Полная версия
Собрание старых и новых песен Японии
Пятый вид – «песни о вещах обыкновенных» (тадаготоута)[16].
Если б только наш мирпритворства не знал и обмана, —как хотелось бы мнеслушать пламенные признанья,о любви цветистые речи!..[17]В песне этой говорится о том, как было бы, если бы все в мире было устроено хорошо и правильно. Однако по духу песня эта не вполне соответствует определению. Скорее ее можно было бы назвать томэута[18]. Вот более подходящий пример:
Долго-долго смотрюи все не могу насмотреться —горной вишни цветы!Хоть опасть суждено им вскоре,но пока не поднялся ветер…[19]Шестой вид – «песни-славословия» (иваиута)[20]. Например:
Сколь роскошен дворец,величествен и благолепен!Словно листья травы,разошлись налево-направобоковые пристройки-крылья…Подобные песни восхваляют сей мир и возносят славословия богам. Однако приведенная песня не вполне соответствует определению. Вот более подходящий пример:
На лугу Касугасобираем мы ранние травы —радость в сердце моемда узрят всесильные боги,что тебе сулят долголетье!..[21]Впрочем, едва ли всю поэзию можно разделить на шесть видов.
Ныне, когда в жизни так ценится внешняя яркость, сердца людей стремятся к показному блеску, и появляется множество песен безвкусных, легковесных, преходящих. Иные служат забавой в домах легкомысленных сластолюбцев, сокрытые от взоров наподобие рухнувшего дерева, что гниет под водой. Не место песням и на людных сборищах, где они всем открыты, словно метелки цветущего мисканта. Поразмыслив, с чего начиналась японская поэзия, мы поймем, что негоже ей пребывать в таком положении. Многие поколения правителей в стародавние времена созывали, бывало, придворных, повелевая им воспеть в стихах красу вешних вишен на заре или луну осенней ночи. Порой поэт отправлялся нехожеными тропами в дальний край, чтобы предаться созерцанию цветов, порой уходил в беспросветный мрак ночи, чтобы помыслами устремиться к луне. Государи же читали те сочинения, отделяя искусные от невежественных.
Не только о том, но и о многом ином писали поэты: сравнивали век повелителя с камушком, что станет скалою[22]; уповали на милость государеву, уподобляя сень той милости тени от горы Цукуба[23]; изливали радость и ликование, переполняющие сердце[24]; приравнивали любовь свою к дыму, клубящемуся над вершиной Фудзи[25]; вспоминали о друзьях, слушая верещание сверчка[26]; размышляли о том, как стареют они вместе с соснами в Такасаго и в Суминоэ[27]; припоминали, как доводилось некогда им восходить на гору Отоко[28]; сетовали на то, как недолговечна краса «цветка-девицы» патринии[29]; созерцая опадающие лепестки вешним утром, слушая шорох облетающих листьев осенним вечером, скорбели они о том, что с каждым годом отражение в зеркале являет взору все более «снега и белогривых волн»[30]; дивились они бренности плоти своей при виде росы на траве или пены на воде[31]. Иные оплакивали ушедшую безвозвратно пору своего расцвета[32]; печалились о том, что жизнь разлучила их с близкими[33]; иные заставляли волну подниматься до вершины горы Суэномацу[34]; иные черпали воду из ручья на лугу[35], любовались листьями осенних хаги[36] или считали удары фазаньих крыльев на ранней заре[37]. Иные горевали о превратностях жизни, сравнивая чреду их с бесчисленными коленцами черного бамбука[38], или, воспевая образ реки Ёсино, пеняли на несовершенство мира[39]. Услыхав, что дым перестал куриться над вершиной Фудзи[40] или что обветшал мост Нагара[41], только в песне искали они утешения сердцу.
С древнейших времен передавались меж людей песни, но лишь с эпохи Нара стали они распространяться повсеместно[42]. В те годы государи ведали душу песен, истинную их сущность, и недаром в их правление премудрым песнопевцем слыл Какиномото-но Хитомаро[43], вельможа третьего ранга. Можно сказать, что тем самым правители воссоединялись с народом. Осенним вечером палые листья, что плывут по течению реки Тацуга, казались Государю златотканой парчой; весенним утром цветущие вишни в горах Ёсино представлялись Хитомаро белыми облаками. Еще жил в ту пору муж по имени Ямабэ-но Акахито[44]. Дивны и чарующи были его песни. Затруднительно поставить Хитомаро выше Акахито или же Акахито – ниже Хитомаро.
Вот песня, сложенная императором Нара[45]:
По теченью плывутв водах Тацуты алые листья,прилетевшие с гор.Отойдет от берега лодка —и порвется полог парчовый…[46]Хитомаро:
Нынче не различитьцветов распустившейся сливы —затерялись онисреди хлопьев белого снега,что нисходят с небес предвечных…[47]Неизвестный автор:
Сквозь рассветный туман,нависший над бухтой Акаси,мчатся думы моивслед за той ладьей одинокой,что за островом исчезает…[48]Акахито:
По зеленым лугамбродил я, фиалки срывая,до вечерней зари —и, плененный вешней красою,даже на ночь в поле остался…[49]Неизвестный автор:
В бухте Песен, Вака,колышутся волны прилива,набегая на брег.Журавли кричат, улетаяна гнездовья в плавни речные…[50]Кроме этих поэтов, еще множество было славных стихотворцев на протяжении многих сменявших друг друга поколений, что протянулись в веках неразрывной чредой, словно коленца в стволе черного бамбука. Песни стародавних времен собраны были в книгу под названием «Собрание мириад листьев».
После того было всего лишь один-два человека, что знали древние песни и разумели душу поэзии. У каждого из них были свои достоинства и недостатки. С той поры минуло уж более ста лет и сменилось десять государей[51]. Не много было за это столетие таких людей, чтобы и сведущи были в делах древности, и знали толк в поэзии, и сами писали стихи. Ведя о них речь, я не стану упоминать высоких особ, чтобы легче было высказывать суждения. Среди прочих же во времена не столь отдаленные[52] прославил свое имя архиепископ Хэндзё; по форме хороши его песни, но им не хватает искренности. Словно любуешься красавицей на картине, попусту волнуя сердце:
Капли светлой росысловно жемчуг на нежно-зеленыхтонких ниточках бус —вешним утром долу склонилисьмолодые побеги ивы…[53]Духом светел и чист,не подвластен ни грязи, ни илулотос в темном пруду —и не диво, что жемчугамизасверкала роса на листьях…[54]Эту песню сложил он, упав с лошади на лугу Сага:
О «девица-цветок»,названием дивным плененный,я срываю тебя —но молю, никому ни словао моем постыдном деянье!..[55]У Аривара-но Нарихиры сердечных чувств избыток, а слов недостает. Песни его – словно увядшие цветы, чья краса уж поблекла, но аромат еще ощутим:
Будто бы и лунауж не та, что в минувшие весны,и весна уж не та?Только я один не меняюсь,остаюсь таким же, как прежде…[56]Вид осенней луны,увы, не приносит отрады!Убывает она,прибывает ли ночь от ночи —мы меж тем под луной стареем…[57]Мимолетен был сонтой ночи, что вместе с тобоюя однажды провел, —все мечтаю вернуть виденье,но оно стремительно тает…[58]Фунъя-но Ясухидэ в подборе слов искусен, но форма у него не соответствует содержанию. Словно торговец рядится в роскошные одежды:
Ветер, прянувший с гор,деревьям несет увяданьеи траве на лугах —не случайно вихрь осеннийназывают «свирепой бурей»…[59]Сложено в годовщину смерти государя Фукакусы:
Там, в долине меж гор,заросшей густою травою,скрылись солнца лучив предвечерней туманной дымке —не о том ли вспомним мы ныне?..[60]У инока Кисэна с горы Удзи значение слов смутно и смысл песни не всегда ясен от начала до конца. Будто любуешься осенней луной сквозь завесу предрассветных облаков:
Так вот я и живув скиту на восток от столицымеж оленей ручных.Не случайно зовется местоУдзияма, гора Печалей…[61]Поскольку немного сохранилось сложенных им песен, не приходится их и сравнивать. Знаем мы их не слишком хорошо.
Оно-но Комати подобна жившей в стародавние времена принцессе Сотори. В песнях ее много чувства, но мало силы. Словно запечатленное в стихах томление благородной дамы. Впрочем, от женских стихов силы ожидать, пожалуй, и не следует.
В помраченье любвисквозь сон мне привиделся милый —если б знать я могла,что пришел он лишь в сновиденье,никогда бы не просыпалась!..[62]Увядает цветок,что взорам людей недоступен, —в бренном мире земномнезаметно, неотвратимоцвет любви увядает в сердце…[63]В треволненьях мирскихя травам плавучим подобна,что живут без корнейи плывут, раздумий не зная,увлекаемые теченьем…[64]Сравните с песней принцессы Сотори:
Вижу, как паучоксвою паутинку раскинул —это значит, ко мненынче ночью заглянет милый,попадется сердце в тенета!..[65]Песни Отомо-но Куронуси на вид неуклюжи. Будто крестьянин в горах присел отдохнуть под сенью вишневых цветов с вязанкой хвороста за плечами:
Вот брожу я в слезах,внимая призывам печальнымперелетных гусей,вспоминая с тоской о милой, —только как ей узнать об этом?..[66]Что ж, пора мне взойтина гору Кагами – «Зерцало» —поглядеть на себя,чтоб доподлинно знать, насколькооблик мой состарили годы…[67]Известны и иные сочинители, бесчисленные, словно лозы плюща в полях, словно листья деревьев в лесах, но им лишь мнится, что созданное ими – поэзия, а что есть стих воистину, они не разумеют.
В правление нынешнего нашего Государя девять раз сменяли друг друга четыре времени года. Безбрежные волны монаршего благоволения растекаются за пределы Восьми островов[68], а сень высочайших милостей уж затмила тень от горы Цукуба. В часы отдохновения от многочисленных государственных забот не пренебрегает Государь и делами иными: памятуя деяния времен давно минувших, вознамерился он возродить наследие прошлого, дабы постигнуть его и передать грядущим поколениям. Восемнадцатого числа четвертого месяца пятого года правления Энги[69] повелел Государь старшему секретарю Двора Его Величества Ки-но Томонори, начальнику дворцовой Книжной палаты Ки-но Цураюки, бывшему младшему чиновнику управы в провинции Каи Осикоти-но Мицунэ и офицеру дворцовой стражи Правого крыла Мибу-но Тадаминэ представить ему свод поэзии, включающий песни из «Собрания мириад листьев» и песни нашего времени.
Собрали мы великое множество песен, начиная с тех, в которых говорится о том, как любуются цветущей сливой, и, далее, о том, как слушают пенье соловья, срывают ветку осеннего клена, созерцают снег. Также отобрали мы те песни, в которых содержатся пожелания долголетия Государю, а век его сравнивается с веком журавля и черепахи; песни-славословия; песни, передающие тоску разлуки с милой женой при виде осенних листьев хаги или летних трав; песни, рассказывающие о том, как возносят молитвы на «холме Встреч» – Оосака, и еще немало разнообразных песен, кои не распределены по временам года, не относятся непосредственно к весне, лету, осени или зиме. Все эти песни числом в тысячу заключены в двадцати свитках, и назван сей труд «Собрание старых и новых песен Японии».
Песни, что собрали мы, бесчисленные, словно песчинки на морском берегу, пребудут вовеки, как воды потока у подножия гор. Не услышим мы упреков, будто мелки они, подобно отмелям на реке Асука, и будут они дарить людям радость до скончания времен, пока камушек речной не станет скалою. О, быть может, труду нашему недостает аромата вешних цветов, и все же будет длиться в веках наша слава – дольше «бесконечной осенней ночи»! Пусть с робостью ожидаем мы, как примут наш труд, пусть со стыдом сознаем, что не постигли истинной души песен, – все же, остаемся ли мы или уходим, словно плывущее облако, спим ли мы или бодрствуем, как трубящий олень, счастливы Цураюки и иже с ним, что довелось им жить на свете в пору, когда свершилось сие.
Уж нет Хитомаро, но возможно ли пресечься поэзии?! Времена меняются, проходят радости и печали, но неизменны письмена, запечатлевшие песни. И будут они передаваться в поколениях чредою долгой, словно зеленые ветви ивы, неизменные, словно сосновые иглы, бесконечные, словно лозы плюща, – письмена эти, вечные «птичьи следы»[70]. Люди, уразумевшие, что есть песня, и постигшие суть вещей, быть может, обратят взоры к поэзии древности и возлюбят песни нашего времени – как с любовью созерцают они луну в просторах небес.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Ямато ута (песня Ямато) – подразумевается японская поэзия в противоположность поэзии на китайском (канси).
2
Ситатэру-химэ, младшая сестра бога Адзисукитакахиконэ, сложила песню в честь своего брата («Анналы Японии», свиток «Век Богов»).
3
Сусаноо-но-микото (бог Сусаноо-омиками) – один из главных творцов вселенной в синтоистском пантеоне, младший (а не старший, как в тексте Предисловия) брат богини Аматэрасу.
4
Веком Богов считается весь период существования японских богов в семи поколениях, вплоть до появления Аматэрасу-омиками, с которой начинается Век Людей.
5
Душа, дух, сердце (кокоро) – ключевое понятие японской этики и эстетики.
6
Слово (котоба) – в поэтике «Кокинвакасю» имеет широкий смысл: словесность, изобразительные средства языка.
7
Эти образы заимствованы из стихов Бо Цзюйи (772–846):
Путешествие в тысячу ли начинается с одного шага. Высокая гора поднимается из пыли и праха. Таков и мой путь…
8
Император Осасаги (Нинтоку) – взошел на престол после смерти его младшего брата, наследного принца Удзи-но Вакиирацуко.
9
Ванни – ученый из корейского царства Кудара, прибывший в Японию в период правления императора Одзин (270–370) с классическими книгами. Стал одним из первых просветителей, распространявших китайскую грамоту и классические науки.
10
Песня из «Манъёсю» (№ 3807):
Никогда чувство моене было таким мелким,как этот горный колодец,в котором видится отражениегоры Асака…11
Соэута – песня, содержащая намек, скрытый смысл. Соответствует термину фэн в китайской поэтике.
12
Кадзоэута – песня, описывающая суть дела, пересказывающая события.
13
Надзураэута – песня, содержащая уподобление (кит. пи).
14
Татоэута – песня, воссоздающая образ через аллюзию, смысловой параллелизм (кит. син).
15
«Кокинвакасю», № 708. В стихотворении содержится намек на неверность возлюбленной.
16
тадаготоута – песня, содержащая какую-либо несложную смысловую посылку (кит. я – «изящная песня») и описывающая в основном идеальный мир.
17
«Кокинвакасю», № 712.
18
Томэута – значение этого термина в комментаторской традиции не выяснено.
19
Автор вака Тайра-но Канэмори.
20
Иваиута – песни-славословия, песни «к случаю» (кит. сун).
21
См. «Кокинвакасю», № 357.
22
См. «Кокинвакасю», № 343.
23
См. «Кокинвакасю», № 966, 1095, 1096.
24
См. «Кокинвакасю», № 865.
25
См. «Кокинвакасю», № 534, 1028.
26
См. «Кокинвакасю», № 200–203.
27
См. «Кокинвакасю», № 905, 906, 909.
28
См. «Кокинвакасю», № 889. Постаревший автор изображается на фоне горы Мужей (Отокояма).
29
См. «Кокинвакасю», № 1016.
30
См. «Кокинвакасю», № 460.
31
См. «Кокинвакасю», № 827, 860.
32
См. «Кокинвакасю», № 888.
33
См. «Кокинвакасю», № 892.
34
См. «Кокинвакасю», № 1093. Образ символизирует нечто невероятное в обыденной жизни.
35
См. «Кокинвакасю», № 887.
36
См. «Кокинвакасю», № 220.
37
См. «Кокинвакасю», № 761.
38
См. «Кокинвакасю», № 958.
39
См. «Кокинвакасю», № 828.
40
См. «Кокинвакасю», № 534, 1028. В период составления «Кокинвакасю» Фудзи уже не была действующим вулканом.
41
См. «Кокинвакасю», № 826, 890, 1051.
42
Нара стала столицей в VIII в. В середине VIII в. была составлена и первая поэтическая антология «Манъёсю».
43
Хитомаро, расцвет творчества которого приходится на 680–700 гг., пережил двух императоров.
44
Ямабэ-но Акахито – поэт эпохи «Манъёсю» (ум. в 736 г.).
45
Император Нара – Хэйдзэй (годы правления 806–809).
46
См. «Кокинвакасю», № 283.
47
См. «Кокинвакасю», № 334.
48
См. «Кокинвакасю», № 409.
49
«Манъёсю», № 424.
50
«Манъёсю», № 919.
51
С правления Хэйдзэй (806–809) до правления Дайго (897–930).
52
«Во времена не столь отдаленные…» – Имеется в виду период в 30–50 лет до составления «Кокинвакасю», к которому относится творчество шести упомянутых в предисловии авторов, так называемых «шести божественных стихотворцев» – «роккасэн».
53
См. «Кокинвакасю», № 27.
54
См. «Кокинвакасю», № 165.
55
См. «Кокинвакасю», № 226.
56
См. «Кокинвакасю», № 747.
57
См. «Кокинвакасю», № 879.
58
См. «Кокинвакасю», № 644.
59
См. «Кокинвакасю», № 249. В тексте «Кокинвакасю» вместо «нобэ-но» («в лугах») стоит «аки-но» («осенние»).
60
См. «Кокинвакасю», № 846.
61
См. «Кокинвакасю», № 983.
62
См. «Кокинвакасю», № 552.
63
См. «Кокинвакасю», № 797.
64
См. «Кокинвакасю», № 938.
65
Принцесса Сотори – супруга императора Ингё (прав. 437–454).
66
См. «Кокинвакасю», № 735.
67
См. «Кокинвакасю», № 899. Стихотворение только приписывается Отомо-но Куронуси.
68
Подразумеваются главные острова Японского архипелага.
69
905. год.
70
«Птичьи следы» – имеются в виду письмена, похожие в рукописном начертании на следы птичьих лапок.
