Навь и Явь – 2. Главы 1-4

  Как только он прикоснулся к этой точке, его сознание моментально перенеслось отсюда в тело его аватара, спящего за столом президентского кабинета корпорации 'Бусан-Индастрис', негласно входившей в сеть огромной корпорации Ложи Белокаменной Твердыне. Но подобное управление, конечно, производилось негласно, и уж тем более не во Внешнем мире.

  Барон Хан встал и сладко потянулся, похрустывая всеми косточками этого человеческого тела. За окном был глубокий вечер, и из его кабинета открывался вид на красивые высотки усыпанного огнями азиатского мегаполиса.

  Не обращая внимания на внешнемирской город, барон Хан достал из воротника белоснежной рубашки жемчужную булавку. И спокойно насвистывая, отделил жемчужину от платиновой иглы.

  Довольно прищуриваясь, он положил этот небольшой шарик в ладони и принялся раскатывать его в своих руках до тех пор, пока тот не блеснул изнутри зелёным светом и не превратился от тепла человеческих рук в крохотных сгусток зелёной энергии.

  Барон Хан остановился, ожидая кого-то принять.

  В дальнем углу комнаты внезапно стало темно. Тьма сгущалась, нагоняя ночь в кабинет барона, до тех пор, пока в ней не появилось движение.

– Ты что-то узнал? – раздался оттуда голос Джона Раста.

– Лорд Наль, рад видеть тебя в добром здравии, – ответил ему барон Хан: – У нас мало времени.

– Да? – послышался из темноты ироничный голос Раста: – Что же так? И при этих словах аватар лорда Наля вышел на свет, нагло поглядывая на небольшого ростом Хана, словно оценивая потенциал его верности.

– Правильно выбранный ход, делает нас бессмертными, поскольку именно тогда мы обгоняем время. Не ты ли это говорил мне? – и Джон Раст уставился на него, словно желая пригвоздить его к стене своим кроваво-красным взглядом, так, из желания немного позабавиться.

  Барон Хан ухмыльнулся, но ничего на это не ответил. Его карие глаза довольно блеснули.

– Вот если будешь продолжать вести себя, как капризный ребёнок, умрёшь во цвете лет, – ответил барон Хан, и с ощущением полной свободы зашагал к окну, упирающему прямо в пол.

  Джон Раст хищно наклонил голову набок, озадачено наблюдая как барон Хан разворачивается к нему спиной. И ему стало интересно, что же раздобыл Хан. Раст задумчиво потёр свой острый подбородок, и, немного усмирив своё чувство неудержимой вседозволенности, поравнялся у окна с бароном.

– Так что ты хотел мне сказать? – спросил лорд Наль, глядя вниз на зажигающиеся огни города.

– Тебе нужно забрать эльнрике. Давид начал свою игру. Теперь от тебя одного зависит, успеешь ли ты выиграть, или… тогда я тебе не завидую.

  Джон Раст сконцентрировано сдвинул густые брови, всё также глядя вниз.

– Сколько у меня времени?

– Я думаю, немного. Ориентировочно через пять нарийских минут начнётся церемония открытия Обзорных Свод, – спокойно ответил барон Хан, так, будто его это вообще никак не касалось.

  Джон Раст задумался. Наступила тишина. И только машины внизу летели по дорогам, подсвеченные сверху светом неоновых фонарей, которые только начинали загораться.

– Твой смыслёнышь Тхэгён на связь так и не вышел? – нарушил молчание Раст, поворачиваясь к барону Хану.

– Ты уже не называешь его 'ценным кадром'? – искренне удивился барон, понимая, что у лорда Наля пропало нейтральное отношение к главе службы безопасности его корпорации.

– Неужели так понравился этот человек? – насторожился Хан.

– Он сильный соперник, – кратко ответил Раст.

  Барон Хан понимающе кивнул.

– Нет. Он экранируется. Но мои люди его отследили по контактам с белокаменными шанами. Эльнрике была с ним. Они засветились недалеко от центра, на некой улице Ткаченко. Они всё также находятся в европейской зоне 'Тэндон-Индастрис'. Но можно послать огненных гончих по их следу. Пока это всё, что у нас есть.

  Джон Раст слегка склонил голову, принимая важное, по всей видимости, для себя решение. А затем решительно посмотрел на барона Хана, отчего последнему стало даже не по себе.

– Хорошо. Возвращайся сейчас обратно, – с проскальзывающим огнём в голосе, сказал лорд Наль: – и постарайся держаться подальше от дворца. Ты мне ещё понадобишься. Сфокусируйся на том, что делает лорд Борей, куда он пошёл и с кем поддерживает контакты.

  Барон Хан с достоинством посмотрел прямо в глаза Джона Раста, давая понять, что не даст ему широкое поле для манёвров. Тем более, неизвестных ему. А затем развернулся и по-деловому направился к большому, массивному письменному столу, хитро обхаживая стоимость новых для себя обязательств.

– Да. Сделаю, – полуобернувшись, сказал барон Хан: – О цене поговорим позже.

  Джон Раст пристально глянул на барона, и ухмыльнувшись, с банальным чувством превосходства направился обратно в сторону тьмы.

– Вот ещё что! – хитро добавил барон Хан, специально останавливая лорда Наля.

  Джон Раст остановился, но не стал оборачиваться. Однако барону Хану и этого хватило. Он довольно блеснул своим взглядом.

– Лорд Азазаль, он не во дворце.

  После этих слов лорд Наль слегка повернул свою голову, но так и не принял решения развернуться к барону.

– Тебе заплатят, – спокойно сказал лорд Наль, блеснув при этом холодным светом своих кроваво-красных, неожиданно взволнованных глаз. После этого он шагнул во тьму, и зелёный сгусток энергии исчез, превратившись в обычную жемчужину. В кабинете снова всё стало на свои места.

  Барон Хан цинично вздохнул, а затем подкинул в руке жемчужину и довольно запел, прикрепляя её обратно на иглу и цепляя к своему воротнику. Подойдя к столу, он легко обогнул его и уселся в удобное кожаное кресло, с чувством одержанной победы ухватившись за его подлокотники. Затем он нащупал шероховатую точку под правой рукой, и коснувшись её, снова оказался в освещённым звёздным светом коридоре дворца.

  Он всё также стоял, облокотившись о стену, и свесив голову, усердно о чём-то размышляя. Никто и не подумал бы, что он отсутствовал где-то эти несколько мгновений (время во внешнем мире бежало намного быстрее нарийского).

  Барон Хан поднял свою голову и осмотрелся по сторонам. Лугару ещё даже не успели скрыться из виду. Из церемониального зала доносились радостные голоса. Веселье было в полном разгаре. И он направился в сторону дворцовой террасы, оставляя за спиной весёлые голоса, доносившиеся из зала.

– Граждане нарийцы! Этот миг настал! Всего пару мгновений, и вы окунётесь в загадочный мир. Я говорю о звёздах! Самых настоящих звёздах, прямо здесь и сейчас, над вашими головами! На нашем нарийском небе! Сейчас, здесь, мы открываем новую эру, и она начнётся с открытия этих Свод. Настало время для финального отчёта!

  Гости радостно подняли бокалы, одобряя эту инициативу своими довольными возгласами.

  В этот момент прямо по центру зала появилось большое кольцо густой голубой энергии, которое просочилось прямо сквозь мрамор. Вслед за ним появился второй, автоматически отодвигая первый на уровень выше. Нарийцы только и делали, что считали их появление.

– Один наст (*кольцо)! Второй наст! – весело выкрикивали гости, и сияющий свет колец, казалось, отражался в их полных предвкушения глазах. Настолько это было красиво!

– Так что ты мне хотел сказать? – нервно произнесла Ная, останавливаясь на крыше и поворачиваясь к Давиду.

– Ты только не истерии! Хорошо? – начал Давид, понимая, что информация будет неприятной.

  Ная побелела от негодования, но согласилась выслушать.

– Зоря пострадала от этого света. Король принял решение поместить её в карантин. И дело засекречено, – как можно спокойнее объяснил Давид.

– Что?! – полу истерично выкрикнула Ная, но тут же попыталась взять себя в руки и с холодным достоинством в голосе, по-деловому напёрла на брата.

– Где она? Я должна её увидеть! – решительно пошла на него Ная, так, что Давид даже не успел отступить назад: – Почему ты молчишь?! Ответь хоть что-то! – и тут она набросилась на него с кулаками, которые затем бессильно упали на его грудь. Ная всё поняла, просто глядя на ледяное безразличие в глазах своего брата.

– Её увели, так же, как и всех остальных…, – продолжила она полуживым голосом, понимая, что ничего здесь не сделает, что стоит рядом с кронпринцем и не ей судить о делах.

  Вот так стоя напротив него, с поникшей головой и прижатыми к его груди руками, Ная продолжила.

– Ты же позаботишься о ней? – еле слышно произнесла она, боясь при этом, что слишком много просит от него: – Она единственный ребёнок у меня за эти девятьсот лет.

– Я сделаю, всё, что в моих силах, – Давид уже не стал скрываться и холодно подтвердил её опасения, блеснув при этом своим отстранённым ледяным взглядом: – И сделаю всё, что предписано мне уставом Белокаменной.

  Ная дрогнула от этих слов, и, замерев на мгновение, с обречённым взглядом безропотно кивнула ему в ответ. Когда отгораживаются заботой о благополучии Ложи, значит всё уже заведомо и бесповоротно решено.

  Давид утешительно погладил её плечо, но она, ничего не говоря, просто отошла в сторону, а затем и вовсе пошла к вулканической витой скамье, присела на неё и устремила свой задумчивый взгляд в городские дали.

  Давид не стал ей мешать, так и оставшись на месте. Единственно что, он поднял свою голову вверх, посмотреть на звёзды, которые он так хотел увидеть. Это желание было, действительно, искренним.

– Три! – радостным эхом донеслось из дворца: это уже раскрылись Обзорные Своды, после того, как кольца выстроились в форму пирамиды и, сфокусировав всю свою энергию по центру, выпустили в своды густой поток чистой звёздной энергии.

– Навь меня разрази! Какие же вы красивые! – восхищённо выдохнул Давид, видя над собой крупные горошины созвездия Ориона, обрамлённого густыми хлопьями тёмного фиолетового неба, которое будто боролось за этот кусок звёзд: – Вся эта энергия ушла не зря! Вы того стоили!

  Между звёздами пробежал мощный электрический заряд и огромная молния внезапно ударила прямо в церемониальный зал, оглушив собой пространство вокруг на несколько сот метров. Давид рухнул на террасу, чувствуя под собой лёгкую вибрацию от удара.

Глава 2

Несколькими часами ранее…

Перед глазами все кружилось. В ушах стоял глухой, всепоглощающий звон. Реальность превратилась в сон, в невозможность предотвратить то, во что больше всего не хотелось верить.

Лицо было испачкано пылью и кровью, по которым скатывались слёзы. Глаза просто не справлялись с последствиями огромного взрыва, который поглотил своим голубым огнём весь огромный город. Ноги ели держали, но сознание, с ужасом приковало к разрушенным и кое-где всё еще взрывающимся высоткам, оно не давало упасть. Сердце хотело спрятаться, забраться в воспоминания и никогда не выходить обратно, но сознание снова не отпускало. Нужно было разобраться, разобраться в том, как это все могло произойти…

Крики боли, горький плач доносились со всех сторон, взлетали ввысь вместе с ветром, и горько оседали у её ног.

Эрна опустилась на колени и обессилено свесила руки. Глаза с болью смотрели на мир, на бескрайнее фиолетовое небо, на яркие вспышки горя в нём, и вниз капали слёзы, пачкая грязными ручьями тихо мерцающую золотыми частицами кожу. Ветер коснулся её лица.

– Эфи, как такое могло случиться? Почему? – её зрачки расширились от очередного взрыва, падающей на обломки прозрачного моста нарийского небоскрёба.

Ветер-хранитель стих рядом с ней.

– Не знаю. Варианты теней безграничны. Мы просто выбрали этот, – безучастно прошептал ей ветер, поднимая вверх очередную волну пыли и криков.

Эрна закрыла глаза и сжала кулаки.

– Я знаю, что всё здесь не настоящее. Это видение. Я знаю, что это один из миллиардов дорожек мы с тобой можем выбрать. Но, как я сейчас не пытаюсь переключиться на другую дорогу развития событий, на другой вариант, я не могу уйти отсюда. Значит, этот вариант повторяется снова и снова, и нет никакого миллиарда. Где ошибка?

Ветер промолчал.

– А где Мильшальм, где Рося, где Ирби и Ани? – неожиданно пронзило холодом Эрну, она прошептала, словно боясь услышать ответ ветра.

– Мы все решили помочь Мильшальму, помочь в борьбе против Джона Раста, аватара лорда Наля, потому что Мильшальм волновался за жизнь своих человеческих родственников, оказавшихся в заложниках. Он поставил земные человеческие законы и правила выше своего истинного предназначения, выше той миссии, которую подарил нам Отец. Мильшальм хотел спасти миллионы, пожертвовав тысячами, но жизнь уникальна, и среди той тысячи оказалось много ключевых вариантов. Равновесие нарушено. Смотри, как сейчас кричат от боли и непонимания гальгуры и дайнего, рольмийцы и шаны, все нарийцы, сгорая в огне…Та же боль, то же непонимание своей участи, было бы у расы людей, если бы мы выбрали противоположный вариант развития событий…

Эрна сжалась от боли и неприятия этих слов. Она буквально прижалась к крыше побитой высотки, и накрыла свою голову руками.

– Не-е-т! Я не хочу дальше это слушать! Я не могу верить этим словам! Не хочу! Не буду! – и Эрна прокричала, пробивая слезами глухую стену боли в своём сердце.

– Как ты не понимаешь? – и она подняла свои заплаканные глаза вверх: – Что происходит со Вселенной после взрыва? Ты помнишь?

– Любой взрыв устраняет прежнюю жизненную форму и во Вселенной зарождается новая жизнь, – задумчиво ответил Эфир и воздушные потоки ненадолго приутихли.

– Нет. Не помнишь. Нет никакого зарождения новой жизни. На пустое место приходят новые расы, как когда-то мы. Не будет зарождения. Будет новое пришествие, или новое порабощение, в зависимости от того, кто решит прийти. Это не победа добра. Это самый печальный и глупый проигрыш на свете, во всех возможных вариантах событий! – возразила Эрна, и решительно стёрла слёзы рукой.

– Нет! Я не принимаю постапокалиптическое будущее! Были уже здесь миллиарды лет назад! Знаем! Проходили! Мне нужно увидеть причину, я хочу видеть причину, – закричала в никуда Эрна и резко вскочила на ноги: – Я хочу знать, почему Мильшальм снова провёл Тень в наши планы!

Эрна в исступлении огляделась: перед глазами открылась панорама горящего города, падающего вниз, исчезающего в прошлом. И вдруг взгляд застрял на огромной, освещённой неоновым светом комнате, выполненной в неоклассическом стальном стиле, с белыми квадратными диванами, стальной оснасткой по стенам, и камином, наполненном звёздной энергией вместо привычного огня.

Эрна быстро оглянулась назад – там за стеклом была панорама города…мирно сияющего звёздным светом под глубоко-фиолетовым небом. По ту сторону окна мелькали шатлы, по парящим дорогам перемещались нарийцы, – город был цел.

– Я здесь ни одна? – насторожилась Эрна и ещё раз внимательно осмотрела комнату, полуразвернувшись, и не отрывая своей руки от окна (словно боялась потерять связь с тем городом). Её взгляд напрягся и она, наконец, заметила лёгкие, размытые золотые тени, то есть ломаные и перетекающие линии золотой энергии, которые со временем стали собираться в силуэты, а затем в образы, становясь всё чётче, пока Эрна не вошла в эту реальность и до неё донёсся разговор.

– Нам надо о многом поговорить, дорогой, – сказала Эрна, безучастно глядя в окно, откуда открывался вид на миллионы огней поглощенного тьмой города.

Они с Тхэгеном находились род крышей ночного неба, в небоскрёбе, тесно толпившимся рядом с другими такими же соседями, стремящимися вверх, но с холодным безучастным светом своих стальных глаз.

Эрна из той реальности стояла у окна, грустно опустив плечи и неловко подрагивая, казалось, от холода, но в комнате датчик показывал нормальную для человека температуру. Разговор предстоял нелёгкий и она это прекрасно понимала. Куда подавалась ее естественная внутренняя сила? А где теперь тот счастливый, согревающий своим теплом, свет ее глаз? Почему она теперь внутренне боялась искренне улыбнуться, отчего ей приходилось обдумывать каждый свой шаг? Что случилось с этим миром?

– Что-то случилось, любимая? – забеспокоился Тхэген, подходя к ней и почему-то нерешительно остановившись в шаге за ее спиной.

Он никак не мог понять эти дни, что её гнетёт. Ему так хотелось её обнять, как он делал это раньше, но что-то не пускало, сдерживало его сердце. Тхэгён винил в этом Эрну, хоть и стыдится себе в этом прямо признаться.

Эрна дрогнула. Опять он ничего не видит, не чувствует, как изменились вокруг внешние потоки энергии, как они ощетинились, целясь своими ледяными иглами прямо в неё. В место этого он видел перед глазами миллионы жителей своего родного города, саму только мысль, что он сможет им помочь. Он видел возможность спасения миллионов, не замечая, как совсем рядом гибнет его любимый человек. Зря она уступила ему тогда, не надо было идти к кронпринцу Борею. Теперь они в самом центре его нарийского дворца. И здесь становилось все теснее.

– Я задыхаюсь здесь, – набравшись смелости, начала Эрна, поворачиваясь к нему.

Но она снова увидела его искренний взволнованный взгляд, и ее сердце сдавило от жалости. Он просто не может всего видеть, не видит всю красоту вселенских потоков, как она может его винить?! Ей нужно быть сдержаннее, терпеливее. Все просто, но ее не покидало ощущение, что она при этом разрывает самые тонкие струны своей души.

Эрна попыталась улыбнуться, понимая, что снова не сможет оставить его здесь одного. Она воспринимала его сейчас как маленького ребёнка. Настолько беспомощным он был по меркам заринов (учеников семи вселенных). Что тут говорить о Великих Хранителях?

– Ты опять начинаешь ругаться из-за Борея? Боже! Успокойся! Я уже десять раз пробил его во всех возможных слоях астрального поля. Он чист. Никто из его окружения не хочет тебе навредить. Для этого у Белой Ложи нет причин. Через два дня будет встреча, и мы, наконец-то сможем обговорить с ними наш план сдерживания Огненной Ложи, особенно лорда Наля. Потерпи. Прошу и не сбивай меня с толку.

– Я не думала ругаться, – растерялась Эрна, не понимая, почему такой простой разговор принял внезапно такую витиеватую форму, – Зачем ты опять фокусируешься на астральной плоскости? Почему ты всегда аппелируешь к примитивным формам решения проблемы. Конечно ты там ничего не увидешь, Борей без особых усилий моделирует в астрале нужную ему реальность. Выйди уже, наконец, за рамки астрала, найди мир тонких энергий. Именно там ты сможешь увидеть истинные следы каждого живущего существа, отыскать причину и следствие. Я так хочу тебе это показать, но в этом теле не могу. Прости, и пойми меня. Ты не видишь, но даже сейчас мне приходится отражать одну энергетическую атаку за другой.

– Мне кажется, что ты слишком чувствительно относишься ко всему этому. Мы здесь уже пять дней. Если бы нас хотели убить, то попытались бы уже что-то предпринять. Успокойся. Ты просто проецируешь на кронпринца Борея всё, что случилось на последней встрече с лордом Налем. Не переживай! Хорошо?

– Да какой Наль! Я вообще с ним не встречалась, – всплакнула от бессилия Эрна: – Это ты знаешь про него. Все те последствия, о которых ты говоришь…. Ты сам проецируешь, вернее всеми силами огораживаешься от них, делаешь это настолько усердно, что просто слеп ко всем остальным. Ты не видишь ничего вокруг себя, кроме Наля, и той боли, которую он тебе когда-то причинил. Услышь меня, наконец!

– Знаешь, порой мне кажется, что ты не хочешь спасать всех этих людей, что я ошибся тогда, думая, что ты светлое чудо, свет, который спасет. А ты – эгоистка, думаешь только о себе, и порой, можешь только привлекать к своей персоне внимание и больше ничего!

Эрна расстроено смотрела на разгорячённого Тхэгёна и с каждым его словом на душе становилось всё тяжелее и тяжелее.

– Надоело! Не хочешь здесь находиться, можешь уходить. Я сам всё закончу! – категорически заявил Тхэгён.

– Да что же это такое ты говоришь… Зачем ты так? Да и не могу я отсюда уйти, как и ты. Мы – свободные пленники, скованные круговой порукой, в которую ты нас втянул.

– Тогда зачем ты всё это начала? – устало отмахнулся Тхэгён: – Пойду, проветрюсь.

Погруженный в свою историю, в значительной степени написанную для него в тех самых тонких слоях, он развернулся и решительно вышел из нарийского пентхауза, оставляя за спиной любовь всей своей жизни.

– Мы оба перестали понимать друг друга, – горько прошептала Эрна из этой реальности, все еще глядя на двери, одна в этом ледяном дворце.

Ей захотелось улететь, исчезнуть отсюда, взмахнуть своими белыми крыльями и раствориться в небе сияющей энергией, как это было раньше, но вместо этого она тихо стукнулась лбом о стекло и бессильно сползла вниз, неудержимо рыдая.

– Что же с вами случилось? – ошеломленно наблюдала за всем этим настоящая Эрна: – Мы же так любили друг друга, а теперь она плачет…

Эрна подошла обратно к окну, за которым открывалась загадочная панорама города, с которой всё и началось, и задумчиво приложила сияющую ладонь к стеклу. Сейчас она примирялась с увиденным. Конечно, здесь не было взрывов, но боль меньшей не стала. Где-то в стороне всё еще плакала Эрна из той реальности, которая тихо стала уходить на второй план, теряясь в золотых нитях энергий.

– Значит, Мильшальм не может видеть то, что видят Хранители. А Эрна из того варианта событий не хотела портить его ожидания от любви. Она чрезмерно берегла его. Пожертвовала общей миссией, ради его человеческого воплощения. Хотя… здесь ничего странного, я всегда выбирала его.

Эрна медленно закрыла глаза. Она видела достаточно. Теперь предстояло вернуться, лечь на кровать, где лежало её новое тело – на сей раз человеческое, и проснуться, впервые за миллионы лет в этом мире.

А в это время Тхэгён быстро собирал вещи, закидывая впопыхах в дорожную сумку. Необходимо было срочно уходить, и желательно из города. Его будут искать. Страну он пока не покинет – нужны документы для своей желанной незнакомки. Но контактами от «Тэндон-Индастрис» он в этом городе воспользоваться не сможет. Значит, нужно найти кого-то нейтрального.

Эрна устало проснулась. Перед глазами всё еще стояло её подавленное и разбитое вероятное будущее. На душе было тяжело и даже не хотелось вставать. Надо было всё обдумать. Понять, что она в другом мире, то есть в мире людей, что она теперь и есть сам человек, тот, которых она тренировала миллиарды лет назад в своём Дворце.

Тхэгён остановился и неожиданно посмотрел в её сторону.

– Ты уже проснулась?…

Эрна внимательно, ничего не говоря, посмотрела ему в глаза. Долго и проникновенно, изучая стоящего перед ней человека. Да-да. Она уже была предупреждена и знала, что на желанную встречу с Мильшальмом рассчитывать особо не стоит. А вот насколько этот человек может быть похож на него – это предстояло выяснить. Считается, что дух сейчас спрятан очень далеко. Ох, уж сколько всего в людях появилось за всё это время.

– Я хочу поговорить с тобой искренне. Ты помнишь, что я – одна из Великих Хранителей этого мира, также как и ты? Ты помнишь своё настоящее древнее имя? , – делая паузы, спрашивала Эрна: – Помнишь наших братьев и сестёр? А также помнишь, почему мы потеряли друг друга из виду на несколько миллиардов лет? Ответь на эти четыре простых вопроса, душа моя.

Если после первого вопроса Тхэгён растерялся (всё же он ждал чего-то лирического с её стороны), то после остальных на его лице появилась улыбка.

– Радость моя, любимая, тебе ещё надо отдохнуть. Ты не до конца пришла в себя – сказал он и поцеловал её в лоб.

– Да. Но, у нас, ведь, нет времени на отдых, – поправила его Эрна, растеряно и изумлённо. С ответами на вопросы уже всё было ясно. Он даже не понял, о чём она спросила. Это к слову.

На душе появилось необычное чувство тепла, глядя вот так на него – человека (бесспорно), и совершенно ничем не похожего на Мильшальма, но…этот взгляд, пусть и с человеческими эмоциями, это был Мильшальм. Она чувствовала его дух сквозь это тело. Это просто чудо – видеть перед собой прошлое и настоящее, образ любви из прошлого в новом теле.

– И это тоже правда, – согласился Тхэгён и проведя рукой по лицу, крепко прижал к себе, целуя в губы.

– Я очень хочу остаться с тобой вот так, здесь, никуда не бежа. Целовать тебя дни и ночи на пролёт. Не вылазить из этой кровати. Забыть про весь мир. Но там за дверью уже наверное собираются нарийские ищейки, чистяльщики и остальные, желающие нас схватить, – и Тхэгён открыто улыбнулся, и в его глазах отразилась душа, играя нежным светом любви.

– Я не хочу тебя потерять, поэтому придётся тебя забрать отсюда, – и при этих словах Тхэгён со счастливой улыбкой подхватил её на руки и закружил вокруг себя. Затем он положил её на кровать и рухнул рядом с ней.

– Но для этого нам надо добраться до одного места, где тебе помогут сделать документы, – наклонился над ней Тхэгён.

– Какое место? – спросила Эрна, а её сердце взволнованно забилось, и стало жарко.