Я – это Я. «Я-концепция»: мотивационные, теоретические, компенсаторные, факторные, социальные, профессиональные контексты. Книга 1

Я – это Я

«Я-концепция»: мотивационные, теоретические, компенсаторные, факторные, социальные, профессиональные контексты. Книга 1

Ашимов И.А.

«Чтобы быть полноценным человеком,

надо обладать комплексом неполноценности».

А. Адлер.

© Ашимов И.А., 2024

ISBN 978-5-0064-3852-1 (т. 1)

ISBN 978-5-0064-3853-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

«Я – это Я», «Я – есть Я, здесь и сейчас», «Я есть Я, следовательно, „Я есть то, что Я есть“, „Есть Я – Я Есть“, „Я – это я сам“, Я – не ты». Все это, не игра слов, а суть «Я-концепции». Концепт «Я» – это обозначение меня самого как субъекта тех или иных мыслей или действий, это сам по себе субъект или то начало личностного бытия, которое обеспечивает его тождество независимо от хронологических и пространственных обстоятельств. «Я» – особая реальность, с которой начинается всякое лицо или ипостась как единое и самотождественное бытие. Карл Ринц писал: «Не быть Тем, что ты есть, – единственное самоубийство, которое Ты можешь совершить».

Итак, «Я-концепция» – это система моих представлений о самом себе, это образ собственного «Я», это установка к самому себе. Что касается моего «Я» как самого себя. Никаких сверхъестественных начал и способностей во мне нет. Я жил, много учился, трудился, был честен, бывал наивным и беспомощным, испытал бедность и разочарования. Я работал над собой, старался быть полезным, справедливым, презирал подачки, предавался утешениям, звезд с неба не хватал. Я жил скромно, прослыл трудоголиком, одиночество воспринимал как подарок судьбы и прочее. Ну и что из того, что меня – человека наивного, обманывали, использовали, навязывал мне свое мнение.

Важно то, что и сейчас, и тогда в прошлом кроме родителей никому и ничем не обязан, не верю в судьбу и Богу, а верю в то, что есть, и что было со мной. Не намерен отмывать грехи, они у меня были, но не большие и смертельные, никогда не ждал наград или наказаний.

Самое главное, я понял сущность своего комплекса неполноценности, которому, с одной стороны, не благодарен, ибо он заставлял меня строить и верить в иллюзии, барахтаться и метаться по жизни, совершать ошибки и вести себя алогично, и в конце концов уткнуться носом в крах и разочарование, а с другой – благодарен ему за то, что преподавал мне настоящий урок жизни, толкал меня вперед, давал возможность проявить себя, достичь тех высот, о которых, мне и не мечталось, и в конце концов уткнуться носом в состоянии самодостаточности, покоя и умиротворения.

Было время, я возненавидел свой комплекс неполноценности, ибо, он вел меня по жизни сложным и запутанным путем, заставляя ограничить круг внимания, наложить суровые ограничения на мою жизнь и деятельность. Однако, я признателен своему комплексу неполноценности за то, что позволил накопиться во мне энергии противодействия, ограждая меня от запретных миров, зла и неверия. В критических моментах жизни и работы он заставлял преодолеть страх, сомнения, тоску, включая технологию выживания. Мой комплекс врос в меня, то есть в «Я», став ее главной частью. Вот почему книга называется «Моя тень», а общая сюжетная ее канва – «Мой комплекс – моя тень». А что такое моя тень? Моя тень – это как моя идея, которая всегда присутствует со мной, это мой комплекс, который всегда рядом по жизни – «Не будет меня – не будет тени, не будет тени – не будет меня».

В данной книге я много говорю о тени в абстрактном, то есть переносном смысле, имея в виду под тенью – комплекс неполноценности. Недавно прочитал книгу «Апокалипсис смысла» – сборник работ западных философов ХХ-ХХI веков. В своей статье «Портрет цивилизованного человека» Э.-М. Чоран пишет: «Цивилизация… вечно будет преследовать и довлеть над человеком, заставляя его творить и делать это творчество достоянием публики, тем самым добиваться признания и скрытой славы, что являются пределом желаний таких людей. «Творите, пишите, публикуйте», – твердит она и несчастные повинуются, не подозревая о том, что их ждет впереди.

«…Та самая тень в моем понимании всегда рядом с человеком, а потому все знает о нем, о его возможностях, способностях, иллюзиях, страхах и сомнениях. Она шепчет им в ухо похвалу за робкие успехи, затем все яростнее заставляет его совершать маленькие и большие победы за счет его чрезмерного усердия и старания. Она находит человеку его сторонников, почитателей, поборников, толкая на хвалу, известность, славу, возбуждая у человека жажду признания, стремление к наградам, званиям и почету…».

«…Самое интересное то, что разум человека, вместо того, чтобы попытаться выйти из под контроля тени, начинает во всем ей поддакивать. Тень подсказывает ему аргументы против себя, оправдывает его желание саморазрушаться, льстя ему, сделает все, чтобы превратить его жизнь в ад. Раскованная и высокомерная, черпая силу в самом себе, она и существует как бы сама по себе. Мы для нее – опора, место пребывания, адрес, мы всего размещаем ее в себе…». «…Вот-так, под влиянием тени, вначале человек желает, чтобы его имя засияло в лучах славы и признания, а потом под влиянием той же тени, теперь он впадает в другую крайность и молит Бога, чтобы оно было вычеркнуто отовсюду. Теперь ему нужно уйти в настоящую тень, познать ее тишину. Если вначале у человека была жажда самоутверждения, не знающая границ, а теперь не знает границ его жажда уйти в забвение. Теперь человек ненавидит того, кто цепляется за него, рассчитывает на него или чего-то от него ждет. Так постепенно расцветает у человека чувство разочарования, появляется желание не перегружать свое «Я», забиться в самую глубину тишины, покоя…».

В данной книге я попытался обобщить опыт анализа и синтеза мотивационных, теоретических, факторных, компенсационных, социальных, профессиональных контекстов «Я-концепции». Прочитав первую версию «Я-концепции» я вдруг увидел себя и свой панорамный портрет. Увиденное ввергло меня в уныние. Однако, лично мне именно такой опыт был просто необходим – это было единственное средство, чтобы я пришел к пониманию самого себя, а то я всегда осознавал, что потерялся в этом мире или, наоборот, еще не нашел самого себя. И это на протяжении долгих лет жизни. Да, мой путь не был выстлан лепестками роз, и никто надо мной не порхал, но я доволен тем, как сложилась моя судьба, и у меня есть причина гордится своими достижениями. На контрасте с таким первым опытом я вскоре пережил нечто совсем другое. Тот груз, который я в себе носил, – его вдруг не стало. Это было непреходящим ощущением, когда человек чувствует себя, как после откровения и очищения совести. Это момент наступления равновесия в душе. В своем перфекционистском желании самосовершенствования оказывается получил совсем не тот результат, на который рассчитывал.

Возможно, текст читается и понимается нелегко, ведь книга отличается от других тем, что в ней нет бытовой приземленности, а посвящены она вечно актуальной и достаточно сложной философской проблеме, к которой, не каждый найдет в себя смелость «сунутся», не каждый сможет «педалировать» эту проблему. С другой стороны, весь текст – это попытка прислушаться и понять позицию тех, кто мыслить иначе. Такой подход, как мне кажется, помогает читателям понять не только то, что побудило меня поднять эту тему, но и что я вношу на рассмотрение широкого круга читателей и специалистов соответствующего профиля. Итак, «содержание моей книги – я сам».

«…Человек понял сущность своего комплекса неполноценности, которому, с одной стороны, не благодарен, ибо он заставлял его строить и верить в иллюзии, барахтаться и метаться по жизни, совершать ошибки и вести себя алогично, и в конце концов заставил его уткнуться носом в крах и разочарование, а с другой – благодарен ему за то, что преподал человеку настоящий урок жизни, толкал его вперед, дал возможность ему проявить себя, достичь тех высот, о которых он и не мечтал, и в конце концов заставил уткнуться носом в состоянии самодостаточности, покоя и умиротворения…».

Данная работа выполнена в Вирутальном Институте Человека (ВИЧ) при Национальной академии наук Кыргызской Республики (НАН КР). Печатается по решению веб-редакционного совета ВИЧ. Рецензентом является Тогусаков О. А. – доктор философских наук, академик НАН КР. Книга рассчитана на студентов, маистрантов, аспирантов, научных работников, а также психологов, социолого, философов, интересующихся вопросами теории познания, социологии и философии науки, медицины, научного мировоззрения, мировоззренческой культуры.

Ашимов И. А.

Глава 1

«Я-концепция»: мотивационные контексты

В данной главе изложены основные мотивы создания «Я-концепции». С учетом того, что данная глава является вводной, хочу сразу же пояснить, что главенствующим элементом «Я-концепции» является мой личный комплекс неполноценности. Мне, как человеку, страдающему комплексом неполноценности, уже давно хотелось найти время и возможности засесть за письменный стол и изложить результаты переосмысления самого себя.

Как ученому хотелось, наконец, выстроить свою «Я-концепцию», а как писателю – найти приемлемый вариант соответствующей самопрезентации. Так или иначе главным мотивом все же был исследовательский интерес к своей сути, а не банальная презентация самого себя в общепринятых формах, то есть ни виде автобиографического мемуара, ни в виде исповеди и воспоминания.

Как ни странно, пусковым моментом к конструированию «Я-концепции» послужило избрание меня академиком Национальной академии наук Кыргызской Республики (2021). Нужно пояснить, что, согласно Закона Кыргызской Республики «О Национальной академии наук Кыргызской Республики» (2017) и Устава Национальной академии наук Кыргызской Республики (2021, п.15), академик – это выдающейся ученый, обогативший науку выдающимися научными трудами, создавший научную школу в своей сфере деятельности.

Обычно, ученые, которым посчастливилось быть избранными и вступившими в ряды так называемых «бессмертных», «золотоглавых», «элитарных» ученых, радуются, ликуют, гордятся, а я же, наоборот, растерялся, засуетился и даже немного расстроился, зациклившись, прежде всего, на выражении «выдающейся». Помнится, впал в какое-то уныние, все больше сомневаясь в том, что, неужто, я такой уж выдающейся ученый, труды которого также носят печать выдающихся? Что же такого выдающегося я сделал в науке, да и в вообще, в жизни?

Задавшись этим вопросом, пожалуй, впервые осознал правоту Ф. Ницще (1844—1900), который говорил о том, что «сбывшейся надежда приносит одновременно и радость обретения и горечь утраты» [Ф. Ницще. За пределами добра и зла, 1886]. Действительно, оказывается ранее, я и не задумывался, что мне комфортно было находится в числе обыкновенных ученых, в лучшем случае «корреспондирующих» себя в академики.

Конечно же не отрицаю то, что стать академиком было одним из важных моих мечтаний. Как-то Дж. Бернард Шоу (1856—1950) говорил: «В жизни есть две трагедии. Одна – не добиться исполнения своего самого сокровенного желания. Вторая – добиться». Вот-так, застигнутый, как бы врасплох, я, как человек страдающий выраженным комплексом недостаточности, почему-то лихорадочно начал искать оправдания тому, что я попал в число академиков не случайно. Стал перечислять в уме свои научные достижения, приблизительно подходящих к категории «выдающихся»: во-первых, сделал и зарегистрировал собственное научное открытие (Москва, 2018); во-вторых, сформировал и зарегистрировал именую научную теорию («Теория Ашимова») (Москва, 2018); в-третьих, выдвинул, обосновал и зарегистрировал научную идею и четыре научных принципа (Москва, 2017); в-четвертых, подал на рассмотрение и регистрацию две научные гипотезы и две научные мезотеории (Москва, 2020); в-пятых, стал лауреатом государственной премии Кыргызской Республики в области науки и техники (Бишкек, 2020).

По сути, хватило пяти пальцев одной руки, чтобы пересчитать, так сказать, выдающиеся свои научные достижения. Вот-так, невольно, у меня возникла, вначале, почти стихийная идея осмыслить и попытаться сконструировать свою «Я-концепцию», исходя уже из кутузовского принципа «война план покажет». Хотя, подспудно, осознавал, как изложить свою историю жизни, если у меня не было ни самой жизни, ни самой истории. Я – обыкновенный ученый, каковых миллионы в мире. Однако, мечта мечтою, но если зреть в корень, то и здесь прослеживается «работа» того самого комплекса неполноценности. Нормы, которые функционируют внутри научного, академического сообщества и определяют профессиональные отношения между учеными характеризует такая фраза: «Ученый – это человек, проявляющий склочный интерес к работе соседа». Действительно, «скажет – не скажет ничего обидного, но так посмотрит…».

Время шло, первоначально сложился своеобразный самоотчет – отчет человека перед самим собой в аспекте своих действий, поступков, поведений; в аспекте осознания, посредством анализа собственных чувств, переживаний, влечений, их смысла и значения для себя и своего окружения, причем, как в данный момент, так и в прошлом. Перед взором прошли все годы личной жизни, начиная с детства, а также вся деятельность, начиная со студенческих лет и до сегодняшнего дня. На этой основе постепенно сложилась развернутая картина меня самого в виде автопортрета. В свою очередь, на этой базе постепенно вырисовывалась моя «Я-концепция». По сути, такой «самоотчет-автопортрет» в форме «Я-концепции» является ничем иным, как психологическим методом исследования, направленный на анализ собственной деятельности и ее результатов, а также ретроспективным взглядом на пройденный за определенное время путь с философским осмыслением собственной жизни и деятельности.

Коль скоро мне было дозволено проделать в своем воображении путь, обратный прошедшей жизни, и вновь пересечь прошлые этапы развития своей личности, я мог также, следуя обратному ходу личной истории, добраться до начала своего «Я» и даже пойти дальше. Первое впечатление было следующим. Анализируя свои жизненные этапы, а также этапы своей научной деятельности, я, где-то в глубине души засомневался – стоит ли мне уповать на что-то еще? ведь я добрался до вершины научной, академической, жизненной карьеры, а моя миссия в этом настоящем, в какой-то мере выполнена, и всю оставшуюся жизнь я могу больше не заботиться так рьяно, как это было до получения статуса академика.

Будучи избранным в академики я потерял свою главную фишку – «Быть предсказуемым». В те моменты, я глубоко позавидовал тому, кому еще предстоит взять эту высокую планку. У него были впереди горизонты, а у меня они стали неясными, смутными. Вот тогда то всерьез задумался над тем, каковы были мои главные жизненные цели? В чем я видел смысл своей жизни? Разве, получить звание академика было моим исконным желанием и конечной целью? Разве статус академика был непоколебимым индикатором моих достижений? Признаться, у меня не было ни амбиций, ни креативности, я и не косил под необыкновенного человека, ибо, я был и остаюсь самым обыкновенным человеком, зачастую отдающейся течению жизни.

Между тем, у любого, даже предвзятого человека, на первый взгляд покажется, что я торопился жить, стремился всего достичь. Хотя, если честно признаться, такого я за собой никогда не замечал, так как жил и работал, как мне кажется, без какой-либо излишней торопливости и лихорадки, ибо, однажды мне запало на душу высказывание Дж. Бернарда Шоу (1856—1950): «Не спешите всего достичь. Чем вы будете жить потом? Превратите лучше вашу цель в горизонт: он всегда будет перед вами, впереди». Наверное, он прав, однако, что касается меня, то я как-то в своем разбеге, оказывается, многое не замечал и не осознавал. Это я понял лишь формируя свою «Я-концепцию».

Основные положения сформированной «Я-концепции» составили содержание книги «Моя тень», которая, кстати, рассчитана, прежде всего, на людей живого ума. «Особенностью живого ума является то, что ему нужно лишь немного увидеть и услышать для того, чтобы он мог потом долго размышлять и многое понять», – писал Джордано Бруно (1548—1600). Разумеется, следуя этой логики, мне хотелось бы, что бы «Я-концепцию» прочитали, поняли, приняли. Между тем, я почти уверен в том, что обязательно найдутся такие невежды, которые прочитав мою книгу поймут само понятие «комплекс неполноценности», в лучшем случае как «почти дурак», а в худшем как «вовсе дурак».

Я – ученый, а потому могу понять таких невежд, потому что сам был когда-то таковым в детстве и юношестве. Между тем, мне всегда жаль невежд, так как они никогда не поймут ученого, ибо никогда таковыми не были. Таким образом, я имею полное основание бросить реплику в ответ такой невежде – «от дурака слышу». «После общения с некоторыми людьми у меня появляется ярко выраженный комплекс полноценности», – писал Станислав Ежи Лец (1909—1966). Так и у меня при общении с невеждами мой комплекс неполноценности, от которого мучаюсь всю жизнь, многократно возрастает.

Признаться, у меня с детства определенные нелады со здравым смыслом. Не каждый ученый, но точно знаю ни один из членов Академии наук, не решился бы на такое откровение и признание в себя комплекса неполноценности, хотя каждый из них носит его с собой. Причем, многие с элементами безнадежного осложнения в виде комплекса превосходства. Уже давно понимаю суть высказывания З. Фрейда (1856—1939): «Прежде чем диагностировать у себя депрессию и заниженную самооценку, убедитесь, что вы не окружены идиотами» (Фрейд З. Психология бессознательного, 1990). Если честно, то и не пытаюсь оправдываться, что страдаю комплексом неполноценности и не кричу в каждом углу «Я ни в чем не виноват! Это все он – мой комплекс!».

Когда-то, еще в юности, прочитав афоризм А. Адлера (1870—1937) «Чтобы быть полноценным человеком, надо обладать комплексом неполноценности» [Адлер А. Индивидуальная психология, 2017], я, несомненно, был не только крайне удивлен, но и крайне обрадован, так как, тогда я уже носил с собой тот самый адлеровский комплекс неполноценности. Мой юношеский эгоизм в то время нашел утешение в том, что, оказывается, «все люди изначально неполноценны, имеют соответствующее чувство и в течение всей своей жизни пытаются любыми способами преодолеть свое чувство неполноценности, в целях обретения личной целостности». Однако, у многих, в том числе и у меня в свое время, чувство неполноценности под влиянием ряда негативных, по сути, факторов и жизненных обстоятельств, приобретает утрированную форму и преображается в комплекс неполноценности. И вот-тут уже у человека начинаются проблемы с собственной самооценкой и построением взаимоотношений в социуме.

Я уже в раннем школьном возрасте подспудно, интуитивно чувствовал, что у меня не все складывается, как у моих сверстников. Уже, будучи взрослым понял, оказывается, у меня уже в детстве постепенно вызревал тот самый комплекс неполноценности. Исходя из сократовского призыва «Познай самого себя!», я, будучи еще учеником седьмого-восьмого классов, старался познать себя, осознавая то, что через понимание себя и своего комплекса, которую я воспринимал уже как свою вечную тень, можно скорректировать свою сущность, добиться своей цельности.

Признаться, в те годы, остро чувствуя свою застенчивость уже переросшую в комплекс, я, как никто понимал, что в этой жизни лишь смелые и уверенные в себе, целеустремленные и настырные, сильные духом и амбициозные по характеру люди живут по-настоящему, то есть полноценно, пользуясь всеми благами жизни, тогда как остальные, в особенности застенчивые, стеснительные, слабые духом люди, как я, обречены на прозябание в этом, как мне уже тогда казалось, жестоком мире. Таково было мое, почти трагичное, юношеское мнение о своей настоящей и будущей судьбе.

Помню, как упорно старался понять мировоззрение З. Фрейда (1856—1939) в восьмых-десятых классах, лихорадочно ища ответ, на вопрос: как избавиться от комплекса неполноценности? Уже обучаясь в мединституте понимал, что в те годы, я многое оказывается воспринимал не так как надо. Именно по трудам З. Фрейда, А. Адлера, Г. Юнга (1875—1961), я учился осмысливать самого себя, постигать свое «Я», а также понимать природу своего комплекса неполноценности [Фрейд З. Психология бессознательного, 1990; Адлер А. Индивидуальная психология, 2017]. Перечитав уйму психологической литературы, понял, чтобы быть полноценным человеком, необходимо быть подготовленным к социальному поведению. А что это означает?

Из психологической логики следует, что человеку, прежде всего, следует осмыслить и понять то, что комплекс неполноценности есть у каждого, что нужно подобающим способом понять его природу и характер проявлений. Замкнутость, неуверенность в себя, малодушие, дефицит чувств, бахвальство, хвастовство, бравада, зависть, ревность и многие другие неадекватные черты и поведения – это, оказывается, ничем иным, как результаты и формы проявления того самого комплекса неполноценности. В теории А. Адлера (1870—1937) меня удивило и то, что существует закономерная линия постепенного преобразования комплекса неполноценности в комплекс превосходства. Как же это понимать?

Оказывается, комплекс неполноценности и комплекс превосходства имеют нечто общее, хотя они всегда на бесполезной стороне жизни. Проштудировав психологическую литературу, как мог проанализировал свою психологию, в той или иной мере осмыслил природу своего комплекса неполноценности. Однако, я так и не понял в этой теории идею о том, что необходимо постоянное ориентирование и служение социуму. А как же внутренний мир человека, закрытый от посторонних глаз, а потому известный лишь ему одному? – не раз задавался я, не понимая истину, высказанную Б. Спинозой (1622—1677) «Для человека нет ничего полезнее человека» [Спиноза Б. Этика, 1677].

Разве успех в обществе, достижения во имя общественного блага, соизмерим с индивидуальной душевной гармонией? – вопрошал я. Оказывается, и тут сыграл мой индивидуализм, в основе которого лежал тот же самый комплекс неполноценности, главным признаком и одновременно последствием которого является социофобия. Ведь взгляд на человека как на сумму социальных отношений – это не самое глубокое постижение человека, существующее в истории мировой философии, – посчитал я, все больше погружаясь в тематику.

Вообще, что это за комплекс неполноценности? Во-первых, он свойственен всем нормальным людям, являясь результатом глубокой самооценки. Истина в том, что в этом мире человек рождается не идеальным, и умирает несовершенным. Во-вторых, его возникновение обусловлено социальной природой человека, и наличием у него потребностей в самосохранении, в соревновании, в достижении, в статусе. В-третьих, он является сильнейшими мотивационными факторами для саморазвития в различных видах деятельности людей. Однако гипертрофированное развитие комплексов неполноценности может привести к другой противоположности, с негативными последствиями: во-первых, потеря социальной активности в результате неверия в свои силы; во-вторых, превращение человека в асоциальную личность в результате обиды, зависти и ненависти к окружающим; в-третьих, переход комплексов в стадию устойчивого заболевания в форме навязчивых идей, паранойи, шизофрении, различных маниакальных проявлений, включая криминальные; в-четвертых, превращение по компенсационному механизму прежде закомплексованных людей в крайне самоуверенных, стремящихся подавлять окружающих. Где же скрыта точка отчета, линия равновесия?

Невольно на память приходит Г. Мопассан (1850—1893), который оригинально охарактеризовал великую достопримечательность Парижа – Эйфелеву башню. Помните, как писатель то хвалит ее мощь и непревзойденную красоту, то смачно ругает ее, как бессмысленное железное уродство. Итак, десятки раз, то хвала, то хула, а это было ничем иным, как писательской уловкой, чтобы навечно запечатлеть эту башню как величайший гений искусства градостроительства и архитектуры. Именно такую тактику я использовал при описании «позитива» и «негатива» своего комплекса неполноценности.

Начинал свою «Я-концепцию» с твердым убеждением в «непрерывности» и «цельности» своей личности на всех этапах жизни и работы, какими бы противоречивыми они ни казались. Приближаясь к сегодняшнему возрасту, я все больше убеждался в том, что и в жизни, и в работе, несмотря на резкие повороты судьбы, «разрывов» не было, а были серьезные сдвиги и скачки из одного уровня в другую. На мой взгляд, целью «Я-концепции» и является отражение как это все происходило, их мотивы, обстоятельства.

Я понимаю, что в настоящей книге, хаотичное колебание между прошлым, настоящим и будущим, затрудняет их восприятие. Однако, уверен в том, что форма синхронного повествования запутало бы не только мое жизнеописание, но и свои философские и психологические комментарии еще больше. В этом аспекте, полагаю, что принятая мною форма «Я-концепции» или иначе философского автопортрета более оптимальна, так как более четко и цельно отражает резкость поворотов, преувеличивает разрывы и скачки, показывая в то же время неразрывность линии жизни и творчества.