Первая империя. Книга 13. Паладин Веры: Долгий путь до Аландона. Том 3

Но колоссальную машину войны уже не остановить! Как не кричал Матвей в рацию одно единственное слово – СТОП!

Его уже по факту никто и не слушал! Потому он остановил свой дивизион и приказал развернуть броневики навстречу катившейся с холмов лаве казаков и открыть огонь поверх голов!

Только так, встряхнув их нервную систему, ему удалось остановить сначала один эскадрон. Затем второй…затем армия, начавшая перемалывать в кровяную кашу американцев, с трудом. но остановилась….Жуткая картина – все многокилометровое поле боя покрыто кучами трупов людей, лошадей…догорающих останков машин и механизмов! Полный АПОФЕОЗ Войны! Янки взводами и ротами, а кое-где и батальонами, панически бросали оружие на землю и поднимая руки вверх, падали на колени, моля о пощаде…

Позднее всех остановились конечно аборигены! Все…с ног до головы в крови столетних врагов, они жаждали крови Отмщения, словно дикие волки, дорвавшиеся до крови безответных жертв! Но Слово Маниту с грехом пополам, но остановило их кровожадность…

– Выходи строиться! Боевой технике собраться на площадках по сбору, согласно регламента! Интендантам собрать вооружение и вызовите комендантский полк! Пусть возьмут янки под охрану…

К Матвею подскакал на своей разноцветной лошади вождь Монитоба и соскочив, склонил голову – Спасибо тебе, сын Маниту! Ты вовремя остановил нас и не дал нашим душам превратиться в злобных гиен и попасть на витки Ада! Мои воины помогают твоим трофейщикам очистить землю от падали и тухлого мяса бледнолицых! На этом наша война окончилась – мы отдали Дань Мести, сын Маниту! Мы исполнили твое слово Мести! И мы уходим к своим вигвамам!

Затем он вскочил на коня и развернулся в сторону Матвея – прижал кулак правой руки к сердцу и сказал – Хао! Пусть твой путь будет светел и радостен, сын богов! Хейя! – и сотня воинов охраны вождя сорвалась и с диким визгом умчалась в клубах плотного серовато-розового тумана из дорожной пыли…

А Матвей вместе с Михалычем сидели на броне своих командных бронемашин и курили сигареты, судорожно пытаясь их удержать в подрагивающих от нервного перенапряжения руках…Вдали они увидели, как строились подразделения бронетехники, эскадроны казаков и бронедивизионы… Немного погодя, раздался удаленный гудок паровозов, с сиплым дыханием пара тащивших бронепоезда с эшелонами, на которые сядет большая часть армии Матвея…

Часть войск – около двадцати тысяч было оставлено для надзора за территориями и лагерем военнопленных… А остальная, большая – грузилась на эшелоны им уходить на восток, к побережью Атлантики…Через пять дней в решающей битве у Патомака, завершилась и вся осталь-ная часть похода в Аляску – США пали, как стальной колосс на глиняных ногах! При подписании акта о безоговорочной Капитуляции в Вашингтоне, столице США, присутствовал сам император и его двор!

– Ну что, Матвей…Воин Бога! Теперь осталось немного – Европа, эти задворки нашей кухни… наваляем нагличанам, мой друг?

– В легкую, сэр! – спародировал Матвей!

И когда Государь отдал распоряжение относительно того, как распорядиться пленными и прочим имуществом покоренной стороны. Половина армейских сил Матвея стала грузиться на корабли, формируя походный ордер…Затем – сам Матвей на эскадренном лидере авианосной группиров-ки с кораблем «Великий князь Михаил Илларионович Кутузовъ» вышел в открытый Атлантический океан, весь экспедиционный корпус слаженно встал в линейную кильватерную струю, дымя в одну сторону…

Через неделю вслед за ними вышел из Лонг-Айленда императорский конвой, нагнал эскадру Матвея и пристыковался к ней. К борту флагманского корабля Матвея – авианосцу «…Кутузовъ» пристал в открытом океане скоростной императорский броненосец – «Архангел Гавриилъ», и Государь в сопровождении двора, во всяком случае тех, кто не лежал пластом в каютах, позел-еневший и не выблевывал свои желудки… перешел на его корабль…

По случаю прибытия высоких особ, Матвей приказал слегка сбавить ритм и скорость похода… Накрыли на палубе что-то похожее на импровизированный ресторан…

– Смотрю, мой крестник развернулся вовсю! – усмехаясь в усищи, Государь – император вошел под сень навеса на добрую половину стадиона!

– Государь – император в помещении! Гаспада офицера, смирннааа! – да, с таким голосом точно только авианосцем и командовать!?

Это командующий 3-й экспедиционной авианосной группой, адмирал флота Его императорского Величества, Семен Михайлович Кузнецов вскинув руку к фуражке адмирала флота в белоснежной лайкровой перчатке и придерживая другой золоченный адмиральской кортик, подошел строевым шагом к императору и отрапортовал – Ваше императорское Величество! Вверенный мне авианосец… «…Кутузовъ», возвращается в порт приписки! Потерь среди военлетов и самолетов – нет! Техническое состояние корабля – в соответствии с техническими регламентами императорс-кого военного флота! Докладывал – ну и бла-бла-бла!

Отступив в сторону и за спину императора, адмирал ел глазами свое начальство! Как и впрочем все воинство, выстроенное на плацу ВЗПП плавающего аэродрома…Экипаж корабля, морпехи, военлеты и три самолета…так, для форсу, не более…

– Здравия желаю, славные русские воины! – рявкнул, остановившись на середине строя, император…

От рева голосов бойцов не стало даже слышно противный визг чаек, колесивших все время перехода через Атлантику!

– От молодцы, бравые ребята! Да и делов батальных наколесили в штатах, дай бог! Молодцы! Вольно!… – и кивнул рукой, давая понять, что все могут разойтись! Когда народ рассосался по каютам, Государь повернулся к Матвею и спокойно сказал – Ну… и чем награждать моего славного воеводу, а? На тебе иконастас, как в храме Христа Спасителя!? Землями? Да ты вроде не стреми-шься к оседлом образу жизни? Что ты хочешь? Матвей, Воин и защитник Веры православной? Говори на чистоту, ибо знаю, что только ты на это и способен среди этих…– и он весьма пренебре-жительно обвел глазами толпу придворных…

– Знаешь, Государь…есть у меня задумка одна, но до возвращения на Родину пока – ни-ни! Не обессудь, Государь! Не моя тайна и требует озвучивания при большом скоплении народа, особенно некоторых из них… – Матвей посуровел лицом и сказал ему – Речь пойдет о честном имени Рода моего! О том, что его не заслуженно оклеветали и чуть не уничтожили в пору государыни Елизаветы Петровны!

– Это ты о экспедиции Беринга гутаришь? – доложили видать ему из Управления внешней разведки, да и жандармы явно подсуетились…

Но не знал Матвей, что год назад государь преподнес им с Марфой просто бесценный подарок, который пожалуй больше всего весит в этом мире – ИХ родословную грамоту, от первых русских князей до 20-го века! Но и сам царь не знал, что такого хотел сказать Матвей и потому сильно раззадорился по причине тайны!

– Не хочешь говорить, так тому и быть! А я тогда ассамблею специально сварганю к твоему приезду из Англии…Согласен? Отлично, тогда по рукам – ты мне Англию, а я тебе Ассамблею? Идет…Хорошо?! Тогда давай-ка, сбрызнем по чуть – чуть победу над супостатом великим! И заодно за Аляску спасибо сказать бы надоть! Вперед, Матвей, славный Воин – Хранитель и Защитник веры православной!

И обнявшись, словно пара закадычных друзей, Государь и Матвей прошли в ресторацию и сели за стол…Жиденько осталось от царедворцев. Жиденько! Не крепки желудками те, кто всю свою жизнь спал на атласных перинах и ел профитроли на утренний завтрак! А вот Матвей и царь – по-простецки, в компании с главным жандармом России, уминали диковинные закуски и запивали лучшим в мире Шустовским коньяком! Тосты шли один за другим…время пролетело незаметно!

И когда проснувшись поутру, их головушки слегка потрескивали от похмела, им доложили – Ваше императорское Величество, господин воевода, пора правительственному кортежу уходить на север, в сторону Северного моря!…

Наскоро попрощались, взяли друг с друга обещания по Ассамблеи и перейдя на свой корабль-штандарт, Государь помахал на прощанье рукой, скрылся в каземате переходов броненосца…

– Полундра! Свистать всех наверх! По местам стоять, поворот оверштаг! – но Матвей, словно задом чуял, отправил вслед конвою Государя еще пяток подлодок с приказом довести до набережной в Кронштадте и потом – на всех парусах переть в Па-де-кале! А сам скомандовал отворот в сторону Фарерских островов, там назначена встреча Экспедиционной эскадры в полном составе и после чего – атака на Британские острова! Учитывая, что пролив Па-де-Кале достаточно узок (около 50 км…).,на его берега (с французской стороны) поздним майским утром доставили дальнобойные морские мортиры, подобные тем, что установили в проливе Дежнева…

Из Германии подтянули резервы по стальным магистралям Дании и Нидерландов…Две части русского флота встали в позиции севернее и южнее островов…Мир замер в предчувствии новой горячей фазы Третьей Мировой войны…Но чтобы не проливать лишнюю кровь русских и британс-ких солдат, император Михаил II приказал отправить парламентеров, но те были встречены очень холодно и им отказали в приеме у королевы Елизаветы…А зря!

Так как там, как только парламентеры вернулись, по английским берегам тут же был нанесен массированный артиллерийский удар теми самыми морскими мортирами, затем с территории Датских проливов в сторону Англии, через территории Бельгии и Нидерландов, косяками пошли тяжелые дальние бомбардировщики МБ-11 (трехмоторные, по 4 тонны бомб) и МБ-12 (пятимоторные, по 8 тонн бомб), в сопровождении истребителей МБ-5 и штурмовиков МБ-7Б2 (двухмоторные, дальние)…Самолеты волнами уходили через пролив, через который в сторону другого берега кидали свои «чемоданы» крупнокалиберные мортиры!

Следом, с северной стороны Британских островов (со стороны Фарер), к берегам туманного Альбиона устремился десантный флот Матвея! Его подпирали стволы главного калибра тяжелой линкорной эскадры (17 линкоров класса «Бисмарк»)…Следом за ними шли грузопассажирские суда, несущие функцию БДК сейчас и здесь, а также – основную массу десантных войск! Спустя некоторое время, когда основная масса войск вторжения пересекла незримую черту, с берегов Великобритании ударили уцелевшие орудия батарей береговой обороны!

Смертельная дуэль продолжалась ровно столько, сколько понадобилось русскому десанту, чтобы достичь береговой полосы…А там уже линкорные орудия ГК в основной массе подавили берего-вые батареи! И транспортеры из БДК и плавающие танки стали вгрызаться в берег…Те, немного-численные орудийные и пулеметные ДОТы и ДЗОТы, что уцелели в канонаде, интенсивно огрыза-лись огнем, заставляя цепи десанта залегать, очень часто принося только потери…

Уже не одна сотня русских десантников стонала от полученных осколочных или пулевых ранений …До тех пор, пока на прямую наводку не выползли на песок пляжа в Астон-Бридж, машины броне-дивизиона Матвея Бутурлина…По броне машин тут же горохом застучали пули из ближайшего дота!

– Дивизион. слушай мою команду! Трубка восемь, прицел девятнадцать! Цель – амбразуры ДОТов и ДЗОТов! Беглым – эти секунды как будто растянулись на минуты…– Залп!

И весь бронедивизион (30 машин) почти слитно открыл огонь по бронеколпакам ДОТов и ДЗОТов! Целили не в сами колпаки, а в узкие достаточно щели амбразур…Так как стреляли пушки Гочкиса очередями по три-пять снарядов, то один из серии, да залетит внутрь…А там? Фугасно-осколочные снаряды делали свое черное дело и тогда бронеколпак укрепления вспучивался, будто он был не из прочнейшего железобетона, а из пластика! То детонировали боеукладки пушек или боезапас пулеметных лент! Вскоре, таким образом, ожесточенная оборона на данном участке высадки была вскрыта, как консервным ножом!

После этого, броневики цепляли свои прицепы и забившись десантом под самое не могу, устремлялись внутрь вражеской обороны, продолжая её раскалывать на достаточно большом участке – около пяти морских миль! И вся масса штурмовых подразделений. высадившаяся на участке десанта номер 5, стала не долго думая, вливаться, как полноводный поток внутрь этой бреши, одновременно раскалывая и расширяя её в ширь! Сейчас уже – около семи миль!

Корабли эскадры линкоров открыли ураганный огонь по остальным участкам, подавляя все, что можно подавить! И потому войска британцев оказались замороженными на одном положении и резервов к месту прорыва потому не было подтянуто достаточно, чтобы заткнуть это бутылочное горло! Тем временем, машины механизированного казачьего дивизиона вырвались на оператив-ный простор – в десяти милях от побережья!

Тут цветут вишневые сады и ничего не напоминает о войне, кроме неистового громоподобного грохота, доносящегося с побережья…Гористо-холмистый характер местности конечно сыграл с англичанами злую шутку – нет сплошных рядов колючей проволоки и бронеколпаки обороны не натыканы так часто, как на берегу…

Броневики с ходу проскочили пару поместий и остановились возле одного, очень примечательно-го, у него – целых пять эстакад, которые полого начинаются от самой земли! Отличная позиция для пушек! И тот час же улетела команда Матвея – Пушки – наземь! Позиция 1 – эстакада возле мезонина, команда – три ствола! Позиция 2 – влево – сто и вправо – сто! Десант – половина спешиться, окопаться и обеспечить пушки защитой! Минометы – тоже половина, окопаться! Вперед, живо!

И люди оживились! Забегали, словно ошпаренные муравьи! Вскоре, из окон поместья десантники стали вытаскивать мешки с песком и укладывать вокруг позиций пушек и пулеметных гнезд! Только установили пушки и крупняк на позиции, наблюдатель шустро взобрался, как бибизьян, на вышку маленькой колокольни кирхи и приложив бинокль, стал диктовать в телефонную трубку разбор целей для пушкарей!

И броневики, пыхнув черным выхлопным дымом, дали по газам и скрылись в садах поместья, заходя в тыл небольшой группе войск англичан, которые стали перегруппировываться километрах пяти от поместья…И вскоре в прицелах пушек и пулеметов бронемашин показались головы первых солдат её Величества!

– Залп! – дал команду Матвей и через мгновение над корпусами машин с визгом и душераздираю-щим воем прошелестели первые пять снарядов, очень кучно легших прямо посреди строя вражеских солдат!

Их разметало, словно тряпичных кукол, раскидывая изломанные фигурки людей, которые повиса-ли то на выбитых рамах стоявших неподалеку домов, то на заборах, причем очень часто – отдель-ными окровавленными фрагментами тел…

– В душу бога мать…– орал Михалыч в рацию, активно нажимая на гашетки управления своим пулеметным броневиком…

– Пятый! – прокричал Матвей в рацию (позывной его 105 – мм пушки) – Цель – батарея ПТО, слева 300 м., за высоким пятиэтажным домом! Зеленая крыша! Видишь, отлично! Очередь – пять снарядов! Остальным – вокруг, радиусом пятьсот метров – беглым, ПЛИ!

И тут же разверзя Ад на земле, в радиусе метров 500! Вперемежку летели куски бетона, огромные комья земли и детали орудий, фигуры прислуги и затем…БУХХХ! – вздыбился гигантский фонтан земли, оставив после себя воронку глубиной метров шесть-семь…Радиус – около ста метров! Это сдетонировали снаряды боеукладок, в которые угодил случайный «чемодан»! И потом – сдетони-ровал склад боекомплектов в ста метрах сзади…

– Дивизион, вперед! – и бронемашины, натужно ревя моторами стали выезжать из зарослей сада, перед смотровыми щелями которых расстилался до самого горизонта ровная, как стол, долина! Изобилующая виноградниками, зарослями фундука и орешника…Пока по черным, жирным полям, по которым степенным шагом ходят грачи и многочисленные птицы, абсолютно наплевав на идущую вокруг войну…Ищут червячков, шли громадными стаями…

И тут, диссонансом с природной идиллией – грубая ватага рычащих машин, поводящих туда-сюда стволами пулеметов и закоптившихся от выстрелов, стволами пушек…Следом – за ними в покачивающихся кузовах прицепов – десант, ощетинившийся стволами автоматических винтовок, сделанных на базе маузеровских карабинов и ручных пулеметов…Кое-где из кузовов торчали стволы ротных минометов, которые открывали огонь, как только машины останавливались буквально на пару-тройку минут!

И вот таким макаром, от остановки до остановки, идет пальба по навесным траекториям по целям, спонтанно возникающих в объективах биноклей наблюдателей…Только Матвей отвлекся на созерцание стай птиц, поднятых звуками двигателей машин, как резкий голос корректиров-щика вернул его на грешную землю…

– Первый! Вижу право 30 и возвышение 15, группу бронемашин противника, накапливающихся в балке, метрах в пятидесяти от кирхи! Цель групповая, около тридцати машин!…

– Стволы! (кодированное обращение к пушкарям) Новые цели разобрать! Огонь по готовности, беглым…ЗАЛП!

И снова, небеса рухнули на землю! Беглый залп из двадцати орудий калибра 76-мм…это что-то! Стрельба идет хитрым манером – сначала стреляют первые 10 номеров, затем вторые, через интервал в десять секунд, затем также – по новой! И потому снаряды падают практически равномерно и постоянно…

Затем, Матвей втопил тапок, полный газ и…его КШМ бронемашина, рыкнув черным жирным дымом, вывалилась из-за засадного палисадника, прямо на дорожку перед невысоким домиком… на прямую наводку! Оскалившись, Матвей вдавил гашетку управления огнем и его 37-мм пушка резко пролаяла полную очередь из пяти снарядов, которые легли практически в одну точку, пробивая насквозь импровизированный бруствер из бревен и досок, засыпанных землей!

За грохотом разрывов не было слышно, как закричал истошно, на тонкой ноте человек…Как вспух, словно лопнул гнойный нарыв, блиндаж полный людей из орудийной прислуги…Как забились в постромках раненые или убитые, в предсмертных муках, тягловые лошади…Слух Матвея был просто забит до отказа! Его отделяла от внешнего мира гулкая ватная тишина…

В голове звенело от очереди пушки, он мотал головой, пытаясь выбить ватную пробку, сквозь которую он успел только разобрать -…ушка! Газу!…– и дальше – ослепительная вспышка! И снова тьма, сопровождаемая глухотой…

На глазах всего бронедивизиона в КШМ Матвея влетел предательский снаряд от 76-мм пушки ПТО, лучше всех упрятанной в маскировочном поле лабиринта домов…Башня броневика лопнула от прямого попадания снаряда, там же сдетонировал её собственный снаряд в канале ствола орудия…Матвея и его стрелка-радиста ранило и оглушило, выбросив обоих через боковые двери!

Матвей получил общую контузию средней тяжести, а вот стрелку-радисту не повезло – ему по локоть оторвало руку, которой он держался за пулемет, когда вторая была прижата к подбородку! (из-за небольшого, но все-таки, смещения оси орудийной башни вправо по ходу машины)… Немного времени прошло, прежде чем казаки сообразили. что Первый молчит, а на месте машины Матвея – куски вывернутой на изнанку брони, перекошенный корпус броневика и два земляных холмика! (то были они, Матвей и стрелок…)…

– Матвейша! – раненым медведем взревел Михалыч, выдираясь из ремней подвески внутри броневика, бросаясь на помощь командиру!

Остальные тем временем, окружили место попадания снаряда в машину Матвея и открыли ураганный огонь по месту обнаружения замаскированной батареи ПТО…

– Второй, медиков к Первому! Живей, мать вашу…– да и медсанчасть подгонять не зачем, они на полной скорости итак прыгали через препятствия, погоняя свой транспортный модуль, сделанный на базе пушечного броневика!

– В сторону! – проревели медики, спрыгивая с брони своего боевого катафалка и подбегая к раненым…

Парню тут же перевязали обрубок руки, из которого фонтанчиками брызгала почти черная кровь, вкололи анестетик, обезболивающее и на носилки, внутрь бронника! А Матвей лежал и тупо бессмысленно мычал – его голова просто лопалась от адской боли внутри черепа! И еще – в голове просто по адски звенело на одной, противной ноте…Да и взгляд был неживым каким-то?

Фельдшер, подскочивший к нему, бегло повертел его голову, вызвав остервенелое мычание, пощупал пульс и принялся резво перебинтовывать голову, наложив сначала тампоны на уши…Спустя две минуты, Матвей тоже был уложен на носилки и удернут внутрь медицинского броневика!

– Петренко! Геть сюды! – рявкнул Михалыч второму замкомандира дивизиона, схватил того за рукав и прорычал – цели по корректировщику, обеспечить подавление целей противника, наступление не прекращать! Задание понял? Выполняй, касатик! Я убываю с командиром! Погнали…– и нырнув за место стрелка, он прилип к гашеткам пулемета…

Броневик фыркнул двигателем, плюнул жирно – саженным клубом дыма и сорвался с места, вынося из-под огня командира десантной операции моторизованной Особой бригады резерва Главнокомандования! Через полчаса, с визгом тормозных механизмов, они остановились у палатки полевого Экспедиционного госпиталя, прикомандированной медсанчасти…Командуя выгрузкой/погрузкой бессознательных тел, Михалыч во все глаза смотрел за окружающей средой и конкретно – за телом Матвея…Он выполнял батин наказ – всегда и всюду быть с Матвеем! И потому его палец дрожал на спусковом крючке пулемета. когда выносили Матвея и клали на стационарные носилки и уводили вглубь госпиталя…

– Кто вы, да почем…– не успел закончить свою речь старший доктор госпиталя, майор Кипятенко Андрей Сергеевич…

Михалыч в ответ только молча ему сунул корочки Особого отдела при контрразведке фронта… Доктор только согласно кивнул, подтверждая полномочия Михалыча и отвернулся…будто тот перестал для него существовать!

– Держись, Брат! – шептал виновато пересохшими губами Михалыч, во второй раз уже проворонивший смерть, которая вплотную подобралась к его опекаемому побратиму!

Но вместо Матвея на него смотрели безмолвно те самые белые буркала…Из уголка рта тянулась тоненькая струйка кровавой слюны, из-под бинтов – тихо текла струйка крови, пачкая такую белую, повязочную ткань…И Михалыч беззвучно плакал, держа Матвея за руку!

– Матвеюшка, сердце мое! Беда, опять смертушка рядом прошла! Сокол ты мой ясный! – дерну-лась в момент ранения Марфа, качая на ногах доченьку, голубоглазую Ксению…А та, словно поняв, что с отцом – беда!? Вскинула на мамку скуксившиеся глазки и тоненько захныкала – Мама? С папой – беда? Ему сильно больно?…

И мать просто органично почуяла, что её дочери и ей самой стало невыносимо больно! Мужа ранило… опять!? И уронив голову на руки, она горько расплакалась, а детки, услышав, что мама рыдает…подскочили и обняв ручёнками за белы ноги и за колени, запричитали – Маама! Не плачь мама!…

Тот эмоциональный выплеск энергии горя обратной связью достиг обратно Матвея и стебанул его нервную систему ожогом реальной боли – Марфа! Ладушка моя!…

И напугав Михалыча до икоты, Матвей суматошно сел на кровати, очумело поводя бессмысленны-ми глазами – Где я? Что я? Зачем я? Михалыч? Ты какого хрена здесь делаешь? Вперед, твою мать! Расстреляю за трусость! – и попытался скрюченными руками схватить побратима за грудки!

– Спокойно, Брат! Я рядом по прямому приказу Государя-императора! С недавних времен, Я – твой Тайный ангел-хранитель! Ты слишком стал дорог не только казакам, безмерно любящим тебя суровым мужам! Но и России – матери и похоже, всему Миру, друг мой!? Уж слишком многого вокруг тебя деется! – и положив успокоенную руку Матвея, через силу уложил того, поправил одеяло и прошептал на ухо – А Марфа Пантелеевна даром, что станичная травница! Учухала твое состояние через половину земного шара!? Сильна твоя ведунья любимая, нечего сказать – сильна без меры! Отправь ей сообщение, мол здоров, скоро поправлюсь и отбуду домой!…– пофантазировать ему не дал сам Матвей – Размечтался, Старый хрен! Хочешь без меня Лондон приступом взять? Фигу! – и он стеная, с трудом вытащил из-под одеяла кулак и сложив фигу, вытянул её к физии Михалыча…

– Не, ну вы посмотрите на этого раздолбая! Не успел к смерти на свиданку сбегать, а туда же, побратиму фигу кажет! – и Михалыч облегченно расхохотался, стукая ладонями по коленке!

– Матвей Пантелеевич, вам телеграммы из Питера и дома… – проворчал адъютант и сунул в руки Михалыча два листка бумаги…

– Ого, от Государя! – и трепеща, он вскрыл листок, сложенный конвертом с оттиском гербовой печати императора!

– Ну что там? – забывшись, протянул Михалыч…– Матвей хмыкнул и кинул на него уничижающий взгляд…– Ишь, черт любопытный! Ничего особого, интересуется тяжестью ранения? И сетует, что сорвался я с обещания подать ему Англию на блюдечке…Ха, хитрец!…

– А во второй? – опять не утерпел Михалыч… – Не борзей, друг мой сердешный! Это личное, так что закрой дверь с той стороны, ну давай…Михалыч! Оставь меня ради всего святого!…

Его неудержимо тянуло к тем скупым строчкам из родного дома, что всколыхнули все в нем! И горючие слезы неудержимо стали просачиваться на его лицо…И он понял, что его тяготило все эти последние полгода – дом! Жена с любимыми детками…Родители…Его станица! Все, в чем он оставил хоть крохотную частичку своей многострадальной души…Англия…Проклятая богом страна! Только она стояла между ним и его домом…

– Ну все, Ллойд Джордж! Теперь тебе хана! Урядник! Форму мне! Я возвращаюсь в войска! – и он отчетливо понял, что теперь его ничему не остановить!