Лидочка

В конце субботнего обеда Свиридовых, на котором рядовой Вязин был в центре внимания, так как в этой семье гости были редкими, отец семейства задал Анатолию вопрос:

– А кем ты хочешь быть в гражданской жизни?

Парень не успел ответить. В разговор вмешалась Лида.

– А зачем ему думать о гражданке? – спросила она, одновременно этим отвечая на вопрос отца. – Лучше остаться в армии. Всегда при должности и при делах.

– Ты что служила в армии, и знаешь, какая там жизнь? – поинтересовался отец реальными познаниями дочери.

– Моя подружка, с которой мы учимся в техникуме, постоянно рассказывает мне о своём отце. Он служит старшим прапорщиком на каких-то складах. У них в доме есть всё! И эта Ольга ни в чём не нуждается.

– Если только не нуждается в совести! – резко ответил Николай Михайлович.

– Коля! – предостерегающе сказала Елена Владимировна. – Каждый человек хочет жить хорошо и красиво. Ольгин отец звёзд с неба не хватает, а живёт в меру своих возможностей.

– Звёзд не хватает, но я так понимаю: хапает всё, что плохо лежит, или попадается под руку. – У Николая Михайловича пропал аппетит, и он отложил в сторону вилку. – Такие люди расхолаживают общество и губят само понятие гомо сапиенс.

– Да не распаляйся ты! – стала угомонять его жена. – А ты, Анатолий, не обращай на нас особого внимания; это наша семейная традиция: женщины – за, мужчины – против. И наоборот.

– А зачем быть против? – спросил Анатолий. – Надо быть всем – за, – и никто не будет ни на кого в обиде.

– Слышал пап, что сказал негражданский человек? – обрадовалась Лида поддержке рядового Вязина. – Будь на нашей стороне.

– Я думаю, что лучше будет, если вы будете на моей стороне. – Сказал отец семейства. – Петька ещё мал рассуждать, но я думаю, что он поддержит меня. Да, Пётр? – обратился он к сыну.

– Тут надо подумать! – отозвался сын, не принимавший участие в разговоре, пока он не коснулся его лично. – У кого лучший фант – с тем и я.

– И ты туда же! – возмутился отец. – Что вы за крохоборы. Всё вам чего-то не хватает. Всё бы вы гребли под себя.

– Коля! А как другие живут? Они что, все от себя гребут.

– Лена! Просто нужно меру знать.

– Но квартира у нас не в позолоте, так что у нас мера выдержана.

– Свару какую-то из нечего развели! – Николай Михайлович нахмурил брови. – Я спросил у парня, чем он думает заняться после службы, а получил от вас одни неприятности.

– Лучше их получить от нас, чем от кого-то. Мы люди свои, а свой своему друг поневоле.

– Это ты точно сказала: друг поневоле. Ну, да ладно, проехали. Анатолий! – обратился Николай Михайлович к рядовому Вязину. – Пока мы тут выясняли отношения, ты наверно пять раз пересмотрел свой ответ на мой вопрос?

– Николай Михайлович! Может Вам мой ответ и не понравится, но скажу честно. – Анатолий преодолел природную робость, сконцентрировал волю и медленно-рассудительно изложил свою мысль: мужчина в семье должен быть главным человеком…

– Но не обязан! – вставила Елена Владимировна.

– Да дай ты человеку сказать! – голос главы семейства прозвучал сердито.

– Я много книжек прочитал. – Продолжил Анатолий. – И где мужчина не главный, там всегда в семье не очень хорошо. Но обычно, если мужчина не прислушивается к своей жене – то в семье ещё хуже. И я пришёл к выводу: если жена сказала – надо сделать так и так, то надо сделать, как она сказала, и если из этого получится всё хорошо, то в семье порядок, а если не хорошо, то в семье тоже порядок, потому что жене некого обвинять в ошибке. А значит в семье по прежнему мир и довольствие.

– Да, интересная мысль! – согласился Николай Михайлович, – надо попробовать твою теорию. Эх, если бы эту мысль ты на двадцать лет раньше подсказал – у нас с Еленой Владимировной была бы идеальная семья.

– Он ещё не родился в то время. – По математике Лида имела оценки четыре и пять.

– И всё-таки! Кем ты хочешь работать на гражданке. – Николай Михайлович пытался дознаться о намерениях рядового Вязина в мирных пенатах.

– Не знаю, Николай Михайлович. – Откровенно признался Анатолий. – Я люблю обеды готовить, но это же не профессия.

– В мирное время – да. А в военное – самая необходимая. – Сказала Елена Владимировна.

– И всё-то ты знаешь! – улыбнулся муж. – С тобой не пропадёшь.

– До сих пор не пропал, и дальше не пропадёшь. И Анатолий не пропадёт, раз имеет пристрастие к готовке пищи.

– Вы не верите? – почувствовав в словах скрытую насмешку, забеспокоился парень.

– Верим, верим. – Поспешил сказать отец семейства.

– Я вам могу легко доказать. В следующую увольнительную, через две недели, я приготовлю борщ. Вы только купите заранее всё то, что я напишу. Ну, как?

– А ты ещё хочешь к нам прийти? – смутилась Лида.

– А ты не хочешь? – Анатолий нахмурился и потупил взор.

– Да, что ты, Толик! – ласка прорезалась в словах хозяйки квартиры. – Приходи, конечно! Лида просто переживает; сможет ли ты получить увольнительную в такой короткий срок.

– Я на хорошем счету у командования. Не зря же мне дали отпуск на Родину. И я с вами познакомился.

– Наверное, ты действительно хороший парень. Надо к тебе присмотреться. – Николай Михайлович был на стороне Анатолия. Он не подумал о возможных серьёзных намерениях, как этого парня, так и своей дочери. Ну, встретились, ну, побеседовали. Надо же время проводить интересно и полезно. А для чего же тогда жить, если сидеть по своим дуплам, когда не на работе, да глядеть телевизор.

Сам Николай Михайлович работал начальником инструментального цеха, и работой своей был доволен. Мог бы работать и директором завода, но не во время схватил туберкулёз, и хотя вылечился, пролежав в больнице больше полугода, но по совету врачей не брать на себя непосильную ношу, отказался. Елену Владимировну бы порадовала его высокая должность, где и самой нет-нет, да и можно было бы вздёрнуть нос чуть повыше предыдущей должности, но понимая, что это недостижимо, смирилась с тем, что есть. А Николай Михайлович всегда высоко держал планку своего цеха, не позволяя знамя передовиков завода надолго оставаться не в его кабинете на самом видном месте. Довольны были им и его работники; почём зря не ругал их, но и спуску ни в чём не давал. Справедливость – это было его болезненное самолюбие. Жену любил ещё со школы, потому и порадовался за рядового Вязина, что тот видит в семье значимость обоих супругов, но только из-за этого, он не стал бы дочери рекомендовать этого молодого человека в мужья. И даже, когда Анатолий в следующей увольнительной порадовал всю семью отменным вкусом борща, то и тогда этот парень представлял для него всего лишь молодого человека, умеющего правильно мыслить, по понятиям самого Ивана Сергеевича, и что-то в жизни уметь делать, хотя бы и борщ сварить.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.