Золотая невеста

На особо резвой волне корабль ощутимо подкинуло ещё раз, и Агата охнула, потому что от усилившейся качки всё внутри сладко ёкало.

– Держи меня, капитан, – выдохнула она ему в губы. – Было ужасно, ужасно с моей стороны пить ваше пиратское пойло.

– Ай-ай-ай, – он усмехнулся, – что за слова, кирия?

– Отец утверждал, что за своё поведение я заслуживаю розог, – доверительно прошептала ему прямо на ухо Агата, повисая на шее, потому что корабль стало качать без остановки. И каждый раз, когда очередная вода опадала, Джонотан вжимал её в стену. Было стыдно и сладко, и хотелось, чтобы он не останавливался.

– Хотел бы я на это посмотреть… – пробормотал он, пытаясь удержать шаткое равновесие и Агату в вертикальном положении. Его рука в такт движению волн скользнула по плечу, утягивая за собой тонкую ткань нижнего платья и оголяя грудь.

– Джонни!

– М-м? – его горячий язык игриво лизнул сосок, а потом Джонотан на секунду отстранился, оценивая, как её кожа покрывается мурашками.

– Н-нет… – выдохнула Агата, цепляясь за его плечи.

Это ужасно, ужасно, ужасно стыдно! Как благородной девушке ей давно стоило сгореть со стыда и убедиться, что она совершенно пропащая душа. Никто больше не возьмёт её замуж, не воспримет всерьёз, а отец… Для отца это станет ударом похуже ножа в спину.

А может, на Востоке не столь строгие нравы? И тому восточному господину совершенно плевать, целовалась ли его невеста с кем другим или оставалась ли наедине с мужчиной, компрометируя себя и разрушая репутацию навсегда.

Навсегда…

Но отец продал её. Не всё ли равно теперь? Что ждать от своей жизни, каких надежд и какого зыбкого счастья? Продана. Отдана ради выгодной сделки. Всем всё равно, что она будет чувствовать. Только не Джонотану.

– Нет? Мне остановится? – он сделал маленький шаг назад, лишая надёжной опоры, вызывая острое чувство потери. – Не останавливаться? Так что же мне нельзя делать? Может быть, так?

Он перехватил её руки на своих плечах за запястья и поднял вверх, одновременно всем телом вжимая её в стену каюты, и прошептал на ухо:

– Когда будешь стонать, делай это тихо, моя госпожа. За стеной твой отец, а ты всё ещё не сказала, что именно его может рассердить.

Мысли потерялись, выпитый ром спутал все рассуждения в голове, а услышанная новость про брак окончательно выбила опору из-под ног.

– Джо-онни-и, – рвано дыша от наслаждения и ужаса быть пойманной, простонала Агата.

– Может быть, я не могу делать так? – одной рукой он удерживал её руки над головой, вжимая в деревянные панели, которыми была обшита каюта, отчего её грудь приподнялась и возбуждённые оголённые соски тёрлись о грубую ткань его кителя, и только тесное соприкосновение их тел удерживало упавшее на бёдра платье. – Мне остановиться?

Его горячая ладонь, задрав подол, легла внизу её живота, пальцы скользнули ещё выше и дотронулись до чувствительных складок, дразня, но не проникая внутрь. Весь мир сошёлся в этой точке, и Агата, кажется, потеряла связь со всем остальным.

– Нет, пожалуйста, – прошептала она в его приоткрытые губы, подаваясь бёдрами навстречу. – Пожалуйста, Джонотан.

– Когда ты станешь целиком моей, обещаю, ты будешь кричать во весь голос, – низкий прерывистый шёпот ещё больше подводил её к грани вместе с уверенными пальцами, толкнувшимися внутрь, туда, где было очень горячо и тесно. – А пока… тшш..

С этими словами его пальцы сначала выскользнули из неё, а потом толкнулись еще раз, болезненно-сладко задевая трепещущую точку где-то внутри, и Джонотан тихо заворчал, когда Агата цепко впилась пальцами в его плечо. Ещё немного – и попросту оборвёт пуговицы на кителе, за которые так отчаянно хватается, откинув назад голову и упираясь затылком в переборку.

– Капитан! Капитан! – заорали за дверью, точно знали, где его искать. – Шторм идёт!

Глава 8

Сирена

Джонотан выругался, и даже не мысленно.

Сдерживать себя и не наброситься на Агату, такую безумно желанную, разгорячённую, растрёпанную, было крайне сложно. Если бы его спросили, чего он желает больше всего на свете, ответом было бы – провести эту ночь с той, кто сводит с ума.

Агата уткнулась лицом ему в плечо, будто пыталась ещё спрятаться стыдливо после того, как так горячо поддавалась и отвечала на ласки. Они оба просто рехнулись. Жаль, что, услышав крик, Агата тут же очнулась и оттолкнула его прочь.

– Джонни, это… нельзя так, – она отчаянно краснела, тяжело дыша и пытаясь прикрыться. – Если кто-то узнает, если…

Он и впрямь погорячился и просто не мог остановиться. Но вид полуобнажённой Агаты с беззащитно поднятыми руками и высоко вздымающейся грудью, так сладко стонущей в его объятиях, был сильнее его и сорвал все запреты.

Он сдерживал магию, но её наслаждение было слишком ярким и манящим, и то, как было хорошо ей, заставляло и его тело гореть огнём. Какого морского демона их прервали именно в этот момент!..

Джонотан резко подхватил и донёс Агату до кровати у окна каюты, опустил на мягкое одеяло. Корабль качало уже не на шутку. Пламя свечей в канделябре тревожно колебалось и рассыпало сияющие блики по её нежной коже, покрывшейся лёгкой испариной. Похоже, без его присутствия не обойдутся.

Магический дар сходил с ума от пробуждённой в ней страсти – Джонотан ощущал её как свою. Агата тут же ухватилась руками за шею и попыталась привлечь к себе. Будто то, что он поцелует её сейчас, чуть пьяную и шальную от страсти, сделает эту сцену куда более благопристойной… соответствующей нормам? Джонотан оперся на руку, нависая над ней, а второй ладонью ласково коснулся алеющей щеки. Губы Агаты, припухшие от страсти, так и манили к себе. Как же удержаться?..

Упрямица ди Эмери ведь умеет просить, правда?

И неважно, что он сам хочет этого до смерти.

Она пыталась притянуть его к себе без лишних слов, но Джонни упрямо усмехнулся, удерживая её ладонью под затылком и гладя большим пальцем шею.

– Мы всё еще спорим? – выдохнул он ей в губы, вплетая пальцы в рассыпавшиеся каштановые кудри, отливающие в свете свечей драгоценным золотом, и не давая поднять голову. – Только попроси…

– Ненавижу тебя, – прошептала в ответ Агата.

– И кто из нас самый упрямый?

– Я думаю, ты сломаешься первым… – Агата моментально прикрылась одеялом и только обожгла дерзким взглядом из-под тёмных ресниц.

– Капитан! – заорали снова за дверью, уже с нотками испуга.

Джонотан с трудом приподнялся и сел на краю узкой кровати. До безумия хотелось послать к демонам и всю свою ответственность, и чувство долга, и этот проклятый спор – а заодно и отца Агаты с планами на выгодный брак!

Да она сущая сирена с невинным обликом, таящая в себе, кажется, не одну сотню сюрпризов. Вот и сейчас он не узнавал и узнавал её одновременно: этот дерзкий взгляд, невинно прикушенная губа, знакомые жесты – и одновременно что-то новое, дикое и первозданное в этой ярости.

Агата собрала одеяло в ворох и сердилась, но была так же желанна.

Прости, ди Эмери, но договор придётся нарушить. Он не отдаст её никакому восточному богачу и никому другому. После того, что только что между ними было… После того, что он себе позволил, – он уже обязан на ней жениться.

Джонотан чувствовал, что горит точно от лихорадки, и уже хотел сорвать с себя дурацкий камзол, когда Агата резко бросила:

– Тебе надо идти, капитан, – слова Агаты настолько не соответствовали её позе и соблазнительному виду, что Джонотан на мгновение задохнулся, словно его окатило одной из ледяных волн, всё набиравших силу за бортом.

– Дикая, опасная, сладкоголосая сирена, заманивающая несчастного капитана в свои сети, – улыбнулся он мстительно. – Я вернусь, и мы продолжим.

– Продолжим?! – уточнила, сводя брови, Агата, закутываясь в одеяло так, что ещё сильнее захотелось снова её раздеть.

В её голосе прозвучала дрожь, и Джонотан даже с магией не мог различить, волнение это, страх или желание… или всё сразу.

– Продолжим… спорить? Или ты гордишься собой, что я так легко тебе сдалась? Потому что… – она осеклась и еще сильнее вцепилась в одеяло, – думаешь, что и победишь легко?

– Ты сама решилась со мной спорить, кирия ди Эмери, а это опасная затея.

Джонотан улыбнулся и только в последний момент увернулся от полетевшей в него подушки. Он чувствовал, что говорит не то, что хотелось сейчас, что внутри целая буря эмоций и страстей, но и времени на серьёзные признания не оставалось.

– Дождись меня, – попросил он, осторожно возвращая подушку на постель.

Но вслед за ней в него полетела пышная верхняя юбка, которая попалась Агате под руку.

Джонотан ловко поймал её и демонстративно повесил на спинку стула, разгладив смятую ткань. Прижал палец к губам, приказывая ей хранить тишину, и быстрым шагом покинул каюту, пока на всём корабле не подняли шум, способный разбудить отца Агаты и устроить настоящий скандал.

* * *

– Капитан, ветер усиливается! – крикнул марсовый.

– Уже порывистый? – он и сам чувствовал, что нет, но его долго не было на палубе, стоило уточнить.

– Никак нет, капитан.

– Пройдём, – уверенный голос Джонотана легко разнёсся по мостику, а значит, и правда всё было не так уж плохо.

Погода и впрямь резко изменилась: ветер поменял направление и усилился, туманная морось накрыла корабль. Но дождя пока не было, только нависли свинцовые тучи, сгущая и без того непроглядный мрак наступившей ночи.

Штормило не то чтобы очень сильно: короткие волны перехлёстывали через фальшборт лениво, словно оценивая, выстоит ли корабль. На мостике и вовсе пока было сухо. Но Джонотан уже чувствовал, что через несколько часов волны станут мощнее.

Холодный ветер остудил разгорячённое близостью тело, переворошил мысли, и с каждой последующей волной, на которую легко взбиралась «Дикарка», он чувствовал, как возвращается ясный рассудок.

Погода портилась быстро, но ничего, вызывающего тревогу, Джонотан не замечал. Команда хорошо знала своё дело, палубный груз закрепили надёжно, и волноваться капитан мог только из-за того, что Агата осталась в одиночестве в каюте в таком виде, от которого у него мысли были совсем не те, что сейчас нужно.

Удерживать корабль против ветра было скорее приятно. Не бороться, но стать частью шторма, словно всё усиливающийся левант вовсе не пытался развернуть их и хорошенько помотать по волнам.

Восток даже так преследовал его, словно сама природа послала этот встречный ветер и протестовала против того, чтобы он привёл корабль с драгоценным грузом в порт Шарракума.

Штурвал из красного дерева был послушен его рукам, и, чуть перекладывая руль, чтобы взлетать на гребни волн, Джонотан испытывал не меньшее воодушевление, чем недавно лаская столь внезапно отзывчивое тело Агаты. Кажется, они и правда переборщили с ромом… и дошли туда, куда непозволительно доходить юной кирии. Смертельно непозволительно.

Но и остановиться было невозможно.

– Капитан! Капитан! – окликнул его незнакомый голос.

Точно не кто-то из его матросов: пусть он мог и не знать их всех по голосам и в лицо, но двигались они ловко и легко, а этот юноша путался в ногах и едва ли не падал.

Впрочем, было от чего: волны перестали быть ленивыми и резво, словно детскую игрушку, подкидывали солидный барк. А парень, кажется, был из слуг. Джонотан нахмурился. И какой остолоп отправил его на палубу в шторм?!

Джонотан с досадой и жалостью наблюдал, как парень, цепляясь за перила, поскальзываясь и едва не падая, спускается к нему. Ну точно, никак кириос проснулся после рома и чего-то захотел. «Дикарка» плясала на волнах так, что это неудивительно.

– Капитан! Кириос ди Эмери… – слуга в своем рвении угодить господину явно лишился рассудка – полез прямо на капитанский мостик, не получив на то разрешения.

Джонотан закатил бы глаза, если бы не необходимость следить за курсом, и не чувство ответственности за всех людей на корабле, и за этого балбеса в том числе. В набегающий шторм команде не до того, чтобы утрясать вопросы с благородными господами: сейчас все бегали по палубам, подчиняясь чётким командам боцмана, которые были громче волн.

– Стой там! И держись! – отрывисто крикнул Джонотан слуге: теперь ветер приходилось перекрикивать. Оставалось надеяться, что тот услышит и уцепится за ограждение трапа, и не рискнёт подходить ближе. – Что нужно кириосу, – начал он снова, набрав побольше воздуха, – что он решил послать тебя на верную гибель?

Кажется, до этого момента слуга не сильно заботился о своей безопасности, потому что краем глаза Джонотан заметил, как тот побелел и двумя руками обхватил перила. И вовремя: с гребня волны они сиганули вниз, и Джонотан невольно улыбнулся, чувствуя, как летит вместе с кораблём и всем миром в стремительном и едва управляемом движении.

– Ну, так что там кириос? – Джонотан вновь удержал корабль против ветра, поймал носом поднимающуюся волну и смог отвлечься.

– К-кириос просит вас к себе, капитан.

– Сейчас?

– Да, капитан, дело жизни и смерти, как он выразился.

– Пресвятые боги, – выругался себе под нос Джонотан. – И подождать никак?

– Никак нет, кириос. Простите, кириос… капитан, – слуга, кажется, мечтал убраться обратно в каюту, но и работу свою старался выполнить хорошо.

– Клод, встань на руль!

– Что такое, капитан? – старпом вынырнул откуда-то из тумана, мокрый, но довольный – его ребятам нравилась небольшая встряска.

– Груз у нас беспокойный, – отозвался Джонотан, передавая штурвал.

– Зато какой… выдающийся, – хитро усмехнулся тот.

Джонотан, хватаясь за перила и переборки, добрался до нижних кают. Бросил взгляд на ту, в которой, должно быть, замирала от страха Агата. Столкнувшись с юнгой, Джонотан приказал дежурить неподалёку и в случае чего помочь госпоже с любой просьбой.

– Вы хотели видеть меня, кириос, – Джонотан не стал церемониться и сразу же распахнул дверь в каюту: качало всё сильнее, и ему стоило быть на мостике, но приходилось считаться с желаниями нанимателя: его долг действительно был ещё довольно велик.

Глава 9

Страшнее штормов

– Мы должны немедленно зайти в порт! Это приказ.

– В порт? Дня через два мы уже придём в Шарракум.

– Сейчас же! – голос кириоса сорвался, и Джонотан заметил, что выглядит тот неважно: побледневшее лицо покрылось испариной, а глаза нездорово блестели. И, кажется, его трясло, но качка не позволяла этого с уверенностью утверждать.

– Мы посреди моря, кириос, – ровно ответил Джонотан.

– Это всё ты! – неожиданно прокричал ди Эмери, ткнув в него пальцем. – Ты нарочно это подстроил! Чтобы мы все сгинули!

– Кириос, вы не в себе. Глотните рома и ложитесь спать. Ничего страшного не происходит. «Дикарка» выходила и из худших штормов.

– И это название! – бешено сверкая глазами, прорычал Эмери. – Думаешь, я не понимаю, почему ты так назвал корабль? «Госпожа Дикарка»! Не смей вообще даже думать о моей дочери!

– Вы считаете свою дочь дикаркой? – не удержался Джонотан, улыбнувшись. О, если бы только кириос ди Эмери знал, насколько необузданной может быть его дочь.

Кириос до Эмери побагровел и не нашёлся, что ответить, и неудивительно: его снова начало мутить. Он даже замахал рукой на Джонотана, будто пытался заставить молчать.

Волна за бортом разбилась с таким грохотом, что стеклянные фонари под потолком едва не разлетелись на осколки.

Схватившись за переборку, отец Агаты наконец прохрипел:

– Я приказываю свернуть! Сейчас же!

– Это обычный шторм, кириос, не стоит рушить все планы, – как назло, потемнело ещё больше и тряхнуло так, что и Джонотан с трудом удержался на ногах ровно. – Клянусь, ничего ужасного не происходит.

– Ты слышал приказ! – возглас прозвучал истерично.

– Кириос…

– Немедленно! Если ты… Если ослушаешься – сделаешь хуже ей, клянусь тебе. Не выводи меня из себя, Джонотан ди Арс, пока я не приказал пустить тебя на корм рыбам!

– Вы что-то путаете, кириос, – ледяным тоном протянул Джонотан, едва удерживаясь, чтобы не осадить зарвавшегося ди Эмери ещё грубее. – Прекратите истерику. Пока мы в море, я капитан и принимаю решения.

Ди Эмери хватал ртом воздух, будто силился что-то придумать, но Джонотан подумал о его дочери и добавил:

– Как бы ваш ужас ни приманил каких-нибудь морских чудищ, – усмехнулся он, глядя в глаза нанимателю. – Что ж, ради безопасности экипажа и ваших нервов я выведу судно из штормового фронта, но имейте в виду: мы сделаем большой крюк и потеряем время.

Конечно, он мог повлиять на старика магией и сделать так, как ему выгодно. Но не стоило упускать возможность оттянуть время прибытия на Восток и провести больше времени с Агатой, чтобы придумать способ, как вытащить её из сделки, в которой она лишь разменная монета и ключ к богатствам. Не такого будущего она заслуживает! Чем дольше продлится плавание – тем лучше.

У него будет время не только придумать способ освободить Агату от долга, но и заслужить её прощение. И даже… выиграть спор?

Он быстро глянул в окно и проговорил:

– Вы правы, ветер становится угрожающим. Прикажу сменить курс и пройти безопасным маршрутом. Держитесь крепче, кириос, качка только началась. И можете помолиться богам, чтобы мы все остались живы.

– О, милосердные боги! – слуга ди Эмери, который до этого, действительно рискуя, осмелился подойти к нему на палубе, теперь сидел на корточках, раскачиваясь то ли от ужаса, то ли всё-таки в такт с волнами. – Капитан? Мы все умрём?

– Конечно! – не выдержал Джонотан и усмехнулся. – Рано или поздно мы все умрём. Но не сегодня.

Он обнадёживающе похлопал парня по плечу, вышел из каюты и бросил приказ старпому, который спускался по трапу:

– Сворачиваем на северо-восток.

– Но, капитан…

– Старик трясётся, как сухая травинка, от этого шторма. Решил, что мы разобьёмся насмерть.

– Если мы поменяем курс, нас могут ждать вещи пострашнее шторма.

– Веришь в легенды? – усмехнулся Джонотан, выкручивая штурвал и с трудом сохраняя устойчивое положение: теперь волны били в правый борт.

«Дикарка» разворачивалась неохотно, волны безостановочно перехлёстывали через фальшборт, заливая палубу. А ведь против ветра они шли легко.

– Верю, что не все пути безопасны и не вся суша спасительна, – мрачно отозвался старпом, перекрикивая ветер.

Джонотан только сжал зубы. Старпом был прав, вдоль торговых путей и у берегов последнее время стало относительно безопасно, но и там, бывало, хозяйничали пираты.

* * *

Шторм не был опасен, Джонотан чувствовал это своим чутьём так же ясно, как перемены настроения Агаты. Так же, как мог предугадывать её желания, спрятанные за ворохом условностей и оков статуса, он предугадывал, куда стоит направить «Дикарку».

И, что бы ни говорил ди Эмери, по праву рождения Джонотан был ему ровней, а уж обеспечить Агате ту жизнь, которой она достойна, он сможет. Шторм не утихал несколько часов, Джонотан всё так же уверенно вёл корабль, но он знал, что скоро команда начнёт уставать, и что хорошо бы им выйти на более спокойную воду.

– Капита-ан! – раздался сверху крик, и Джонотан мысленно пообещал задать трёпку марсовому, который был слишком высоко, хотя, возможно, это ветер заглушал слова. – Судно по левому борту!

Джонотан вгляделся в сизую мглу, но сложно было разглядеть что-то в ночном мраке: до рассвета ещё было далеко:

– Это не наши?

– Никак нет, те следом идут, не отстают.

– Флаг?

– Вам не понравится!

Джонотан выругался: если пиратский корабль окажется манёвреннее, им будет туго.

– Один?

– Пока не видно, капитан!

Дальше пришлось действовать быстро: Джонотан и сам не помнил, когда в последний раз пробовал провернуть столько манёвров в один момент.

«Дикарка» была быстроходным барком, но проигрывала в парусном вооружении: у неприятеля было на две мачты больше, и, судя по косым парусам и стакселю, те готовы были идти по краю штормового фронта, поджидая «Дикарку» с кораблями эскорта.

Кажется, кто-то прознал про ценный груз на борту? Неудивительно, раз ди Эмери нанял столько вооружённой охраны. Он бы ещё флаг красный повесил на грот-мачту с призывом «Сокровища здесь!».

Джонотан скрипнул зубами, мысленно ругаясь на отца Агаты. Пираты не сунулись бы в шторм, а он провёл бы их без особых потерь. Теперь же придётся искать новые способы уйти от погони.

– Идём к Кривым островам, – наконец приказал он старпому. – У нас есть шанс пройти там, где не смогут они.

Отдав управление рулевому, Джонотан выхватил у того трубу и разглядел наконец врага в лицо. И вот теперь ругательство сорвалось ещё страшнее.

Ну конечно, морские демоны бы его побрали! Джонотан криво усмехнулся. Вильхельм со своей шайкой. Проклятый Вильхельм, кормить рыб ему на дне целую вечность!

Сердце шторма осталось позади, но сейчас опасность стала ещё острее: один из кораблей эскорта уже сцепился с самым быстроходным пиратским: из аркбаллисты разбойники перебили одну из мачт.

Пираты теснили к островам, и оставалось только надеяться на удачу. Ввязываться в открытый бой с Агатой на борту было последним делом, на которое решился бы Джонотан.

Пока вооруженная охрана «Дикарки» следовала позади, был шанс не столкнуться с Вилли с глазу на глаз. Вот этого Джонотан хотел бы меньше всего. Но пират знал эти воды как свои пять пальцев, да и его магический дар был не слабее силы Джонотана.

А если вскроется правда про их давнее дело, будет совсем паршиво.

Корабль Вилли, его «Венценосная Мари», остался позади, но один упрямый барк гнал «Дикарку» упрямо на мель. Джонотан снова встал на руль, проходя самые опасные места, выхватывая намётанным глазом подходящую глубину сквозь обрывистые скалы.

– Поворот оверштаг! – резко крикнул Джонотан команде, оглядываясь.

– Что вы хотите, капитан?! – крикнул старпом, когда команда уже понеслась выполнять приказ.

– Обезвредим эту занозу в заднице, пока они остались одни. Приготовиться к абордажу! Я убью каждого, кто посмеет тронуть хоть пальцем моих людей.

Ради Агаты он и правда готов был убивать, не щадя. И если зачем-то был дан этот дар влиять на других – сейчас самое время!

Пираты с соседнего борта загомонили, готовясь к сражению. Оставалось надеяться, что они плохо знают, с кем связались на самом деле.

Джонотан наступил ногой на один из абордажных крюков, пролетевших мимо борта и упавший на палубу. Рубанул изогнутой саблей трос, по которому пытались забраться на «Дикарку» двое из шайки Вилли, и пираты с воплями ухнули в кипящие под бортом волны.

Ещё двоих он встретил лицом к лицу. Магия давно просила воли, и теперь был повод не ограничивать себя ничем. Пираты, увидевшие его лицо, замерли на мгновение.

Джонотан чувствовал, как колотятся их глупые сердца. Магический дар дотянулся до границ их жизни, опутал на считаные мгновения. Считаные, но достаточные для того, чтобы отточенное кривое лезвие оставило свой кровавый след.

– Колдун на борту! – донеслось рядом, но было поздно: этот вскрик оборвался, как и нить жизни его обладателя.

Джонотан действовал куда резче и жёстче, чем прежде в боях. Никогда прежде он не сражался не только за себя и свою команду, но и за ту, кому было отдано его сердце. Агата не должна пострадать! И он сделает всё, чтобы покончить с вторжением врага.

Переступив через упавшее тело, Джонотан резко обернулся, заметив ещё подступающих врагов. Но азарт схватки уже захлестнул его с головой, а команда, радостно заметившая в первых рядах капитана, с воем бросилась на пиратов.

Коротко помолившись Великим духам, в которых верила его мать, Джонотан повёл людей за собой.

Всё закончилось быстро: его магия, воодушевлённость команды и эффект неожиданности сыграли свою роль. Выжившие пираты отступали, спасая свои жизни. Джонотан, чувствуя, как начинает темнеть перед глазами от чрезмерного использования магии, столкнул за борт последнего торопящегося покинуть «Дикарку» головореза, но тот с отчаянной ловкостью смертника рванулся вбок, и кривая сабля полоснула по плечу Джонотана. Тот перебросил свой клинок в здоровую руку и, уже не церемонясь, добил противника.

Перед глазами плыло от боли и магического перенапряжения, но, кажется, теперь он мог позволить себе эту слабость. Корабль был свободен от пиратов, как и путь, оказавшийся таким опасным.

«Ди Эмери теперь придётся расплачиваться за риск», – успел подумать Джонотан, проваливаясь в черноту.

* * *

Он вынырнул из беспамятства, словно из тёмной, накрывшей с головой волны. Осторожно пошевелился. Тупая боль свела на мгновение плечо, и только: ему повезло, удар прошёл по касательной. И, похоже, слабость была вызвана откатом после магии, а вовсе не пустяковой царапиной. Джонотан вздохнул, чувствуя, что улыбается шальной улыбкой: приятно выходить победителем из схватки.

Он открыл глаза, с удовлетворением отмечая, что видимая часть корабля не пострадала, а команда на своих местах и уже занята делом. Старпом прекрасно знал, как может выглядеть капитан после заварушки с использованием магии, поэтому Джонотана, видимо, некоторое время и не трогали. Однако внутри неприятно царапнуло. Что-то было не так.