Полная версия
Невместе
Она сначала смотрит чуть ошарашенно, а затем мигом берет себя в руки, кидает взгляд на часы на запястье и ледяным тоном говорит:
– До конца урока осталось семь минут. Подождите за дверью.
У-ух! Ее ледяной тон – кипяток, пожар, лава раскаленная. Она, даже когда просто злится на меня, не настолько сердце цепляет, как когда обрастает айсбергами. На разрыв просто.
И я жду за дверью. Назначенные семь минут просто стою, выполняю просьбу.
Потом еще стою пару минут, ожидая, пока все дети разойдутся. И потом еще парочку.
Я, черт возьми, никогда никого так долго не ждал! А тут стою. Точно верный пес-охранник, разве что не лаю на всех прохожих.
Она наконец-то выходит ко мне, но внутрь не приглашает, запирает дверь на замок. Отлично. Судя по времени, она уже закончила, и мне безумно повезло прийти чертовы одиннадцать минут назад, а не только сейчас, иначе бы мы разминулись.
– Тимур, послушайте, – начинает она, как только разворачивается ко мне, и я пытаюсь спасти ситуацию сразу же.
– Александра, я сегодня не по поводу своей влюбленности в вас, мне срочно нужны ваши профессионализм и помощь! – выдаю как на духу и пытаюсь проанализировать сказанное. Я только что ей сказал, что влюблен? Я только что решил, что все-таки влюблен? Уже? Какова вероятность вылететь из окна в эту же секунду?
Но Саша меня удивляет. Она только закатывает глаза, и я понимаю: не верит. Ни тому, что влюбился, ни тому, что нужна помощь.
– И чем может помочь мой профессионализм? – спрашивает она и складывает руки на груди. Я заметил, что она часто так делает. Привычка, видимо.
– У меня очень неожиданно на завтра назначилась встреча с важным человеком. Но дело в том, что он не понимает русский, а я – итальянский. А из переводчиков-профессионалов я знаю только вас.
– С чего вы взяли, что я говорю на итальянском? – хмыкает она, задавая логичный вопрос. С чего я взял?
– Ну это же очевидно, – отвечаю ей я. Мы все еще стоим в полумраке пустого коридора около ее закрытого кабинета. В такой атмосфере надо целоваться, а не выяснять, кто на каком языке разговаривает. Мне и одного языка достаточно, и на нем даже не надо говорить. – Итальянский – язык любви, а моя симпатия к вам…
– Так, все! – взмахивает она руками и уходит, громко цокая каблуками.
Вот я идиот!
– Стой! – В два шага я догоняю ее и хватаю за руку, разворачивая к себе. – Саша, я не вру. Мне очень нужна помощь. Если ты говоришь на итальянском… Я оплачу час работы по лучшей ставке, а как бонус – вкусный ужин в ресторане. Пожалуйста.
Она смотрит на меня, и я, конечно, не отвожу взгляд. Смотрит слишком пристально, видимо, пытается найти подвох в глазах, не знаю. Но надеюсь, по мне видно, что я не лгу. Зачем мне?
– И это не очередной способ подката?
– Найду что-то более красивое, сейчас правда помощь нужна.
– Во сколько? – спрашивает она, и мои губы непроизвольно тянутся в улыбке. Ну конечно, она говорит на итальянском! Словно могло быть иначе.
– В семь вечера. Зайти за тобой? Заехать куда-то? Переговоры тут рядом, через дорогу.
– Я буду тут, у меня уроки до половины седьмого как раз, – говорит она, наконец-то соглашаясь. – И не надо никакого ужина, это просто работа. До завтра.
Она вырывает руку из моей хватки, и до меня только сейчас доходит, что все это время мы стояли вот так.
Саша уходит в сторону лифтов, а я так и стою тут один. Подожду немного. Девушка, у которой все и каждый маньяк, вряд ли оценит поездку в лифте вдвоем. От греха подальше пусть едет одна, а то так время моего завоевания увеличится еще на пару лет. А мне надо быстрее. Очень надо.
Глава 7
СашаЗаказать ужин было лучшей идеей после этого сумасшедшего дня. Я бы не нашла в себе ни единой силы на готовку и в итоге осталась бы голодной. Салат красивый, но на вкус сильно так себе… Зато паста что надо, это спасает ситуацию.
На ноуте, как всегда, мои любимые документалки о преступниках, а в квартире витает едва уловимый аромат цветов. И хотя обычно гортензия почти не пахнет, почему-то запах именно этого букета ощущается как никогда явно. Это какой-то особый сорт?
Несмотря ни на что, цветы очень поднимают мне настроение. Еще и самые любимые. Я буду делать вид, что не догадываюсь о том, откуда он узнал о том, что я люблю гортензии, потому что нет желания ссориться с подругой. Цветы красивые, глаз радуют, поэтому пусть живет.
А вот сам Тимур… Его так резко стало очень много, что я ничего не успеваю понимать. Еще неделю назад я и знать не знала о его существовании, а сегодня у меня в квартире стоит букет от него, а завтра я иду помогать ему в общении с каким-то итальянцем.
Какие вообще у хоккеиста могут быть переговоры? Тем более с итальянцами. Он же не собирается свалить в другую команду в обход тренера и директора? Если да – я не буду в этом участвовать. Как только пойму суть разговора – уйду к чертям. Потому что при случае быть соучастником обмана не хочу, а то вылечу из «Феникса», и уж точно не так грациозно, как красивая птица.
Он странный, конечно. То на «вы», то на «ты»… То цветами заваливает, то помощи просит. Не отстает, главное! Хотя уже сотню раз сказала, что нам не по пути. А он все равно липнет. И ведет себя каждый раз по-разному, я понимать не успеваю, какой он настоящий.
Хочу, чтобы оставил в покое. У меня проблем выше крыши, точно не до сердечных мук мне сейчас. Чертова аренда по цене просто зашкаливает, о здании, которое ищу для школы, вообще молчу! Все больше и больше детей хотят к нам, и это круто очень, но одни мы уже не справляемся, а для дополнительных преподавателей нет кабинетов, денег и сил. Без здания для школы я не могу взять всех желающих, а поднять доход без новых групп у меня тоже не получается. Это чертов замкнутый круг. Именно поэтому я и работаю в «Фениксе» и соглашаюсь на какие-то сомнительные переговоры с этим Тимуром. Мне нужны деньги, чтобы найти школу, какую я хочу, и просто приобрести ее, не возмущаясь огромной ценой.
Маленькая мечта маленькой Саши.
И во всем этом хаосе я просто не могу найти время на мужчину. Свидания, завтраки, разговоры по душам. Когда мне заниматься этим? Именно поэтому, если он хоть еще раз будет со мной флиртовать, я постараюсь объяснить ему нормально, что в моей жизни, моем сердце и моей душе нет места для него. Может, так поймет?
Убираю одноразовую посуду из доставки и слышу звонок телефона. Папа. Давно мы не болтали. Главный мужчина в моей жизни.
Он не то чтобы часто звонит, но всегда делает это, когда очень скучает. У нас с папой какая-то особенная связь, я его принцесса и всегда ею буду, как он говорит, несмотря на то что моей младшей сестричке Машке всего десять и на принцессу больше похожа она.
Папа спрашивает, как дела, рассказывает о своих. Оказывается, они купили с мамой еще один участок у дома, чтобы усадить его цветами! Уже хочу приехать к ним летом и посмотреть на невозможную красоту.
А потом папа спрашивает о школе. Он, конечно, знает о моей мечте, знает о попытках найти здание, все знает. Если не я ему рассказывала, то мама, поэтому долго объяснять что к чему не приходится. Просто как в шесть лет жаловалась ему на разбитые коленки или укус пчелы, так и сейчас жалуюсь на слишком зажравшихся и невоспитанных хозяев и заоблачные цены.
– Саш… давай куплю? – говорит он негромко и даже немного виновато. Именно так, потому что знает, что психану. Эта тема слишком острая для нас, мы ссорились по этому поводу уже раза три точно.
– Папа, нет.
Нет, и он прекрасно знает, почему «нет», но все равно продолжает стоять на своем.
Я знаю, что он может купить мне хоть три школы. И если я попрошу, они уже завтра будут моими. А если надо, он и построит новую прямо у дома, но все дело в том, что мне не надо!
Мой отец заработал все сам, своим трудом, и я хочу точно так же. У меня есть я, мы справимся!
– Ну почему нет? Потом вернешь, когда заработаешь кучу денег.
– Как будто ты возьмешь хотя бы копейку, – закатываю глаза. Проходили уже, знаем. Меня так просто не проведешь.
– Я просто хочу исполнить твою мечту! – продолжает настаивать, и я очень пытаюсь держать себя в руках, чтобы не злиться. Я знаю, что он любит меня и волнуется, и только это удерживает меня от гнева.
– А я тоже хочу исполнить свою мечту. Сама, пап.
– Ну зачем сама, если можно принять помощь?
– Я хочу спать, пап, хорошо? Позвоню потом как-нибудь. Люблю тебя.
И бросаю трубку. Потому что начинаю нервничать.
Ну почему он не понимает, как для меня это важно? Словно не верит в меня, хотя умом понимаю, что все это такая чушь…
Дышу. Пытаюсь дышать. Завариваю себе чай, укладываюсь на кровать и открываю соцсети, даже не надеясь найти там что-то интересное и полезное, просто убить полчаса до сна, не более того.
Листаю ленту и натыкаюсь на одноклассницу, которая делится радостью: беременна. Типичная фотосессия, круглый животик и счастливая улыбка на лице. Мило.
Я чувствую, как от этой картины у меня начинает трястись подбородок, и вместо того, чтобы написать пару слов поздравлений, я быстро смахиваю ленту вниз, пустым взглядом глядя на то, как она летит, останавливаясь на «возможных друзьях». Меня всегда веселит эта надпись «возможно, вы знаете этих людей». Да в том и дело, что знаю, к сожалению.
Но первым вылезает не мелькавшее ранее тут имя, и я зависаю напротив него, не решаясь нажать.
А чего не решаюсь-то?
У Тимура Сабирова едва ли больше информации о себе, чем на моей странице. Разве что на главном фото стоит с гитарой на льду. С гитарой? На льду? Он странный.
Листаю его страницу в непонятных поисках чего-то, а потом ловлю саму себя за этим действием и быстро выхожу из приложения, вперившись взглядом в стену.
Я это только что зачем делала?..
* * *Сегодня у меня архисложный график: с утра и до вечера группы детей разных возрастов, разных языков и разного уровня знаний. За это я недолюбливаю среду, но надеюсь, она на меня не в обиде. Я действительно порой схожу с ума в этот день недели, и утром мне требуется на полчаса больше на сборы, чем обычно. Трачу я их на разговоры с самой собой, что я делаю это все для своего же блага и ничего страшного в таком сложном рабочем дне нет.
В целом это и правда работает, и обычно на первый урок я прибегаю уже с улыбкой, а потом и вовсе растворяюсь в детях и не чувствую усталости до тех пор, пока последний ученик не покинет мой кабинет.
Сегодня я трачу дополнительные полчаса не только на монологи у зеркала, но и на неожиданно яркий для себя макияж. Для кого-то это супердневной мейк, но я практически не крашусь, так что… Мне идут стрелки, особенно когда получаются ровными, и я кручусь у зеркала на пару минут дольше, любуясь результатом. Еще и волосы после пучка лежат на плечах такими волнами, что я не решаюсь портить их хоть какой-то прической.
Болтаю с Дашкой по видеосвязи, она снова не спит в очень раннее для себя время, нас обеих удивляет этот факт, но, видимо, она просто наконец-то смогла наладить свой режим.
Мимо телефона пробегает Леха, когда я хвастаюсь Дашке своим образом, и кричит в трубку:
– Ты на свиданку собралась? А как же Тимур? Не выдержал?
И я зависаю. На какую свиданку? У меня просто хорошее настроение, поэтому я так и выгляжу.
Да? Да!
– Тимур этот твой, – ворчу на Лешку, а он снова появляется в камере, но уже слишком близко, и с гадкой улыбкой говорит:
– Или твой?
– Да ну вас, – закатываю глаза. Еще я Захарова буду слушать, как же! Словно назло ему, подкрашиваю губы блеском и кидаю немного косметики в сумку, чтобы поправить, если что-то за целый день смажется.
Добираюсь до бизнес-центра и погружаюсь с головой в преподавание. От детишек получаю несколько комплиментов, все заметили, что у Александры Вячеславовны сегодня макияж, никто не забыл упомянуть об этом.
Ловлю себя на радостной мысли, что у Макара, сына Ильи Владимировича, сегодня нет занятий. Отчего-то я не хотела бы с ним сегодня видеться. Меня и так его взгляды немного пугают, боюсь, сегодня он одними взглядами мог бы не обойтись и снова начал бы говорить свои глупые комплименты.
Ругаю себя за то, что за рисованием этих самых стрелок я не нашла времени на полноценный завтрак, а только перекусила сэндвичем с чаем, потому что к обеду мне хочется есть слишком уж сильно… Но как только я хочу выйти в свой перерыв и перекусить где-то, ко мне врывается какая-то женщина и около получаса уговаривает меня взять ее сына на индивидуальные занятия, совершенно не слыша о том, что окошек нет вообще. Я предлагаю ей группу и занятия два раза в неделю, но об этом она и слышать не хочет, продолжая вопить.
– Мы можем приходить хоть к шести утра! – говорит дама, совершенно забывая у меня спросить, могу ли к шести утра приходить я.
В итоге, когда я наконец-то уговариваю ее попробовать в группе и обещаю, что у нас профессионалы и все учат детей хорошо в любых количествах, от моего обеда остается пятнадцать минут. Супер. Этого едва хватит, чтобы спуститься вниз и перейти дорогу, не то чтобы где-то пообедать.
Ну вот что за…
Я голодная – злая. А у меня еще три группы детей!
Ловлю себя на мысли, что последний сегодня – итальянский. Как раз настроюсь на нужный лад перед переговорами с тем итальянцем, который так важен Тимуру.
В итоге я веду все уроки голодной и уже немного злой, а когда провожаю всех учеников, поправляю макияж и прическу и только потом ухожу. Ну не хочу же я перед итальянцем выглядеть так измученно, как сейчас…
Когда спускаюсь вниз, Тимур уже стоит. Он тоже выглядит очень уставшим, но ничего спрашивать у него я, конечно, не собираюсь. Мне все равно. Я просто иду работать.
– Прекрасно выглядишь, – говорит он мне без приветствия и чего угодно другого, с чего было бы логичнее начать разговор.
Не хочу благодарить его за комплимент, чтобы не зазнался, и увожу тему в другое, чуть более острое для меня русло.
– Все-таки мы на «ты»? – спрашиваю, все еще стоя напротив него.
– По ситуации, – усмехается и указывает рукой в нужном нам направлении. – Я решил пешком, тут близко, дольше бы пытался развернуться. Да и в машину ты мою садиться не спешишь, так что…
– Все правильно. Идем.
Делаю пару шагов в том направлении, куда он и указал, и слышу за спиной негромкое хмыканье. Он что, хмыкнул на меня?! Вот же…
Мы идем молча, хотя идти тут и правда очень близко. Я удивляюсь, когда Тимур мне открывает дверь заднего входа того закрытого ресторана. Это взлом?
– Это же то самое новое место, о котором не слышал уже только глухой?
– Да, – посмеивается он. – В пятницу открытие, вот, готовимся. Проходи.
«В пятницу открытие»? Да кто ты, черт возьми, такой?..
Из темного коридора мы попадаем в огромный зал с красивым дизайном и удобными столиками, и я на минуту останавливаюсь, чтобы осмотреться. Мне нравится, даже очень. Буду с удовольствием здесь ужинать или обедать. Надеюсь, тут будет вкусно…
– Стефано приедет минут через десять, может, пока выпьешь кофе? – спрашивает Тимур, и мне становится не по себе. А есть ли вообще Стефано? И по какому праву мы сидим в этом нерабочем ресторане?
– Нет, спасибо, – отказываюсь не потому, что не пью кофе, могла бы попросить и чай. Боюсь, что подсыпет мне что-то! Я буквально на днях книгу читала, где мужчина втирался в доверие, поил напитками с транквилизаторами в них, и все… И все. Дальше и без объяснения понятно.
– Тогда знакомься, – показывает он на только вышедшего из того же коридора, откуда пришли мы, мужчину. – Это Кирилл. Без него я как без рук.
– Звучит странно, но допустим, – хихикаю, вкладываю руку в протянутую ладонь, здороваюсь.
– Кирилл, это Александра, она переводчик и наше спасение сегодня.
Этот Кирилл как-то странно улыбается, когда отпускает мою руку и смотрит на Тимура. Чего он улыбается? Что так смотрит?
Боже, до меня внезапно доходит суть происходящего. Закрытый ресторан, где ни души, два незнакомых мужчины, я одна. Кто меня умной назовет, что притащилась сюда? А вдруг… боже. По затылку пробегает дрожь, а потом я смотрю на Тимура и внезапно успокаиваюсь. Да ну… что-то мне подсказывает, что человек, который дарил мне цветы с помощью детишек, не сделает больно.
По крайней мере, хотелось бы верить в это.
– Стефано приехал, – вдруг говорит Кирилл, глядя в телефон. Видимо, ему пришло сообщение. – Пойду встречу.
Он уходит на улицу уже через главный вход, а Тимур аккуратно сжимает пальцы на моем запястье, подводя к одному из столиков у окна и усаживая на диванчик.
И только коснувшись мягкой и жутко удобной поверхности, я понимаю, как же сегодня устала… Мне даже ничего больше переводить не хочется, только есть и спать, но обещания выполнять нужно, поэтому беру себя в руки и с усилием делаю спину ровнее и расправляю плечи.
– Расслабься, Саша. – Тимур, все еще стоящий рядом, кладет руку мне на плечо и чуть сжимает его, вторгаясь в мое личное пространство. – Не нужно как на строгой работе, пусть это будет дружеский вечер в компании иностранца.
– Дружеский вечер без друзей? – смотрю на него, приподнимая бровь. Это он себя в мои друзья записал?
Тимур ничего не отвечает, только улыбается вошедшим мужчинам, жмет руку, видимо, тому самому Стефано и потом присаживается рядом со мной, а остальные двое – напротив нас.
– Стефано, мы очень рады, что вы согласились с нами встретиться! – говорит Тимур, и как только собирается сказать дальше, я торможу его и машинально кладу руку ему на предплечье. Он, видимо, не так часто общается через переводчика, чтобы знать, что короткими фразами будет гораздо проще каждому из нас.
Он замолкает, я перевожу и наконец убираю руку, давая ему зеленый свет продолжать.
За полчаса диалога я понимаю, что Стефано – какой-то суперизвестный шеф-повар и они хотят, чтобы он выступил с мастер-классом у них на открытии ресторана в пятницу.
Стефано соглашается с большим удовольствием, говорит, что будет только рад приезжать почаще и устраивать такие мероприятия.
К концу этого вечера, когда Стефано тепло со всеми прощается, я ловлю себя на мысли, что действительно не работала, как и говорил Тимур. Я расслабилась, откинулась спиной на мягкий диван, смеялась от шуток мужчин и даже немного отдохнула. Ладно… это был хороший вечер.
Кирилл уходит провожать шеф-повара, когда Тимур подходит ко мне с довольной улыбкой.
– Спасибо тебе! Я не ошибся, когда побежал к тебе. Казалось, я и сам стал понимать итальянский, – посмеивается он и кладет руки в карманы брюк. – Поужинаешь?
– Я же сразу сказала – нет, – отвечаю ему, и внезапно желудок, который питался последний раз нормально почти сутки назад, издает ужасный звук. Мне кажется, его слышно даже в соседнем городе. Предатель! Тимур сразу же усмехается, поймав меня на том, что я голодна.
– Кирилл, – говорит он как раз вернувшемуся мужчине, не слушая моего отказа, – свистни на кухню, пусть накроют, как я просил.
Тут есть повара?!
И что значит – как он просил? Заранее спланировал все-таки меня накормить, наплевав на мое «нет»?
– Только потому, что я ничего не ела, – прищуриваюсь и возвращаюсь обратно на диванчик.
– Разумеется, – улыбается и теперь садится напротив. – Кофе?
– Терпеть не могу, – внезапно для самой себя выдаю ему информацию о себе. – Лучше чай. Любой.
На стол приносят много еды. Очень много еды. Столько, что, даже вернись сюда Кирилл и Стефано, мы вряд ли бы столько съели.
– Ты меня переоценил, – посмеиваюсь.
– В пятницу открытие, нужно пробовать все, чтобы знать, все ли блюда стоит оставить в меню. Ты можешь выбрать что-то одно, а можешь взять всего понемногу, как будет комфортно.
Он такой странный… Я все еще пытаюсь понять его и разгадать, но у меня не получается. Сейчас он ведет себя так, как будто мы и правда хорошие знакомые, просто ужинаем вместе.
Как он вообще затащил меня ужинать? Я же говорила «нет»? Голова кругом от всего этого.
Переговоры эти, ресторан, еда, общение странное.
– Ты здесь подрабатываешь администратором? – задаю ему логичный вопрос, хотя ума не приложу, как можно совмещать хоккей с администрированием.
– Нет, – отмахивается он, – это мой ресторан.
Простите… что? Чей? Кто? Как?
– Твой ресторан?
Я не знаю, какая эмоция была на моем лице только что, но Тимур очень искренне рассмеялся, взглянув на меня.
Нет, в смысле – это его ресторан? Еще и говорит так просто, как будто тут у каждого второго свои рестораны.
– Мой, – кивает. – Кирилл – мой помощник.
– Хоккеисты не открывают рестораны!
– Да кто сказал? – Он снова надо мной смеется! Издевается! – Я же открываю.
– Ты какой-то, значит, неправильный хоккеист.
– Забочусь о своей старости, – улыбается он. – Готовлюсь ко времени, когда не смогу кататься каждый день и зарабатывать этим на жизнь. Кстати! Дай номер телефона или карты, я переведу тебе за сегодняшний вечер.
Номер телефона, конечно, я ему не даю, диктую номер карты, хватит с него.
И чуть не давлюсь чаем, когда вижу сумму. Это… внушительно! Особенно за сорок минут работы.
Видимо, Тимур замечает мое выражение, поэтому сразу говорит:
– Ты очень выручила. Плюс рабочий день уже окончен, а тебе пришлось задержаться. И мне придется просить тебя помочь нам со Стефано на открытии… За отдельную плату, конечно.
Я бы отказалась, наверное, если бы не увидела, сколько могу заработать на этом. Мне не хочется сближаться с Тимуром, а сейчас происходит именно это, и наверняка и дальше будет так же, но… Но моя мечта, школа, требует огромных вложений. И я буду идиоткой, если откажусь от пары часов работы, за которые смогу заработать как за две недели со своими детьми.
– Хорошо, – киваю ему, – только сориентируй по времени, передам группы детей другим преподавателям.
Пора уходить отсюда. Ужин слишком вкусный, Тимур слишком спокойный, а атмосфера полумрака слишком… слишком. Нужно бежать, мы перебарщиваем.
– Что скажешь про еду? – спрашивает Тимур, когда я встаю с диванчика и хватаю свою сумочку.
– Все прекрасно. Особенно на голодный желудок, то, что доктор прописал.
– Приходи сюда обедать. Я договорюсь, чтобы накрывали к твоему приходу.
– Не всегда удается убежать на обед. Сегодня даже из кабинета выйти не дали.
Зачем я делюсь с ним всем этим? Зачем? Он ведь даже не спрашивал. Просто в диалоге само собой как-то происходит…
Тимур очень аккуратно общается в этот раз. Никаких острых тем и фразочек в мой адрес. Только взгляд, пробирающий до костей, и ничего кроме.
– Могу организовать ежедневную доставку обедов, – предлагает он, и я только усмехаюсь. Это очень милая забота на самом деле. А теперь мне нужно срочно выкинуть из лексикона слово «милая». И «забота».
– Спасибо за ужин, я поеду. – Ищу такси в приложении и спрашиваю у Тимура, каким выходом нужно воспользоваться.
Он указывает пальцем на задний, в который мы и вошли, и вызывается меня проводить. В темноте коридора на секунду становится не по себе, но затем прохладный ветер ударяет в лицо, разгоняя всякие дурные мысли.
– Я так понимаю, предлагать подвезти бессмысленно? – улыбается он мне, и я зачем-то отвечаю ему тем же.
– Именно так. Доброй ночи, – говорю ему и ухожу в сторону подъехавшего такси.
Сегодня последнее слово за мной.
Глава 8
ТимурСегодня охренительно трудный день. В целом как и любой другой мой день в последнее время.
Сегодня – игра, последняя перед выездной серией, а завтра – открытие ресторана. Наконец-то. Как откроемся – можно будет дышать свободно. У меня есть Кирилл, а значит, в ресторане я смогу не появляться так часто. Как это и происходит с двумя другими точками, где есть ответственные за все люди. Там я вообще бываю раз в два-три месяца и решаю все, что требует меня, по телефону или на крайний случай по видеосвязи.
Переодеваюсь в форму, мышцы уже разогретые после растяжки, а звуки, доносящиеся с трибун, поднимают адреналин.
Надо выигрывать, тут без вариантов, и мы настроены решительно. Тем более игра с «Титаном». Я играл за них пару лет, потом перешел в «Феникс», но на сборах у нас отношения испортились, поэтому хочется выиграть еще сильнее обычного.
Тренер заходит в раздевалку, настраивает нас на игру, подбадривает, волнуется, видно. Прячет руки в карманы брюк и часто трогает галстук. Его бесит обязательный дресс-код на игры, а мы подкалываем частенько.
– Давайте, пацаны, порвите, – говорит напоследок и уходит. Нам на льду надо быть через пять минут, все собраны, у нас редкая тишина.
Последние минуты, и выходим. Толпа приветствует радостно, крики зрителей смешиваются в один громкий гул, но это очень заряжает.
Кидаю взгляд на трибуны, а потом резко отвожу. Ловлю себя на мысли, что ищу ее. Хочу, чтобы была здесь, но если увижу – поплыву сразу же, как на той тренировке. А на игре такое точно не прощается, и держать себя в руках будет сложнее.
