидой райкома партии. Поэтому если вы осмелитесь мешать, я тут же напишу на вас разгромную докладную!

Петр Анатольевич побледнел и тихо умыл руки собственным потом. Он совершенно не разбирался в интригах педагогических коллективов и хотел только одного: чтобы на работе его никто не трогал. Поэтому он пожал плечами и жалко улыбнулся, за что был удостоен презрительного взгляда от нашей чересчур активной классухи.

Наш класс под бдительным надзором Валерии Евгеньевны понуро поплелся в пионерскую комнату. Уроки истории в исполнении Петра Анатольевича, царствие ему Небесное, были действительно очень интересны и увлекательны, а от неизвестного мероприятия по линии уходящей в небытие партии вряд ли следовало ожидать что-нибудь хорошего.

Собственно, так и произошло. В пионерской комнате стояли три насупленные старушки и сурово рассматривали вошедших подростков. Одну из них мы сразу же узнали. Это была та самая кривоносая карга, которая пару месяцев назад избила меня на каляевском бульваре. Мне стало не по себе, и я попытался занять место подальше от такой малоприятной особы. Однако пионервожатка Ксения, блуждая потусторонней улыбкой, велела мне сесть рядом с ней. Охламоны не оставили меня в сложной ситуации и расположились на соседних стульях. Прочие одноклассники, опасливо озираясь, расселись по периметру комнаты. Валерия Евгеньевна плотно закрыла дверь и перекрыла подходы к ней своей мощной моложавой фигурой, а Ксения зорко следила за поведением класса, особенно наблюдая за первыми рядами. Как только наступило относительное спокойствие, она кивнула классухе, а та резко вскинула вверх правую руку и тут же бросила ее вниз стремительным домкратом. Мероприятие началось.

Старушки развернули перед собой какие-то свитки и выставили их вперед на вытянутых руках. Школьники увидели, что на свитках очень грубыми буквами написано «12 правил хорошего поведения», а сверху изображен лохматый и несвежий мужик. Называлось это оригинальное произведение чудаковатым словом «ДЕТКА». Оно было крупно намалевано посередине каждого свитка.

На этом фоне центральная старушка рассказала нам о Боге Земли, Победителе Природы и Учителе Народа Порфирии Иванове. Она делала это сбивчиво и путано, перескакивая с одного на другое, а также теряя начала и окончания целых фраз. Получилась какая-то плохо сваренная словесная каша, которую выплеснул в нас ее дырявый котелок. После этого вся троица начала немузыкально, но громко и навязчиво, орать очень странную песню под названием «Гимн Жизни». Песня состояла всего из восьми строчек, но каждая их них была изумительна своим безумием:

[В соответствии с законодательством РФ следующая часть текста не может быть опубликована в книге указанной возрастной категории!]

После их исполнения мы подумали, что представление закончилось, однако старушки запели повторно, а потом пошли на третий, четвертый и пятый круги, с каждым разом все больше и больше повышая градус истеричного исступления. Мы были потрясены этой картиной взрослого дуракаваляния и не понимали, как на это все нужно реагировать. Можно сказать, что весь класс молчал, как пришибленный.

В это время мне, критически мыслящему после вчерашней информации, подслушанной от мамы, вдруг стало очень весело. Все три старушки с открытыми ртами и выпученными глазами действительно производили комичное впечатление. Гротескный эффект усиливался их упоротым стремлением восславить косматого бородача, который выглядел как пещерное существо. Мне пришло в голову, что Порфирий Иванов – это тот самый Снежный Человек-Йети, которого ищут всем научным миром, а поймать не могут. Я тут же поделился своим смешным открытием с сидящим рядом Стасиком. Мы начали шептаться и хихикать. Еще одно мгновение – и из нас вырвался бы живительный смех, и вся эта примитивная бесовщина смылась ниже городской канализации.

Но демоны Порфирия Иванова оказались проворнее. Внезапно стоявшая ближе всех ко мне старая гарпия, не прерывая заунывного пения, схватила меня за руку и больно сжала ладонь, как бы приказывая мне немедленно замолчать, причем в очень грубой форме. От боли и удивления я замолчал. Вожатка, стоявшая спереди и сверху, заметила это маленькое, но красноречивое происшествие, и подала знак Валерии Евгеньевне. Та понимающе прикрыла глаза и в свою очередь ретранслировала невербальный сигнал старшей бабке этого мини-хора. Старшая бабка поперхнулась на полуслове и крепко захлопнула варежку, сделав натужно-багровое лицо.

Валерия Евгеньевна вышла на ее место и приказала нам поаплодировать за интересный спектакль. Раздался дружный стук ладоней. После этого классуха зачем-то еще раз повторила жест правой рукой и лающим голосом объявила домашнее задание:

– Класс, внимание! К завтрашнему дню составить подробные списки всех родственников, друзей и знакомых с указанием мест работы, адресов проживания и примерным уровнем доходов. Списки сдать лично мне или Ксении Анатольевне, – она показала в сторону отбитой вожатки, которая тут же плотоядно задвигала нижней челюстью. – Чего непонятного?!

– Но ведь завтра у них итоговая контрольная по математике, Валерия Евгеньевна! На ваше домашнее задание совершенно нет времени, – заныли мы, справедливо упирая на большую загруженность новой программой для средней школы.

Но с Валерией Евгеньевной такие штучки не прокатывали. Для начала она повысила голос и так прикрикнула, что поежились даже две из трех бывалых старушил, что уж говорить о нашей нежной детской психике.

– Для придурков и охламонов (ее змеиный взгляд воткнулся в меня и Стасика) говорю еще раз: это задание и есть Самая Важная Контрольная В Вашей Жизни, и кто его провалит, тот получит двойки за год по всем предметам! Таким будет прямая дорога в ПэТэУ и колонию! На сегодня все свободны, идите домой и немедленно приступайте к выполнению домашнего задания! И помните – за каждым из вас наблюдает Председатель Земного Шара!

От этих слов у нас захватило дух. Мы поняли, что будущее сгущалось. А ничего не заметившие и недоуменно галдевшие одноклассники в это время выбегали из пионерской комнаты и рассыпались дробным горохом в разные стороны. Чтобы не привлекать к себе лишнее внимание, мы последовали их примеру и через десять минут были на Штабе.

6

Я, кажется, еще не успел рассказать вам про Штаб, хотя и обещал. Что же, теперь можно сделать и это. Наше секретное место находилось в одном из подвалов школьного двора. Разумеется, по правилам конспирации Братства Охламонов, оно было дополнительно зашифровано и носило кодовое название «Храм». Чтобы туда попасть, нужно было зайти в проходную парадную рядом с кабинетами труда, которые размещались в противоположном двухэтажном флигеле, а потом по специальному маршруту с низким проходом в полной темноте пройти до отдельной комнаты. После этого следовало нащупать лампочку и ее прокрутить. Когда она загоралась, мы приступали к совещаниям.

Точно так же произошло и в этот раз. На повестке дня стояли два вопроса: что происходит в школе и как с этим быть? Я рассказал про умерших бабушек и вопросы от Трабера. Услышав это, все остальные Охламоны признались, что Трабер и у них спрашивал то же самое.

– Блин, здесь явно какая-то тайна! – сказал Стасик.

Потом мы перешли к обсуждению событий в пионерской комнате. После непродолжительных дебатов, суть которых за давностью лет я уже не вспомню, мы пришли к выводу, что и здесь закопана не менее страшная тайна.

– Она, возможно, побольше и поужасней тайны Трабера, – резонерствовал Димас.

– Тогда давайте раскроем обе! – Павлик, как всегда, был мастером воодушевления.

– Ну, вы, мальчишки, и дурачки! – фыркнула Таня. – Но с вами так прикольно. С чего начнем?

– А с магазина Сергея Аристарховича, – сказал я. – Ведь с него все уже началось. Я предлагаю установить ежесуточное наблюдение за объектом. Милиция так делает, я по телику видел. А чтобы никто не догадался, назовем это «Операция «Лабаз».

Спорить со мной не стали, так как я действительно считался знатоком милицейского дела. Я помнил наизусть содержание многих советских телевизионных детективов и с удовольствием делился ими с окружающими, делая это как к месту, так невпопад, словно Наобум Лазарь. Кто это такой я тогда не знал, но имя звучало интригующе. Еще во втором классе я ошарашил одноклассников сообщением, что мой папаша работает в милиции, хотя в реальности такого не было и близко. Хозяин фамилии трудился в конторе по производству блоков наведения для ядерных ракет, размещенной под крышей НИИ командных приборов. Видимо, я очень сильно мечтал о родителе с героической профессией, поскольку папаша был обычным ведущим инженером, хотя и несколько раз отмеченным Доской почета Дзержинского района. Его фотография висела на стенде у исполкома на улице Чайковского, 30. Возможно, что его работа тоже была полна захватывающих историй, однако все они так и остались нерассказанными.

Поэтому их недостаток я возмещал погружением в соответствующую беллетристику. Класса с пятого я с упоением читал неизвестно откуда взявшуюся у меня дома макулатуру из периодической серии «Библиотека журнала «Советская милиция» и восхищался умелым следователем по фамилии Смолин, который был главным героем некоторых произведений жанра. В большинстве расследований ему помогал судмедэксперт, и наличие в тексте этого непонятного, но весьма звучного слова приводило меня в еще больший восторг от прочитанного. Забив себе голову МВДэшной романтикой, я делал из картона синие погоны с четырьмя звездочками, пришпиливал их на школьный пиджак и порывался в таком виде пройтись по улицам. К сожалению, меня всегда останавливала бдительная маман, и тогда погоны безжалостно срывались с моих узких плечиков, рвались на мелкие кусочки и раздраженно летели в мусорное ведро. А незадолго до нашествия Трабера я разыскал в одном из папашиных книжных шкафов книгу с интригующим названием «Комсомольский патруль», из которой узнал о вроде как реальной истории розыска бандита по кличке Хромой Волк, творившего свои темные делишки в Ленинграде 1950-х годов. И вот сейчас книжные воспоминания затопили меня с головой:

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.