Полная версия
Она открывает сумочку и достаёт длинную коричневую сигарету. В розовых губах и на фоне белоснежной кожи та смотрится вызывающе, но органично. Ищет в сумочке ещё и тяжело вздыхает. Оглядывается по сторонам, не смотрит ли кто на неё, снимает перчатку и выставляет указательный палец под палящие лучи солнца. Тот мгновенно вспыхивает, Клэр же спокойно прикуривает и резкими движениями смахивает пламя. Глубоко затягивается и вместе с дымом освобождает слова:
– Надеюсь, что в последние пять лет ты обрёл то, что искал все столетия…
За несколько затяжек приканчивает сигарету и бросает окурок на дно могилы. На обратном, пути проходя мимо мавзолеев и крестов, Клэр понимает, что нервно крутит старинное обручальное кольцо с бордовым камнем. То, которое она собиралась швырнуть в раскопанную землю и похоронить навсегда. То, которое сжимает палец и разбивает небьющееся сердце. То, которое она сохранит навечно.
Шкуры
Сергей Резников
– Вытащите это из меня! – девушка – худая и бледная извивалась на кровати и кричала. Её крик сверлом вонзался в мозг Крылова.
Крылов терпеть не мог шумных больных.
– Что с ней? – спросил он медсестру.
Медсестра потупила взгляд, не решаясь сразу сказать, что думает, но всё же тихо произнесла:
– Она психопатка, Виталий Иванович. Её в психиатрическое надо.
– Что вас беспокоит? – ласково обратился Крылов к пациентке.
Выразительные голубые глаза уставились на Крылова, и тот увидел в них настоящую боль. Похоже, что бы ни являлось причиной, ей действительно плохо.
– Во мне. Во мне… что-то сидит и шевелится, какой-то… О господи, доктор! Я не знаю что это. Может, паразит. Прошу вас…
– Ладно, без паники, вы чувствуете боль?
Она судорожно кивнула.
– Где именно болит?
– Везде, доктор. Из меня будто рвётся что-то наружу, распирает все органы и эта боль…
– Угу, понятно. Сейчас пройдёте…
Но договорить Крылов не успел. Тело пациентки треснуло. Трещина прошла от шеи к животу, голова наклонилась на бок, из раны хлынула кровь. Трещала разрываемая одежда. Из пациентки что-то лезло наружу. Всё в кровавых сгустках и в обрывках внутренностей – это нечто освобождалось, будто срывая с себя костюм.
– А теперь болит сильней? – зачем-то спросил Крылов.
Медсестра с визгом выскочила из палаты. Но Крылов лишь пятился назад, а потом и вовсе застыл на месте. Несмотря на всю жуть, он с интересом наблюдал за тем, как металлическая тварь, разодрав тело девушки, выбирается наружу. Тварь тоже смотрела на Крылова жуткими линзами-глазами. А потом она заговорила.
– Шкура не сидит на мне, доктор. Сделай что-нибудь.
– Шкура? – Крылов сам не верил, что разговаривает с этим.
Разговаривает, хотя надо бежать без оглядки.
– Да, шкура. Я же не могу ходить в таком виде среди людей.
– А ты вообще кто?
Существо приблизилось к доктору. Крылов наконец-то разглядел его – тварь представляла собой нечто среднее между пауком и богомолом, ошмётки внутренностей и куски кожи вдобавок делали её похожей на какое-то гротескное создание, обитателя морского дна, возможно. Но, в общем и целом, тварь скорее являлась роботом.
– Я бот подготовки, – проскрежетала тварь.
– И что ты подготавливаешь?
– Ещё не знаю, мне вышлют пакет указаний. Нас пока мало, и нам нельзя ходить в таком виде. Я покажу, как внедрять меня в шкуры, твоя же работа обеспечить их совместимость, а не задавать вопросы. Награда – твоя жизнь, человек. Всё понятно?
Доктор Крылов кивнул, сглотнув слюну.
Через несколько минут он шёл по больнице в забрызганном кровью халате, сжимая в руке скальпель. Шёл, сопровождаемый испуганными взглядами и возгласами людей. Крылов заметил, что все смотрят на него, не обращая внимания на жуткого бота.
– Разрезал её от шеи до живота, – услышал Крылов чей-то испуганный шёпот. – Медсестра еле убежала…
Послышались приближающиеся звуки полицейской сирены.
– Не волнуйся, доктор, я позабочусь об этом, – проскрипел в голове Крылова бот подготовки. – А пока разрежь-ка вон ту, я отлично в ней умещусь.
Какова твоя профессия?
Алексей Рехин
Элен очнулась на жёстком полу, пахнувшем сыростью; источник света был где-то снаружи, и она, поднявшись, двинулась вперёд.
Послышалось жужжание, и невидимая преграда спружинила, оттолкнув её.
Силовой барьер. Элен в недоумении застыла. Впереди была серая стена, у которой стоял стул с промятым сиденьем.
Где-то слева скрипнула дверь, и появился высокий тучный мужчина, одетый в жёлтый комбинезон.
– А, вы уже очнулись, – он широко улыбнулся и сел на стул, сложив руки на животе.
– Кто вы такой? Где Барри и Чонг?
– Не волнуйтесь, – мужчина поднял ладонь в успокаивающем жесте. – Ваши компаньоны рядом.
– Где мы? – Элен растерянно моргала. – Последнее, что я помню – мы подлетаем к астероиду, потом вспышка, и…
– Что такое? – мужчина повернулся на крик, раздавшийся, очевидно, из соседнего с Элен отсека.
– О, и вы очнулись, – довольно кивнул толстяк в комбинезоне.
– Барри! Это ты? Старик Чонг с тобой?
– Я всё слышу, – раздалось кряхтенье откуда-то дальше по коридору. – И я вовсе не так стар, милая. Хотя…
Его прервал раздражённый окрик:
– Кто вы такой? Где мы?
– Спокойнее, молодой человек, скоро вы всё узнаете, – добродушно отозвался толстяк. – Что до первого вопроса – моё имя вам всё равно ничего не скажет. Что до второго… Вы недалеко от созвездия Кита, в скоплении астероидов, которое я уже какое-то время имею честь называть домом. Ну а вы – мои гости… – толстяк как-то странно хихикнул. – Ой, простите, – смутился он, прикрыв рот пухлой ладошкой, – мне не часто удаётся принимать гостей. В этом секторе редко бывают корабли.
– А что вам от нас надо?
– От вас? Ничего. Мы немного побеседуем, а потом я отравлю вас газом.
Повисла мёртвая тишина, которую через несколько секунд разорвал крик Элен:
– Выпустите нас! Мы вам ничего не сделали! Откройте!!!
– Не нужно так кричать, – толстяк укоризненно покачал головой. – Тем более, здесь вас всё равно никто не услышит.
– Послушай, – в голосе Барри зазвучали доверительные нотки. – Тебе ведь не помешают деньги?
Толстяк улыбнулся.
– Благодарю, молодой человек. Несколько лет назад мне удалось захватить повреждённый военный корабль. Еда, медикаменты, ценные металлы… Ну а оружие я выбросил в космос, мне оно ни к чему, я человек мирный.
– Мирный?! Да ты ж хочешь нас убить!! – взвилась Элен.
– Проклятый злодей, – из дальнего отсека послышался хриплый голос Чонга.
– Что? – казалось, в голосе толстяка прозвучало искреннее удивление. – Я никакой не злодей, если изволите.
– Да? Тогда почему собираешься нас травить? – крикнул Барри.
– А почему вы – пилот? – парировал толстяк. – Всем нужно чем-то заниматься. Кто-то строит корабли, кто-то шьёт одежду, – он оправил комбинезон на животе. – А я травлю людей газом.
Запустив руку в широкий карман на груди, он выудил маленькую потрёпанную книжку.
– Юный биолог, он изучал редкие растения, – толстяк перелистнул страницу. – Золотоволосая певица с Лиры. О, как же красиво она пела, умоляя не травить её… – он закатил глаза, предаваясь воспоминанию. – А вот торговец пряностями с Канопуса. Как он хитрил, как старался обмануть меня… И ещё… – он листал страницу за страницей.
– Тварь! Сколько людей ты погубил, – в голосе Барри слышалось отчаяние. – Тебе кто-то платит за это? Отвечай!!
– Что вы, никто мне за это не платит, – толстяк замахал руками. – А если бы и платили, то вас, молодой человек, я бы отравил бесплатно – уж слишком вы шумный. Ну ладно, мне уже пора – да и вам тоже, – он вздохнул и поднялся со стула.
– Пожалуйста! Не делай этого! – Элен рыдала, Барри бранился, а из отсека старика Чонга доносилось невнятное бормотанье.
– Увы, – покачал головой толстяк. – Я уже сделал. Минуту назад.
Развернувшись, он подошёл к двери и быстро вышел, перестав слышать доносившиеся от камер стоны и крики.
Зайдя в рубку своего межзвездного челнока, он сверился с данными грузового отсека.
– Ещё сорок процентов веселящего газа в наличии. Что ж, пока хватит, – он удовлетворённо кивнул. – Посмотрим, как много людей в созвездии Рыб нуждаются в капельке радости. А то эти ребята уж слишком серьёзные.
Четырнадцатое, четверг
Марина Румянцева
Четырнадцатое, четверг. Завтра мой день рождения и в предвкушении праздника, никак не заснуть. Едва задремала, как меня разбудил скрип половиц. Замерев под одеялом, всматриваюсь в тёмный провал двери. Звук идёт из коридора.
Сердце гулко стучит. Долгие минуты вслушиваюсь в ночную тишину, но скрип не повторяется. Облегчённо вздохнув, пытаюсь снова заснуть, ровно дышу, успокаивая сердце.
«Наверно, мама вставала на кухню».
Но едва задремала, как с тихим шелестом открылась дверца шкафа.
Натянув одеяло до самых глаз, боюсь пошевелиться, поправить его на ногах – голая ступня беззащитно лежит на самом краю кровати.
Из открытого шкафа вывалился свитер. Затем шарф.
А потом показалась гадкая лапа. Я укусила одеяло, чтобы не закричать, чтобы ничем, ничем не выдать своего присутствия.
В темноте ночи загорелись зелёные глаза. Показалась чудовищная морда, а затем и весь монстр. Замерев на мгновение, он двинулся ко мне.
И тут я закричала.
В коридоре вспыхнул свет, озарив монстра, но тот и не думал исчезать. Он смотрел на меня и гадко улыбался. И тут я всё поняла. Вскочила с кровати, выбежала на встречу маме:
– Я просто налетела на шкаф, – выдавила улыбку я, – когда встала попить.
Мама поцеловала меня, потрепав макушку. Я прижалась к ней, покрепче обхватила руками. А затем вернулась в свой маленький ад.
***
Четырнадцатое, четверг. Завтра мой день рождения, но оно никогда не наступит. В два четырнадцать монстр вылезает из шкафа, чтобы мучить меня: то он ест мою ногу, и я кусаю одеяло, что есть сил; то залезает сверху, пытаясь проникнуть под одеяло – тогда я чувствую на коже его холодные мокрые пальцы. Склизкие, гадкие пальцы. Там, где они не должны быть. Или пытается засунуть мерзкий язык мне в рот. Или просто неотрывно смотрит, гаденько улыбаясь.
А порой монстр лезет мне в голову, и тогда я еле сдерживаюсь от крика: он показывает мне ужасное. Вот он убивает маму, вот – разрывает братика, спящего в колыбели, вот – живьём жрёт его, ехидно поглядывая на меня.
Бывает, монстр запускает мне в голову других чудовищ: человека с бензопилой или с ножами вместо пальцев, а порой – тощего мальчишку – он всегда улыбается, когда делает людям больно. Он хуже всех.
Бывают ночи, когда монстр не приходит. Они страшнее всего. Тогда я вовсе не сплю, забываюсь лишь на мгновение и тут же просыпаюсь, дрожа, прислушиваюсь.
Утро не наступает. Каждый раз, открывая глаза, я вижу на часах два четырнадцать. Словно уснула и никак не могу проснуться.
Мне страшно. Я часто плачу.
И мне никогда, никогда не исполнится четырнадцать.
Тепловоз
Валерий Камардин
Наш папа – тепловоз, а у всех остальных ребят отцы обыкновенные. Они добывают еду, отгоняют снежников, укрепляют норы. Каждый день они воспитывают, поучают и наказывают своих детей.
А наш папа бывает дома раз в месяц и то недолго, зато от него всегда тепло и радостно. Три дня отдыха, и новый рейс – у него плотный график. Есть же и другие поселения. Папа привозит и скачивает в хранилище энергию, без которой людям не выжить. Поэтому ему везде рады. Но он там не задерживается, потому что по-настоящему любит только нас. Ещё, конечно, маму… Но нас всё равно больше, мы особенные, нас сразу двое, а мама всегда одна.
Дим говорит, что когда вырастет, тоже станет тепловозом. И будет везде ходить, спасать людей от холода. А ему все будут рады. Я с ним не спорю, но у меня не такая детская мечта. Учитель говорит, что каждый должен делать то, что у него лучше всего получается для общей пользы. Это не всегда легко понять, но для того мы и в школу ходим, чтобы в себе разобраться.
Лично я в себе уже давно разобрался. Не гожусь я в тепловозы. Нет во мне тяги к приключениям. Мне бы в гидропонке возиться, еду для всех выращивать. Да я бы из оранжереи вообще не вылезал! Ну, только ради папы, когда он домой приходит…
Сегодня как раз такой день – папа никогда не опаздывает. Дим с утра как на иголках, а его настроение сразу мне передаётся. Умом понимаю, что незачем так дёргаться, но телу не прикажешь. И я тоже волнуюсь, ёрзаю за столом, торопливо глотаю завтрак. Мама смотрит на нас с улыбкой, ерошит сильной ладонью наши волосы. Мои светлые, вьющиеся, у Дима – тёмные и прямые. Как у папы. Он вообще на папу больше похож.
– Бегите уже, непоседы! – улыбается мама, убирая посуду.
И мы бежим. От нашей норы до главного входа можно спокойным шагом успеть. Но разве Дима уймёшь? Несётся вприпрыжку. На всякий случай придерживаю его, а то ещё головой в потолок врежется.
Свод здесь нарочно низкий – легче обороняться, если ворота не выдержат. Такого, конечно, ни разу не было. Стражи перехватывают снежников снаружи в стороне от входа и не дают им ворваться в поселение. Но ради безопасности можно и низкие потолки потерпеть, и тесноту.
У входа на самом деле тесно – стражей столько, что ворот не видно. Мы на полном ходу вылетаем из-за поворота, и не успеваем затормозить. Дим лишь ойкает, врезаясь носом в чью-то жёсткую спину. Я локтём заслоняюсь, но тоже крепко бьюсь лбом.
– Тим-Дим, вы чего здесь?! А ну, брысь в нору!
Бугор. И так суровый, а сегодня мрачнее тучи.
– Мы идём встречать папу! – Дим шмыгает, чтобы унять кровь.
Бугор в ответ ругается и громко кричит поверх голов:
– Все по местам! Тепловоз на подходе!
Потом вновь на нас зыркает:
– Прочь, мальцы! Миграция раньше срока началась!
– Снежники?! Но там же папа! – Дим упирается, но я его одолеваю и волоку назад, за поворот.
Туда, где лестница на галерею ведёт.
Взлетаем по ступенькам наверх, бросаемся к свободной амбразуре и замираем, столкнувшись лбами. Дим тихо шипит от боли, но всё его внимание уже приковано к тому, что творится снаружи. Я щупаю растущую шишку, кошусь по сторонам, замечаю, что стрелков сегодня меньше обычного, и уже потом смотрю вниз.
А там под косматыми тушами снега почти не видно! Конечно, в июле его и так немного, но всё же тварей столько, что вся наша долина кипит, как молоко в котелке. Снежники лезут напролом, бодают друг друга, толкаются. Тех, кто послабее, выталкивает из общей массы наверх, они недолго плывут на чужих спинах, потом проваливаются и исчезают под копытами сородичей.
Рёв стоит страшный, по галерее гуляет такое эхо, что стрелков рядом с нами не слышно, видно лишь, как губы шевелятся. Они ругаются от страха и от бессилия. Стрелять сейчас опасно, я понимаю. Голодное стадо идёт на юг. Есть шанс, что в такой толчее никто из них не учует наши норы. Иначе представить страшно, что тут начнётся…
Учитель говорит, когда поселения были неглубокими, их начисто вытаптывал даже десяток снежников. А здесь их тысячи! Правда, сейчас у нас норы глубокие, проходы узкие, у стрелков многозарядные громобои. И всё равно мне не по себе от вида живой лавины, стремящейся мимо. Пока мимо…
Дим подпрыгивает на месте, беззвучно разевает рот, тычет рукой вперёд и вверх. Я перевожу взгляд и вижу на перевале быструю тёмно-зелёную точку. Папа! Его доспех сохранил старомодную окраску. Мама называет этот оттенок хахи. По-моему, ничего смешного. У большинства растений в гидропонке такая листва. Очень хороший, правильный цвет. Жизнеутверждающий. Как и папа.
– Он же про стадо не знал! – кричит мне в ухо Дим и страдальчески морщится.
А как тут заранее узнаешь? За перевал связь не добивает. Да что толку, если бы и знал? У него график, он бы всё равно к нам спустился. Обычно снежников заранее отгоняют. А сегодня даже выйти не решились…
Долина бурлит, стаду конца и края не видно. Папа летит вниз по склону, закладывая виражи, чтобы увернуться от торчащих повсюду скал. Что он задумал? Ещё пара минут, и на полном ходу врежется в ревущую косматую реку из снежников. Почему стрелки бездействуют?! Боятся привлечь тварей?
– Стреляйте! Ну же! – кричит им Дим, бьёт в отчаянии рукой по амбразуре.
Даже я его не слышу, но по губам понятно. А стрелки почему-то медлят, Бугор внизу не атакует. Я начинаю понимать. Даже если снежники папу растерзают или затопчут, с аккумуляторами ничего не случится. Они на века сделаны. Их подберут и скачают тепло. А если всё это стадо ворвётся в поселение, некому будет теплу радоваться…
Обнимаю Дима, пытаюсь объяснить, что от нас ничего не зависит. Я тоже боюсь, но криком делу не поможешь. Да и стрельбой, видимо, тоже… Папа так разогнался, что затормозить уже просто не успеет. Прямо как мы у ворот. Но разбитым носом он не отделается. Снежники жилистые, твёрдые, несмотря на длинную лохматую шкуру. И несъедобные, кстати. А вот людей едят запросто. Мы для них лакомство…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.