Искусительная маленькая воровка

Вздохнув, я откидываюсь на спинку стула.

– Это бессмысленно, – жалуюсь я. – Моя сестрица затащила нас в дерьмо. Легко и не задумываясь.

Бронкс ухмыляется, а Дельта мягко улыбается.

– Насчет опасности твой отец прав, Роклин, – говорит Келвин, глядя на Бронкс через стол.

Она макает палец в фондю, которое официантка принесла чуть больше пятнадцати минут назад. Слизывает сыр с пальца, казалось бы, не замечая наших взглядов. Но мы-то с Дельтой знаем ее.

Она все видит.

Келвин снова обращает свое внимание на меня.

– Тебе придется поговорить с сестрой, выяснить подробности.

Дельта кивает в знак согласия.

– Без этого мы мало что можем решить.

Застонав, я прижимаю пальцы к вискам.

– Ага. Нам нужно знать ее позицию, чтобы мы могли разобраться и определить, полная это чушь или нет. Но просто чтобы вы знали, ребята… Я ставлю на полную чушь.

За столом раздается смех, и я оглядываясь по сторонам. Мы сидим здесь уже два часа.

– Итак, к чему мы пришли?

Келвин бросает на скатерть несколько купюр и приподнимает бровь.

– Не прикидывайся, что тебе неясно.

Он прав. Я знаю, и это самое неприятное. Но в конце концов мой отец получит то, что хочет.

– Ладно, решено, – кладу на стол тканевую салфетку и поднимаюсь. – Бостон официально переезжает в Грейсон Мэнор.

Ура, мать вашу.

Допиваю остатки шампанского в бокале – пью за надежду, что ее жених не придушит сестрицу, когда обо всем узнает.

К сожалению, это было бы самое простое решение проблемы.

Увы, не сработает.

Вернувшись в поместье, я иду в свое крыло, а затем в свою комнату.

Если жених моей сестры убьет ее за всю эту хрень, тогда мой отец убьет его сестру. И брата. И мать. Для них это не будет неожиданностью – любой, кому хотя бы раз улыбнулась акула Северного округа, согласится, что мой отец – не что иное, как сама месть.

Никто не может причинить вред его семье и выжить.

Проблема в том, что семья Фикиле очень могущественна, и Энцо Фикиле так же безжалостен, как и Райо Ревено.

Кровь за кровь.

Око за око.

Жена на всю жизнь.

Бостон обидела их, и в тот момент, когда до них дойдет, они ответят.

Возврат денег, выплаченных за нее – а они были выплачены, – не решит проблему. В нашем мире это еще больше оскорбит Энцо. Он не беспокоится о деньгах.

Гонорар был скорее формальностью – потому что так положено. Буквально потраченные впустую деньги лежат на счете, которого технически не существует, так что вряд ли кто-то будет ими интересоваться. И в конце концов они достанутся моей сестре.

Истинная сделка подразумевала другое – объединение наших семей, слияние команд Северного и Южного округов раз и навсегда – то, чего еще никому не удавалось достичь. Что-то, к чему восточные и западные банды отнесутся неодобрительно, если это станет достоянием общественности.

Если… Бостон сбежала, и неизвестно, что будет дальше. Вот почему ей лучше быть здесь – штурмовать Грейсон Мэнор можно с таким же успехом, как штурмовать Белый дом.

Но у нас есть еще Грейсон Элит – нейтральная территория, единственная в своем роде школа-интернат для детей сильных мира сего. Здесь учатся дочери гангстеров и сыновья владельцев крупных корпораций, будущие короли и принцессы. И те немногие, на кого надеются, – эти ребята достойны большего, чем могло бы предложить положение их родителей. Поиск алмазов – работа ректора и его доверенных лиц. Именно так Кенекс и Кайло, братья Греко, попали сюда, к большому разочарованию моего отца. Келвин работал с ними и раньше, он счел, что они нуждаются в надлежащей подготовке.

Бостон родилась здесь и когда-то подавала надежды, хотя лидером все равно была я. Теперь она – обуза, и мне придется с этим смириться, поскольку у нас с ней одна кровь. Кровь нашей семьи.

Впервые за долгое время у меня нет ответа, как решить проблему. У меня всегда есть ответ, но моя сестра нарушила правила. Она внушила себе, что влюблена, – оставим в стороне мотивы ее горячего парня, тут все ясно, но сделка была заключена, и обойти это никак нельзя. Ты ничто, если нарушаешь обязательства. Прощение в нашем мире не практикуется. Так что моя сестра может в буквальном смысле поплатиться жизнью за сумасбродство.

Черт бы ее побрал!

Расстроенная, я захожу в гардеробную, скидываю туфли, стягиваю платье через голову и бросаю на пол. Мой гардероб рассортирован по цветам – я перехожу к «черной» секции, надеваю боди с длинными рукавами и втискиваюсь в облегающие брюки, пояс которых ниже пупка.

Оглядываю себя в зеркале.

Да, сапоги до колен просто необходимы.

Присматриваюсь к паре темно-синих, но потом решаю: черные. Надеваю их, застегиваю молнию, хватаю сумку и направляюсь к лестнице.

По пути прохожу мимо Сэйлор и Джаспера; дверь Келвина приоткрыта, но, когда я выхожу на лестничную площадку, никто меня не останавливает, и я не оглядываюсь. Миную столовую и музыкальный зал – и наконец набираю код гаража.

Гигантские стеклянные двери раздвигаются, легкий холодок из огромного подземного пространства ударяет мне в лицо. Когда я нажимаю на брелок, моя малышка оживает. Забираюсь внутрь и обхватываю руль; ощущение хаоса в груди немного утихает.

Вдавливаю педаль газа в пол и так же быстро ударяю ногой по тормозу. Ухмылка растягивается на моих губах: восемь сантиметров – это расстояние отделяет меня от стальных ворот. Ближе, чем в прошлый раз.

После того как я ввожу код на сенсорной панели, ворота открываются.

Ровно через сорок пять секунд я свободна. Машина без усилий петляет по извилистым дорогам под летним ночным небом. Я открываю окна, и салон наполняется ароматом сосен, приправленным дымчато-цветочной ноткой. И чем-то еще пикантным. Кто-то готовит, пахнет вкусно, но дразнящий запах тут же исчезает – скорость, с которой я еду, уносит меня дальше. Несусь вдоль береговой линии, которую в это время уже не разглядеть.

Прежде чем я осознаю, куда приехала, проходит час, и я жму на тормоз. За пустой стоянкой – небольшое кирпичное здание. Мой взгляд скользит по бордюру, ограждающему склон холма. Я хмурюсь и не выхожу из машины. Окидываюсь на спинку сиденья и сама себе задаю вопрос: какого черта я сюда приехала?

В ту ночь, когда я наткнулась на парня в косухе и выцветших черных джинсах, я впервые оказалась здесь, и я даже не помню, как я сюда попала. А сейчас тем более не понимаю, как снова нашла это место. В прошлый раз я то и дело сворачивала не туда, прежде чем отыскала обратную дорогу.

Ладно, может быть, Сай все-таки рассказал отцу.

Рискнуть и зайти в магазинчик, хозяин которого платит мафии, которая его крышует? Это чревато неприятностями.

Он платит моему отцу?

Семье Фикиле?

Мысль о Фикиле внезапно отрезвляет меня, и рука инстинктивно опускается в пространство между сиденьями. Кончики пальцев касаются маленького ножа, который всегда наготове. Если я залезу под сиденье, там будет пистолет, а в бардачке лежит заточка. Под полом с двойным дном припрятан дробовик, а на случай, если потребуется сделать все тихо, – арбалет и стрелы. Таких мер предосторожности потребовали Сай и отец, когда я отстояла право на собственное транспортное средство. Будь их воля, меня бы усаживали в лимузин с пуленепробиваемыми черными стеклами, когда позарез нужно куда-то, а что более вероятно, держали бы взаперти в Грейсон Мэнор.

Я притворяюсь, что копаюсь в бардачке, чтобы те, кто наблюдает за мной – наверняка ведь наблюдают? – подумали, что у них есть время.

Отец пришел бы в ярость и за меньший проступок, так что же он сделает, посмей кто-то прикоснуться к его любимой дочери без его ведома? Это верный билет на глубину два метра под землей.

Вообще, я сомневаюсь, что сегодня вечером мне понадобится оружие. Это место – ничья территория: я проверила сразу же, как вернулась домой той ночью.

Вспоминаю того парня, которого они скинули вниз. И как же получилось, что Бастиан смог… решить свою проблему без всяких затруднений? Владелец магазина, не имеющий отношения к криминальным семьям, в чьем подчинении город, должен был запаниковать, не так ли? По идее, если б он увидел, что происходит у него под носом, запер бы двери, позвал бы на помощь… Так почему же он этого не сделал? Он что, боится плохого парня в побитой ржавой тачке?

Если да, у него есть на то основания.

Что мы имеем? Этот парень себе на уме и может пробраться в места, где ему запрещено показываться. Все крысы так делают. Вот зачем существуют дезинсекторы – наши отличаются от обычных лишь тем, что у них на стволах есть глушители. Держу пари, он даже не смог бы купить пистолет, если б захотел. Во-первых, это дорого. Во-вторых, у него, вероятно, неплохой послужной список – у таких, как он, что-то всегда есть в активе.

Почему его не поймали, когда он прокрался в «Энтерпрайз»? Перепутали с кем-то? Что за чушь. Он не похож ни за кого, кого я могу вспомнить. Может, он дальний родственник Вейлов из Сент-Чарльза? Их внук прошлой осенью начал учиться в Грейсон Элит и с каждым месяцем добавляет все больше чернил на свое тело.

Татуировки сами по себе не вызывают неодобрения в нашем мире. Многие криминальные семьи наносят на тело свои фамильные гербы, а наши телохранители набивают себе наш. Но если ты не тот человек, которого все должны знать, ты тот, кто должен уметь слиться с толпой, а тело, покрытое чернильными произведениями искусства, обязательно привлечет внимание.

Бастиан не позволил мне увидеть что-то, когда дразнил меня игрушкой на кончике своего члена.

С этой мыслью я откидываюсь на спинку сиденья и достаю телефон, набирая запрос.

Пирсинг члена.

Нажимаю поиск, и мои брови подпрыгивают, когда появляются изображения.

Несколько экземпляров с обвисшей кожей, натянутой между кольцами, похожими на обручи, по два и три по прямой линии вдоль уздечки, другие с крючком, продетым прямо в уретру.

Определенно нет…

Мои губы расплываются в улыбке, и я закрываю глаза, вспоминая, как его украшение выпирало бугорком из-под косухи, как холод металла коснулся моей вагины, когда он дразнил меня головкой…

Головка!

Пробую еще раз.

Пирсинг головки члена.

Мой телефон на секунду задумывается, прежде чем появляется новое изображение.

У меня отвисает челюсть, когда я читаю название пирсинга. Да, я знала про такое, но, черт возьми…

– Черт возьми, ай, – говорю я тихо.

Это «Принц Альберт» – изогнутая штанга, почти как крюк, прямо через входное отверстие уретры.

Какого черта понадобилось это делать?

Начинаю читать описание, дохожу до преимуществ, и все становится ясно. Теперь я понимаю.

Прокручиваю назад к изображениям, увеличивая фото гордо стоящей головки члена.

– Хорошая догадка, но неверная.

Мой телефон падает мне на грудь, нож в мгновение ока оказывается у меня между пальцами. Смотрю в окно и вижу знакомую тень.

Мое сердце начинает бешено колотиться, уровень адреналина в крови снова подскакивает, и я резко откидываю голову на сиденье.

Господи, Роклин, проснись, черт возьми. Ты бы уже была мертва, если б это был кто-то другой.

Подождите, что?

Мои мышцы напрягаются, эта мысль до ужаса нежелательна. Я даже не знаю этого парня. Он появляется, когда захочет, и присылает странные сообщения, заставляя меня думать, будто он наблюдает за мной.

Он бы не узнал, когда руки Дамиано коснулись меня, если бы это был блеф.

Что бы он сделал, если бы я позволила Даму уложить меня на кровать?

Наблюдал бы и потом писал мне всякие гадости?

Или ворвался и расквасил физиономию симпатичному мальчику?

Или ушел, даже не оглянувшись?

– Чего хмуришься, богатая девочка?

Юмор в его тоне отвлекает меня от воображаемых картин. Я смотрю прямо перед собой, но все же нажимаю на кнопку, чтобы открылась дверь с пассажирской стороны.

Он не двигается целых пятнадцать секунд, затем раздражающе медленно обходит машину, и я бросаю взгляд в зеркало заднего вида, чтобы мельком увидеть его, прежде чем снова посмотреть вперед.

Что ты делаешь, Роклин?

Это же все, о чем предупреждал тебя отец.

Может быть, именно поэтому я здесь, чтобы ощутить вкус бунтарства.

Может быть, я больше похожа на свою сестру, чем готова признаться самой себе.

Бастиан опускается на сиденье, слышно мягкое шуршание его куртки. Он протягивает руку, и моя рука взлетает вверх.

Он останавливает меня на середине движения, приподнимая бровь, но кончик ножа успевает задеть тыльную сторону его ладони.

– Ты вроде сама пригласила меня сюда? – говорит он, и его хрустальные глаза светятся весельем.

– Я все еще пытаюсь понять почему.

– Может быть, потому что хочешь, чтобы я объяснил тебе это?

Я хмурюсь.

– Объяснил что?

Его губы расползаются в ухмылке, а взгляд устремляется к телефону у меня на коленях. Телефон лежит экраном вверх, и на нем огромный багровый член.

Щеки тут же вспыхивают; жар охватывает шею, и мне хочется себя убить.

Как будто мне, черт возьми, есть чего стыдиться, как будто мнение парня-байкера рядом со мной, только без байка, имеет значение… При других обстоятельствах я бы вытолкала его и уехала, но в салоне темно, так что мое унижение – только мое.

Тем не менее Бастиан присвистывает и смеется. Он слизывает капельку крови, которую мой нож оставил у него на ладони, и его пристальный взгляд обводит каждый сантиметр моей тачки. Его зрачки расширяются, когда он касается большого сенсорного экрана в центре.

– Сенсорный, двенадцать скоростей? – спрашивает он.

Я киваю, удивленная тем, что на его лице нет обычной суровой маски.

Он удобно устраивается рядом, как будто мы старые друзья и сегодняшний вечер похож на любой другой субботний вечер. Как будто он не замечает огромной разницы между нами или того, что мы «встретились» – я нарочно использую это слово – при криминальных обстоятельствах.

Сначала то, что я видела на стоянке.

Потом он вломился в мой дом.

Мы трахались, не зная имен друг друга.

Он выглядит таким… спокойным и непринужденным. Беспечным, я бы сказала. Футболка не отглажена, на щеке полоска чего-то жирного, как будто он нес что-то и вытер лицо рукой, а потом не потрудился посмотреть в зеркало, слишком занятый своими делами. Его волосы растрепаны, вихры торчат в разные стороны. Он, по всей видимости, причесывается руками. На шее у него дешевые гигантские наушники, к ним прикреплен провод, спрятанный под футболкой, но, кажется, ему это не мешает. Порез на его губе исчез, но припухлость осталась, прямо под серебряным колечком.

Мой взгляд падает на костяшки его пальцев. Хотя они почти зажили – остались лишь темные отметины, – у него много старых шрамов.

Бастиан хмуро смотрит на свои руки.

– На этой неделе мне нечасто приходилось пускать в ход кулаки. – Он медленно переводит взгляд на меня.

Не знаю почему, но я киваю.

Несколько мгновений мы смотрим друг на друга, затем он наклоняет голову и спрашивает:

– Что ты здесь делаешь, богатая девочка?

– Понятия не имею, – отвечаю мгновенно и понимаю, что это правда.

Понятия не имею, зачем я сюда приехала. Я этого не планировала, это точно.

Бастиан наблюдает за мной, и в его светлых глазах мелькает что-то, чему я не могу дать названия. Что еще хуже, я не чувствую непрекращающегося покалывания под ребрами, того самого, которое заставляет мой разум работать и требует, чтобы я вывернулась наизнанку, выясняя, что за человек передо мной.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

«8 миля» – американский фильм 2002 года, в котором снялся рэпер Эминем в роли рэпера Джимми «Би-Рэббит» Смита-младшего (вымышленный персонаж). – Примеч. ред.

2

Герой книги английского писателя А. Дж. Квиннела Man on Fire (в русском переводе «До белого каления»), который становится телохранителем маленькой девочки. По мотивам книги сняты фильмы «Смерть телохранителя» (1987) и «Гнев» (2004).