Варим зелья! Быстро, недорого, качественно!

– Что ж… реклама есть реклама, – вздохнула Маргарита, покорно сворачивая к «Зверинцу».

Правда, на этот раз выбирала она уже без помощи продавца: слишком отвратно выглядела толстая жаба под вывеской «Лучший товар недели: жабец колдовской».

Девушке приглянулся крупный ворон.

– Хм, выглядит хорошо, никого не трогает, – решила она, – и вообще, ворон – птица умная. Научу сидеть у меня на плече, будет вполне солидный антураж, все лучше, чем какой-то жабец.

Она не торгуясь заплатила за птицу и за большую клетку, а потом отправилась домой. На аллее магов сегодня больше не найти ничего интересного, тогда как в лавке ждала куча дел.

«А может, и клиенты тоже ждут», – обрадованно подумала Маргарита, заметив невысокую старушку, рассматривавшую записку в витрине.

Девушка ускорила шаг.

– Добрый день, – поздоровалась она, отчаянно надеясь, что пакеты в руках смотрятся как закупка ингредиентов, а не содержимое ближайшей помойки. – Вы ко мне?

– А ты отсюдова? – бдительно уточнила старушка.

– Отсюдова, отсюдова, – кивнула Маргарита. – Прошу вас, проходите.

Она распахнула дверь, пропуская клиентку вперед.

– А бабушка-то где? – поинтересовалась та, входя и с любопытством озираясь. – Приболела, небось? Это бывает… Я вот тоже болезная, слышу плоховато… Хм-м… Как-то у вас тут неволшебно, деточка…

– Так вам средство для слуха? – уточнила Маргарита, сгружая покупки прямо у двери и отправляясь к полкам с готовыми зельями. Замечание о «неволшебности» она предпочла пропустить мимо ушей. – Зелья есть двух видов. У вас давно проблемы с ушами?

– С ногами? С ногами все хорошо. А вот слышу плохо, – отозвалась старушка. – Булочница три раза говорила, что лавочку тут новую открыли – насилу разобрала. Как хорошо теперь будет, не придется на другой конец улицы к аптекарю ползти, да еще переплачивать ему, толстопузу жадному. Но ты, деточка, бабушке скажи, чтобы порядок навела…

– Какой бабушке и какой порядок? – Маргарита окинула быстрым взглядом стерильно чистые полы и аккуратные полки.

– Как это «какой бабушке»? – насторожилась клиентка. – Бабушка твоя где?

– Нет у меня никакой бабушки, я сама по себе. Вот посмотрите, – она сняла с полки пузырек. – Зелье острого слуха. Это новый вариант, улучшенный, он…

– Так, погодь, трещотка! – перебила старушка, даже не глядя на зелье. – Бабушки нет, а зелья кто варит?!

– Я варю. – Маргарита уже заподозрила какой-то подвох, и улыбка получилась слегка натянутая. – И прекрасно это делаю. Попробуете, сразу увидите…

– Я и так неплохо вижу! – старушка возмущенно взмахнула руками. – Буду я варево от какой-то молоденькой неумехи глотать.

– Это зелье пить не надо. Его в уши закапывают.

– Закапывают?! Меня пока закапывать рано! Ишь какая! То-то я смотрю, и лавка больше на булочную смахивает, и торгует пигалица бестолковая. Тьфу ты!

Старушка, возмущенно потрясая клюкой, развернулась к двери.

– Подождите! – бросилась следом Маргарита. – Я просто еще не все вещи расставила. А так у меня самое волшебное заведение во всем квартале!

– Вот когда будет самое волшебное, тогда и поговорим, – отрезала бабка и вышла из лавки.

– М-да, – протянула девушка, посмотрев на ворона. – Слышал? Лавка у меня не волшебная, и сама я пигалица бестолковая. Слышал бы это ректор…

Ворон сочувственно каркнул и захлопал крыльями. Клетка была явно маловата, и Маргарита поспешно распахнула дверцу:

– Полетай. Только не разбей ничего. А я буду «волшебство» расставлять, пока столичные замашки нас без клиентов и без денег не оставили. Их и так почти нет – и тех и других.

Реклама и правда оказалась штукой довольно затратной и пробила в скромном бюджете начинающей лавочницы чувствительную брешь. Поэтому к «оволшебливанию» лавки девушка подошла со всем старанием. Наследственный котел устроила прямо в витрине, сопроводив специальной табличкой, привычные зелья, выложенные на самой заметной полке, скрепя сердце заменила на бутафорские ведьминские флакончики. А по углам развесила клочки паутины.

Про себя тоже не забыла: мхового паука прицепила на виске, а на шею надела несколько «амулетов». У одного из них оказалась слишком короткая цепочка, и девушка, недолго думая, перевесила его на ворона. Тоже, так сказать, для антуража.

Птица к подобному издевательству отнеслась совершенно спокойно.

– Выглядишь как ворон настоящего мага, – на всякий случай заверила питомца Маргарита и занялась макияжем.

Не рискнув импровизировать, ограничилась только густой черной подводкой для глаз, а блеклую пудру и серые тени пока отложила. Не ходить же дома в боевом раскрасе! И так в зеркало страшно глянуть.

– Какой кошмар, – вздохнула она, осмотрев лавку. – Зря уборку наводила. На одной паутине можно было бы монет двадцать сэкономить. Ужас… Просто волшебный ужас!

Не в силах любоваться результатом собственных стараний, Маргарита поспешно удрала в мастерскую. Порядок и чистота, царившие тут, действовали на нее положительно.

Припомнив прошедший день, она решила на всякий случай сварить зелье от немоты. И ассортимент пополнить, и для собственного душевного равновесия делом заняться.

И все было бы хорошо, если бы ворон не заскучал в одиночестве. Он так раскаркался, что Маргарита, улучив минутку, распахнула дверь в мастерскую:

– Ну, залетай, компанейский ты мой. Только не перебей здесь ниче…

Возмущенная птица влетела в дверь с такой скоростью, что девушку обдало порывом ветра.

Врезавшись в противоположную стену и своротив с полки десяток мешочков с травами, ворон рухнул прямо в котел с остывающим зельем.

– О нет! – перепугалась Маргарита, бросаясь на помощь. – Правильно дед говорил, мне даже белую мышь нельзя доверить!

Схватив ворона за торчащую лапу, она выдернула его из котелка и, не придумав ничего лучшего, с силой встряхнула, пытаясь избавить от липкого зелья.

– О да, детка! Горячая ванна – самое то для моих старых перьев, но головой об стол – уже лишнее, – заявил вдруг ворон, долбанув мощным клювом по ее пальцам.

– Ай! Больно же! – взвизгнула Маргарита, разжав кулак, и только потом осознала, с кем, собственно, разговаривает.

Глава 3

– Проклятье! – в сердцах выругался молодой маг-зельевар, глядя на сизый дымок, поднимающийся от котла. – Ну что теперь-то не так?!

Он повернулся к большой толстой книге и в очередной, наверное, сотый за сегодня раз пробежался глазами по рецептуре. Все было сделано верно. Но если верить книге, после десяти помешиваний пар должен перекраситься в голубой и подниматься красивой спиралью, а не висеть зловонными пластами в пространстве, раздражая горло и глаза.

Маг снова ругнулся и выплеснул испорченное варево в каменный желоб, щедро полив сверху нейтрализатором. Пятая попытка сварить заковыристое зелье закончилась полным провалом.

– Может, зря я на лицензию замахнулся? – пробормотал он. – Видимо, мой потолок – это стандартный набор аптекаря.

С самим собой мужчина всегда предпочитал оставаться честным. Но ответа на этот вопрос никогда не находилось.

С одной стороны, его умений в Дервиле обычно хватало. Зелья от заурядных болячек и мелких проклятий получались даже лучше, чем у отца. Хотя тот отработал на должности городского зельевара без малого полвека и считался лицензированным магом, пусть и не имел академического образования.

С другой – неудачи тоже случались. Особенно если требовалось что-то нестандартное. Книги как будто чувствовали, что в них смотрит самоучка, и отказывались помогать.

Вот и сейчас… Мужчина внутренним чутьем осознавал, что пропускает какой-то этап, мелочь, которая составителю сборника рецептов казалась настолько общеизвестной, что не требовала специального уточнения, но без этой мелочи зелье раз за разом превращалось в бесполезное варево.

Теодор Клиф, что называется, вырос у котла, и никто в городе не сомневался, что рано или поздно он займет отцовское место. Вот только в академию не попал… Доходов маленькой семьи на такую роскошь, как высшее магическое образование, попросту не хватало, а ввязываться в кабалу двадцатилетней отработки «куда боги пошлют» ради императорской дотации отец единственному сыну не позволил.

Да он и сам не стремился к этому. Несколько раз побывав в столице, пришел к выводу, что жители большого города сплошь заносчивые грубые снобы, и учиться у них семь лет врагу не пожелаешь.

– Теодор! Тео! – донеслось в распахнутое окно с улицы.

Молодой маг захлопнул книгу и убрал ее на полку. Завтра… Завтра он попробует снова. Если понадобится, и послезавтра, и послепослезавтра. И в конце концов упрямое зелье сдастся, как уже не раз бывало. Недаром его считали талантливым и работоспособным.

Даже надутый глава местного ковена, хоть и поглядывал свысока, а во временной лицензии не отказал.

– Тео!

Теодор выглянул в окно. С пыльной мостовой ему махал рукой сын аптекаря.

– А в дверь постучать не судьба?

– Не-а, – парнишка пожал плечами. – Там ворон твой клюется. Да у меня дело-то на минуту!

– Что за дело? – спросил Тео, решив не говорить, что питомец вот уже пару дней на свободном выгуле живет, крылья расправляет. Налетается – вернется.

– Батя велел передать, что зелье от горловых болей заканчивается. Жарковато, народ ледяную воду да молоко прямо из погребов хлещет, а потом… Ну ты понял.

– Что уж не понять. Сколько флаконов?

– Осталось пять, но батя говорит, что к завтрему и их разберут.

– Скажи, что к утру принесу, – быстро подсчитал Теодор, окинув коротким взглядом стоящие на полках ингредиенты. – У меня кое-что закончилось. Докуплю и сварю.

– Ага, значит, к утру, – закивал мальчишка и припустил по улице.

– Не раньше! – крикнул ему в спину Тео. – От стрекозиных крыльев одна труха осталась.

Он сердито покосился на каменный желоб, в котором уже и следов испорченного зелья не осталось, и помахал рукой в воздухе в бесплодной попытке выгнать вонючий дым на улицу.

Дым выгоняться отказался, и маг отступил.

– Ладно. Схожу за крыльями, пока проветривается.

* * *

Теодор не спешил.

Он здоровался со встречными горожанами, кому-то просто кивал, а с кем-то перекидывался парой слов о здоровье и родне. Он знал практически всех. А кого не знал, те знали его. Так что короткая, в общем-то, прогулка затянулась почти на час.

Единственный на всю округу магазинчик, торговавший нужным товаром, на недостаток клиентов никогда не жаловался. Владелец лавки четко придерживался принципа, обозначенного на вывеске еще его дедом: «Травы, приправы и прочие отравы», и мог угодить взыскательному вкусу как любой домохозяйки, так и зельевара.

Но сейчас, ближе к вечеру, лавка пустовала. Домохозяйки уже закупились всем необходимым, а зельевар на весь город был только один, и он как раз открывал дверь.

– А, Тео! – радостно улыбнулся хозяин. – А настойку лаванды еще не привезли. Но я помню о ней, послезавтра точно будет.

– Мне не к спеху, – отозвался Теодор, вспомнив, куда подевалась последняя бутыль этой самой настойки, и поморщился. – Как супруга поживает?

– Благодаря тебе – отлично.

– Да я-то что…

– А то не знаю, что все зелья для аптекаря ты варишь, – хмыкнул мужчина.

– Ну не все, – справедливости ради поправил молодой маг.

– За редким исключением. И эти самые исключения вообще никто не варит. У столичных купцов берут.

– Раз есть у кого взять, значит, кто-то да варит. Однажды и я смогу, – сказал Теодор, стараясь не думать о сегодняшней неудачной попытке.

– Даже не сомневаюсь. Главное, предупреди заранее, когда тебе что-нибудь заковыристое понадобится.

– Договорились. Хотя и не представляю, что может понадобиться такого, чего не нашлось бы в твоих закромах.

– Все однажды бывает впервые, – состроил постную мину торговец и тут же рассмеялся. – Но я предпочел бы, чтобы это случилось как можно позже.

– Тогда не буду портить тебе славу самого запасливого торговца Дервиля и куплю что-нибудь простое и понятное. Например, стрекозиные крылья. Они нужны прямо сейчас. И у тебя точно есть, я помню.

– Вот и плакала моя добрая слава, – с видимым сожалением покачал головой хозяин лавки. – Кончились крылья! Будут только послезавтра вместе с твоей лавандовой настойкой.

– Как кончились? – искренне опешил зельевар.

Конечно, иногда случалось, что в «Травах» не оказывалось какого-нибудь порошка или травки. Но обычно этой неприятности были подвержены ингредиенты, употребляемые в кулинарии в качестве приправ. Однако мужчина и в страшном сне представить не мог, что кому-то вздумается приправить мясо или суп стрекозиными крыльями.

– Ну вот так, – развел руками торговец. – Эту дрянь только ты покупал, я и не запасал особо. В последний раз не стал заказывать – были еще. А тут пришла девица и выгребла остатки, еще и нос морщила, что маловато будет.

– Зачем девице стрекозиные крылья? Да еще так много?

– Чего не знаю, того не знаю. Тебе виднее, куда вы, зельевары, их используете.

– Куда зельевары используют, понятно. А девице-то они зачем?! – возмутился Теодор. – Отравится же!

– Эта не отравится, не переживай. Или думаешь, что девицы зельеварами не бывают? Хотя да… Они же зельеварши. Или зельеварки? Как правильно, Тео?

– Без разницы, – отмахнулся молодой маг. – С чего ты взял, что она – зельевар?

– Она такой же набор купила, как и ты. Плюс сверху кой чего. Да еще с десяток какой-то бурды из столицы заказала, я и слов-то таких не слыхал отродясь. Так что точно зельеварша. Это вы всякие непонятные слова любите. Да ты ее видел тут давеча! С молочницей ругалась.

– Ах, эта! – Теодор вспомнил нахальную девушку, которая унесла на платье его лавандовую настойку и даже не извинилась. – Эта точно не отравится.

«Она сама кого хочешь отравит одним своим присутствием», – добавил он мысленно.

– Ну чего хмуришься? – усмехнулся хозяин лавки. – Это разовая накладка, только и всего. Теперь буду в двойном количестве заказывать, раз вас теперь двое. Зато тебе найдется с кем поболтать на вашем зельеварском наречии, которое нормальным людям тарабарщиной кажется. Сам же давеча жаловался, что что-то не получается, не сочетается и вообще воняет на всю улицу. Вот с ней и посоветуйся. Может, углядит чего свежим взглядом.

– Эта углядит… – невольно поморщился мужчина. – Она и меня-то посреди бела дня не заметила. А теперь по ее милости я еще и аптекарю должен буду. Ему зелья к утру нужны, а она ингредиенты утащила. Опять… Хорошо, хоть на этот раз в сумке, а не на платье. Слушай, совсем никак достать эти крылья? Позарез нужны.

– Нет, друг, извини, – развел руками лавочник. – Разве что…

– Да?

– Тебе эта идея не понравится.

– Мне сейчас все понравится, лишь бы от аптекаря нотации не выслушивать, – признался Теодор.

– Сходи к девчонке, – шепнул торговец, наклоняясь ближе. – И попроси немного этих самых крыльев. Она вполне вменяемая, должна поделиться.

– Боюсь, что после нашего знакомства она разве что ядом поделится. И то с условием, что я приму его прямо при ней.

– Насмешил! Но все же сходи. Она нормальная девчонка, в меру гордая, не без гонора, но с мозгами. Впрочем, если хочешь выслушивать нотации аптекаря – воля твоя.

– Выбор небольшой…

Теодор пожал лавочнику руку и вышел из лавки. День уже клонился к закату. Горожан на улицах становилось все меньше – люди разбредались по домам ужинать, забавляться с детьми, вести неспешные разговоры.

– И только я болтаюсь по кварталу, как неприкаянное привидение, решая, что лучше: головой об пень или пнем по голове, – фыркнул мужчина, заворачивая на соседнюю улицу. – Вот тебе и «не конкурентка», Люсьен… Так она меня из гонки за лицензией вышибет, даже не сварив ничего толком. Расползутся слухи, что обещания не держу, и объясняй потом каждому встречному-поперечному, почему зелья вовремя не сварены.

Конечно, не все было так катастрофично и аптекарь наверняка потерпел бы – куда ему деваться? – но Теодор в принципе не любил нарушать слово и подводить людей. А тут такое… Да еще по вине глупой девицы. Неудивительно, что зельевар испытывал раздражение.

Очнувшись от размышлений, Теодор обратил внимание, что, сам не заметив, дошел до конца торгового квартала и наматывает уже третий круг по небольшому пятачку.

И этот самый пятачок оказался весьма знакомым местом…

– Видимо, судьба, – поморщился мужчина. – Или же злой рок.

За спиной светились мягким оранжевым светом окна домика конкурентки.

Удивительно, но новая владелица не поленилась привести его в порядок. Вычистила двор, убрала старые птичьи гнезда и отмыла от многолетней грязи крыльцо. Даже вывеску приколотила: «Лучшие зелья Дервиля – быстро, недорого, качественно».

Какое громкое название. От излишка скромности девушка не страдает.

– Добрый вечер, господин! – звонкий голос заставил вынырнуть из отвлеченных мыслей. – Вас заинтересовал мой котел? Это наследственная вещь. Время оставило на нем следы, но я храню его как память о предках.

– О предках? – опешил Теодор, разглядывая старый, покореженный котел, красовавшийся в витрине.

– Да, – пожала плечами стройная девушка в черном платье. – Итак, господин, чем могу служить? В продаже есть все основные зелья, но если вам нужно что-нибудь особенное, то я работаю и на заказ.

– Спасибо. Но я здесь не за зельем.

Мужчина чуть отступил, и свет уличного фонаря осветил его лицо.

– Ах, это вы… – разочарованно выдала девушка.

– Я, – кивнул Теодор, мимоходом отметив, что конкурентка довольно симпатичная и вовсе не выглядит глупой склочницей, как днем.

«А могла бы стать красавицей, если бы оделась, как нормальные люди, а не глупые тетки с аллеи. И паука согнала… Он что настоящий?! Наверное, во время уборки свалился на волосы, – подумал он, тут же представив, какой визг поднимется, если бедняжка сама обнаружит незапланированное приложение к прическе. – Еще в обморок хлопнется от полноты чувств».

Одним движением Теодор вскинул руку и щелчком отправил нахальное насекомое в вечерний полумрак.

– Зачем?.. – ахнула девица, отшатнувшись и с таким несчастным выражением уставившись в темноту, что Тео напрягся.

– Все хорошо. Он был один, и я его прогнал.

– Ну спасибо, – процедила девица, сразу становясь похожей на себя утреннюю. – Я безмерно благодарна! И буду еще благодарнее, если впредь не будете меня спасать! Зачем пожаловали?

– Думал попросить об одолжении, но уже вижу, что зря потрачу время, – ответил Теодор, подозревая, что паучок все-таки был искусственным.

– Мое время вы уже потратили! Так что давайте, просите, не так обидно будет, когда уйдете.

Зельеварша так яростно сверкнула глазами, что мужчина понял: крыльями делиться никто не будет.

– Я передумал. Ничего не надо, прощайте, милостивая госпожа.

– До нескорых встреч, милостивый господин. Смею надеяться, что ваша невысказанная просьба не относилась к зельям, если, конечно, вы их действительно варите.

В ее голосе прозвучало столько напускного сомнения, что Теодор почувствовал себя на приеме у главы ковена. Будто снова экзаменуют!

– Я варил зелья для этого города, когда вы еще в куклы играли, – процедил мужчина.

– Ох, сочувствую.

– Мне?

– Городу. Так что вы хотели? – внезапно успокоившись, поинтересовалась она. – Завтра у меня много работы, так что недосуг болтать всю ночь.

– Хотел попросить горсть стрекозиных крыльев. В лавке ничего не осталось, но, похоже, проще будет самому их наловить.

– К вашему сведению, в зелья годятся только крылья горных стрекоз. Не наловите, здесь они не водятся.

– Ну что ж, всегда мечтал увидеть горы!

С этими словами Теодор сошел с крыльца. Девица на удивление промолчала.

Это стало такой неожиданностью, что зельевар даже обернулся, но смотреть оказалось не на кого – разве что на пустой дверной проем.

«Какая интересная личность, – сжал зубы он. – Говорите, из деревни приехала? Какое там… Разве только ее из этой деревни пинками выгнали, чтобы односельчанам жизнь не отравляла! Вот же ядовитый язычок. А самомнения на десяток столичных магов хватит».

Спохватившись, что так и стоит у витрины, Теодор сунул руки в карманы и зашагал вверх по улице.

– Эй, Тео! – Окрик стал для него второй неожиданностью за последние пять минут.

Молодой маг едва сдержал рвущуюся с языка ругань и медленно повернулся.

– Все-таки сварите зелье острого ума, господин конкурент, а то забыли, зачем приходили, – насмешливо посоветовала девчонка, подходя ближе и суя ему в ладонь маленький мешочек. – Держите. И постарайтесь никого не отравить.

* * *

Странное поведение приезжей зельеварши поставило Теодора в тупик. Он банально не знал, как к ней относиться.

При первой встрече она ему надерзила. При второй – поставила под сомнение его компетенцию как зельевара. Заносчивая язвительная ведьма, считающая всех вокруг дураками. Все те черты, которые так не нравились Теодору в жителях столицы, имелись в наличии у деревенской знахарки. Да еще эта идиотская просьба больше никогда ее не спасать…

– Паук выглядел настоящим! – фыркнул себе под нос Тео, снова и снова вспоминая вчерашний разговор. – Наверное, надо было поклониться и вежливо спросить разрешение избавить прическу от насекомого, хотя, полагаю, что тогда упрекнула бы в излишней медлительности. Не девица, а язва!

И все же раз и навсегда повесить на нее ярлык зловредности совесть не позволяла.

В первую очередь мешал лежащий посреди стола мешочек с монетами от аптекаря (не поделись девчонка крыльями, остался бы Теодор с нотацией вместо денег). Во вторую – сам факт «деления»: отсыпала половину, а о плате даже не заикнулась.

– Проклятая конкурентка! – выругался молодой маг, смахнув монеты в ящик стола. – Все из-за нее наперекосяк.

– Тео? Ты дома? – послышалось одновременно с громким стуком в дверь.

Теодор с силой растер лицо ладонями и пошел открывать. В лавку вошел щуплый мужичок в чистой, но сильно поношенной одежонке. Он мял в руках латаную шляпу и неуверенно оглядывался.

– Опять припекло, Рик? – через силу улыбнулся Теодор и направился к полке с готовыми зельями.

– Ну так, – несмело ответил на улыбку посетитель. – Сам же говорил, что оно не лечится. Только на время прибить можно.

– Говорил, а сейчас еще раз повторю: подагру надо лечить. Я тебя еще неделю назад ждал, не стоило медлить. Вот, держи.

Он поставил перед клиентом небольшой пузырек из темного стекла.

– Да я думал, может, само пройдет, – опустил глаза тот и вытащил из кармана горсть мелких монет. – Сколько я…

– Нисколько. Убери деньги.

– Хороший ты человек, Тео, – пробормотал мужичок, убирая монеты в карман и бережно заворачивая пузырек с зельем в чистую тряпицу. – И отец твой таким же был, мир ему в небесной империи.

– Обычный я человек, Рик. Ничем не лучше других. Расскажи лучше, как жизнь? Жена? Внуки?

– Да все потихоньку. Сейчас вот, спасибо тебе, сенокос начнем, глядишь, до дождей успеем. Корова теленка принесла, в этом году поболе сена понадобится. Пострелы мелкие твоему питомцу рыбешек насушили, некрупных, как он любит, – он достал из перекинутой через плечо тряпичной торбы небольшой узелок. – Только его что-то не видать. Где ворон-то?

– Да тут где-то, – отозвался Теодор, соображая, когда в последний раз видел любимца. – Ты же его знаешь. Он сам по себе. Захотел – улетел, захотел – прилетел. Но на этот раз и правда задержался.

– Это не к добру, – нахмурился посетитель. – Тут, вишь, какое дело… Повадился ворон твой к нам на подворье залетать. Ну то бишь внуки рассказывали, что повадился. Сам-то я не видал. Местные ящерки ему по вкусу пришлись, да ребятня мальками сушеными прикармливала, не без этого.

– Это он всегда любил. И что?

– А тут, значит, лавочник местный в леске ловлю устроил. Два дня по болотцу с сачком лазал, жаб ловил да в амбаре летучих мышей выискивал. Ну и сказывали мальчишки, что он силки на птицу ставил, да я не обратил внимания. Мало ли кому тетеря к обеду приглянулась? А как он обратно в город ехал, клеток у него была полная телега! Вот с тех пор твоего ворона у нас и не видали. Так что ты поспрошай, кто у вас тут зверьем промышляет, может, прибрал твоего любимца-то?

– Лавочник, говоришь? – задумался молодой маг. – Есть в городе лавка со всяким хрюкающим-мяукающим. Спасибо, спрошу.

– Спроси, спроси. А то этот птиц уже как часть тебя! Ребятня так и говорит – добрый дядька Тео с вороном.

– Ну какой из меня дядька, скажешь тоже…

– Самый настоящий, – кивнул головой мужичок. – Ну спасибо за зелье, пойду я.

– И тебе спасибо за новости, Рик. Буду искать своего летуна, а то как бы впрямь в неприятности не встрял.

Едва гость откланялся, Теодор тоже вышел на улицу.

Хозяина лавки «Зверинец на любой вкус» он прекрасно знал и слегка недолюбливал. Впрочем, тот платил ему тем же. Они не ссорились, прилично здоровались при встрече, да и вообще вряд ли могли сказать друг о друге что-то плохое. Но вот бывает такое, что испытываешь к человеку необъяснимую антипатию, и все. Теодору не нравился лениво-сонный и какой-то равнодушный ко всему на свете хозяин «Зверинца», а тот заметно недолюбливал всеобщего любимца – зельевара, который не мог пройти по улице десятка шагов, чтобы не ответить на пяток приветствий.