Тяжелая работа

Александр Черевков

Тяжелая работа

Наша жизнь тем хороша, что хуже не бывает.

ГЛАВА-1. ТРУД КАК НАКАЗАНИЕ

Часть-1. Работа. Работа. Работа.

1. Тяжёлый хлеб.

Обратно оказался безработным. Мне нужно было искать себе постоянную работу. Так как на случайных подработках прожить нельзя. К тому же нашей семье надо оплачивать огромные кредиты по ипотечной ссуде расписанные банком «Машкантаот» на двадцать восемь лет.

Кроме того, в течение семи лет нашей семье необходимо выплатить Сахнутовскую ссуду, которая через три года возросла в несколько раз. Вместе с другими кредитами, взятыми нами на приобретение собственной квартиры, Сахнутовская ссуда сейчас составляет сумму долга, в несколько раз превышающую первоначальную стоимость старой квартиры, приобретённой нами шесть лет назад со вторых рук.

Теперь нам не хватит даже остатка своей жизни, чтобы рассчитаться со всеми нашими долгами за кредит перед банком. Три дня хождения по коахадама ни дали мне ничего.

Частные бюро по трудоустройству словно сговорились. Служащие коахадамов отвечали мне отказом даже на временные работы. У меня было такое скверное состояние на душе, что в голову приходили дурные мысли, пойти утопиться в Средиземном море или повесится на том самом дереве, где весной 1996 года повесился молодой парень лет тридцати.

Наверно, труп парня давно сняли с дерева, хотя лично этого не видел? Сейчас там освободилось вакантное место на добровольное повешение следующего человека.

Может быть, так подавно поступил, если бы за моей спиной не было семьи, за которую в ответе? Если покончу жизнь самоубийством, то моей душе никогда не будет покоя на том свете за мою семью. Да и сейчас на этом свете не могу найти себе покоя за ответственность перед своей семьёй, которая прозябает в нищете по моей вине. Мало того, что увёз семью от роскошной жизни в Средней Азии. Теперь здесь не могу прокормить своих взрослых детей, которые мечутся между учёбой в средней школе, службой в израильской армии и поисками работы для себя.

– Мы можем предложить работу на хлебозаводе. – сказала мне, служащая коахадама «Ламед Мем». – В Ришон-ле-Ционе построили новый хлебозавод. Сейчас туда идёт большой набор рабочих и служащих.

– Наверно, точно также с конкурсным отбором, как на консервный завод? – ехидно, напомнил. про мошенников консервного завода. – Не хочу, чтобы меня обманули на хлебозаводе, как на консервном заводе.

– На государственном хлебозаводе тебя никто не обманет. – заверила меня, служащая коахадама «Ламед Мем». – Тем более, что после того случая с мошенниками на консервном заводе, все предприятия находятся под особым контролем со стороны гистратруда. Мы своих рабочих сдаём из рук в руки представителям буквально всех фирм Израиля.

– Хорошо! Согласен работать на хлебозаводе в Ришон-ле-Ционе. – согласился на условия и на совесть служащих коах-адама. – Когда мне ехать на работу?

– Да, хоть сегодня в ночь. – ответила мне, служащая коах-адама «Ламед Мем». – Только ты распишись за работу в ночную смену. Некоторые люди на словах соглашаются работать во вторую смену, а после сбегают с места работы…

– Какая разница, в какую смену работать? – удивлённо, воскликнул на заявку дамы. – Главное, чтобы тебе много платили.

– Насчёт много ничего не могу сказать. – ответила, служащая коахадама. – Но сверхурочные часы тебе будут оплачивать по сто двадцать пять процентов. Хлеба домой тебе буду давать столько, сколько унесёшь.

Стал подписывать документ, подготовленный на русском языке. В этом документе говорилось, что подписавший соглашение на работу от коахадама «Ламед Мем» обязан отработать не меньше сорока восьми часов. В противном случае коахадам «Ламед Мем» сохраняет за собой право не оплачивать работу меньше выше указанного времени. Ниже подписанный документ закреплён реквизитами и печатями с обеих сторон. Договор обязан выполняться всеми. С таким документом, фактически добровольно подписывал себе приговор, к рабскому труду на сорок восемь часов рабочего времени.

За это указанное в документе время коахадам «Ламед Мем» мог меня эксплуатировать, как только ему вздумается. Такой документ не может быть обжалован в суде, так как его подписали обе стороны на добровольных началах вполне здравом уме и без каких-либо противоречий с обеих сторон. Контракт нам надо уважать.

В шесть часов вечера, стоял на улице Бней Брит, в указанном месте в ожидании автобуса с надписью: «Ламед Мем» на иврите, а также на русском, арабском и английском языках. Можно было подумать, что коахадам «Ламед Мем» относится к Организации Международных Наций. Обслуживает какой-то дипломатический корпус, который распределяет своих агентов по разным дипломатическим представительствам в Израиле, с баснословной оплатой за труд в конвертируем валюте, которой всегда в Израиле являются американский доллар.

Вопреки моим ожиданиям, оказался ни одинок в подписании варварских соглашений с коах-адамом «Ламед Мем». Большой автобус со всеми реквизитами и рекламами коахадам «Ламед Мем» был переполнен такими безработными, как моя личность. Многие лица мне были знакомы из среды обманутых конкурентов, на фиктивном консервном заводе. Других конкурентов по-своему труд увидел впервые. Но мы все одинаково имели желание заработать себе деньги. Свободных мест в автобусе не было. Усевшись в салоне автобуса на ступени между сидениями, тут же уставился в потускневшее окно от надвигающихся вечерних сумерек. Ничего кроме серого пятна на стекле, не мог видеть. Иногда смотровое стекло автобуса озарялась вспышками фар встречных автомобилей и светом редких уличных фонарей.

Вскоре на фоне тёмного смотрового стекла в автобусе, как на экране огромного дисплея или в иллюминаторе космического аппарата, появилось ночное темно-синее небо, на котором засверкали мириады различных созвездий. Почему-то сразу заскучал, о чем-то не избыточном в моей жизни. Мои мысли наполнились воспоминаниями о встрече с племенем людей-птиц, которые резко изменили всю мою жизнь с первой нашей случайной встречи в пещере духов в горах Таджикистана. Хотя о случайности нашей встречи можно поспорить даже со Стариком ОН. Не все происходило так случайно, как это нам кажется.

В жизни все закономерно. Каждое обстоятельство случайных встреч имеет свой закономерный порядковый номер. В таком случае получается, что все заранее предусмотрено в обстоятельствах нашей жизни или в нашей судьбе, предначертанной нам кем-то сверху заранее до нашего рождения. Стоит вспомнить все встречи со Стариком ОН с племени людей-птиц. Хотя с той первой встречи, которая произошла между дедушкой Гуреем и Стариком ОН, прошло более ста лет тому назад. Конечно то, что Старик ОН прекрасно знал о моем существовании. Может быть, даже наблюдал за моим взрослением, это можно не обсуждать?

Старик ОН словно ждал, когда наконец-то повзрослею и наберусь ума, чтобы войти со мной в разумный контакт или в разумный диалог на тему разумной жизни. Мог, конечно, Старик ОН не дождаться моего взросления. Мало ли что могло произойти со мной смертным во время моего развития. Из-за своих различных необдуманных вылазок на дикую природу мог многократно раз погибнуть. Однако, Старик ОН, словно ангел-хранитель, был всегда рядом со мною и в самые тягостные минуты моей жизни. Можно сказать, что Старик ОН часто вытаскивал меня с того самого света, откуда ещё никто на возвращался.

Как бы ни говорил, Старик ОН, что представители из племени людей-птиц не вмешиваются в судьбы обычных людей. Однако не могу поверить в чистую случайность или совпадения, когда бывал на грани смерти, но что-то спасало меня от неминуемой смерти. Видимо все же Старик ОН дорожил моей жизнью в каких-то целях, о которых ничего не знаю. Пускай даже эти цели не были корыстными, а какими-то другими. Всё-таки мои спасения нельзя было назвать случайными. Конечно, не могу утверждать, что было именно так, как думаю.

В этом вопрос напрашивается сам себе. Возьмём хотя бы несколько примеров из возможной моей гибели. Первым примером можно назвать случай на Чёртовой горе рядом с Гудермесом. Совершенно не знаю, как объяснить мой переход из настоящего в будущее и обратный возврат к себе домой в детскую кровать. Ведь мог не вернуться обратно из моего будущего и остаться там до конца своей жизни со всеми обстоятельствами судьбы. Однако, кто-то решил вернуть меня обратно домой.

Следующими примерами моего спасения могут служить многочисленные события происшедшие со мной в Избербаше. Когда попадал под колесо мотоцикла. Тонул в открытом море. Прыгал в морскую воду с нефтяной вышки, после которой даже взрослый едва ли мог выжить. Что говорить о нашем походе в пещеру. Когда мы в пещере целой группой, пропали на много дней, фактически без солнечного света и без нормальной пищи. Понимаю, что здесь можно сослаться на групповое выживание. Однако надо не забывать, что ответственность за эту группу пришлось нести мне.

Так что можно сказать, что ангел-спаситель, заботясь обо мне, заодно спас всю нашу группу, которые были со мной. Таких примеров огромное множество. Нельзя это назвать ивритом просто мазаль (везение), которое снизошло на меня от самого Бога. Выходит, что не Бог, а кто-то другой беспокоился за меня. Много кратно раз вытаскивал меня фактически с того света.

В моем случае таким спасателем мог быть лишь Старик ОН, который постоянно опекал меня по какой-то причине и не давал мне погибнуть во время опасных моментов моей жизни. Закономерность на лицо. Взять хотя бы последние, опасные моменты моей жизни. Когда русская мафия, находясь по своим делам в Израиле, хотела закатать меня вместе с другими жертвами в бочки с бетоном. Ведь если бы случайно не услышал разговор русских мафиози с водителем грузового автомобиля, то вряд ли мог остаться живым. Даже самые последние случаи с рулонами бумаги, которые сорвались с грузового автомобиля и передавили массу людей. Причём рулоны с бумагой оставили в живых меня. Тот же самый автомобильный мост на государственной трассе с автомобильными авариями, возле Ришон-ле-Циона, где дважды попадал в самую гущу автомобильных аварий. Каждый раз во время аварий оставался живым. Какая-то неведомая сила дважды спасала меня от гибели.

Размышляя над прошедшими событиями, сразу не заметил, как наш автобус с безработными людьми нырнул в ночи с широкой государственной трассы через новый мост в маленькие улицы и переулки Ришон-ле-Циона. Петляя по окраинам Ришон-ле-Циона, автобус направился в новую промышленную зону, которая граничила с Холоном. Когда-то мы жили в Холоне рядом с новой промышленной зоной Ришон-ле-Циона. Даже пользовались товарами в каньоне "Зелёный попугай" супермаркета новой промышленной зоны.

Теперь вот приехал сюда работать на новый хлебозавод, который здесь построили совсем недавно. Посмотрим, что меня ожидает здесь. Автобус с безработными людьми остановился возле шлагбаума перед красивым, совершенно новым одноэтажным производственным зданием с двухэтажной пристройкой административного корпуса. Мы дружно вышли из автобуса и расположились на площадке возле производственного здания. Пустой автобус с одним водителем сразу развернулся и уехал в сторону нового района Ришон-ле-Циона.

Мы группой в сорок человек остались одни на бетонной площадке перед хлебным заводом, возле будки с вооружённой охраной и мощной современной сигнализацией. Безработные люди, словно цыплята, выпущенные из инкубатора, жались друг к другу, опасаясь пространства, в которое их выпустили из инкубатора. Немного осмелев в незнакомом пространстве, безработные люди разбрелись по всей бетонной площадке возле хлебного завода. Сами по себе, безработные люди разделились вначале на две группы, мужчины отдельно, а женщины отдельно.

Затем две группы разделились, на курящих и не курящих. Принялись знакомиться между собой. Можно было подумать, что безработные прибыли сюда не на работу, а на экскурсию. Мне совсем не хотелось ни с кем знакомиться. Просто отошёл в сторону и стал ждать, когда нас наконец-то заметят с хлебного завода. За время безработицы столько раз со многими знакомился, что мне уже надоели эти бесконечные знакомства в местах распределения рабочей силы и на временных работах. Зачем мне такое однодневное знакомство с людьми? Был бы какой-то совместный интерес, то другое дело. Знакомиться просто так на один день? Совсем ненужное занятие забивать свою голову всякой ерундой на день. В Израиле любое знакомство должно иметь под собой какую-то перспективу взаимной помощи на благо материального положения каждой семьи.

– Граждане! Пройдите за мной во внутрь здания. – услышал, голос женщины, вышедшей из здания хлебного завода. – Мужчины и женщины сразу разделитесь на две группы. Каждая группа пройдёт в свою раздевалку хлебного завода.

Как стадо баранов мы направились следом за женщиной в открытую дверь, откуда потянуло запахом свежеиспечённого хлеба и теплом электрических печей. Дальше по коридору, справа и слева, были мужские и женские раздевалки, в которые мы разошлись по половым признакам. В мужской раздевалке на каждого прибывшего оказались аккуратные шкафчики с новой белой одеждой, с белыми колпаками, с белыми тапочками на ноги. Прямо как в морге перед гробом.

– В такой тесной одежде невозможно ложится в гроб, а не то, чтобы работать. – сказал полный мужчина, который едва натянул на себя белую спецодежду. – Наверно, тут не буду работать?

– Скорее всего мы будем кремированы в жарких печах вместе с хлебом. – сказал худощавый мужчина, на котором спецодежда весела, как спецодежда на вешалке перед входом в морг. – Даже отсюда чувствуется, какая жара в цехе. Меня что-то не тянет там работать у печей.

– Свои новости будете обсуждать на обратном пути. – прервал разговор безработных, вошедший в раздевалку мужчина средних лет в синем халате. – Сейчас все быстро следуйте за мной на свои рабочие места. Скоро на конвейере будет готовый хлеб, который идёт к упаковке.

Мы вышли из мужской раздевалки обратно в коридор и направились следом за мужчиной в синем халате в сторону двери, ведущей в цех хлебного завода. По тому, как все было вычищено до блеска и выкрашено свежей краской, то можно было определить, что хлебный завод открылся совсем недавно. Вполне возможно, что всего пару месяцев назад от

крылся этот новый хлебный завод? Даже свежая краска до конца не выветрилась и все ещё пахла растворителями. Когда мы вошли в огромный цех, который занимал все пространство крытого здания, то поразились множеству механизмов и конвейеров, вращающихся по всему цеху.

С первого впечатления хлебный завод показался мне современным кирпичным заводом, в котором по конвейеру передвигаются обожжённые в печах кирпичи. С той лишь разницей, что сделанные из красной глины кирпичи, обожжённые в электрической печи, пахли керамикой, в то время как изделия из теста обожжённые в электрической печи пахли колосьями ржаного хлеба. Однако, как много схожего, что есть с чем это сравнивать…

– Будешь работать на упаковке хлеба. – сказал мне, мужчина в голубом халате, показывая аппарат упаковки хлеба. – Будь внимателен к автомату по резке хлеба и к самому аппарату по упаковке хлеба. Здесь можно остаться без пальцев. Поэтому если хлеб не прошёл, то вытаскивать его не нужно. Лучше останови машины и вытащи хлеб обратно.

Мужчина в голубом халате показал мне, как работать на упаковке хлеба. Затем пару минут посмотрел, как работаю мои руки. Голова с мозгами и без них совсем не нужна. Здесь всю сложную работу делают умные электронные машины. Убедившись в том, что мои руки справляются без него, мужчина в голубом халате ушёл распределять на рабочие места других безработных, которые, столпившись у механизмов, рассматривали работу наших конкурентов с дневной смены. По всем приехавшим со мной безработным людям было видно, что подобную работу они ранее совсем не знали. Оставшись один на один с упаковочным аппаратом у конвейера. Мои руки едва успевали снимать с конвейера упакованный хлеб и складывать в пластмассовые коробки, которые медленно передвигались по другому параллельному конвейеру.

Рядом с несколькими упаковочными аппаратами конвейерной параллельной линии до выхода на конечную площадку. Работа буквально мелькала. Дальше стояла маргиза (электрокара), которая увозила коробки с готовым хлебом к специальному автомобилю по перевозке хлеба в магазины до потребителей хлеба по Израилю. В начале работы все у меня получалось хорошо. Даже удивлялся тому, что рабочие на этом предприятии не удерживаются в течение двух дней. Надо всего лишь следить за резкой и упаковкой хлеба, который затем нужно поправлять в пластмассовых коробках, куда готовый хлеб в упаковке сам сползает с конвейера.

Дальше движение до электрокары пластмассовых коробок с готовым упакованным хлебом меня совсем не касается. Работа на конвейере идёт как по маслу. Все бы хорошо, но вот одна буханка хлеба взбрыкнула под ножами и сразу застряла перед упаковкой. Своей пустой головой сразу не успел сообразить, что сделать дальше, как конвейер моментально стал забиваться буханками хлеба по всему цеху. Пока нажал на кнопку стоп, сотни буханок хлеба валялись на полу по всей длине конвейера до моего аппарата. В одно мгновение цех готовой продукции хлебного завода превратился в единую свалку готового хлеба. Моя без мозговая голова начал паниковать.

– Ты, что совсем тупой? – орал на меня, дежурный по цеху готовой продукции. – Теперь минут двадцать надо устранять балаган. Сейчас же складывай хлеб с пола в картонные коробки и отодвигай в сторону. Во время паузы хлеб в коробках положишь на конвейер. Быстро двигайся!

Пустые картонные коробки стояли в стороне от конвейера возле стены. Разложил несколько картонных коробок вдоль конвейера возле хлеба на полу. Стал складывать горячий не резаный хлеб в картонные коробки. Хлеб был настолько горячий, что мне даже через белые перчатки обжигало ладони. Отчего у меня никак не получалось ровными рядами быстро положить хлеб в картонные коробки. Работа шла совсем медленно. Меня могли выгнать с работы. Дежурный по цеху готовой продукции отключил мою линию конвейера.

Остальные линии движения хлеба включил. Цех готовой продукции продолжил свою работу без моего участия. Сам дежурный по цеху готовой продукции пришёл до меня и голыми руками без перчаток стал показывать, как укладывать горячий хлеб с пола в картонные коробки. У дежурного по цеху готовой продукции все получалось быстро и проворно, что мне даже было удивительно. Откуда дежурный по цеху успел так быстро научиться работать с горячим хлебом? Ведь хлебный завод совсем новенький.

– Так быстро работать с горячим хлебом научился лишь через два года работы на другом хлебном заводе. – объяснил мне, дежурный по цеху готовой продукции, словно прочитал мои мысли. – Со временем ты тоже научишься так быстро работать. Сейчас пойдёшь работать в цех замеса теста. Поможешь женщинам с тестом. Здесь будет работать другой человек.

Едва мы с дежурным по цеху очистили от буханок хлеба линию моего конвейера, как дежурный по цеху готовой продукции поставил на упаковку хлеба более проворного человека, чем моя личность. Запустил конвейер с горячим хлебом в моё отсутствие. Нам же вдвоём понадобилось ещё минут двадцать упаковывать горячий хлеб с пола в картонные коробки. Затем руками передвигать картонные коробки с горячим хлебом в сторону на выход, до площадки отгрузки.

Когда цех готовой продукции был очищен от разбросанного хлеба, то моё тело было всё мокрое от пота после горячего хлеба. Белая одежда буквально прилипала к моему телу, и вся просвечивалась. То же самое было с женщинами в цеху заготовки теста, куда меня отвёл дежурный цеха готовой продукции. У меня было такое ощущение, словно попал в гарем восточного эмира.

Вокруг меня были прекрасные дамы с мокрыми от пота и воды белыми халатами, сквозь которые просвечивались все женские прелести, вплоть до розовых сосков без лифчиков, в которых женщинам было неудобно работать. Так как интенсивность работы настолько была велика, что женщины даже не обращали внимания на моё появление в цехе теста, а также на то, что просвечивались их прелести сквозь взмокшие белые халаты. Хотя лично мне было как-то неудобно разглядывать обнажённых женщин сквозь промокшую ткань белья. Всё-таки нахожусь не в махоне (дом терпимости) у проституток, а на работе рядом с вполне порядочными женщинами. Однако моё мужское достоинство, возбуждённое при виде женских прелестей, естественно выпирало в мокрых от пота белых штанах. Со стороны всё было видно, как у мокрых женщин.

Основной работой в цехе теста было закручивание кренделей и разных фигурных булочек из сдобного теста. В функции моей работы входило отрезание ровных кусков теста из полосы готового теста и перекладки этих кусков теста на огромную карусель, вокруг которой сидели женщины и закручивали кренделя из теста. Затем эти кренделя отправлялись на конвейер, который укладывал кренделя на металлический лист перед электрической печью.

Дальше кренделя проходили сквозь электрическую печь в цех готовой продукции на упаковку и расфасовку по ящикам. Риска в этой работе не было никакой. Однако всюду, в любой работе, нужна была проворность. Так как тесто шло по конвейеру сплошным потоком. Моя нерасторопность могла привести к завалу тестом всего участка кренделей. Поэтому мои руки мелькали, как автомат от конвейера с тестом до карусели изготовления кренделей. Хорошо, что отрезание теста проводилось автоматически за прозрачным стеклом и за прозрачной плёнкой, куда любой рабочий на конвейере не мог просунуть свои руки. Иначе мои руки можно было расфасовать электрическим ножом, как куски расфасованного теста.

Наконец-то долгожданный звонок оповестил наступление авсаки (перерыва). Все движение на хлебном заводе прекратилось. Женщины направились в свою раздевалку. Мужчины направились в свою раздевалку. По пути снимая с себя мокрые халаты, которые пришлось на время обеда повесить в раздевалке перед калорифером с холодным воздухом. Возможно, за время обеда до работы халаты немного подсохнут от воды и пота? Так будет легче работать. Дежурный по цеху готовой продукции привёз в раздевалку хлебную тачку с разными готовыми продуктами из теста, которые по каким-то соображениям не соответствовали стандарту готовой продукции к продаже. Хлеб вполне пригодный к употреблению в пищу.

Горячие чёрный кофе и чай, могли приготовить сами. Холодные напитки разных видов находились в большом холодильнике возле столов употребления продуктов. Напитки на халяву за счёт фирмы.

Мне совсем не хотелось что-то выбирать. Взял себе сдобную булочку и баночку кока-колы из холодильника. Больше мне ничего не хотелось. Просто хотелось спать и отдыхать. Ведь в это рабочее время на хлебном заводе была полночь.

Когда все нормальные люди спят дома, а все не нормальные люди, вроде меня, жарятся возле электрических печей с горячим хлебом. Можно подумать, что в Израиле больше нет другой подходящей работы. Потянуло меня работать на хлебный завод. Едва задремал, уткнувшись на стуле в углу раздевалки, как истерический звонок где-то в потолке раздевалки оповестил нас об окончании нашего перерыва. Все нехотя поднялись со своих насиженных мест. Надевая на ходу свои высохшие на холодном воздухе белые халаты, мужчины медленно направились в сторону своих рабочих мест. Мне тоже пришлось надеть свой белый халат и направился на свое рабочее место следом за женщинами в цех теста и кренделей.

Находясь в закрытом помещении без окон, как в казино, мы не знали, когда прошла ночь. Глядеть нам на свои часы во время работы, не было времени. Поэтому мы радостно были удивлены, когда прозвенел звонок окончания работы. Женщины поздравляли друг друга с окончанием работы. Как поздравляют космонавтов, вернувшихся на Землю с длительного космического полёта или олимпийских спортсменов, добившихся новых спортивных рекордов на очередных соревнованиях и вернувшихся на Родину с наградами. Женщины также поздравляли меня с окончанием работы, чмокая в щеку. Женщины совсем не обращали внимания на свои промокшие белые халаты, сквозь которые были видны розовые и бордовые соски их грудей. Как будто всегда были вместе и никогда не стеснялись друг друга.

Приняв холодный душ и переодевшись в свою повседневную одежду, мы стали, не спеша из цеха готовой продукции выходить во двор хлебного завода. Во дворе хлебного завода нас ждал рассвет с ярким восходящим солнцем и хлебные тележки с разными видами готовой продукции, которые выпустили за прошедшую ночь нашей работы на хлебном заводе. Дежурные по заводу разрешили нам взять с собой по одному виду разных хлебобулочных изделий. Каждый рабочий набрал себе, сколько мог, в целлофановые пакеты различных булочек, кренделей, батонов и просто буханок разного хлеба.