Метанойя. Репликация

– Этого требует положение, – спокойно ответил мужчина. – Разве вы не видите масштаб проблемы?

– При чем тут проблема? Вы разделили людей по секторам, разъединили семьи, а когда пытаешься увидеться с родными, вы наказываете физически. Поясните свои действия!

Мой собеседник откинулся на спинку кресла и устало вздохнул.

– Поясняю. В связи с эпидемической обстановкой люди разделены по результатам анализов крови, дети содержатся отдельно по причине особого иммунного ответа на вирус. Мы стараемся предотвратить развитие мутаций внутри закрытой зоны, для этого изучаем причины и варианты действия болезнетворных агентов. В том числе изучаем чистый ген у детей. Ваши проникновения в изолированную зону подвергают риску не только детское отделение, но и все наши исследования. Поэтому мы вынуждены действовать в жестких рамках. Такие как вы, могут обесценить все наши разработки, подвергая риску людей, которые ждут от нас результатов. Как по-вашему мы должны действовать в отношении вас?

Выслушав словно заученный монотонный ответ, я покачал головой:

– Мы тут уже восемь недель. Если бы я был опасен для своей семьи, это бы уже выразилось. Не нужно быть ученым, чтобы это понять.

– Мы проводим исследования, которые требуют изоляции…

– Я требую воссоединения с семьей, – оборвал я. – Мы с женой не подписывали согласие на проведение каких-либо исследований над нашими детьми. Они не больны, я тоже.

– На данном этапе это невозможно, – отчеканил мужчина.

– Что вы задумали? В какую игру вы нас впутали? Я же вижу, что все это фальсификация! Какую цель вы преследуете?

Мой собеседник оставался невозмутимым, тогда как во мне вспыхнула буря эмоций.

– Вам недостаточно смертности? – спросил мужчина. – За стеной все изменилось, и вернуться мы сможем только если сами изменимся. Такие как вы нарушают систему и действуют эгоистично. Подумайте о людях.

– Я вижу, что эта ситуация не настоящая! Выпустите меня за стену, посмотрим на результат.

– Это исключено. Мы заботимся о каждом члене нашего общества.

– Не надо обо мне заботиться! Дайте мне самому решить свою судьбу.

– Каждый из нас подвергает опасности все общество, поэтому вам придется выполнять требования.

– Даже сейчас ваши ответы сквозят фальшью. Я отказываюсь вливать в себя то, что вы называете лекарством. И запрещаю вливать это моей жене. Вам понятно?

– Вы не можете это решать.

– Могу! – закричал я, еле сдерживая себя. – У меня есть право выбора! И у моей семьи тоже!

– В таком случае вы и ваша семья будете являться потенциальным носителем нечистого гена. Это угроза всему обществу.

– Так выпустите нас отсюда, – сквозь зубы процедил я, пытаясь держать себя в руках. – Выпустите и забудьте. Поставьте в ваших списках крестики рядом с фамилиями Равинских.

– Ваша семья останется здесь, это не подлежит обсуждению.

На этом мое самообладание закончилось. Я кинулся через весь стол и схватил мужчину за горло, сам того не ожидая.

– Вы не знаете, с кем связались! Мои условия будут выполнены! Иначе вы очень пожалеете…

«Опасное сближение! Нападение на сотрудника!» – объявил наблюдатель, зависший сбоку.

– Это не в моей компетенции, – прохрипел мужчина, беспомощно схватившись за мои пальцы на своей шее. – Я выполняю устав и правила вышестоящего.

В этот момент забежал охранник, а с ним еще несколько, и мою жертву освободили, дернув меня рывком назад.

– Вышестоящего? – переспросил я, чувствуя палку с электрошокером между лопаток. – Вы здесь не главный?

Мужчина откашлялся, поднимаясь с кресла, и покачал головой:

– Конечно, нет. Он только руководит. Для исполнения существует весь аппарат. Я выслушал ваши претензии, на этом время аудиенции закончено. Возвращайтесь в свой сектор.

– Мне нужен главный! – закричал я, упираясь от потянувших на выход охранников. – Отведите меня к нему! Я хочу говорить с ним!

– Это исключено, – ответил мужчина, глядя, как меня вытаскивают через порог. – Он не ведет беседы. Я передам ему ваши требования, но все ответы вы уже получили от меня.

– Вот ведь дубовая башка у парня, – высказался один из охранников, когда дверь в кабинет захлопнулась, и меня потащили по коридору. – Ты что, бессмертный?

– Мне нужен главный, – отозвался я. – Самый главный. Зачем вы привели меня сюда?

– Стал бы он тебя слушать, – усмехнулся один из охранников. – Наивный мешок с костями.

– Если бы главный был здесь, тебе бы жарко стало после такого, – высказался другой.

– Его здесь нет? – переспросил я. – А где он? Где его можно найти?

– Не надо его искать, дубина. Для тебя это недосягаемая высота.

– Уехал он, – бросил кто-то из тех, кто заломил мне руки и шел позади. – Как вернется, узнает о тебе, не переживай.

– Уехал? – удивился я. – Как уехал?

– По воздуху! – раздраженно ответил кто-то. – На вертолете улетел.

– Куда? Куда там можно ездить?

– На другую карантинную зону, придурок. Главный везде главный.

– Разве отсюда можно уезжать и возвращаться?

– Ему – можно. А тебе совет: захлопни свой сундук с желаниями. Тебя слишком много.

– Ты свой совет себе посоветуй, – огрызнулся я, в это время мы как раз вошли в мой сектор.

– Такие как ты, долго не живут, имей в виду, – равнодушно произнес бородатый, расстегивая на мне наручники. – Пошел в свой отсек!

Я вернулся в помещение с нарами, где меня встретил обеспокоенный Виктор.

– Ты куда пропал? – зашептал он, опасаясь разбудить соседей. – Почти вся ночь прошла. Удалось увидеть семью?

Я рассказал о своем приключении и о мыслях, что посетили меня за это время.

– Они подчинились моему требованию, это стало неожиданностью для меня самого. А еще я узнал, что их главный находится в нашей зоне, только он никого не принимает лично. Но ему придется принять меня, я все для этого сделаю.

– Будь осторожен, Марк. Ты играешь с огнем.

– Знаю, – согласился я. – Но опаснее ложиться под их каток и становиться ничем. Я чувствую, что все, что сейчас происходит, наполнено ложью. Это какая-то страшная игра, которая открывается мне на подкорке подсознания. Я ощущаю ее шестым чувством. И чем больше времени проходит, тем сильнее это ощущение.

Я действительно не понимал, каким образом чувствую ложь, но знал точно, что нужно противостоять. За последнее время во мне обострились чувства и как следствие – появились излишние эмоции. Мое нападение на того мужчину, которого я принял за главного, стало неожиданностью для меня самого. И если бы я был прежним, списал бы этот порыв на действие эмбриона зла, который жил во мне и управлял мною. Но я изменился, и этот порыв напомнил мне состояние из прошлого.

И еще. Я осознал, что хочу вернуть свои силы. Те, которые исчезли после закрытия адского портала. Мартин сказал, что мы можем вернуть силы своим желанием, и в данной обстановке я понял, как бы они могли мне помочь. Единственный минус в этом: проявление сил у наших детей. И только это останавливало меня от запуска команды.

Когда начались вызовы по спискам на вакцинацию, я просто не шел с группой. Большинство смотрело на меня осуждающе, остальные с некоторой завистью и безысходностью в глазах. Виктор оставался со мной, и на фоне привитых, которым на левое запястье цепляли зеленый браслет, мы выглядели как изгои.

Через три дня нас собрали на площади и объявили, что вакцинация проходит успешно и что разработана специальная платформа для изучения чистого гена, которая позволит провести изучение данного феномена. Для этой работы послужат дети, носители гена, и после будет создано лекарство, позволяющее оставаться защищенным всегда и обходиться без нужды в вакцинации.

Большая половина стоящих на площади одобрительно закричала и замахала руками в знак согласия. Меня же эта новость шокировала. Моих детей начнут мучить в лаборатории как подопытных животных? Нет. Я на это не соглашусь ни при каких обстоятельствах. Даже под страхом смерти.

Оглядев толпу вокруг себя, я возмутился:

– Что вы кричите?! Вы понимаете, на что обрекаете наших детей?

– Пусть послужат во благо общества! – закричали люди.

– Что?! Общества, которое готово убить детей ради себя?! – с ужасом отозвался я. – Что это за общество?

– Ты вообще молчи! – крикнул кто-то. – Дефективный! Нарушитель!

После этих слов на меня накинулось несколько человек, которых растащила охрана.

«Сохраняйте спокойствие, – объявил подлетевший наблюдатель. – Нарушители порядка понесут наказание».

– Накажите его! – закричали люди, указывая на меня пальцами. – Это он нарушитель!

Под общую эйфорию сумасшествия к этим вопившим присоединялись другие, в итоге через пару минут вся площадь наполнилась эмоциональной оргией. Мне казалось, я сплю. Настолько страшной и неправдоподобной была ситуация. Словно по команде зомбированная толпа совершала одно и то же. Ужасающее коллективное безсознание.

Мне было плевать на побои и неприятие толпы. Самым страшным было другое: новость о положении моих детей. И хуже этого было только мое бессилие. Я не знал, как им помочь. Если бы стены были не так высоки, мы сбежали бы этой же ночью. Но перелезть через пятиметровую гладкую бетонную плиту было невозможно. А на воротах выставлена охрана. Я готов был сейчас же продать свою почку, легкое и глаз, лишь бы откупиться от этого места и выйти отсюда. Хотя, даже если бы взамен потребовали мою жизнь, отдал бы. Настолько невыносимое состояние накрыло меня от всего произошедшего.

– Тебе тоже досталось, – вздохнул я, глядя на синяки Виктора, после всеобщей вакханалии, когда мы вернулись в спальное помещение. – Спасибо, что заступился, только это моя война. Будь осторожен.

– Ерунда, – махнул рукой Виктор. – И ты не прав, это и моя война, это война общая. Мир рискует превратиться вот в это. И остановить снежный ком потом будет сложно. Я заметил, что на тебя нападали лишь те, у кого браслеты, то есть получившие дозу вакцины. Остальные стояли и смотрели, но в том бесновании не участвовали. Такое ощущение, что с уколом привитым повредили сознание. И их глаза… Эти стеклянные взгляды, существующие отдельно от лиц. Я такое видел впервые.

– Поверь, это не самое страшное, – горько усмехнулся я. – Мне приходилось бывать в ситуациях, которые гораздо страшнее, но общими усилиями мы победили. Так что нужно верить в победу. При любых обстоятельствах.

В эту ночь я снова отправился в сектор «А» уже с твердым намерением, и когда добрался до своей семьи, начал сходу:

– Мы должны это сделать. Должны активировать свои силы. Без них мы загнемся и останемся в этом месте навсегда. Я точно не выйду отсюда, потому что не смогу смириться и принять этот режим. Давай сделаем это, прошу тебя.

Мия закрыла глаза и покачала головой:

– Тогда мы потеряем наших детей. Они не смогут справиться с мощью разрушительной стороны.

– Любимая, мы потеряем детей, если позволим использовать их в лаборатории. Мы можем обучать Миру и Влада, когда они обнаружат в себе способности, можем объяснять им способы управления. Дети всегда легко учатся, ты же знаешь.

Оглянувшись на мирно посапывающих детей, Мия с болью улыбнулась:

– Такие хрупкие, беззащитные. Страшно представить, что за силы им выпадут и к чему приведут.

– С этим можно бороться, – напомнил я, обняв свое сокровище. – Вспомни нас, мы будем их учить.

Прижавшись ко мне, Мия замолчала и замерла, будто исчезла из этого мира. Но через время вернулась и выдохнула:

– Прошу тебя, давай подождем. Возвращение сил непредсказуемо даже для нас, что говорить о детях. Они слишком малы для этого. Посмотри на них, Марк. Они же совсем крошки, силы могут их погубить и уничтожить их души. Я боюсь за них. Не хочу их терять.

– Любимая моя, я бы никогда не пошел на это, мне нравилась наша жизнь, но ты же видишь, что происходит.

– Дай мне время подумать. Пожалуйста. Хотя бы привыкнуть к этой мысли. Я не могу это сейчас принять. А для активации необходимо другое состояние.

– Хорошо. Согласен. Тебе нужно свыкнуться с этим. Это неизбежность. Мы вернем силы и сбежим отсюда, другого варианта нет. Иначе на наших детях начнут проводить опыты.

В эту ночь мне удалось побыть в строении «А» незамеченным, но на выходе из здания ко мне подлетел наблюдатель. «Нарушение, – начал он, – строение «А», проникновен…» В эту секунду я подпрыгнул и что было силы стукнул по дрону рукой, тот отлетел к ограде словно волан бадминтона и так и остался там. Торопливо возвращаясь в свой сектор, я увидел возле смотровой башни скопление охраны и наблюдателей, а так же включенные световые прожекторы и вообще какое-то движение. Может поэтому я остался незамеченным, этой ночью все внимание было направлено к башне.

На следующий день на укол отправились все, кто еще не прошел эту процедуру. Я намеренно отказался, и меня внесли в черный список.

– Вами будет заниматься специальный комитет, – предупредила сотрудница лаборатории. – Отказники не могут находиться на общей территории.

– Вот и замечательно, – ответил я, заметив внимательный взгляд того человека, который однажды снимал с меня колючие наручники и предупреждал не нарушать явно. Он находился рядом и заполнял данные по вакцинированным, бросая в мою сторону взгляд. – Пусть выгоняют меня с семьей за пределы этой зоны.

– Это вряд ли. Комитетом правит главный, – добавила женщина. – Не завидую вам.

– Пока ваш главный приедет, мы уже решим вопрос.

– Он уже приехал, – с важным видом ответила лаборантка. – Сегодня ночью. И он не меняет своих правил. Советую хорошо подумать.

Я растерянно вернулся к работе и стал размышлять. Так. Какие мои действия? Нас вряд ли оставят в покое, это понятно. Здесь все должны подчиняться новым законам, логика в этой зоне не работает, компромиссов тоже нет. Выход один – бежать. Но для этого нужны наши способности. По-другому мы отсюда не выйдем.

В таких размышлениях прошел день. И когда я как обычно мыл баки по окончании работы, ко мне подошла Мария и, собрав нужный ей инвентарь в ведро, тихо произнесла:

– Марк, у вас проблемы с детьми. – После этого девушка быстро ушла, а я ощутил мощный толчок в центре груди. От волнения резко потемнело в глазах, я почувствовал, что теряю ориентацию и схватился за край стола, медленно выдыхая и успокаивая себя. Выдох. Вдох. Замри. Выдыхай. Спокойно.

Как только стало легче, я рванул в строение «А». Перебежками и через укрытия, я пробрался в помещение первого корпуса и спустился в спальный отсек. Увидев меня, Мия шагнула навстречу и побелевшими губами произнесла:

– Они забирают наших детей. Их заинтересовал Влад, они только о нем и говорят. В нем что-то нашли, что-то… полезное. Кажется то, что они искали… Не знаю… Марк, я не смогу его отдать.

Меня всего затрясло. Бешеное сердцебиение отдалось в ушах, и показалось, что я даже перестал слышать. Только не паниковать. Спокойно.

Я взял Мию за руки и прошептал:

– Время пришло. Готовь себя. Прямо здесь. И прямо сейчас.

Мия закивала, глядя в глаза, после чего замерла, сжав мои ладони.

– А он что здесь делает? – раздался возмущенный голос, отчего я очнулся и обернулся, увидев сотрудницу лаборатории и двух охранников.

– Я пришел к своей семье. Это мое право.

– Борец за справедливость, – усмехнулся один из охранников. – Скоро на тебя найдут управу, со дня на день придет приказ.

Мия в это время отошла к детям и, присев между ними, крепко их обняла.

– Так, ладно, разбираться будете потом, – деловито произнесла лаборантка. – Берите детей, мальчика в нулевой корпус.

– Идите к черту! – крикнул я, закрывая свою семью собой. – Мы не даем согласия на манипуляции с детьми!

– Это и не нужно, – ответила женщина. – В рамках спец разработки согласия не требуется.

– Плевал я на ваши рамки! Мои дети не подопытные! Так и запишите в своих отчетах.

Охранники направились ко мне, но я схватился за край нары и швырнул ее поперек прохода.

– Уйдите прочь! Слышите?! Прочь от моей семьи!

– Да что это такое! – возмутилась лаборантка. – Как вы себя ведете! Вы перепугаете детей. Уберите его отсюда.

Охранники стали расчищать путь, но я схватил другую кровать и так же швырнул ее, преградив дорогу.

– Я против ваших испытаний! Мои дети останутся со мной! Вы слышите?! Убирайтесь! Убирайтесь отсюда!

– Ребята, ужин стынет, – словно издеваясь, заметила женщина. – Выполняйте свою работу.

От всей ситуации меня так затрясло, что я даже испугался за свое физическое состояние. Схватившись за соседнюю кровать, я молниеносно оторвал длинную металлическую перекладину и направил ее конец на охранников.

– Отойдите от нас! Не приближайтесь! Предупреждаю, я буду защищаться!

– Бешеный, – оскалился охранник, подбираясь со стороны. – Ты себя со стороны видел?

«Опасный уровень агрессии, – объявил наблюдатель. – Неконтролируемый выброс энергии».

Понимая, что меня не воспринимают всерьез, я резко шагнул вперед и ткнул перекладину в охранника с криком:

– Уйдите от нас! Я не отдам своих детей! Не отдам! Не отдам! Не отдам!!!

Во время этого я словно сумасшедший колотил мужчину в форме, не давая ему опомниться и подняться, когда он упал. Только все это я понимал с опозданием, пребывая в каком-то тумане и в заторможенном состоянии.

– Ты что творишь, гад? – воскликнула лаборантка. – Ты же его убьешь!

Подскочив к избитому охраннику, я стал снимать с него оружие защиты, в этот момент второй охранник стукнул меня по спине дубиной и включил электрошокер, но я ничего не почувствовал, продолжая дергать за ремни кобуры.

– Что за хрень? – удивился мужчина в форме. – Он что, непробиваемый?

В этот момент я выдернул дубину с электрошокером у поверженного сотрудника и, вскочив, направил ее в сторону второго обидчика.

– Да! Я легко убью! Вы угадали! Отойдите от нас! Оставьте нас в покое! Мы отказываемся от любых прививок, отказываемся от пребывания в этой зоне! Выпустите нас за стену и забудьте!

– Это не тебе решать, – начал было охранник, но у меня словно лопнула внутри некая грань самообладания.

– Нет! Это мне решать! – закричал я, мотая железной перекладиной и задевая своих обидчиков. – Мне! Я запрещаю вам приближаться! Запрещаю!!!

Лаборантка и охранник отлетели от меня и упали, а я продолжал размахивать ломом и наносить им удары. С каждым моим взмахом они дергались и корчились, но остановиться уже было невозможно.

«Красный уровень! Красный уровень! – повторял наблюдатель, кружа рядом. – В-1.01, строение «А», корпус 1».

В это время появились новые охранники, а с ними мужчина, с которым я разговаривал той ночью, приняв его за главного. Все они выглядели крайне удивленными, а некоторые ужаснулись. Вероятно, мой вид в этот момент был невменяемым. Но я потерял обладание собой и не хотел останавливаться.

– Прошу внимания, – обратился ко мне мужчина, но на меня это не подействовало. – Выслушайте меня, прошу вас.

– Выпустите нас за стену! – закричал я, продолжая обороняться, хотя пришедшая охрана стояла в стороне. – Я не отдам вам детей! Вы не прикоснетесь к моей семье! Слышите? Не прикоснетесь!

«Фиксирую отказ», – замигал наблюдатель.

– У меня к вам предложение! – отозвался мужчина, подняв руки и временами отскакивая от пролетающего края железной перекладины. – Прошу, остановитесь и выслушайте.

Увидев его лицо, я сбавил обороты и, тяжело дыша, дернул головой:

– Говори.

– Мы услышали вас. И готовы предоставить встречу с главным.

– Эту сказку читай себе на ночь, – вырвалось у меня. – Откройте ворота и дайте нам уйти.

– У вас есть редкая возможность личной встречи с нашим главой, – повторил мужчина. – Обещаем дипломатическую основу и соглашение.

– Откройте нам ворота! Это мое последнее слово!

– Это исключено. Мы не можем вам помочь, если вы откажетесь от встречи. До этого момента никаких действий.

Не выдержав, я молниеносно кинулся к мужчине и схватил его со спины, воткнув палку с электрошокером ему под нижнюю челюсть.

– Что-то ты слишком добрый сегодня, – со злобой процедил я, не узнавая сам себя. – Задумал увести меня, чтобы забрать моих детей?

Мой пленник напрягся, схватившись за мою руку, зажавшую его шею.

– Ваши дети будут в сохранности! Уверяю вас! Их никто не тронет.

– Почему я должен тебе верить? – крикнул я, с силой вдавив палку под его челюсть. – Назови причину! Ты придумал встречу, чтобы завершить план и разрушить мою семью?

Мужчина захрипел, выгибаясь, чтобы отодвинуться от угрозы удара током.

– Потому что это воля главного, – из последних сил произнес он, хватаясь за мои руки. – Это он послал нас за вами…

– Что? – не понял я, продолжая удерживать пленника. – Еще одна ложь!

– Это правда. Он сейчас видит вас через наблюдателя и видел все это время. Вы хотели встречи с ним, он согласен.

Я оглянулся на зависший рядом дрон и вгляделся в его поле наблюдения, на котором бегала красная горизонтальная полоса. Потом посмотрел в сторону Мии, она так и сидела рядом с детьми, сжав их с обеих сторон, и выглядела при этом очень отрешенно.

Щелкнув кнопкой, я пустил ток в шокер-палке, отчего мой пленник забился в конвульсии, но на меня импульс не подействовал. После нескольких секунд я прекратил подачу тока и процедил:

– Если к моей семье хоть кто-нибудь прикоснется до моего возвращения, я забью тебя током. До смерти.

Мы отправились на выход. Я продолжал удерживать мужчину со спины, сделав его заложником, и размышлять, почему главный решил со мной встретиться. Возможно, он видел во мне бунтаря и хотел прекратить сцены с непослушанием. Может быть, он что-то предложит, или выпустит нас за ворота. А может, согласится на мои претензии права выбора. В любом случае ситуация зашла в тупик, и в данный момент иных вариантов не было.

Мы двигались по дороге к наблюдательной башне со стеклянным верхним ярусом. Все шли молча, мой пленник сопел и семенил передо мной, инстинктивно держась за мои руки на своей шее.

Внутри башни все выглядело иначе, чем снаружи. Молочные каменные закругленные стены, вдоль них глиняные горшки с экзотическими растениями, изредка встречались рамки с изображением незнакомых символов. Все это словно из другого мира по сравнению с серыми бетонными стенами всего города.

Когда мы поднялись на верхний этаж, охрана остановилась и выстроилась в ряд, замерев в одном положении. Все будто замерло в присутствии главного, который находился за дверью передо мной.

– Можете заходить, он ждет вас, – прошептал мой пленник.

Я ощутил некую боль в центре груди и удушье, наверное, волнение сотворяло со мной такое состояние. Но освободить заложника я не мог, из-за опасения угрозы моей семье.

Спокойно. Выдох. Вдох. Выдох.

Толкнув дверь ногой, я шагнул вглубь просторной комнаты вместе с мужчиной, которого продолжал удерживать перед собой. Стеклянные стены, дающие обзор на всю территорию города, прохладный воздух кондиционера, по периметру глиняные горшки с экзотическими растениями, а впереди фигура мужчины. Он стоит к нам спиной, словно любуется миром через свои прозрачные стены. На секунду я оглянулся на стеклянный столик, что стоял сбоку, и увидел обертки от конфет, а рядом сами конфеты. Мятная карамель. Мятная карамель…

В этот момент мужчина у окна медленно развернулся, повергая меня в шок. От ужаса мои руки расслабились и отпустили пленника, а я шагнул назад, выронив электрошокер, не в силах, кажется, вдохнуть. Удушье сдавило мои легкие, отчего кровь мелко запульсировала в висках. Я смотрел на того, кто предстал передо мной, оцепенев, словно кролик перед удавом.

Черный элегантный костюм, черные рубашка и галстук, туфли начищены до блеска, а черные волосы идеально зачесаны назад. Белая кожа и тяжелый темный взгляд. Это он. Это действительно он.

Мой брат.

Валентин.

Схватившись за одежду на своей груди, я смотрел на него не в силах отвести глаз. Что происходит… Почему он здесь? Как он здесь оказался? Кто он?

Конечно, предугадав мои вопросы, Валентин смягчил взгляд и улыбнулся.

– Здравствуй, Марк. Я отвечу на твои вопросы, будь как дома.

Глава 4. Потрясение

Я не закончил свои дела

Не знаю даже, как описать мое потрясение. Чем выразить то состояние ужаса, в которое я провалился, увидев Валентина. Я будто падал в глубокую глухую нору, где с каждой секундой света и воздуха становилось меньше.

Он стоит передо мной. Глава Серого Города и всех карантинных зон. Мой брат. И я ощущаю его темный взгляд физически. Как и тогда, на далеком острове, где власть моего родственника была безграничной.

Он тот же. Тяжелый и страшный. Взгляд древнего существа. Но как? Как он вернулся сюда? И как это возможно?

Разве я мог подумать, что снова его встречу? Врата адской Изнанки захлопнулись, оставив верховного и его тринадцать братьев на своей стороне. Я установил личный шифр из рун перед адским входом, секрет которых никто не знал, поставил руну Ису, которую невозможно обойти. Он не мог выйти. Не мог. Что же произошло?