Без чувств

Люк замолчал, поглощенный своими мыслями, смотря в закрытую дверь прищуренными глазами.

– Проверь ее, возможно, она что-то слышала, – взгляд Люка стал мрачным.

***

"Я ничего не знаю… и не слышала… – с досадой прошептала Александра". Девушка наконец-то выдохнула и со всей четкостью поняла, что близка к самой пропасти. Ее шея от напряжения заныла, под тонкой блузой струился пот.

«Черт-черт, дурочка! – подумала Александра». Осознав, насколько глупо она поступила, первым желанием было рвануть на другой континент. «Александра, очнись и… беги! – с досадой сказала себе девушка». Но она никогда не убегала от проблем. Наверное, попросту не умела. А их с каждым разом становилось все больше. Они наваливались на нее, как снежный ком, с самого детства.

Я понимала, что подслушала то, что не предназначалось для моих ушей. Ноги вросли в пол, ладони похолодели от ужаса. Надо уходить, бежать, пока не поздно, из офиса. Возможно, из города. Сердце тяжело стучало, щеки горели, инстинкт самосохранения напрочь отсутствовал.

Сенатор оказался продажной свиньей, наживаясь на Люке, а он, в свою очередь, занимался поддельными лекарствами для людей со страшным диагнозом – рак.

Задумавшись, я совсем забыла о безопасности и машинально постучала в двери.

Люк Картер – опасный тип. Я впервые увидела его на семейном ужине в особняке Картеров будучи совсем крошкой. В детскую память врезался недобрый взгляд карих глаз, когда Люк взглянул на мои растрепанные жидкие косички. Я неслась за мячом и потеряла равновесие, запнувшись об собственные ноги. Упала прямо возле кроссовок Люка. Перекатывая во рту зубочистку, он небрежно пнул мяч в мою сторону, рыкнув «Аккуратно, малявка!».

Поводом для визита в дом Картеров было громкое судебное дело – убили парня по имени Трой. Фамилию, как ни пыталась, я не могла вспомнить. Папа присутствовал на заседании в судебном разбирательстве. Картер был близким другом отца. Со слов мамы, дело до конца так и не раскрыли.

Люк был молодым парнем, и до этого имел кучу проблем с законом, его держали под домашним арестом, он попадал в тюрьму на несколько месяцев. Даже после тюрьмы Люк не хотел исправляться и продолжал многочисленные разборки, нападения и пьянки. Закончилось все употреблением наркотиков. На этом родители Картера поставили ему ультиматум: либо он становится человеком, либо отец отказывается от сына, лишая себя родительских прав, а в дальнейшем и наследства Люка-младшего.

Судя по всему, угроза подействовала на Люка, и он встал на «путь истинный». В свои сорок он выглядел презентабельно. За плечами процветающая клиника, дорогие машины и особняки, но слухи о его бурной молодости и осадок от того взгляда мутных глаз не давали мне покоя. Я чувствовала себя в его обществе не комфортно. Между моим отцом и Люком, пробежала черная кошка и их общение прекратилось.

Эпизод 4

Александра лежала в темноте, в своей съемной квартире. Дыхание у нее участилось, как при панической атаке. Она прокручивала в голове подслушанный разговор. С того момента как она вышла из кабинета Люка Картера он стал ее врагом. Она не могла больше работать в клинике, из-за нее в семье Доусон возникнут большие проблемы. Подставлять своего отца Александра не собиралась.

Она не думала, что станет соучастницей в смерти онкобольных.

Сон никак не шел. Александра откинула одеяло и подошла к окну. На улице погода в ночной темноте не радовала, перекрывая моросящими каплями свет луны, лил дождь. На Александру навалилась вся тяжесть прошедшего дня и тоска по дому. Как же давно она не видела своих родителей. Она осознанно избегала встречи с ними. После того как отец отправил ее в Лондон, она разочаровалась в родителях. Конечно, они не забывали о ее существовании и часто навещали Александру. Но что-то было не так в их общении, отчужденность Александры не давала родителям проявить больше чувств к ней.

Энтони Доусон был суровым человеком, Александра его единственная дочь, о которой он старался заботиться. Но чем старше становилась Александра, тем меньше они находили точки соприкосновения. Мать Александры во всем поддерживала Тони, но все-таки старалась обойти острые углы в отношениях мужа и дочери. Пытаясь создать видимость идиллии между ними.

В детстве у Александры Доусон не было подруг. Со сверстниками пару раз ей приходилось участвовать в драках, которые пресекались либо учителями, либо родителями. Александра по детской наивности просила родителей, чтобы они поскорей купили ей брата. Иначе она скоро вырастет, и сама сможет за себя постоять. Внешность Александры всегда задирали, обзывая гадким утенком, а она не могла не согласиться с этим, ведь и ей она не нравилась. Круглые щеки, покрытые веснушками, и вечно растрепанная копна золотых волос, которые привлекали слишком много внимания, по утрам мама не могла укротить их даже расческой. Они достались Александре от бабушки Анабель, по молодости ее называли милашкой бейби. Бабушка была миниатюрной девушкой с волосами цвета меди до самых ягодиц. С большими изумрудными глазами и губами бантиком. Она всегда говорила: «Не слушай никого. Вырастишь и станешь очаровательной, все будут тебе завидовать». Александра сомневалась в словах бабушки и просто смирилась со своей внешностью.

Папа с мамой не знали, как справиться с поведением дочери. Мама буквально терпела ее неспокойный нрав. Отец же был строг, иногда закрывая глаза на некоторые поступки дочери. Но родители все же старались обезопасить дочь от негатива окружающих, и решили скрасить ее будни, подарив ей однажды щенка.

В тот день Александра была в своей комнате и когда услышала лай пса, с радостным криком сбежала по лестнице. Заметив небольшой клубочек у папы в руках, она торопливо высвободила щенка из объятий отца и погрузила свои пальчики в короткую шерстку. " Я дам ему кличку Купер – смеясь, сказала Александра". Спустя время он стал большим и таким же не послушным, как она. С псом случались постоянные трагедии по случайной вине Александры. Пес то неудачно прыгал и ломал себе лапу, гоняясь за Александрой по газону, то чуть не утонул в озере, когда прыгал вместе с ней в воду с моста. Няня Рут называла Александру живодером. Один раз она привязала его к трубе парковки велосипедов. Пес, виляя хвостом, сильно лаял и порывался бежать за Александрой.

– Фу, Купер, сидеть! Нельзя! – строго наказала Александра псу и пошла в магазин. Прошло минут пятнадцать, девочка счастливая выбежала с мороженым, купив одно Куперу, а второе торопливо облизывала, потому что знала: Купер обязательно съест и ее.

Взгляд Александры скользнул по парковке, ее глаза расширились. Побледнев, она сделала шаг назад и закричала. В ее груди потяжелело, она не могла глотнуть воздуха. Мороженое выпало из рук, прилепившись комком на ее сандалии, и растеклось лужицей, тая на солнце. Купер, вывалив язык, висел на шлейке ошейника, задушив себя резкими движениями, пытаясь вырваться и побежать за Александрой.

Она принесла его домой, не замечая тяжести и боли в руках. Мама выбежала на крыльцо.

– Александра, боже, отпусти его!

Александра не могла, не могла выпустить из рук любившего ее всем сердцем Купера.

– Ох, дочка, – застонала мать, забирая пса из рук Александры. Девочка вся тряслась и рыдала. Мама гладила ее растрепанные волосы, испугавшись бледности лица дочери.

– Зачем я оставила его там… Мама, мне холодно… – тихо скулила она, подражая псу, когда он скучал по ней.

– Малышка моя… милая девочка… Скоро все пройдет, мы обязательно купим тебе нового.

– Нет! – выпалила она, задыхаясь от слез, – верните мне Купера!

Резко вырвавшись из маминых рук, Александра бросилась к домику пса. Но отец резко остановил ее, грубо встряхнув.

– Когда ты угомонишься своенравная девчонка?

Александра пыталась вырваться из рук отца и в порыве злости прокусила ему руку. Отец взревел и наотмашь ударил ее по щеке. Александра впервые ощутила на себе всю несправедливость и боль. Она с досадой посмотрела в глаза отца.

– Ты это заслужила, – процедил он сквозь зубы. Твои поступки не поддаются контролю, завтра же я отправлю тебя в Лондон, к бабушке Анабель.

Губа Александры задрожали и она бросилась прочь.

– Стой! – крикнула мама, смотря ей в след с полными глазами слез.

– Тони, зачем ты так.

– Дорогая, не надо. Она справится, дай ей время, – сказал отец, прижимая мать к себе.

Александра просидела в будке до глубокой ночи, пока отец не отнес ее в постель.

– Боль пройдет, милая. Вот увидишь – решил смягчиться отец.

Боль со временем прошла, уже тогда Александра поняла, что смерть никого не отдаст, даже если сильно попросишь. А вот обида Александры на отца, осталась с ней надолго.

На следующий день, отец исполнил свою угрозу. В доме царила суматоха в связи с отъездом Александры.

Александра прогуливалась по саду, запоминала и откладывала в память каждую деталь, она зажмурила глаза: тропинка по которой она бегала с Купером, озеро, где донимала своим непослушанием тетушку Рут, дом, в котором провела свое детство. Александра в своем десятилетнем возрасте многое понимала и чувствовала, что она не кому не нужна.

Александра брела в отчаянии, в глазах были слезы, ей хотелось совершить что-то безобразное, чтобы отец навсегда запомнил этот день. Задумавшись, Александра заметила, как под ногами что-то хрустнуло. Девочка наступила на свои разноцветные камни и наклонилась, чтобы в последний раз посчитать и потрогать свои драгоценности, которые она коллекционировала, собирая их в разных местах.

Вздохнув носом, она почувствовала запах сигарет и подняла голову, наткнувшись на взгляд темных глаз.

– Чевис! – взвизгнула девочка и побежала в его объятия. Она растеряно посмотрела в его глаза и сильнее прижалась к нему.

– Мама, с папой отправляют меня в Лондон, я не хочу расставаться с домом, Арчер мне так грустно и больно, что же делать – лепетала Александра. Потом настала долгая, давящая тишина. Арчер шевельнулся, взглянул на рыжую макушку и нехотя разжал губы.

– Ты справишься.

Александра впилась пальцами в плечи Арчера еще сильнее, забыв дышать. Украдкой посмотрела на твердую линию подбородка, его крылья носа шумно втягивали воздух, сжатые губы говорили о том, что он ели сдерживается, чтобы не отстраниться. Арчер был твердым, черный пиджак обтягивал его широкие плечи, их едва можно было обхватить детскими руками.

Арчер был невозмутим и не отвечал на объятия девочки. Он всегда не знал как реагировать на ее доброту и ласку. Но тут его рука дрогнула, и сигарета выскользнула из пальцев. Он сгреб ее непослушные волосы и сильно прижал к себе. Александра напряглась в его объятиях, ведь Арчер никогда не проявлял к ней особой любви. Только лишь временами позволял обнимать себя, когда она была сильно обижена на окружающих и искала поддержки в нем.

Арчер сожалел, что Тони так поступил с дочерью. В его мыслях бушевала буря, он с самого утра думал об отъезде Александры и не мог повлиять на Тони, пока не мог.

Вздохнув особенный запах Александры, он закрыл глаза. Ее худенькие плечи, затряслись, она тихо плакала на его плече.

"Дом опустеет без капризной девочки Александры, – подумал Арчер".

– Шипучка, я буду скучать по тебе, – отстраняясь Арчер провел ладонью по ее щеке, всмотрелся в глаза Александры, от слез, они стали изумрудного цвета.

– А теперь беги тебя ждут родители.

– Арчер, когда я вернусь, ты женишься на мне? – всхлипнула Александра, размазывая слезы по лицу. – Я так люблю тебя.

Арчер напрягся и вновь подкурил сигарету. Его глаза стали жесткими, в них отразилась злость.

– Когда ты вырастишь, я буду слишком стар для тебя.

– Всего-то десять лет разницы, – прошелестела Александра.

– Поговорим об этом, когда ты вернешься, иди.

– Я тоже буду скучать по тебе Чевис.

После переезда Александра совсем раскисла, будущее казалось мрачным и бесцветным. Родной дом, будто навсегда захлопнул перед ней свои двери, обещая неясное и унылое будущее. Бабушка Анабель видя печаль Александры, старалась отвлечь ее от плохих мыслей и показала все прелести жизни в Лондоне.

Александра окончила школу, повзрослела и поступила в Лондонский университет. Изменений во внешности девушка так и не обнаружила. В двадцать лет щеки исчезли, появилось очертание высоких скул. На маленьком носике красовались очки в черной оправе, глаза цвета прелой зелени иногда отдавали желтизной при свете солнца. Но из-за плохого зрения, которое ухудшилось со временем, Александра не могла оценить их цвет в полной мере, а за стеклами очков они казались тусклыми и комично большими. Невысокий рост и худощавое тело без особых выпуклостей не приносили радости. От этого она замыкалась в себе.

В университете Александра училась отлично, влюбившись в парня на последнем курсе. Высокий, с широкими плечами и голубыми глазами, он был мечтой всех студенток. Александра была немного наивна, ведь отношений до этого не имела. Однажды парень заманил девушку в свою комнату, в изумлении она взглянула на него.

– Попалась, мышка, – он дал ей это прозвище после вечеринки, где девушка пряталась от шумной толпы.

– Дик, – нервно проговорила Александра, – думаю, нам не следует торопиться, сначала узнаем друг друга поближе.

– Вот и познакомимся поближе, – нетерпеливо прервал Дик.

Александра стояла в белом платье с открытыми плечами. Оно было единственным нарядным платьем, в ее гардеробе. Девушка любила простой стиль в одежде и предпочитала платьям, джинсы.

В комнате было темно. Его рука легла на грудь девушки и, он прижал ее ближе, суетливо задирая платье и поглаживая ягодицы.

– Ты чувствуешь, как я хочу тебя?

Александра покраснела от подобной бесцеремонности. В период учебы парень ухаживал за ней, встречал ее у дома и отвозил на лекции, а после учебы обратно провожал домой. Дик во время перерывов покупал Александре кофе и сидел рядом во время обедов. Александра позволяла ему быть рядом. Хотя не понимала, что он в ней нашел. Наверно и влюбилась в него, потому что он первый кто проявил интерес к Александре. Но что-то не давало ей до конца расслабиться в компании парня.

– Ты девственница?

Случайно наступив ему на ногу, Александра покрылась еще большими пятнами от стыда.

– Прости, здесь темно и… Паника накрыла Александру, в случае опасности, отец учил ее сразу покинуть место, где не безопасно. В горле запершило, Александра не хотела говорить правду парню, стыдилась. А может, чувствовала, что он примет любой ее ответ, ведь симпатия взаимная.

– Я чувствую, что да, – прошептал Дик, находясь губами в опасной близости от вздымающей груди девушки.

Александра в силу своего характера не хотела сразу же раскрывать все карты парню. Ей хотелось проверить, насколько его чувства к ней серьезны.

– Нет, – ответила Александра, наконец взяв себя в руки и посмотрела на реакцию парня. И она последовала мгновенно – он резко оттолкнул ее.

– Тупая сука!

В комнате зажегся свет, и девушка увидела половину первокурсников, которые начали улюлюкать и смеяться.

– Дик, что ты сделал… – закричала Александра и, споткнувшись, шлепнулась на пол, показав всем свое нижнее белье. Дик посмотрел на нее, как на мерзость.

– Идиотка, катись уже отсюда.

– Простите… – пролепетала Александра, находясь глубоко в шоке. Этот случай всегда всплывал перед глазами Александры, когда она слышала звуки смеха. Александра не могла отойти долгое время, закрылась окончательно и никого больше не подпускала близко к себе.

– Я же говорил, ты зря мучаешься, мужик, гони мне сто баксов, – уже отдаленно до Александры доносились обрывки фраз.

– Ты видел ее костлявые ноги, а этот едкий цвет волос…

"Ненавижу, как же я ненавижу вас – в голове Александры зрел план мести Дику. Меня не кому защитить, и я справлюсь с этим сама".

Через месяц Дик был отчислен из университета по не понятным причинам.

Эпизод 5. Загородный дом Тони

Делец Тони занимался мошенничеством с ценными бумагами: привлекались предприниматели, совершались сделки. Его фирма считалась престижной, ему доверяли, с ним сотрудничали, ведь все было по закону. Но так казалось на первый взгляд.

Тони вел беседу с Майклом, со своим «верным псом», рассуждая о делах в бизнесе. Арчер сидел в дальнем углу комнаты в вольтеровском кресле возле камина, его пиджак висел на спинке кресла. Верхние пуговицы рубашки расстегнуты, кожа коричневых ботинок сияла от блеска. Одна нога опиралась о колено, выдавая его спокойствие и некое пренебрежение, он чувствовал себя как дома. На коленях портативный ноутбук. Со стороны казалось, что он внимательно слушал рассказ Тони, но глаза напряженно смотрели в экран. Он был поглощён совсем другим.

Тони прохаживался по комнате, сцепив руки в замок за спиной и тихим голосом наставлял:

– Пару человек хотят расторгнуть сотрудничество со мной, надо понять, как они пришли к такому решению, Майкл. Деньги не главное, когда кто-то уходит. Моя гордость говорит мне: «Надо понять причины утечки, Тони, иначе бизнес, который ты строил много лет, рухнет». Полгода назад я выбрал именно их. Я был уверен, что они не спрыгнут с крючка еще долгое время, ведь я приносил им половину доходов от прибыли. Да, Майкл, я пристроил свою задницу именно там, где меня больше всего кормили. А теперь, что же случилось теперь? Когда в стране произошел маленький кризис, все фирмы начали закрываться, но мы остались на плаву благодаря Арчеру, без него мы бы загнулись еще в прошлом году. Грузоперевозки, также играют значимое место в бизнесе, покрывают затраты намного больше, чем следует. Виртуальных денег полно, но с наличкой проблемы. Когда корабль потонет, мы не сможем хранить все только на счетах. Нужны бумажные деньги для перевода их в банки Европы. Должна быть страховка, верно, Арчер?

Арчер молча кивнул, не отвлекаясь от ноутбука. В нем он выбирал место, где смог бы опробовать в стрельбе новую винтовку. Он просмотрел все стрелковые клубы, перешел к полигонам с частной собственностью. Туда пускали по индивидуальной записи. Отличная территория, возможность пострелять без посторонних глаз в различные виды мишеней. Зарегистрировавшись и оплатив услугу, Девис внимательно взглянул на Тони.

– Проведем званый ужин, – Тони снял пылинку с брюк и продолжил. – На мероприятие придут люди из высшего класса, которые устали платить большие налоги. Тут появлюсь я и предложу им свою помощь: часть их акций будет храниться у меня в полной безопасности, без регистрации в налоговой службе. Деньги и драгоценности должны числиться на моих счетах. Это и есть мое предназначение – спасать людей в нужный момент. Единственный нюанс заключается в оплате процентов за хранение акций, но это ничтожно мало по сравнению с тем, как их обдирает правительство.

Тони громко рассмеялся, разводя руки в стороны, словно мессия. Чевис резко прервал его смех.

– Все это звучит здорово, но мне пора на обед.

Арчер ехал домой на любимом пикапе «Форд Рейнджер», его жилище находилось в пригороде. Заехав в гараж, он тяжело опустил голову на руль. Виски опять сдавило, это мешало ему взять себя в руки. От роя мыслей в его голове становилось тяжело дышать. Пересилив состояние апатии, он хлопнул дверью пикапа и обошел дом, проверив свои приманки на случай, если его пытались навестить нежданные гости. Зайдя на крыльцо, он вскрыл пару досок в полу и выключил сигнализацию в доме. Отряхивая ладони, он замер, обнаружив приоткрытое окно. Странно, он не мог оставить его открытым. Хотя из-за насыщенных событий в своей жизни Арчер мог забыть все, что угодно.

Вымыв тщательно руки, Девис разбил два яйца на шипящую сковородку, белки разлились идеальными кругами с желтками ровно по центру. Арчер любил порядок во всем, что его окружает. Слева стакан с водой и таблетки, которые он принимал от бессонницы, справа – столовые приборы. Он погрузился в себя, дом – это место защищённости, здесь тихо и спокойно. Девис поднес вилку с яичницей ко рту, звонок телефона нарушил умиротворение, царившее в комнате. Рука Арчера дрогнула, вилка, выпав из рук, ударилась о стол. Он медленно поднял тарелку и швырнул ее об стену. Ни один мускул не шевельнулся на его побелевшем лице.

– Да, – ровным голосом ответил Арчер.

– У тебя все хорошо?

– Давай по делу, – сжав зубы, выдохнул Арчер.

– Я могу приехать?

– Нет.

– Хорошо, перейдем к делу, – на том конце провода запикал пульсометр. – Есть заказчик нового убийства, жертва невиновна.

– Я разберусь с этим. Нужны все выписки, сколько переведено средств на счет сенатора, за последний год, – холодно продиктовал Арчер.

– Будет сделано.

– На следующей неделе действуем по плану. Отбой.

Арчер выдохнул, как будто последние пять минут не дышал вовсе. Если бы он умел выплеснуть боль, то воспользовался бы подаренным судьбой шансом. Но он не мог, не мог, как бы ни старался. Хотелось орать, плакать и смеяться как раньше, раньше он мог… Запив таблетку водой, он тяжело поднялся.

– Где ты был?.. – Зазвенело у него в голове. – Почему ты вернулся один… Трой?

Девис зажмурил глаза. Когда он пришел в себя, заметил разобранный пистолет. На столе аккуратно лежали детали от большего к меньшему: затвор, рукоятка, магазин, пружина… В руках у него были зажаты патроны. Он выпустил их из рук: «Какого черта?!»

Дав себе еще несколько минут, Арчер поплелся в спальню: «Хочется спать, башка разламывается».

Коснувшись подушки, Девис провалился в сон.

Прошлое

– Где пацан?

– У себя в комнате. Не переживай, он нам не помешает.

– Есть пиво? Сегодня не лучший день в моей жизни.

– В этом доме спиртного нет и не будет. Ты ведь не за этим пришел, верно?

– Да, иди ко мне, Руби.

Глаза Хью затуманились. Он молча наблюдал, как она судорожно расстегивала пуговицы домашнего платья, которое скользнуло по изгибам и упало к ногам. Увидев нижнее белье, Хью, не сдержавшись, обхватил женщину руками и ощупал нежные изгибы, издав громкий звук наслаждения.

– Угомонись, Хью. Арчер услышит и…

– Заткнись. В баре ты так сладко брала в рот. Я две ночи не спал, думая о тебе. И не напоминай мне про выродка Джона, только не сейчас.

Хью впился в губы Руби и порвал ее трусики. Но что-то изменило настрой Руби после услышанного от Хью: в глазах мелькнуло отчаяние, смешанное с паникой. Она не понимала, как смогла довести себя до дна так быстро. Потеряла веру, семью – все, что было ей так дорого. Казалось, силы покинули ее в один момент, она уже ничего не соображала и не чувствовала. Хью повалил ее на пол, оставляя синяки на теле.

– Отпусти! – пальцы судорожно сжали ткань его футболки, глаза остекленели и закрылись. «Почему тебя нет рядом? Я ведь любила тебя… Джон». Глаза вновь распахнулись, вспышка сопротивления зажглась в них. Она опомнилась, но поздно. Хью, хрипя, расслабился и придавил Руби своим телом, закончив начатое. Она поняла это по неприятному чувству липкости на животе. Грусть и тоска снова проникла в ее сердце.

В такие моменты она старалась не думать над происходящим. Руби столько раз разочаровывалась в жизни, что попросту устала, не было сил. Ее сжатые пальцы на футболке ослабли, воздуха не хватало. Она оттолкнула от себя Хью, нашла платье и натянула его на голое тело, в спешке поправив волосы. Хью резко притянул ее обратно.

– Убери лапы! – тон ее поменялся. «Надоело, хватит. Прошлое не изменить, но будущее я смогу исправить».

– Разве тебе не понравилось, крошка? Я могу повторить.

– Пошел вон!

Руби в ярости залепила ему крепкую пощёчину, ладонь онемела. Хью, озверев, ударил ее кулаком в ответ. От удара Руби упала, стукнулась затылком об пол и затихла.

***

– Пап, сколько можно есть? Дай попробую. Наверное, у тебя вкуснее, – Трой со смехом наклонился над тарелкой отца, зачерпнул ложкой суп и, проливая половину на стол, поднес ее ко рту. Зажмурив глаза, он скорчил рожицу от удовольствия.

– Хочешь попробовать? – подмигнув мне, Трой пульнул ложкой прямо на мою рубашку. Я в это время снимал происходящее на старенькую видеокамеру отца. Передав камеру в руки матери, я радостно кинул в Троя остатки еды со своей тарелки, а затем полетело все, что попадалось под руку.

– Мальчики, прекратите, я только убралась, – слышался голос мамы. Помню тот яркий взгляд красивых, радостных глаз. Теперь он потух. Выглядывая из-за камеры со своего «операторского стула», она пыталась успокоить нас, звонко смеясь вместе с нами. Видео пошло помехами и затряслось. Слышался шум возни и голос отца.

– Что за свинарник устроили, из-за стола живо…

На видео Трою тринадцать лет, прям как мне сейчас. Я смотрел, не моргая, в экран, который так и рябил. На улице стемнело. Выключив телек, взглядом уперся в потолок, спать совсем не хотелось. Я снова наедине с самим собой, становилось страшно от удушающей тишины, затем меня отпустило, и наступило спокойствие.