Карусель

Написат Муслимова

Карусель

Карусель

1.

За окном гуляет игривый ветер, разнося одинокие и никому не нужные письма. Но тщетно. Не может ветер достучаться до сердец, застывшие под его же дуновением. Но ведь он в этом не виноват. Ветер – тоже подневольное существо, и лишь выполняет свою работу. Раздуваясь все сильнее, ветер открыл форточку, моментально запустив туда несколько писем. Девушка, сидевшая на стуле, встала, плотно закрыла форточку и подобрала эти листья. Держа их в руках, она снова села на свое место, внимательно рассматривая желтые сухие листья.

– Неужели это все? – тихим, немного охрипшим голосом спросила девушка, осторожно поглядывая маленькими серыми глазами сквозь рыжую густую челку.

На маленьком диване, покрытом старым шерстяным клетчатым одеялом, сидел худенький светловолосый паренек, в полосатом фиолетово-сиреневом свитере с горловиной, голубых джинсах и в полосатых носках в тон свитеру. Взгляд его был устремлен на пол. Он так упорно смотрел своими большими синими глазами на ковер, что казалось, просверлит там огромную дырку.

Услышав девушку, он поднял кверху глаза и сильнее сжал губы.

– Мое окончательное и бесповоротное решение, – сказал он.

Девушка состроила печальную и грустную мину. Она все также робко сидела на стуле, пряча лицо под рыжими, немного сухими и жесткими, как солома, волосами. Ладони аккуратно и смиренно покоились на ногах. Лишь изредка пальцы теребили клетчатую короткую юбку, и дотрагиваясь до ног в коричневых колготках.

Лицо парня тоже поменялось: теперь он смотрел на девушку обиженными и сердитыми глазами, надув красивые полные губы и скрестив руки на груди.

– Неужели ты можешь так легко все перечеркнуть, что было между нами? – печально спросила она, – Стоит лишь только вспомнить…

Яркий румянец гнева вспыхнул у него на щеках.

– Тогда ты была другая, Ника! – с жаром возразил он, – Ты все испортила. Я не хочу одно и то же сейчас повторять. Оставь меня. Забери вещи и уходи.

Она еще хотела что-то сказать, но он резко встал и вышел из комнаты.

Нина встала. Старательно разглядывая в последний раз маленькую, бедно обставленную старой мебелью комнату, она словно пыталась сохранить в своей памяти все, что тут ее связывало, до мельчайших деталей.

Она медленно подошла к пианино, потрогала тонкими, костлявыми пальцами неиграющие клавиши. Затем взяла из шкафа пакет и сложила туда свои вещи. На маленьком письменном столе лежали ее книги и диски, аккуратно приготовленные парнем, настольная лампа и куча папок с бумагами.

И отдельно от всего, одиноко и гордо, словно маленький островок в темном, синем бездонном океане, стояла игрушечная пыльная и одинокая карусель. Словно вышедшая из строя. Брошенная своим хозяином.

Ника долго смотрела на нее, на проклятую виновницу безоговорочного разрыва между ней и ним. И хотела со злости раздолбать ее своими маленькими кулачками.

Капли слез упали из ее глаз на игрушечного мальчика в красном козырьке, который якобы катается на коричневой игрушечной лошади.

Далее за ним на белом лебеде в обнимку плывет парочка: девушка с каштановыми кудрями и в голубом сарафане и парень, тоже с кудрями, но короткими, и в костюме. Их головы словно слились в единое целое, а кудрявые волосы переплелись и запутались.

После них на симпатичной мохнатой собачке с большими пушистыми ушками ехала маленькая девочка со светлыми солнечными волосами, в белом платье в горошек и голубым платочком на шее, который словно развевался на ветру. Она глядела наверх со счастливой улыбкой и сияющими глазами, а в руках держала голубя, которого вот-вот, казалось, она отпустит.

Дальше за девочкой следует пьяный, потрепанный мужичок, катающийся на пивной бутылке. Весь его вид до слез комичен, ибо он сидел в такой растерянности, словно попал в бескрайний океан, и единственное спасение для него – это бутылка, на которой он катается и в которую так крепко вцепился руками.

После несчастного пьяного мужичка, гордо подняв голову и отдавая честь, плывет в торжественном одиночестве матрос на своем крохотном корабле с белым флагом. Лицо у него такое строгое-престрогое, и глаза задумчиво смотрят вдаль, а тельняшка и ленточки на фуражке развеваются на ветру.

Но вот матрос проплыл. И мы добрались до последнего пассажира этой карусели, причем какого пассажира! Это вам не алкоголик, странствующий на бутылке. И чувствуется уже топот массивного животного, ибо следом за матросом шествует индийский слон с расписной спиной. А на спине слона, сложив ноги по-турецки, восседает загорелый индус в чалме и набедренной повязке.

Вот такая мини-карусель была у этого странного паренька. И Ника сейчас разглядывала ее, каждую фигурку, каждую пылинку на ней.

И, казалось бы, ничего не стоило завести ее, но упрямый парнишка твердил лишь одно.

***

– Ник, всего ничего осталось, моя мечта скоро осуществится. Посмотри только! Все пассажиры на месте! Боже мой, у меня слезы на глазах появляются, когда я вижу этих замечательных людей… И не хватает только одной…

– Но ведь карусель закончена. Весь механизм в порядке до мельчайших деталей. Она будет вращаться и без волшебницы Элли.

– Ника… – огорченно говорил он, – ну пойми… Не заведется волшебная карусель без волшебницы… Нет…

***

Юный революционер Карлос и Скакун. Фелиция и Феликс. Натали, Клюквик и Питер. Мистер Бон-Бон и Мельник. Фридрих и Звезда. Раджа и слон Бархат.

И на самом верху, на колпачке, должна стоять на тонких блестящих ножках волшебница Элли. И именно она должна завести эту волшебную карусель.

Ника простилась с этой проклятой каруселью, пианино, диваном. И, сложив стопку своих книг и дисков в пакет, вышла из комнаты, оглянув ее на прощанье.

Через десять минут она уже оказалась на улице. И ветер грустно и понимающе развевал ее рыжие жесткие волосы. А письма вращались вокруг нее, и на плечо опустилось пожелтевшее письмо, которое так сладко пахло воспоминаниями. И Ника, взяв письмо в руки, задумчиво поднесла его к носу, ощущая его приятный запах, глядя на серо-голубое небо.

***

Ника лежит, укутавшись в ватное одеяло, на том самом диване в раскладном виде. Ратмир сидит за тем самым столом и сосредоточенно ремонтирует карусель, вставляя в нее различные детали. Вид его настолько серьезен, что, кажется, ничто его сейчас не потревожит и не оторвет от важного дела. Ника сонно глядит на него и улыбается:

– Ратмир, взгляни на часы. Ведь уже полтретьего. Ты снова не выспишься и измотаешься на работе. Ложись спать.

«Каруселеман» устало взглянул на часы. На циферблате показывает 02:33. Он вздохнул и, отложив детали на стол, все-таки оторвался от своей работы.

– Я замучился, – устало говорит он, – я так тороплюсь ее закончить, но тут столько работы…

Ника вылезла из одеяла, подошла к нему, потрепала взъерошенные волосы, обняла, поцеловала в голову и шею.

– Отдыхать, – сказала она, целуя его щеки, – а карусель ты доделаешь.

***

Вооружившись инструментами, Ника стрижет очередного пса. Глаза едва ли глядят на маленькую собачку, видно, что девушка сегодня свою работу выполняет неважно. И лишь рука совершает рефлекторные выученные действия.

– Ника!

Ника невольно вздрогнула. Подняв голову, она уныло поглядела на начальницу, владелицу груминг-салона.

– Ну, что за неопрятные движения?! Ты сегодня с той ноги встала? Ты искромсаешь по самую голень несчастную собачку!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.