Родной знакомый

В общем, с самой юности Ангелина была влюблена в Стаса Юганова. Как говорит Андрей, лет с тринадцати таскалась за ними повсюду, порой приходилось едва ли не силой от присутствия младшей сестры отбиваться. Все влюбленность Ангелины в друга старшего брата прекрасно видели, и воспринимали её чувства, как нечто милое и возвышенное. Даже сам Стас. А, зная упертость Ангелины, ничего удивительного, что, в конце концов, своего она смогла добиться, и они со Стасом начали встречаться. Правда, случилось это не так скоро, Ангелине уже исполнилось шестнадцать лет, и родственники, конечно же, за влюбленных искренне порадовались. А что, отношения между Салтыковыми и Югановыми уже давно перешли статус приятельских или дружеских. Конечно, о родственных узах речь не шла, а вот общие дела Ивана Алексеевича и Виктора Викторовича связали накрепко. Только ленивый в городе не знал о том, что эти двое на пару рубят хорошие деньги, в том числе, за счет московских инвестиций в сам город и производство. А тут еще отпрыски друг в друга влюбились. Чем плохо?

Ангелина была счастлива, добилась любви первого жениха нашего города. Приятный, симпатичный, при обеспеченном папе, то есть, перспективный. Где в нашем Заволжске ещё одного такого отыскать? Как ни на есть – принц. Вот только через какое-то время этот принц собрался отбыть в столицу, Юганову-старшему пришло в голову, что единственному сыну неплохо бы дать достойное образование. И Стас уехал в Москву учиться. Бывал в городе наездами, но отношения между ним и Ангелиной не прекращались, даже разговоров об этом не заходило. Со стороны все выглядело чинно и благородно. Молодой человек уехал получать высшее образование, а любимая девушка ждет его дома. И как-то само собой разумелось, что по окончании института, Стас вернется, устроится в родном городе, женится на Ангелине, и родственники с обеих сторон этому событию непременно порадуются.

Но затем случилось недоразумение. «Недоразумение» – это Лева, как я понимаю. Хотя я бы назвала ситуацию совсем по-другому. Ангелина в какой-то момент откровенно заскучала. Нет, Стаса она любила, без сомнения, я даже больше скажу, золовка до сих пор уверена, что в нашем провинциальном городишке некого любить, кроме Стаса Юганова. И, наверное, она до сих пор казнит себя за ту дурость, которую однажды от скуки совершила. Я порой наблюдаю украдкой за ней, за тем, как Ангелина общается или смотрит на своего мужа, и уверена, что она до сих пор, даже после десяти лет совместной жизни с ним, считает всё приключившееся, большой нелепостью.

Вы не подумайте, я с ней не согласна. Я считаю, что Ангелине с мужем повезло, причем, не заслужено. Лева очень хороший, ответственный, замечательный муж и отец, и он-то как раз Ангелину любит. Настолько, что спокойно принимает её такой, какая она есть. С её вздорным и заносчивым характером, с её завышенной самооценкой и привычкой пожалеть себя, несчастную. Ангелина вряд ли ценит то, как Лева к ней относится, ведь он легко закрывает глаза на флирт жены с бывшим возлюбленным. Но я подозреваю, что Лева не волнуется из-за Стаса по одной простой причине: потому что знает, что Юганов-младший уже давным-давно позабыл о своей юношеской влюбленности. А Ангелина всё ещё думает, что её близкое присутствие, их встречи, Стаса волнуют. Временами мне так хочется поставить золовку на место, сказать ей, что она зря лелеет старые надежды, у Стаса уже давно другой образ жизни, и он, скорее всего, рад, что в своё время удалось избежать женитьбы. Не факт, что их брак с Ангелиной просуществовал бы десять лет. А вот сестра мужа всё ещё живет теми чувствами, переживаниями, ощущениями, и плетет какие-то интриги, настойчиво ищет подтверждение всем своим грезам. И ведь находит, точнее, придумывает их для себя. Поэтому так светится изнутри, когда видит Стаса. Бежит к нему, виснет на шее, льнет, и никто не хочет остановить Ангелину в её безумии. Все предпочитают делать вид, что ничего не происходит. И мне это непонятно.

А разрушилось всё, как я уже говорила, из-за того, что девочка заскучала. Ну, а как тут не заскучать? Молодая, красивая, зажигательная, привыкшая к поклонникам, к тому, что вся жизнь вокруг неё вертится, любимая девушка лучшего жениха в городе, а вынуждена свои лучшие годы проводить дома, рядом с родителями, потому что любимый где-то далеко грызет гранит науки. И ясно, что делает он это ради их светлого будущего, но жить-то хочется сейчас, скука-то каждый день накрывает. Мама с папой, конечно, всё понимали, сочувствовали, отпускали погулять с подружками, в кино сходить, в кафе посидеть. Вот на одних таких посиделках Ангелина и познакомилась со Львом. Ничего криминального в их знакомстве не было, да и Ангелина особого внимания на нового знакомого не обратила. Хотя, ей здорово польстило, что молодой человек смотрел на неё, буквально, открыв рот от восхищения. К тому же Лёва был старше, даже старше Стаса, успел отслужить в армии, и, по возвращении, устроился на настоящую работу. Вот только работал Лева поваром-кондитером, и этот факт снова вызывал у Ангелины смех. Мужчина-кондитер – это же смешно, тем более в их возрасте. Но Лёва красиво и настойчиво ухаживал, не обращал внимания на насмешки красивой девушки, Лев сам по себе такой – очень спокойный и серьёзный. Смешками и интригами его не проймешь.

В общем, не знаю как, но досмеялась Ангелина до беременности. Впала в настоящую панику, побоявшись признаться родителям, и поступила, как истинный ребенок – решила, что если не обращать на проблему внимания, то она сама как-нибудь рассосется. К тому же, скоро на каникулы должен был приехать Стас, и всё, без сомнения, должно было стать, как прежде. А про Лёву можно просто позабыть, вычеркнуть из жизни. Видимо Ангелине казалось, что скрыть факт измены ей удастся довольно легко. По её фантазиям, Стас должен был вернуться к ней таким соскучившимся, что и на выросший к тому времени живот, внимания бы не обратил. Ангелина искренне так считала.

Правда, на то, как поправилась дочь, довольно скоро обратили внимание её родители. Вот тогда весь план Ангелины и рухнул, потому что родители, которые никогда и ни в чем не отказывали, неожиданно с ней не согласились. Решили, что план дочери откровенно дурацкий, глупый и наивный. И хуже того, выяснив, кто является отцом ребенка, решили призвать того к ответу. А Лева, сам не догадывавшийся до встречи с родителями возлюбленной, что вскоре станет отцом, уходить от ответа не стал, а с радостью побежал в ЗАГС, на чем настаивали родители беременной невесты.

Вот так моя золовка оказалась замужем не за тем человеком, за кем планировала. За замечательным, надо сказать, человеком, которого совсем не ценит. Правда, они с Лёвой уже и второго ребенка родить успели, и живут вполне обеспеченно, без нервных потрясений, слез и обид, которых, я уверена, в браке с Югановым, Ангелина хлебнула бы сполна. Но она всё ещё смотрит на свою первую любовь, сквозь стекла розовых очков, и, наверное, до сих пор уверена, что любит Стаса.

Но я доподлинно знаю, что в своё время Ангелина всё-таки пришла к Стасу, клялась тому в любви, плакала о своей ошибке и просила его не отказываться от неё. Кажется, всерьез верила, что Юганов-младший, от больших и пылких чувств, примет её, беременную от другого. Уж не знаю, что почувствовал Стас, когда узнал об измене любимой девушки, но понятно, что ни о каком прощении и примирении речи не шло. И Ангелину его решение всерьёз удивило и обескуражило. И именно в этом состоянии, крайнего удивления, она и согласилась на брак с Лёвой, под серьёзным давлением родителей. А история её большой любви к Стасу, стала запретной темой двух семей. Салтыковы и Югановы не рассорились, потому что это было невыгодно, но дружно сделали вид, что ничего между их детьми не было. И я уверена, что Ангелину это сильно обижает. Она живет прошлым, до сих пор, думаю, уверена, что однажды Стас не выдержит, признается ей в любви и позовет замуж.

Наверное, за эти надежды и мечты, несбыточные, Ангелину можно было бы искренне пожалеть. Скорее всего, она, на самом деле, любила Стаса. А, может, и любит, до сих пор. Но всё в её жизни повернулось не так, не той стороной, и ей приходится с этим мириться. Но самое ужасное в том, что золовка, за своей детской влюбленностью, до сих пор не может рассмотреть, какой чудесный человек рядом с ней находится, живет, любит её, воспитывает их совместных детей. Человек, на которого она всегда может положиться, который никогда не предаст. Главное, ей не совершить ещё одной подобной ошибки.

Из-за Стаса Юганова, который давно живет своей жизнью, а старую любовь обнимает при встрече лишь по привычке. Мне кажется, Стас, вообще, не воспринимает Ангелину всерьёз. Ему даже нравятся её влюбленные взгляды, то, с какой надеждой она на него смотрит. Но всерьёз не воспринимает, Ангелина, скорее, его веселит. И я думаю, что на подсознательном уровне, она это понимает. А понимание – это разочарование, слезы, обида. Поэтому Ангелина и гонит от себя эти мысли, не хочет воспринимать действительность такой, какая она есть. И меня она не любит именно за моё понимание всего происходящего. Знаю, что она сильно разозлилась на брата, когда узнала, что Андрей мне все рассказал. Хотя, какой смысл было скрывать? В нашем городе утаить что-то практически невозможно. На то мы и маленький, провинциальный городок. Любимое занятие местных жителей – помыть кому-то косточки.

И обо мне тоже говорят. И говорят, и говорили, с самого момента моего замужества. Надо же было обсудить, кого сын начальника полиции в жёны взял. И достойна ли я этого. Не знаю, правда, какой вердикт в итоге вынесли, стараюсь об этом не думать. Но то, что всяческие слухи подогревает моя свекровь, скорее всего, не специально, но с азартом, это без сомнения. Любовь Григорьевна, находясь в городе всё же на привилегированном положении, старается быть открытой и душевной, и делится с людьми мыслями и чувствами. Хотя, по мне, так свекрови попросту скучно. Она посещает женский клуб по интересам в нашем ДК, слава богу, посещают его женщины интеллигентные, но ведь и они тоже любят посплетничать за чашкой чая. И получается, что слухи расползаются по городу. Мне, кстати, уже не единожды, можно сказать, чужие люди, сетовали на то, что я не спешу подарить мужу наследника. Откуда они, спрашивается, эту информацию берут? Кому она интересна? Мне в ответ приходится глупо улыбаться и переводить разговор на другую тему. Не буду же я всем в глаза говорить, что это не их собачье дело. Не их, и даже не моей свекрови. А ещё эта формулировка: «подарить наследника»! Можно подумать, у моего мужа много есть чего наследовать. Кроме наследной квартиры да папиной фамилии, и нет ничего.

– Ты звонила Андрею? – спросила меня Любовь Григорьевна, когда мы с ней вдвоем оказались на кухне.

– Когда? – глупо переспросила я. Взяла тяжелую разделочную доску, нож, принесла тарелку с намытыми овощами, и присела за стол. Начала резать овощи на салат. А свекровь тем временем, смотрела на меня обескуражено и с явной претензией.

– Сейчас, Наташа, – проговорила с выражением. – Почему он задерживается?

– Он обещал приехать вовремя, – вздохнула я, стараясь не встречаться с Любовью Григорьевной взглядом.

– Так он же задерживается!

– Он всегда задерживается, – не удержалась я. – Поэтому я не удивлена.

Свекровь ещё несколько секунд меня разглядывала, после чего недовольно и осуждающе поджала губы. Осуждала она, судя по всему, меня. За моё легкомысленное отношение к мужу.

– Любовь Григорьевна, – сказала я, когда поняла, что свекровь мой ответ никак не устраивает, и она вот-вот начнет себя накручивать на тему того, куда пропал её любимый мальчик. – Андрей, наверняка, со Стасом. Поэтому звонить ему бесполезно. – Я скинула с доски в глубокую миску порезанные огурцы. Мои движения были резкими. – Он не возьмет трубку. А если и возьмет, то скажет, что уже подъезжает, и появится к полуночи.

– Ты что, Наташа, злишься на моего сына?

Я голову подняла, на свекровь посмотрела. И сказала то, что не осмеливалась сказать никогда:

– Мне надоела семья втроем со Стасом Югановым. У меня уже некоторое время ощущение, что Андрей женат на нём, а не на мне.

Любовь Григорьевна тут же махнула на меня рукой.

– Что за глупости ты говоришь? Скажешь тоже! – Она отобрала у меня нож. – Иди, позвони ему. А я салат дорежу.

Я была уверена, что мой звонок, даже короткий разговор с мужем, ни к чему не приведет. Так и получилось. Я несколько раз набрала номер мужа, но ответить он не пожелал. И я вернулась в сад, к столу.

– Ну что? – тут же поинтересовалась у меня свекровь. – Когда он приедет?

– Я не смогла дозвониться, – честно ответила я.

Любовь Григорьевна посмотрела на меня так, будто это была моя вина. И фыркнула, по всей видимости, уличив меня в слабости и не состоятельности, как жены. А я показательно потянулась за миской с салатом, положила порцию к себе на тарелку, затем рядом положила кусок мяса, и принялась за еду. Чем раньше я всё съем, тем быстрее смогу уехать.

На мои звонки Андрей не ответил, и не подумал перезвонить. Когда часы показали десять вечера, я настойчиво простилась с родственниками, заявив, что нужно ехать домой. Я злилась. Злилась, возмущалась, мысленно подготавливала все слова, которые скажу мужу при встрече. Была уверена, что они со Стасом где-то весело проводят время. А, по моему мнению, это уже переходило всякие границы. Отправить меня на семейный ужин к своим родителям, рассказывать о том, как важен юбилей отца, а самому взять и не явиться.

Но при родителях мужа я своё возмущение искусно маскировала. Улыбалась, заверяла, что всё в порядке, и даже старалась мужа выгородить. Придумывала весомые и достоверные причины его отсутствия этим вечером. По моему, мне верили, никаких возмущений и попреков в сторону сына, я не услышала. Или заранее простили ему очередную вольность. И ему, и Стасу. Им всегда всё прощалось. Если бы этим вечером я не приехала, мне бы выговаривали о том, что я неблагодарная и совершенно не семейный человек, ещё очень долго.

Любовь Григорьевна даже передала мне пакет уже перед открытой дверью такси.

– Вот, это для Андрюши. Мясо, салатик, кусок его любимого тортика. Приедешь домой, покормишь его, – наставительно закончила она.

– Обязательно, – пообещала я.

«Покормлю, обязательно», проговорила я про себя, пакет забрала, села на заднее сидение, и с облегчением захлопнула за собой дверь. И негромко поторопила водителя такси:

– Поезжайте.

Я была уверена, что дома Андрея тоже нет. Обычно, когда он так вечерами пропадал, не отвечал на звонки, то появлялся куда позже, обычно, когда я уже спала, и появлялся навеселе. Вначале нашей семейной жизни, я очень из-за этого переживала, плакала, не спала до того момента, пока не слышала, как поворачивается ключ в замке, и муж входит в квартиру. По моей наивности и некоторой дурости, мы поначалу даже не ругались из-за его веселого времяпрепровождения со Стасом. Я настолько успевала себя запугать его опозданиями, так перенервничать, что, когда он возвращался, я кроме облегчения, ничего и не испытывала. Это потом я начала гневаться, я начала раздражаться его легкомысленным отношением к нашему браку, мы стали ругаться, спорить, скандалить. Но в какой-то момент я устала и скандалить, и поняла, что Стас Юганов из наших с Андреем отношений, никуда не денется. И я не в силах что-то изменить. Последние месяцы мы с мужем будто жили параллельно. Он по своему графику, а я по своему. Обычно, когда мы оба оказывались дома, то один из нас спал, то другой ещё не проснулся.

Вот такая семейная жизнь.

Как я и думала, Андрея дома не было. Я вошла в темную квартиру, включила свет, на всякий случай, сразу открыла дверь в спальню. Была надежда, что муж просто спит, не ждет моего возвращения. Но нет, Андрея дома не было. Я отнесла пакет с мамиными гостинцами в холодильник, некоторое время ещё сидела на кухне, смотрела в окно, попробовала ещё раз мужу позвонить, но его телефон всё также был вне доступа. В душе закипала праведная злость. Все настойчивее закипала, я решила не давать ей особой почвы для взрыва, и отправилась спать.

Не знаю, сколько я спала, как-то неожиданно крепко заснула, наверное, из-за того, что нервничала, и поэтому, когда на прикроватной тумбочке зазвонил мой телефон, я резко вырвалась из сна, и в первый момент никак не могла понять, что происходит. Потом вспомнила про ночное отсутствие мужа, на всякий случай оглянулась за своё плечо. Другая половина кровати всё также была пуста. Взглянула на электронные часы, они показывали половину первого ночи. Телефон продолжал звонить, очень настойчиво, и я протянула за ним руку, скажем прямо, с тревогой на сердце.

– Я слушаю.

Я видела на экране номер Андрея, наверное, нужно было вздохнуть с облегчением, от того, что муж, наконец, объявился, но радоваться я не спешила.

– Наташ.

Голос Андрея звучал глухо и расстроено.

– Что? – переспросила я, всерьёз насторожившись.

– Ты где?

– Я дома, – отчеканила я. – Куда интереснее, где ты! Андрей, ты не приехал к родителям, сейчас ночь, – затараторила я, с явной претензией. Но он меня перебил:

– Наташ, ты можешь приехать за мной?

– Приехать за тобой?

– Да перестань ты за мной без конца повторять! – вдруг рявкнул на меня муж. – Просто послушай!

– Слушаю.

Он вздохнул в трубку, и снова начал:

– Мне нужно, чтобы ты за мной приехала.

– Куда?

Андрей как будто замялся.

– В одно место.

– В одно место? – снова не удержалась я от повторения. Уж больно возмущена была. – То есть, вы со Стасом где-то гуляли, а я тебя теперь оттуда забирать должна? Салтыков, у тебя совесть есть?

– Есть, – отозвался он негромко. – Или нету. Сейчас не важно. Ты только не истери, ладно? Просто приезжай.

Я молчала, вслушивалась в голос мужа, и он не казался мне пьяным, он казался мне несчастным и очень осторожным, будто Андрей подбирал каждое слово при разговоре со мной.

– Что случилось? – спросила я с совсем другими, тревожными, интонациями.

– Наташ, приезжай, – повторил он.

– Ну, хорошо, – согласилась я. И даже на постели тут же села, ноги с кровати свесила, будто уже готовая обуться и бежать. – Куда мне ехать?

– За тобой сейчас приедут.

– Кто приедет? – окончательно растерялась я.

– Перестань задавать вопросы, – цыкнул на меня Андрей. – Просто одевайся.

– Хорошо, – пробормотала я.

Андрей отключился, а я так и зависла на несколько долгих секунд, чувствуя, как тревожно колотится сердце. Потом вскочила и кинулась к шкафу, совсем не понимая, что мне нужно надеть на себя. Под руку попались джинсы и футболка, я только когда её на себя надела и кинула на себя взгляд в зеркала, поняла, что футболка с мультяшной уткой, но переодеть её мне уже не дали. В дверь уже звонили.

Что, черт возьми, происходит?

Почему-то я была уверена, что за мной приехал Стас. Они же с дружком всегда друг друга покрывают, к двери я шла уже с рядом гневных вопросов по поводу того, где находится мой муж. Но за дверью оказался совсем не Юганов, а парочка внушительной комплекции мальчиков с бритыми затылками. Я их точно никогда не видела и не знала, но интуиция подсказывала, что без Югановых здесь не обошлось. Иван Алексеевич любил окружать себя такими персонами, говорил, что от их внушительности и ему спокойнее, и всем вокруг. Пусть, мол, пасутся рядом.

Я почему-то вспомнила именно это выражение, когда увидела визитеров за дверью. Когда слышала эти слова от Юганова-старшего, не помню уже по какому поводу, внимания не обратила, а сейчас они всплыли в памяти, и я поняла, что что-то случилось. Если Иван Алексеевич присылает за мной своих «сотрудников», значит, что-то случилось.

– Ты Наташа? – спросили меня без всякого намека на вежливость. И тут же приказали: – Поехали.

Задавать лишние вопросы или тянуть время было бессмысленно. Поэтому я взяла куртку с вешалки, сумку, и вышла из квартиры. Со мной больше не разговаривали, только сверлили тяжелыми взглядами затылок, наблюдали за каждым моим движением. А когда мы спускались по лестнице, меня будто взяли в кольцо. Один спускался впереди, другой шел за мной след в след, и я с каждой минутой всё больше убеждалась, что всё плохо. С моего языка едва не сорвался вопрос, жив ли мой муж, но я тут же себя успокоила. Андрей звонил мне минут семь назад. По голосу был вполне живой, только испуганный какой-то.

Мы все сели в большую черную машину, слава богу, на заднем сидении меня с двух сторон зажимать не стали, и я смогла сесть у окна. Понимала, что задавать вопросы бессмысленно, никто мне на них не ответит, поэтому молчала. Очень хотелось позвонить свекру. Поинтересоваться, как он следит за порядком в городе, раз его невестку, среди ночи, увозят в неизвестном направлении какие-то молодчики.

Довольно скоро я поняла, что едем мы в направлении дома Югановых, то есть, за город. Сначала выехали на основную дорогу, потом на федеральную трассу, и когда свернули под указателем на Малахово, я поняла, что едем мы точно к дому Югановых. Вот только не ясно, радоваться мне этому или нет. Понятно, что хоть не в лес везут, в знакомый дом, вот только дом этот стоит в отдалении за высоким забором, и за забором этим сгинуть куда проще. В лесу хоть есть шанс, что тебя когда-нибудь найдут, какой-нибудь неудачливый грибник, а вот на территории усадьбы Югановых, пропадешь бесследно. Не знаю почему, но я всегда об этом думала, когда нас приглашали в гости. Вроде всё красиво, дорого-богато, ходи да наслаждайся видами, а мне всегда было тревожно, и не терпелось оттуда уехать. Предчувствие, наверное, будущих неприятностей.

К дому мы подъехали не к главным воротам, оказалось, что с другой стороны забора, есть калитка, которая вела от забора к закрытому помещению бассейна. Автомобиль остановился как раз напротив этой калитки, один из мальчиков вышел, дернул заднюю дверь с моей стороны, и хватанул меня за локоть. У него не было намерения помочь мне выйти из высокой машины, он торопил меня таким образом.

Руку я тут же отдернула. И потребовала:

– Не надо меня трогать. Я сама.

Он никак не отреагировал на мой выпад, вообще, никак. Смотрел на меня с полным равнодушием, как на пустое место. Я из машины вылезла, и, на самом деле, сама направилась к калитке. Идти тут больше было некуда, с двух сторон глухие заборы, и бесконечная дорога между ними. Даже если попытаться сбежать, я с такой скоростью, чтобы пронестись по этой дороге смерти, не бегаю. Тем более, от внедорожника.

После короткого звонка в домофон, калитку нам открыли, и мы оказались не территории дома. Дверь за нами тут же закрылась с неприятным металлическим щелчком. А я увидела перед собой дом. Выглядел он как обычно – трехэтажный особняк в европейском стиле, практически во всех окнах приветливо горел свет, и от этого в саду было достаточно светло, даже дополнительной подсветки не требовалось. Мы с моим конвоиром прошли по дорожке к дверям пристройки, в которой находился огромный бассейн. Я не раз здесь бывала, правда, никогда в бассейне не плавала. Всегда опасалась раздеваться в этом доме, даже если до купальника. Всегда придумывала причины для отказа.

Дверь передо мной открыли, и я вошла внутрь. В первый момент зажмурилась, потому что внутри было очень светло после уличных сумерек. А когда открыла глаза и присмотрелась, то в самую первую очередь увидела мужа. Андрей сидел на шезлонге, просто сидел, понуро опустив голову, и я всё-таки подумала о том, что он пьян, в первую секунду так подумала, но потом он голову поднял, посмотрел на меня, и я окончательно уверилась в том, что всё плохо. Взгляд мужа был полон паники.

Неподалеку от него был поставлен стол, на нём закуски, бутылки, за столом сидели мужчины. Из них я знала только одного – Ивана Алексеевича. Стаса видно не было. Я окинула взглядом то, что смогла увидеть, поняла, что пришло время пугаться, даже если я не знаю, что происходит. Но интуиция кричала, что всё плохо.

– Наташа! – Иван Алексеевич поднялся из-за стола при виде меня, и радушно улыбнулся. – Что же ты там стоишь? Проходи, давай! Ты же знаешь, ты можешь чувствовать себя в моём доме, как в своём.

Я промолчала в ответ, и его улыбкам и словам верить не спешила. Сделала осторожный шаг вперед, а сама всё на мужа поглядывала. То на мужа, то на Юганова-старшего.

Иван Алексеевич подошёл ко мне, я смотрела ему в глаза, видела, с каким удовольствием он подбирается ко мне. А из-за стола за нами ещё двое мужчин наблюдали, незнакомых мне мужчин.

Юганов приблизился ко мне, обнял за плечи, развернул в сторону стола.

– А это наша красавица, Наталья, – представил он меня. – Супруга, так сказать. Я своему обормоту сколько раз говорил: найди себе такую, как Наташка, да женись. Красавица девка. – Иван Алексеевич загоготал, чему-то невероятно порадовавшись в своей речи. А я стояла под его тяжелой рукой, под нахальными взглядами мужчин, и пыталась совладать со срывающимся от страха и непонимания ситуации, дыханием.