Редьярд Киплинг. «Рики-Тики-Тави». Маленькие рассказы о большом успехе

На следующий день вышел приказ по училищу. Киплингу директор приказывал учиться по индивидуальной программе, в которой упор был сделан на языки, историю и литературу. А ещё он освобождался от обязательного участия в командных играх – Прайс заметил, что индивидуалисту Киплингу с трудом даются спортивные состязания. Мудрый человек. И очень милосердный.

17. Не годен к строевой

К 1882 году, когда Редьярд должен был закончить Девонское училище и сдать вступительные экзамены в академию, он вовсю писал стихи и короткие рассказы. Самым преданным его читателем и самым благожелательным критиком был полковник Прайс.

Однажды, собрав стихи Редьярда в небольшую тетрадь, Кормелл Прайс упаковал её в бурую обёрточную бумагу, закрепил сургучной печатью и отправил военной почтой в Бомбей. Во вложенном в бандероль письме он написал: «…а ещё, дорогой друг, высылаю тебе тетрадь стихов. Прочитай внимательно. Это стихи твоего сына. Прими мои поздравления. Надеюсь, ты знаешь сам, как поступить дальше…».

Спустя месяц из Бомбея пришёл ответ. Джон Киплинг писал: «В это очень непросто поверить. Я же отец этому талантливому юноше… Мне посчастливилось стать его отцом, но поэтом сделал его ты, Кормелл. И я этого не забуду до конца жизни…».

Когда наступило время выпускных экзаменов, Прайс вызвал Редьярда в свой кабинет.

– Радди, сынок. Тут такое дело, м замялся полковник. – Ты не должен расстраиваться, но в академию тебе путь закрыт. У тебя очень плохое зрение.

Редьярд встревожено посмотрел на директора.

Знаю, знаю, в университет тоже не поступить – нужен диплом колледжа. Но это же не проблема, Радди… Послушай меня, сынок. Твои стихи и рассказы я отсылал твоему отцу. Он тебя ждёт. Пора, пора вступать во взрослую жизнь… Счастливого тебе пути, Редьярд Киплинг!

18. Возвращение в Индию

Как ни успокаивал Редьярда полковник Прайс, а юноша воспринял известие о невозможности поступления в военную академию как личную катастрофу. Ещё бы! Его товарищи надели военную форму, скоро станут лейтенантами, а он, не самый последний в школе ученик, остался лицом сугубо гражданским…

Но и в этой ситуации Кормелл Прайс повёл себя как человек мудрый и добрый. Зная, как верит ему Редьярд, Прайс решился на хитрость. Он пригласил к себе старенького генерала, приятеля своего отца. Генерал знал и Джона Киплинга, поэтому, узнав в чём дело, на эту безобидную, в общем-то, аферу согласился.

– Вот, сэр, тот самый ученик Киплинг, который очень хочет стать офицером, – сказал Прайс, вытягиваясь перед стариком и прикладывая ладонь к козырьку фуражки.

– Ну-ка, ну-ка, – сказал старик, прищуриваясь. – А не тот ли это Киплинг, тетрадку которого вы показывали три месяца назад, Кормелл?

– Так точно, сэр, он и есть…

И повернувшись к юноше добавил:

– Извини, Радди, не удержался. Очень уж понравились мне твои стихи.

А генерал приблизился к Редьярду, который оробел до невозможности и попеременно то бледнел, то краснел.

– Вот что я вам скажу, молодой человек. Армия – дело грубое и грязное. А вы – очень хороший поэт. Поступим так – вы три года будете заниматься литературой. Не получится, приезжайте в Лондон. Найдёте меня, и я похлопочу, чтобы вас взяли в академию. Но, уверяю, делать этого вам не стоит…

В начале октября 1882 года Киплинг поднялся на борт судна, отходившего к берегам Индии. Впереди его ждала взрослая жизнь.

19. Отец и сын

Они не виделись много лет. Однажды, года четыре тому, Джон Киплинг приезжал в Лондон по делам и неделю провёл с сыном. Но это была едва ли ни единственная их встреча.

И вот Редьярд снова дома. Огромный дом в пригороде Бомбея. Дюжина слуг, из которых Радди не помнил никого, кроме старого садовника и кухарки. Выезд из четвёрки прекрасных лошадей. Постаревшая, но всё так же красивая матушка. И отец Джон Киплинг – загорелый, темноволосый и удивительно похожий на индуса.

Впрочем, Редьярд тоже вскоре стал похож на индуса. Тоже очень загорел. Похудел и подтянулся. Разве что одежду носил европейскую и на местном наречии говорил с заметным акцентом – сказались годы детства и юности, проведённые в Англии…

Они с отцом сидели на просторной веранде и пили крепкий чёрный кофе. В каждую чашку отец, который чай и кофе готовил сам, добавлял немножко корицы. И напиток получался остропряным, запоминающимся.

– Я скажу это всего лишь один раз, сынок, потому что об этом не принято говорить… Мне понравились твои стихи и очень понравились твои рассказы. Тебе надо поехать в Лахор. Там тебя ждёт место корреспондента «Гражданской и военной газеты». С редактором мистером Джойсом я уже договорился.

Редьярд кивнул. Собственно, он сам хотел попросить отца помочь с устройством на работу.

Просить, чтобы не посрамил меня, не буду. Знаю, что не посрамишь, – сказал Джон Киплинг.

20. «Гражданская и военная газета»

Это было славное время…

В декабре 1882 года молодой Киплинг приехал в Лахор – в древний город, расположенный на территории современного Пакистана, а тогда – дальняя северо-западная окраина великой Индии. Его встретил мистер Джойс, невысокий полный человек в неизменном пробковом шлеме и военных бриджах. Он и китель носил военный, но перешитый миссис Джойс под нестандартную фигуру мужа. Под мышками на кителе проглядывались вставки – у мистера Джойса был необъятных размеров «пивной» живот. Вместе с лысиной и вечно удивлёнными глазами на выкате получался уморительный портрет.

Редактор Джойс оказался милейшим человеком, который не просто работал в газете, он жил ею. Получив из Бомбея письмо отца Киплинга, в которое было вложено несколько рассказов Редьярда, Джойс с нетерпением ждал нового сотрудника. В том, что мальчик, безусловно, талантлив, он уже понял. Оставалось научить его премудростям репортёрской работы.

«Гражданская и военная газета» была сугубо колониальным изданием, рассчитанным на англоговорящих сотрудников миссии – не только на англичан, здесь было много индийцев, носивших такую же форму и владевших языком не хуже колонистов. Небольшой тираж, небольшой объём. Но газета выходила ежедневно и распространялась по всей стране, благодаря железной дороге – её выпуски продавались в вагонах пассажирских поездов, следующих по территории Индии.

21. Колонист и туземцы

Его сразу устроили по всем правилам – небольшой, но очень уютный домик с крохотным садиком, в котором вечерами можно было выпить чаю и выкурить трубку. Трое слуг – кухарка, садовник, в обязанности которого входил и присмотр за домом, и кучер при юной лошадке, впряжённой в лёгкую двуколку.

А ещё Киплингу полагался полувоенный френч, такой же, как у мистера Джойса пробковый шлем, стек, который Киплинг тут же где-то потерял, и здоровенный армейский «маузер» в оранжевой кобуре. Вместо пистолета Киплинг держал в кобуре плитку шоколада – вычитал где-то, что шоколад помогает восстановить зрение, попробовал, и понравилось, хотя зрение шоколад так и не восстановил.

Встречаясь по работе с местными чиновниками-индийцами, с простыми крестьянами и рабочими, Киплинг общался с ними на их родном языке. И это не могло не подкупать этих бедных, но гордых людей. Разговорившись, Киплинг часто получал приглашение на чай – в этой части Индии чай был возведён едва ли ни в культ. Вот тогда-то он расстёгивал кобуру и под округлившимися глазами индийцев (мало ли зачем англичанин лезет за оружием) доставал оттуда плитку английского горького шоколада.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.