Гнев Пигмалиона

А потом появился папа Женя, и из ее жизни исчезли все праздники. Он работал автослесарем и получал хорошую зарплату. Они с Наташиной матерью познакомились в поликлинике, и их роман развивался быстро. Впервые за долгое время у женщины появилась надежда на лучшее будущее, ведь Евгений был таким внимательным и чутким, покупал ей цветы и дарил подарки дочке. Поначалу Наташа отнеслась к мужчине настороженно, но, как и всем детям ее возраста, ей хотелось иметь полную семью, в которой присутствовали бы и папа, и мама. Она довольно скоро согласилась называть маминого парня «папа Женя», и он переехал жить к ним. Первые полгода все шло неплохо: папа Женя работал, у Наташи появилась кое-какая новая одежда и даже велосипед. Они приобрели большой телевизор взамен плохо работавшего старого и сделали ремонт в ванной и на кухне. В целом Наташа чувствовала себя счастливой, но этот период длился недолго. Вскоре папа Женя стал приходить домой поздно и в подпитии. Они постоянно скандалили с матерью, а девочку отправляли погулять, чтобы она не становилась свидетельницей безобразных ссор. Только Наташа не уходила, а садилась под дверью и с замиранием сердца прислушивалась к звукам в квартире. Когда все стихало, она незаметно просачивалась в свою комнату и пряталась под одеялом, пока не приходила мама. Иногда девочка замечала, что у матери распухла щека или челюсть, но та отшучивалась, говоря, что все это – взрослые дела и что папа Женя хороший. «Просто он очень устает на работе», – постоянно повторяла мама, и Наташе хотелось в это верить. А потом случилась настоящая беда: мать заболела. Сначала это были легкие недомогания, она стала принимать таблетки, но врачи советовали лечь в больницу.

– Так и до инфаркта недалеко, – качала головой тетя Вера, кардиолог и подруга мамы по институтским временам. – Ложись ко мне, подлечись, а потом и оглоеда своего прогонишь: пусть катится восвояси!

– Я ведь и сама врач, Верунчик, – смеясь, отвечала мама. – Не волнуйся, ничего страшного не случится. Я себе не враг, у меня ведь дочь! Все будет хорошо.

И снова Наташе хотелось верить. Мать с каждым днем выглядела все хуже, но больничный не брала: папа Женя пропивал всю получку, и ей приходилось вкалывать за двоих. Трезвый папа Женя сильно отличался от пьяного: вел себя тихо, каялся за то, что творил накануне, себя не помня, даже плакал и клятвенно обещал завязать со спиртным. Однако потом все повторялось: драки, скандалы, слезы, обещания – и так по кругу до бесконечности. Вскоре Наташе стало казаться, что того совершенно счастливого и безоблачного периода в ее жизни вовсе не было, и она старалась пореже бывать дома. Сердобольная соседка, одинокая пенсионерка тетя Маша, частенько зазывала девочку к себе, и там Наташа отдыхала душой, попивая крепкий чай с лимоном и мятой и наслаждаясь теплыми пирожками с капустой и рисом. Тетя Маша жалела девочку, но мало что могла для нее сделать. Можно было, конечно, позвонить в органы опеки и попечительства, но старушка знала, каким ударом это стало бы для несчастной матери, изо всех сил старающейся тянуть на себе семью. Поэтому соседка ограничивалась приглашениями на чай с пирогами да просмотром телевизора. Иногда они вместе читали. В прошлом преподавательница музыки, тетя Маша научила Наташу довольно сносно бренчать на стареньком пианино, занимавшем в ее крошечной однокомнатной квартирке почти все пространство. Только сидя за инструментом, девочка чувствовала себя по-настоящему хорошо: она не отличалась музыкальностью, но была прилежной и старательной и могла заниматься часами, пока трудный пассаж наконец не получался как следует.

Мама слегла в один день. Пришла с работы, села в кресло и тихим голосом попросила дочь вызвать скорую. Прибывшая через полчаса машина забрала женщину в больницу на улице Вавиловых – больше нигде мест не оказалось. До этого Наташа лишь однажды попадала в больницу, в глубоком детстве, когда ей вырезали аппендицит. У нее остались теплые воспоминания о доброте врачей и товарищах по палате. То, что она увидела в «маминой» больнице, вызвало у девочки шок, перешедший в приступ дикой паники. Народ лежал в коридорах по обе стороны от прохода, и врачи с медсестрами вынуждены были протискиваться между страшными металлическими кроватями боком, чертыхаясь и беспокоя пациентов. Наташа и не представляла, что в городе Санкт-Петербурге столько больных людей!

Мать находилась в плохом состоянии, а Наташа даже не знала номера тети Веры: телефонная книжка куда-то пропала после очередного визита друзей-алкоголиков папы Жени. Только к тете Маше девочка могла обратиться за помощью, но старушка и сама чувствовала себя не ахти, ведь ей перевалило за восемьдесят. Пару раз она все-таки сходила с Наташей в больницу, но больше ничем не могла помочь.

В отсутствие матери папа Женя совсем распустился, и его приятели стали оставаться в квартире на ночь. В такие дни Наташа предпочитала ночевать в больнице или перебиралась к тете Маше.

Мама умерла в марте, а в начале мая папа Женя привел в дом новую жену. Они не были расписаны, но он представил ее Наташе как «тетю Лизу», ее новую маму. Тетя Лиза любила проводить время точно так же, как и папа Женя, поэтому с утра до вечера в квартире пили и гуляли. Этого выдержать тетя Маша уже не смогла, позвонила в органы опеки, и Наташу забрали. У папы Жени не было родительских прав, так как он не удочерял девочку, зато никто не мог помешать ему проживать в квартире покойной жены.

В детском доме Наташа не прижилась: ей, привыкшей к свободе и безнадзорности, местные армейские порядки пришлись не по душе. Девочке исполнилось четырнадцать лет, и она превратилась в по-юношески угловатую, но привлекательную девушку. Одна из ее товарок, двумя годами старше, в последнее время ходила при деньгах. Как-то раз Наташа решилась спросить, где она их достает, и та, ничуть не смущаясь, рассказала, что можно неплохо заработать, обслуживая мужчин известным образом. Она предложила Наташе свети ее с нужным человеком, и девушка, поразмыслив, согласилась.

В первый раз было трудно, но она справилась. Потом все пошло как по маслу. Она «работала» под Кавказцем – так звали сутенера, с которым ее познакомила подружка. Он не имел никакого отношения к так называемым «лицам кавказской национальности», а прозвище свое получил за то, что питал непреодолимую страсть к собачьим боям и держал дома трех злобных кавказских овчарок.

Через полгода Наташа попала в колонию за то, что не удержалась и ограбила пьяного клиента, а тот, как оказалось, служил в полиции. Просидела она недолго, но биография была безнадежно испорчена: если раньше Наташа надеялась подкопить деньжат и вернуться к нормальной жизни, найдя себе подходящее занятие, то теперь она вряд ли могла на это рассчитывать. И девушка вернулась к своему старому сутенеру.

Жизнь вошла в привычное русло: ее клиентам и Кавказцу было до лампочки, сидела она или была чиста, как слеза девственницы. А потом Кавказца зарезали, – кажется, кто-то из «девочек», – и Наташа оказалась перед выбором: искать нового сутенера или отправляться «в свободное плавание». Вот тогда-то она и встретилась с Афродитой.

Вообще-то, по паспорту женщину звали Валей, но имя древнегреческой богини ей нравилось больше. Маленькая, кругленькая, с толстыми коленками и одутловатым лицом, Афродита меньше всего напоминала красавицу из мифов. Зато она была веселая, разбитная и бесстрашная, и клиенты любили ее именно за это, а вовсе не за неземную красоту.

Афродита уже несколько лет «работала» без «крыши» и при этом чувствовала себя вполне хорошо. Правда, без эксцессов не обходилось, и пару раз Наташа видела товарку с разбитой губой или смачным лиловым синяком под глазом, но таковы, как говорила со смехом Афродита, издержки профессии.

Афродита работала на трассе. Выслушав Наташу, она предложила ей держаться вместе: вдвоем веселее, да и безопаснее. Конечно, с клиентом все равно остаешься один на один, и тут уж никто и ничто не сможет тебе помочь, однако Афродита научила Наташу нескольким трюкам и подсказала варианты отступления в случае опасности…

И вот теперь Наташа стояла посреди просторной студии практически голая, а предполагаемый «клиент», все-таки оказавшийся маньяком, хотел отнять у нее жизнь!

– Ч-что? – пробормотала она, пятясь назад и прижимая к груди одежду.

Вместо того чтобы попытаться ее скрутить, «маньяк» остался сидеть.

– Ты решила, что я буду тебя убивать? – спросил он с коротким смешком.

Она судорожно кивнула.

– Много чести, – пожал он плечами. – Мне из-за тебя садиться в тюрьму нет резона: говоря о жизни, я имел в виду твою старую жизнь дорожной шлюхи. Ты станешь новым человеком, но будешь целиком и полностью принадлежать мне до тех пор, пока в этом останется необходимость. Ты будешь выглядеть, как я скажу, делать, что я скажу, и даже научишься думать так, как нужно мне. Это понятно?

Наташа снова кивнула, почувствовав, что ужас, сковавший ее, отступает. Пусть этот псих болтает: позже она улучит момент и смоется, а он пускай ищет кого-нибудь себе под стать – с тараканами в башке. Девушка сразу поняла, что с этим парнем не все в порядке, по глазам же видно – горят, как у дикой собаки!

Виктор тем временем продолжал:

– Естественно, я стану тебе платить: цену назовешь сама.

При словах «платить» и «цена» Наташа встрепенулась. Может, все же стоит послушать, что он предложит?

– Три тыра в день! – выпалила она и сама испугалась своих слов. – Но можно и два…

– Ты получишь свои три тысячи, – перебил ее Виктор. – А еще хорошие шмотки, бирюльки и все такое прочее. Но тебе придется неукоснительно выполнять мои требования: если ты хотя бы раз откажешься, контракт прерывается.

– А что все-таки я должна буду делать? – поинтересовалась Наташа, уже полностью придя в себя и натягивая кофту.

Глава 3

Регина сидела перед зеркалом и внимательно рассматривала синеву, неотвратимо расплывающуюся на правой скуле. Как большое нефтяное пятно на прозрачной воде, оно выглядело чужеродным на ее гладкой, покрытой искусственным загаром коже. Она надеялась, что после горячей ванны и ледяного компресса ситуация улучшится, но ошиблась: опухоль немного спала, но цвет… Боже, что за цвет! А ведь им с Рудиком сегодня идти на годовщину к Макарским: хороша же будет Регина с такой «палитрой» на физиономии!

Она осторожно притронулась пальцем с новеньким маникюром к ноющей скуле. Может, и вправду уйти от него, как советует Маринка? Но ведь Маринка одинокая, у нее никогда не было мужа, и она вынуждена довольствоваться случайными связями. Ей приходится работать с утра до ночи, чтобы оплачивать квартиру и отовариваться в тех же магазинах, что и Регина! В отличие от нее, Регина не считает, сколько потратила в бутике: она протягивает кассирше карту и удаляется с гордо поднятой головой… Нет, она никогда не уйдет от Рудика – во всяком случае, по собственному желанию, ведь она слишком привыкла к сытой жизни!

День Регины начинался часов в одиннадцать. Она вставала, когда Рудик уже часа три как был на службе, приводила себя в порядок, садилась за руль новенькой «Тойоты» и отправлялась в фитнес-центр в двух кварталах от дома. Конечно, она могла дойти туда и пешком, но красивые ноги нужны ей вовсе не для того, чтобы утомлять их понапрасну! После часа изнурительной аэробики Регина проводила по двадцать минут на велотренажере и беговой дорожке, а потом ныряла в бассейн, и это была самая приятная часть тренировки. Выпив пару чашек зеленого чая и перемыв косточки общим знакомым с двумя-тремя подругами, она обедала в ресторане. Рудик никогда не приходил днем: у него было слишком много дел на службе, и ему не удавалось вырваться раньше семи-восьми вечера. По этой причине Регина никуда не торопилась и, неторопливо поев в районе четырех часов дня, отправлялась в салон красоты. Там ей мыли голову, причесывали и укладывали волосы, освежали маникюр. Дважды в неделю она делала массаж и разнообразные маски для поддержания тонуса кожи, а также педикюр, после чего проводила сорок минут в солярии. Вечером Регине требовалось быть в отличной форме, чтобы сопровождать мужа на всевозможные мероприятия, от открытия новых торговых центров до презентаций, разнообразных шоу и политических тусовок. В ее задачу входило лишь одно – «блистать», и она посвящала себя этому вот уже несколько лет. Никакой работы по дому Регина не выполняла: Рудик любил повторять, что любым делом должны заниматься профессионалы, поэтому он платил кухарке, уборщице и, разумеется, охранникам.

Регина начала карьеру фотомодели в пятнадцать лет: тогда ее впервые сняли для обложки модного журнала, отобрав из сотен девочек-подростков. Увидев снимок, на котором девочка выглядела лет на десять старше своих лет, в позе, не оставляющей простора воображению, отец схватился за ремень, но мама остановила его, практично назвав сумму, полученную Региной за это «позорище». И отец сдался, ведь на его нищенскую зарплату семья едва сводила концы с концами! Так его дочь стала основной кормилицей в семье, не достигнув совершеннолетия. Она снималась в рекламе и журналах. Когда Регине стукнуло восемнадцать, мать погнала ее на конкурс «Мисс Санкт-Петербург», и девушка получила второе место. Произошло это благодаря ее пробивной мамаше: та употребила свои недюжинные способности, выясняя, от кого в жюри все зависит, и в течение трех дней, что продолжался конкурс, Регина с нешуточным рвением удовлетворяла сексуальные потребности пятидесятилетнего кинопродюсера. У нее была тайная надежда попасть через него в кино, но она не сбылась: продюсер сказал, что не стоит соваться туда, где у нее нет ни малейших шансов. Зато после конкурса красоты на Регину посыпались предложения сниматься для глянцевых журналов. Одна итальянская фирма выбрала ее своим «лицом», и девушка заключила отличный контракт сроком на два года. Потом была Прага, затем – Эмираты, и вот тут-то, на пике карьеры, она познакомилась с Рудиком. Ей исполнилось двадцать четыре, а ему было за сорок, но Регина не встречала мужчины, который настолько потряс бы ее воображение как своей импозантностью, так и невероятной щедростью. Он ухаживал настолько красиво и настойчиво, что и айсберг растаял бы, а Регина не относилась к породе фригидных девиц, какими заполнены международные подиумы: она была горячей и жаждала любви, как и всякая девушка ее возраста. И вот «принц» нашел ее наконец, и она отдалась ему со всей страстью юности. Возможно, проблема состояла в том, что у Регины не случалось серьезных романов: отношения требуют времени, а его никогда не хватало, ведь она работала с ранних лет! Поэтому Рудик показался девушке воплощением ее девичьих грез, и она не испугалась колоссальной разницы в возрасте и положении: жених занимал довольно высокий пост в городском правительстве.

Выйдя замуж, Регина приобрела статус светской дамы: пришлось заново учиться одеваться и накладывать макияж, потому что «гламурность», подходящая для фотомодели, отнюдь не приветствовалась в более высоких кругах, к которым она отныне принадлежала.

Подруги завидовали Регине, ведь она ухитрилась женить на себе не «нового русского» бандита или бизнесмена, постоянно рискующего разориться, – она заполучила самого завидного жениха в городе, и не беда, что тот ходил в холостяках всего три месяца после последнего развода с известной театральной актрисой. Регина стала третьей по счету женой Рудольфа Эдуардовича Светлогорова, вице-губернатора Санкт-Петербурга! Должность считалась «хлебной»: он отвечал за решение вопросов ЖКХ и городского благоустройства, обладая весьма широкими полномочиями.

Подружки, втайне кусающие локти оттого, что не они поймали в свои сети столь крупную рыбу, не знали многих интересных подробностей семейной жизни Регины. Рудик относился к ней скорее как к домашнему питомцу, чем как к человеку, и не допускал нарушений правил, которые придумал для молодой жены. Регине предписывалось появляться с ним в обществе и разыгрывать из себя образцовую супругу будущего губернатора. Она должна была по первому требованию одеться и приготовиться к выходу, выглядя потрясающе, как бы плохо себя ни чувствовала и независимо от настроения. Как правило, передвигаться по городу ей разрешалось только в обществе телохранителя, который носил за ней сумки и «сторожил» собственность хозяина, желающего контролировать каждый вздох жены.

Ни о каких других мужчинах, кроме мужа, Регина и не помышляла: он убил бы ее не моргнув глазом! Само собой, он не стал бы мараться сам, ведь для таких дел имелись «профессионалы», которых он так ценил. Несмотря на то что муж не посвящал ее в свои дела, Регина не могла не знать, какие грязные методы он использует в своей работе, и в ней поселился постоянный страх за собственное будущее в случае, если она вдруг станет не нужна Рудику. Знала она и о миллионных счетах в иностранных банках, а ведь Рудик не занимался бизнесом и никак не мог заработать таких денег! Он покупал все и всех, а потом избавлялся от ненужных людей, когда приходило время.

А еще он поднимал на нее руку. Такое случалось не часто, но вполне регулярно – раз в два-три месяца. Обычно Рудик старался не трогать лицо, но вчера не сдержался, и вот теперь, сидя перед зеркалом, Регина прикидывала, как же справиться с проблемой, чтобы к вечеру быть в форме?

Уйти от Рудика? Ха-ха! Маринка думает, что Регине жалко денег и драгоценностей, вот дура! Ну, конечно же, ей жаль потерять все это, но не состоятельность мужа удерживала ее от развода. Регина не сомневалась, что, решись она на подобный шаг, Рудик в лучшем случае оставит ее без копейки, наняв адвокатов с самыми громкими именами. Но были и другие варианты, о которых думать не хотелось. И Регина не думала: она предпочла вовсе забыть, как это делается.

* * *

Тело Антона блестело от пота, когда он опустил штангу на стойку. Под загорелой кожей перекатывались литые мышцы, пока он шел в душ, и Ольга оторвалась от изучения документов, чтобы насладиться зрелищем.

Это роскошное тело принадлежало ей со всеми потрохами и жило по ее правилам. Конечно, оно и стоило немало: машина, тренажерный зал, костюмчики от Армани и прочие дорогие «игрушки» для настоящих «мачо», но ведь она могла себе все это позволить! Зато Антоша всегда был под рукой, она и поговорить с ним могла, а самое главное – получить добротный секс. И еще: Антон без нее был никем, и, что гораздо важнее, он это знал! Он появлялся на светских вечеринках, с ним запросто здоровались «звезды» кино и эстрады, ему жали руку банкиры и бизнесмены. Но все только потому, что Антон с ней, с Ольгой Кутеповой, успешной фигурой в российском строительном бизнесе. У нее есть поместье в Таиланде, пентхаус в Эмиратах, и она даже вхожа в дома членов правительства.

Двадцать лет назад Ольга перебралась из Питера в Москву и именно здесь сколотила свое состояние – неплохо для девочки из провинции, которая и говорить-то правильно не умела, когда сошла с поезда на Витебском вокзале с единственным чемоданом в руках! В ее жизни было все: кровавая борьба за место под солнцем, два неудачных брака, бесконечное количество абортов, так как дети могли помешать продвижению к вершине «пищевой цепочки»… Кое о чем Ольга вообще предпочла забыть: то грязное дело, выплыви оно наружу, могло запросто похоронить ее и для общества, и для бизнеса.

Зато сейчас она стала по-настоящему счастлива! Ей не нужен был муж, который стесняет, требует внимания и ворчит по пустякам, ее устраивал Антон, знающий свое место! Он был рядом, когда она в нем нуждалась, и понимал, когда лучше отойти в тень.

За прошедшие годы Ольга сменила несколько таких антонов, но этот, последний, превосходил предыдущих тем, что безоговорочно принимал ее условия. Взамен он получал все, чего пожелает его душа, и, кажется, тоже был вполне доволен… Впрочем, Ольгу интересовало лишь собственное душевное равновесие, а до чужого ей дела нет!

Антон вышел из душа с полотенцем, обмотанным вокруг узких мускулистых бедер. По его рельефной груди стекали струйки воды, а волосы были гладко зачесаны назад. Такая прическа делала его моложе своих лет, и Ольге это нравилось. Отложив документы на прикроватный столик, она протянула к парню руки.

– Поди сюда, мой котик, – промурлыкала она.

И «котик», нежно улыбнувшись, послушно вспрыгнул на кровать, сбросив на пол полотенце.

* * *

– Все хорошо, детка, – ласково произнес Ипполит Туманов, адресуясь к молодой актрисе, только что прошедшей пробы. – Мы тебе обязательно позвоним, не сомневайся и жди.

Как только за ней закрылась дверь, он повернулся к ассистентке и сказал:

– Еще одна такая корова, и камера треснет! Господи, ну почему они так не похожи на свои фотографии? Смотришь на портрет – картинка, глаз не отвести, а вживую – хабалка хабалкой, и грим не спасет!

– Может, все же стоит посмотреть кого-нибудь из «звезд»? – предложила ассистентка. – Их знают в лицо, камера их любит…

– Душенька! – несмотря на нежное обращение, в голосе режиссера звучало раздражение. – Мне как раз и не нужны «узнаваемые» лица! Я хочу «свежачок», понимаешь, «ягнятинку», парное «мясо», но не это же сало! Где, где невинность, я тебя спрашиваю? Куда она подевалась, можешь сказать? Эх, наверное, придется ехать в провинцию: ни в Питере, ни в Москве мы не найдем необходимый типаж… Ладно, много их еще?

– Человек двадцать, – услужливо подсказала ассистентка.

– Боже, помоги! – простонал Ипполит. – Давай, запускай следующую!

Желающих сниматься в фильме самого Ипполита Туманова было хоть отбавляй: последние семь лет его картины брали главные призы на всероссийских кинофестивалях, а пять лет назад он испытал настоящий триумф, получив «каннского льва» за фильм «Алый полдень». Если бы не существенно изменившаяся международная обстановка, следующим этапом запросто мог стать «Оскар» в номинации за лучший иностранный фильм, но Туманову и без этого грех было жаловаться: все-таки он стал одним из самых титулованных режиссеров страны!

Узнав, что Туманов собирается взяться за новый проект, знаменитости принялись водить вокруг него хороводы, надеясь получить роль в заведомо успешной картине. Ипполит выбрал нескольких самых «кассовых», но с главной женской ролью вышла заминка: режиссеру требовалась красивая девушка не старше двадцати лет с невинной внешностью, а этого, как выяснилось, в обеих столицах днем с огнем не сыскать! Ипполит перетряс все театральные вузы, прошерстил даже институты культуры, но подходящей девушки так и не обнаружил: попадались и просто красивые, и очень красивые, но ни одна не выглядела настолько невинной, как ему хотелось. Невинные же не отличались красотой или терялись перед камерой! Ипполит грезил не о неотесанной наивности крестьянки, а об интеллигентной, возвышенной невинности неискушенной девушки из высшего общества: только актриса, в которой это качество сочетается с изысканной внешностью, могла, по мнению Туманова, сыграть его героиню, верную и преданную возлюбленную ссыльного дворянина. В результате съемочная группа зашла в тупик: все роли были распределены, но главная безнадежно «зависла»!

Ипполит Туманов, чье настоящее, давно забытое имя было Юрий Григорьянц, родился и вырос в Кандалакше. Трудно себе представить место более далекое от искусства, чем этот северный город, но Юра не видел для себя препятствий. С раннего детства он решил, что обязательно станет актером: парень обожал кино и хотел посвятить ему жизнь. Правда, внешность у него была, что называется, не голливудская, и он быстро понял, что вряд ли добьется успехов на актерском поприще. Но ведь в мире кино полно других профессий, и Юра твердо вознамерился сразу после школы отправиться покорять Санкт-Петербург. Да-да, именно Петербург, а не Москву, но только по одной причине: в Питере у него имелась тетка, у которой можно было пожить для начала.

В первый год паренек из провинции провалил экзамены, но домой возвращаться не торопился. Он нашел работу и стал усиленно готовиться к поступлению. Разузнав все о требованиях комиссии, он поговорил со знающими людьми и, к своему собственному удивлению, со второго раза поступил! Профессия театрального режиссера оказалась не совсем тем, к чему Юра стремился, но она, по крайней мере, дала ему представление о том, чем он хочет заниматься. А заниматься он хотел киноиндустрией! Проучившись два года, Григорьянц уехал в Москву. За время учебы он обзавелся полезными знакомствами, и ему удалось перевестись в Институт кинематографии.

Диплом новоиспеченный режиссер получил в самый разгар перестроечного кризиса, когда специалисты его профессии были, пожалуй, самой невостребованной рабочей единицей, какую только можно себе представить. Но паренек не сдавался. Он принимался за любую работу, чтобы выжить, и не позволял себе отчаиваться.

Когда через несколько лет ситуация нормализовалась, он начал прощупывать почву. В его голове за годы творческого простоя вызрело несколько дельных идей, и он ждал возможности их воплотить. И случай не замедлил представиться: один из бывших однокашников нашел деньги на комедийную короткометражку и пригласил Юру вторым режиссером. Фильм отправился на фестиваль и получил первую премию!