Прикосновение к Николь

Официант забрал чашку из-под чая и блюдце, на котором остались крошки пирожного:

– Что-нибудь еще?

– Принесите мороженое.

Она вспомнила дерзких мороженщиков, которые запускали в толпу разноцветные сладкие шарики, и ей захотелось метнуть холодный десерт в Михаила. Куда он мог пропасть?!

К барной стойке подошли трое загорелых парней и хорошо сложенная девушка в ярком зеленом купальнике. Один из мужчин прислонил к стене водные лыжи. Они взяли соки, сандвичи и расположились за соседним столиком. Различив французскую речь, Николь прислушалась. Компания вспоминала вчерашнее катание на водных лыжах и восторгалась Этьеном, который сделал всех итальянцев и немцев. Этьен часто посматривал на Николь, а потом подошел и предложил покататься вместе с ними:

– Если вы не умеете, я стану вашим тренером!

Николь надоело торчать одной, и она поддержала случайный разговор. Этьен рассказывал про местные развлечения, хвалил хорватскую кухню. Николь улыбалась, отшучивалась и вдруг заметила Михаила. Он покупал пиво. Рядом стояла стройная черноволосая девушка.

– Может быть, сок? – Этьен отвлек Николь.

– Сок? Да, грейпфрутовый.

Михаил сделал пару глотков:

– Кать, давай я пивка попью, а ты пока позагораешь.

– А потом придешь?

– Приду.

– Запиши телефон, чтобы не потерялись.

Михаил вбил в электронную память продиктованный номер.

– И мне набери, – Катя достала мобильник, сбросила звонок, сохранила цифры и стала спускаться к морю.

Михаил пил пиво и смотрел на спортивного парня, который покупал грейпфрутовый сок. Он расплатился карточкой и отнес фреш своей девушке.

– А вечером можем выпить хорошего вина, – Этьен подсел к Николь. – Я знаю тут одно интересное место.

Михаил поставил недопитую кружку на барную стойку и решил уйти. Но Николь его тоже заметила и помахала рукой. Неосознанное внутреннее движение подтолкнуло Михаила к столику.

– Привет!

– Здравствуй, Миша!

Михаил кивнул Этьену:

– Это твои друзья, Николь?

– Мы познакомились десять минут назад, – Николь переполняло кокетливое настроение. – Предлагают покататься на водных лыжах. Пойдешь с нами?

– Я не умею.

– Ну и что? Научишься.

Этьен что-то эмоционально говорил, жестикулировал руками.

– Я с удовольствием, – ответила Николь по-французски, – но Михаил не хочет, а мне неудобно бросать соотечественника. Уговорите его, и будем кататься все вместе.

Этьен расплылся в дружелюбной улыбке:

– Водные лыжи – непередаваемое ощущение! Скорость, ветер, брызги! – он постоянно улыбался. – Каждый должен попробовать!

– Что он говорит? – спросил Михаил.

– Ему кажется, ты трусишь.

– Так и сказал?

– Это мой вольный перевод, но что-то близкое. А ты правда боишься?

– Нет. А ему переведи, хамить не стоит.

– Он согласен, – перевела Николь.

Этьен засмеялся, и французы начали подниматься из-за столиков.

– Они рады, что ты согласился, – пояснила Николь.

– Да я…

Но Этьен уже демонстрировал Михаилу свои лыжи.

Спрятанный за мысом небольшой залив полностью принадлежал воднолыжным забавам. Электрический мотор равномерно тянул по кругу металлический трос, который поддерживали стоявшие по колено в воде высокие опоры. Любители экстрима стартовали с причала в южной стороне бухты. Они хватались руками за пристегнутые к тросу веревки и уносились, подпрыгивая на волнах. В северной части акватории покачивался понтон, куда вылезали неудачники. За ними потом приплывала лодка.

Рядом с билетной кассой стояли водные лыжи и доски для виндсерфинга, висели спасательные жилеты. Несколько десятков зрителей со смехом наблюдали за комичными позами новичков, которые отчаянно пытались удержаться на лыжах, и все равно падали в море. Михаил уже сто раз пожалел, что сразу не отказался от дурацкой авантюры. Теперь на фоне Этьена и его друзей он будет выглядеть посмешищем.

– Николь, вы развлекайтесь, а я пока посмотрю.

– Ты же не боишься?!

– Я не боюсь! Просто сегодня нет настроения.

Николь спорить не стала, молча купила два билета и протянула один из них Михаилу:

– Три круга для первого раза хватит. На старте приседай, так легче выходить из воды. А перед поворотами откидывайся на спину и старайся как можно сильнее натягивать веревку. Главное – поймать равновесие, все остальное ерунда.

К ним подошел Этьен, протянул Николь оранжевый жилет и помог надеть. Его приятель, невысокий крепыш на коротких накачанных ногах, радостно похлопал Михаила по плечу и начал что-то объяснять по-французски. Приседал, вытягивал вперед руки, раскачивался. «Что ж ты пристал! – Михаил кисло улыбался. – Я все равно ничего не понимаю!»

Николь застегивала крепления доски на щиколотках. Белый купальник эффектно оттенял ее загорелую кожу. «Сейчас посмеется надо мной и уйдет с Этьеном, – Михаил взял лыжи и сел на скамейку. – Прекрасно развлечемся!»

Первой из их компании стартовала девушка в зеленом купальнике. Потом Николь легко соскочила в воду и уверенно понеслась по морю. Самым виртуозным, как и предполагалось, оказался Этьен. Он делал крутые виражи, отпускал одну руку и даже скользил спиной вперед.

Михаил застегнул лыжи, как неуклюжий пингвин проковылял на старт и взял в руки веревку. Загорелый юноша лет двадцати надавил на плечи. До рывка оставались секунды, Михаил уже сидел на корточках, а настырный юнец все прижимал его к доскам причала.

– Куда ты все давишь-то, мать твою! – крикнул Михаил, и его дернуло в воду с такой силой, что он чуть не выпустил веревку из рук.

– Ах, ё…

Вода хлестнула в лицо, зрение размыло, и Михаил понесся куда-то, почти ничего не соображая. Метров через тридцать, потеряв равновесие, он плюхнулся набок и погрузился в море. Веревка, оставшись без седока, резво ускакала по волнам за металлическим тросом. Лыжи отстегнулись и всплыли. За ними на поверхности показалась голова Михаила.

Сделав несколько глубоких вдохов, Михаил огляделся и поймал свои лыжи. Доплыл до причала, вылез на строганное дерево и заметил Катю, которая вместе со своими подружками сидела за столиком в кафе. Они давились от смеха, обсуждая его кульбиты.

– Миша, ты просто создан для этого спорта! – съехидничала Нина.

– Девчонки, присоединяйтесь!

– Нам и зрелища хватит! – сказала Катя.

Михаил промолчал. Пока он ждал своей очереди, Николь уже замкнула третий круг: отпустила веревку у противоположного берега и плавно погрузилась на мелководье.

Вторая попытка оказалась чуть удачнее. Михаил дотянул до первого поворота, но предательски провисшая веревка вдруг резко натянулась, и он жестко приложился животом об воду. Выбрался на дальний понтон. Минут через десять, когда вокруг собрались еще несколько таких же лузеров, за ними приплыла лодка.

Не обращая внимания на шутки Кати и ее подруг (Николь с французами еще возвращалась с другого берега), Михаил пошел на третий заход. На этот раз, еле удержавшись на непослушных ногах, он все-таки проскочил поворот, но уже на втором опять упал. Ожидая на понтоне лодку, он анализировал каждое свое движение. В теории все было понятно. Теперь надо расслабиться, отдохнуть и попробовать еще. Пройти хотя бы один круг!

Когда Михаил шагнул на доски причала, Николь стояла рядом с Этьеном.

– Поздравляю! – она смотрела очень по-дружески. – Один поворот уже прошел. Недельку потренируешься и будешь круги нарезать.

Михаил прислонил свои лыжи к поручню, достал деньги из кармана брошенных на стуле бермудов и подошел к кассе:

– На три круга, – показал жестом кассиру.

Вернувшись с билетом, он отдал его нагловатому юнцу и стал опять надевать лыжи.

– Слушай, может, хватит на сегодня? – Николь казалась расстроенной. – С первого раза редко у кого получается.

– Брось, Николь, – он застегнул лыжи и поднялся, – мне просто понравилось.

Устояв при старте, Михаил стал набирать скорость. Сейчас он мог уже спокойно оценивать свои действия. Перед поворотом нужно взять как можно правее и натянуть веревку. Его сильно дернуло, он почти потерял равновесие, но справился. Прошел и второй поворот. Между вторым и третьим было метров двести по прямой. Теперь немного отдохнуть и расслабить мышцы.

Самым коварным оказался четвертый поворот, прямо напротив старта. Здесь лыжник набирал максимальную скорость и, казалось, летел прямо на пристань. Но тело инстинктивно выбрало нужную позу и удержалось. Опять пошел прямой участок, а за ним повторялись уже знакомые виражи. Первый круг был пройден.

Бросив веревку после третьего круга, Михаил по инерции проехал еще метров десять и стал погружаться в море. Коснулся лыжами дна и уселся на песок по пояс в воде. Все мышцы дрожали от напряжения, но сознание переполняла гордость. Все-таки смог! И она это видела!

Он посидел еще, потом отстегнул лыжи, выбрался на берег и пошел к пристани.

Катя, вскочив с тонконогого пластмассового кресла, пошла навстречу.

– Ну, ты мужчина! – обняла за шею, поцеловала. – Я в тебя верила!

Михаил чуть отстранился.

– Браво, браво! – Нина театрально похлопала в ладоши.

Николь молча улыбалась.

Михаил вернул лыжи и спасательный жилет. Вытер голову Катиным полотенцем.

– А теперь, может, перекусим вместе? – Николь объединила всех взглядом и перевела предложение на французский.

Этьен радостно поддержал, а крепыш взглянул на Валентину и вкусно причмокнул губами, что было воспринято девушкой как изысканный комплимент.

– Мы не против! – быстро согласилась толстушка.

Общение перешло на английский язык, которым прилично владела вся компания.

– У нас на вечер другие планы, – Михаил протянул брюнетке мокрое полотенце. – Подержи, пожалуйста.

Катя приняла полотенце как символ победы и насмешливо посмотрела на Николь.

– Ладно, – Николь сделал вид, что ничего не заметила, – пойдем на набережную, а там решим.

Она повернулась и пошла по пирсу, остальные потянулись за ней.

– Кать, – Михаил посмотрел на девушку, – ты иди пока с ними. Я сейчас оденусь и вас догоню.

– А какие у нас планы на вечер?

– Мы найдем какой-нибудь ресторанчик и поужинаем.

– Я хочу креветок с белым вином!

– Хорошо, будут тебе креветки.

Михаилу не хотелось наблюдать, как Николь постепенно сдается Этьену. Пусть это происходит без него. Он подождет, пока они дойдут до набережной, смешаются с толпой и навсегда исчезнут из его жизни. У него останется Катя, милая и простая, с которой он проведет остаток отпуска на Адриатическом побережье.

Михаил натянул бермуды, майку и не спеша пошел к берегу. Вдалеке виднелись фигурки знакомых людей, но теперь их размер перестал уменьшаться, как будто они передумали исчезать. Он заметил, что Николь несколько раз оглянулась и стала отставать.

– Слушай, – Николь дождалась, когда Михаил ее догонит, – а ты был в хорватской столице?

– В Загребе? Нет.

– Говорят, красивый город. Давай завтра съездим? Вдвоем, – она не просила и не уговаривала, просто предлагала. – Или теперь будешь на меня дуться?

– Никто не дуется. Давай поедем.

– Тогда завтра в девять у моего отеля. Помнишь там лавочки?

– Найду.

Через десять минут они расстались. Николь, французы и Валя с Ниной решили поесть в ресторанчике, который хвалил Этьен, а Михаил с Катей отправились ужинать креветками.

Но по дороге в ресторан у Николь вдруг разболелась голова и, отказавшись от провожаний Этьена, она ушла к себе в номер.

Утомив Катю и поспав всего четыре часа, Михаил тихо вышел из номера. На улице было еще не жарко, но любители пляжного отдыха уже потянулись к морю. Они несли с собой надувные круги, ласты и желание подкоптить светлую кожу.

Повод уехать он придумал еще накануне вечером. Пока Катя увлеченно разламывала панцири креветок, достал мобильник, вышел из-за стола и несколько минут изображал важный телефонный разговор. «Звонил» деловой партнер, который завтра будет проездом в Загребе. Им нужно обязательно встретиться и переговорить. А что делать? Бизнес! Но он будет очень скучать! Нелепая фраза про несуществующий бизнес проскочила сама собой, в тот момент ничего лучшего в голове не сверкнуло.

Михаил подошел к отелю Николь без двух минут девять. Но ее, конечно, не было. «Не выйдет, пока я не проторчу здесь минут двадцать», – он вглядывался в сонные окна гостиницы.

Николь аккуратно прикрыла штору: «Ничего, пусть еще погуляет», – и появилась через пятнадцать минут. Она была в шортах и майке с каким-то абстрактным рисунком. Маленькие сережки с голубым камнем сочетались с цветом кроссовок.

До автостанции они дошли минут за десять и купили билеты до Загреба. Большой междугородний автобус уже впускал в себя пассажиров. Николь уселась у окна, Михаил бросил на соседнее кресло солнечные очки:

– Схожу за водой.

Николь взяла очки Михаила, повертела в руке и положила на место. Вчера она почувствовала, что Миша, несмотря на свое влечение к ней, не останется рядом в тени Этьена. Воспользовавшись этим случайно подвернувшимся французом, Николь хотела немного подразнить Михаила, заставить поревновать, настойчивее поухаживать, но эффект получался обратный. Интересно, с Катей он уже переспал? И тогда Николь придумала это маленькое путешествие. Ей понравилось, что он не стал ломаться, изображать обиду. Просто согласился. Теперь он, конечно, поиграет в прохладное безразличие к ней, но посмотрим, на сколько его хватит.

Михаил вернулся с двумя бутылками минералки. Через несколько минут автобус тронулся и, маневрируя по улицам, стал выбираться на трассу. Оба молчали и смотрели в окно на пришедшие в движение городские кварталы, пригороды, аккуратные деревеньки, вцепившиеся в пологие склоны фундаментами домов, костелов и хозяйственных построек.

Михаил решил, что сегодня будет меньше болтать, перестанет шутить, и вообще, немного подсушит общение с Николь, чтобы она не зазнавалась. Николь очень хотелось щелкнуть Мишу по носу, сбить с него это напускное равнодушие, но вместо этого она «случайно» коснулась коленкой его ноги и спросила:

– Не жалеешь, что поступил на философский?

– Почему я должен жалеть?

– Ты совсем не похож на философа.

– А ты считаешь, что философ рождается с бородой и везде ходит с книгами под мышкой?

– Необязательно, – она засмеялась, – и все-таки я по-другому представляла себе людей с философским образованием. У меня есть несколько таких знакомых.

– Ну извини, если я не соответствую твоим стандартам.

– А еще это образование не дает никакой конкретной профессии, – Николь раскручивала разговор. – Кем после него работать? Мыслителем?

– Замечательная работа, – ответил Михаил, – сидишь, размышляешь. Еще бы деньги за это платили!

– Чего захотел! Тогда каждый сморщит лоб, поднатужится, – она сдвинула брови и выпятила нижнюю губу, – и будет представляться философом. Платите мне денежки за то, что я наговорю вам глубокомысленных глупостей!

Михаил посмотрел на Николь и, не удержавшись, рассмеялся. Нарочно подсушенное настроение затапливали эмоции.

– Что ты смеешься?! – она легонько пнула его своей коленкой. – Я же права! Вот ты чем на жизнь зарабатываешь?

Михаил взглянул на Николь и опять засмеялся:

– Ну что ты наделала?! Теперь я буду представлять себе Гегеля и Канта исключительно с твоими сдвинутыми бровями и оттопыренной губой!

– А мне кажется, это не самый плохой вариант! Симпатичный такой уродец, – она снова состроила уморительную гримасу, и они оба засмеялись. – И где же у нас работают философы?

– В самых разных местах. Философия – это же познание мира, а он очень разнообразный. У моих однокурсников широкая профессиональная реализация – от дворника до монаха и владельца крупного бизнеса. Тебе что интереснее?

– Не увиливай! Расскажи про себя. Как философ Михаил применил свои познания на практике?

– Философ Михаил тоже многое попробовал. Но сейчас я работаю в музее.

– Да ладно! – удивилась Николь. – Философ-музейщик?! И какие же сокровища ты хранишь?

– Литературные. Я работаю в музее Булгакова. Слышала про такого?

– Представь себе, слышала, – Николь насмешливо взглянула на Михаила, – и читала. Если хочешь, можем даже подискутировать о развитии творческого мировоззрения Михаила Афанасьевича. Но какая связь с твоим образованием?

– Большой писатель всегда мыслитель, а его книги – линзы, через которые сознание пытается рассмотреть что-то, еще никому не известное.

– Но почему ты выбрал именно философию, а не физику или медицину? Разве ученые не пытаются увидеть что-то новое?

– Философия – основа любых наук, без нее глобального развития не будет. Сначала в головах происходит некое абстрактное осознание новых непонятных процессов, и только потом, иногда через поколения, эти знания превращаются в самостоятельные науки, в полезные для человека вещи. Физика, биология, психология когда-то были частью философии. Она как элементарная частица, из которой состоит все остальное. Проникновение в эту бездну – большая дерзость для человеческого ума, и удается это только самым сильным, способным жертвовать своим собственным Я.

Часа через три автобус распахнул свои двери на автовокзале Загреба. Вдалеке виднелись рукотворные иглы костелов, которые никак не могли сшить редкие облака в большую тучу. Сильный верховой ветер легко разрывал белую пушистую влагу, намекая, что церковь – это еще не Бог.

– Давай обойдемся без путеводителей, – они уже шли в сторону исторического центра, и сумочка Николь покачивалась в такт ее шагам. – Все равно эта лишняя информация потом выветрится. Погуляем наугад?

– Погуляем.

Они бродили по извилистым улочкам, выясняли в интернете, чьи личности отлиты в бронзе, заглядывали в подворотни, чтобы подсмотреть, как живет город, которого не знают туристы. Пили кофе в маленькой кондитерской.

Михаил находился в том редком состоянии свободы, когда чувства к бывшей жене уже отболели, в отношениях с друзьями случилась пауза, работа перестала приносить удовольствие, но кое-какие деньги еще шуршали в карманах и светились цифрами на экране банкомата. Эта свобода, не успевшая переродиться в гнетущую, разрушительную пустоту, доставляла особенное удовольствие. А теперь она неожиданно наполнялась новыми радостями и главной из них была женщина, которая шагала рядом с ним.

На одном из перекрестков послышался цокот подков. Через несколько секунд из-за угла показалась коляска с открытым верхом, запряженная парой коричневых лошадей. На козлах правил кучер в фетровом котелке, а в коляске шесть миниатюрных японских туристов, прижавшись друг к другу, разглядывали старую Европу одинаковыми удивленными глазами.

– Вот о чем я мечтал! – Михаил стряхнул остатки философского настроения. – Скакать на карете!

– Прямо скакать?

– Да! Пойдем скорей! Найдем, где они пасутся! – он впервые взял ее за руку и увлек за собой.

– Ну, скакать, так скакать, – согласилась Николь.

– Какая ты послушная! Даже подозрительно.

– Это я прикидываюсь, – ее пальцы грелись в его ладони.

– Я даже не сомневаюсь.

Они свернули в ту сторону, откуда приехала коляска, и скоро вышли на шумную площадь. Старинные башенные часы должны были вот-вот отмерить очередной час, и перед ними собирались разноликие туристы, которые ждали, когда время заиграет мелодиями.

На краю площади перебирал копытами и шевелил хвостами гужевой транспорт. Была там и настоящая карета с каким-то вычурным вензелем на боку, но ее отвергли. В теплый солнечный день хотелось прокатиться без крыши.

Пока Михаил договаривался о цене, Николь потрогала фыркающую морду и отскочила, когда лошадь резко мотнула головой. Михаил открыл дверцу коляски и жестом пригласил Николь:

– Мадам!

Николь склонила голову, сделала три пружинистых шага на цыпочках, приняла предложенную руку и поставила ногу на ступеньку. Коляска качнулась, и свободной рукой Михаил легонько поддержал девушку за шорты: двумя пальцами взялся сзади за центральную штрипку и тихонько потянул вверх.

Николь почувствовала это необычное прикосновение, но не успела придумать, как на него среагировать. А Михаил уже сидел напротив нее и показывал на духовой оркестр, который выстраивался на площади, поблескивая на солнце своими закрученными в кренделя инструментами.

Кучер дернул повод, лошади шевельнулись, и коляска, плавно покачиваясь, покатила по старинным улочкам. Неспешная поступь лошадей так точно соответствовала неторопливому ритму старого города, его звукам и запахам, что, казалось, сейчас за поворотом исчезнут фотоаппараты, телефоны, полиэтиленовые пакеты и потянет дымком костра, на котором сжигают очередную бесноватую ведьму.

Они проехали совсем близко от величественной темно-серой громады собора, со стен которого на прохожих смотрели злобные каменные горгульи.

– А почему на храмах такие ужасные дьявольские рожи? – Николь всматривалась в оскаленную пасть, украшавшую один из водостоков.

– Считается, что они отпугивают всякую нечисть от божьего дома, – вспомнил Михаил.

– Тебе не кажется странным, – спросила Николь, – что от церкви, то есть от Бога, бесов отгоняют сами же бесы? Он пользуется их услугами?

– Отношения Бога и Дьявола вообще не так просты, как может показаться на первый взгляд.

Коляска свернула направо и раздвинула идущую навстречу компанию молодых скандинавов. Заметив Николь, один из парней послал ей воздушный поцелуй, а когда девушка улыбнулась, на ходу вскочил на ступеньку коляски, нарушая все возможные равновесия. Как будто не замечая Михаила, он облокотился о борт и на английском стал приглашать Николь на ужин. Она спокойно улыбалась. Несколько секунд Михаил молча наблюдал за этой сценой, а потом быстро пересел на противоположный диван, оказавшись между Николь и наглым ухажером:

– Меня пригласи! – прошипел он по-английски, глядя в глаза скандинаву.

Парень ухмыльнулся, соскочил на мостовую и пошел догонять своих друзей, издалека наблюдавших, чем закончится выходка их приятеля.

– Какой оригинальный дом, – Михаил остался сидеть рядом с Николь и теперь смотрел на самое обыкновенное здание, выделявшееся среди остальных разве что большим кованым сапогом над вывеской обувного магазина.

– Неужели? – Николь радовалась удачной мести за шутку со своими шортами. – А мне кажется, соседний интереснее.

Они сидели совсем близко, касаясь друг друга бедрами.

– И вообще, мне тесно, могла бы подвинуться, – Михаил не смотрел на Николь.

– А кто сюда втиснулся? Тебе нужно, ты и двигайся!

Фыркая зашоренными мордами, лошади прошагали еще несколько кварталов и встали. Кучер приподнялся на козлах, пытаясь понять, что случилось.

– И здесь пробки? – Михаил выглянул из коляски. – Пойду посмотрю.

– Не боишься меня одну оставлять? – Николь чуть щурилась на солнце.

Он вышел из коляски и обернулся:

– Вот и проверим.

– Проверим что?

Но Михаил уже отошел.

Неожиданный затор вызвало редкое транспортное происшествие. У одной из колясок, в которой ехала молодая пара с двумя детьми, прямо на ходу отвалилось колесо. Скорость была ничтожной, никто не пострадал, но мальчик лет трех сильно испугался и теперь громко плакал, уткнувшись в плечо утешавшей его матери. Старшая сестренка, наоборот, очень гордилась участием в необычном приключении и гладила маленькой ладошкой валявшееся на дороге колесо. Вокруг собирались люди. И пока извозчики решали, что делать с охромевшим экипажем, туристы наслаждались ситуацией, которая лишний раз подчеркивала прелесть старого города.

Когда Михаил вернулся назад, Николь в коляске не было. Он оглянулся по сторонам: кругом только чужие, ненужные люди. Эмоции взяли в заложники мышцы лица и теперь безраздельно правили мимикой.

Николь стояла в глубине арки одного из домов и наблюдала за Мишей. Она не думала, что ее дурашливая выходка произведет такое сильное впечатление.

Михаил молча сидел на ступеньке коляски. Николь подошла к нему и положила руки на плечи.

– Не хочу возвращаться обратно – короткая маечка обнажила узкую полоску живота. – Я нашла интересное место.

Николь, как маленький ребенок, взяла Мишу за указательный палец левой руки:

– Вставай!

Они вернулись назад и остановились перед трехэтажным зданием из светлого камня, сдвинувшим на лоб край крыши. На фасаде висела табличка «Частный художественный музей». Сбоку к стене примыкал чей-то маленький сад, в котором инжир, апельсины и сливы, шелестя на ветру, дружелюбно гладили своей листвой стены соседних построек. На грядках между деревьями зрели помидоры, перцы и баклажаны, а в глубине сада виднелся дом.

– Любишь искусство? – Михаил взглянул на Николь.