Влюблённый социопат

Он направился в сторону лестницы, но, заметив, что Лиа так и не тронулась с места, обернулся и заинтригованно на неё посмотрел. Что-то в его беззастенчиво изучающем взгляде, приветливом выражении лица и расслабленных плечах её настораживало. И чем дольше она вглядывалась в ухмыляющееся лицо, тем сильнее убеждалась – дело в глазах, обладающих каким-то животным магнетизмом, перед которым ни у одной девушки не имелось иммунитета.

– Боишься меня?

– А должна? – Лиа всё же спустилась со стула и подошла к нему. – Ты уснул? Веди, куда собирался. Посмотрим на твоё укромное местечко.

– Я включу в тебе эмоции, – многозначительно пообещал он после затянувшейся паузы, а в его и без того загадочных глазах блеснул озорной огонёк, предвкушающий шалость.

– Это сделать гораздо проще, чем ты думаешь.

Выйдя на лестничную площадку, они преодолели ещё пару пролётов и остановились у невзрачной двери, ключ от которой нашёлся у Нейла в кармане.

Чердак – самый гигантский, что ей доводилось видеть, – завалили театральным реквизитом. К потолку возвышались горы мебели, среди которых можно было отыскать всё: от диковинных стульев на трёх изогнутых ножках до массивных двустворчатых шкафов фокусника-иллюзиониста. Отдельно расположились стеллажи с разнообразными фарфоровыми вазочками, старинными шкатулками и бронзовыми статуэтками; передвижные на колёсиках стойки для одежды, искусно сотворённой мастерами своего дела. Даже рыцарские доспехи приютились в углу в компании с настоящими затупленными мечами.

– Занятное местечко? – вполголоса спросил Нейл, приблизившись к её уху губами. И, прежде чем она успела как-либо отреагировать, отступил к противоположному стеллажу в проходе, заваленному маскарадными масками. – Я здесь раньше много времени проводил в перерывах и после работы, когда не хотелось возвращаться домой.

– Мартиша выглядит своеобразной женщиной, – задумчиво признала Лиа, вспомнив о его матери, как о возможной причине нежелания бывать дома.

– Мать раньше тут работала. Администратором в оперном зале, – уточнил он с отрешённым видом и небрежно опустился на маленький диван, разбросав вокруг себя украденные припасы.

Она ждала продолжения истории, а рассказчик замер. Перестал шевелиться, моргать, и, кажется, даже дышать. Прикидывался мёртвым? Или решил поиграть во «время остановилось», внезапно впав в ностальгию по детсадовским временам?

Тем не менее, решив подыграть ему, Лиа медленно приблизилась к дивану, склонилась над Нейлом и пригляделась к лицу, застывшему восковой маской со смотрящими в никуда пустыми, точно у трупа, глазами. Она пыталась уловить самое незначительное движение, будь то шевельнувшийся кадык или дрогнувшая ресница. И так увлеклась своим занятием, что едва не вскрикнула, когда глаза синхронно пришли в движение и устремили на неё взгляд, от которого пробежал холодок по спине.

Нейл улыбнулся, стоило ей отшатнуться, и совершенно беззаботно кинул, похлопав рукой по свободному пространству справа от себя:

– Падай.

Проигнорировав предложение, Лиа обошла диван и выглянула в большое круглое окно. Сердце из груди не выскакивало, но в теле всё ещё ощущались практически неуловимые отголоски испуга. А вид узкой улочки, пусть даже и абсолютно безлюдной из-за дождя, её постепенно успокаивал.

С ним что-то не так. И с ней тоже. Но у неё хотя бы написано в медицинском заключении, что именно и как давно.

– Тебе бывает стыдно за родителей? – снова заговорил Нейл.

– Не припомню такого. Скорее им за меня. А ты… ты стыдишься её?

– Думаю, да. Когда я устроился сюда на подработку, она всё ещё здесь работала. Третий год. Поначалу ко мне не очень хорошо относились, особенно женщины, но я умею к себе расположить, – услышав её тихий смешок, он деланно возмутился: – Ты ещё познаешь моё очарование!

– Договорились. – Она развернулась и, облокотившись на спинку дивана, протянула руку. – Можно мне кусочек шоколада?

Нейл шустро распотрошил картонную упаковку и вложил в раскрытую ладонь одну треть отломанной плитки. Опрокинул голову на спинку, коснувшись затылком мягкой обивки, и дождался, когда Лиа откусит маленький кусочек, чтобы с довольной улыбкой объявить:

– Теперь ты официальная соучастница преступления.

– Я постараюсь как-нибудь ужиться с этой постыдной мыслью, – усмехнулась она и, сама того от себя не ожидая, игриво посмотрела на него.

Нейл больше не улыбался. Из его взгляда исчезло то наглое любопытство, с которым он бестактно исследовал её от пяток до макушки, красноречиво заявляя о своей увлечённости. Легкомысленные, ничего не несущие за собой заигрывания, ни к чему не обязывали, оттого и воспринимались проще. Теперь же от него исходил более глубокий интерес. И серьёзное выражение лица с лёгким шлейфом поволоки на глазах придали ему привлекательности совсем другого толка.

Смутившись, Лиа развернулась обратно к окну, громко кашлянула и спросила:

– Так почему Мартиша отсюда уволилась?

– Уволилась? Её позорно выперли. Сначала прибежала очередная оскорблённая жёнушка, оттаскала её за волосы, и начальство, не в силах больше терпеть постоянные интрижки с феерическим концом, велело писать заявление на увольнение. Она, конечно, и им скандальчик закатила, после которого лично я предпочёл уйти добровольно.

Запустив пальцы в длинные русые пряди, Нейл растрепал свою и без того взлохмаченную причёску. Вскочил на ноги и обогнул диван, встав около Лии. Как ни странно, но на его лице застыло до крайности беззаботное выражение, словно это не он рассказывал сейчас о своей матери то, чем не с каждым поделишься.

– Ещё шоколада? – спросил Нейл, протянув полоску вкусной молочной плитки. Он, мило улыбаясь, проследил за тем, как она взяла предложенное угощение, и снова заговорил: – Ну вот, после того как мы съели по половине краденой шоколадки и стали равноправными сообщниками, может, теперь скажешь, как тебя зовут?

– Лиа.

– Это полное имя?

– Мне не нравится полное имя, звучит слишком… высокопарно, – процедила Лиа сквозь зубы.

– И всё же? – не унимался Нейл и осторожно толкнул её плечом. – Я очень любопытный.

– Анналиа Лагвури.

– Не так уж всё и плохо. Я знал одного Эмилиана Кранк-Николсона – вот тут напыщенное имечко, особенно учитывая, что это был низкорослый, щупленький ботан с неправильным прикусом. Но мало того, что он шепелявил и картавил, так его ещё в детстве собака напугала, из-за чего он заикался.

Лиа не удержалась от улыбки, которую спрятала за поднесённой ладонью, якобы почесать нос. Глядя в окно на затихающий дождь, она вернула лицу невозмутимый вид и скорее утвердительным, нежели вопросительным тоном уточнила:

– На ходу придумал?

– Попытаться стоило, – лукаво подтвердил Нейл, тоже смотря в окно. – Кажется, дождь заканчивается.

Глава 4. Соседская кошка

За спиной звонко брякнул дверной колокольчик, и на Лию тут же устремили свои взгляды две пары глаз: Юна сидела в центре зала за столом, глубоко склонившись над листами с таблицами; а у стеллажей на первом этаже застыла коренастая девушка с коротко стриженными волосами.

Интерес посетительницы быстро сник, и она снова переключилась на книгу, что держала в руках, в то время как добродушно улыбающаяся работница лавки поспешила разгрести стол от бумаг.

– Привет, – Лиа отодвинула соседний от Юны стул и устало плюхнулась на него.

– Я уже думала, что ты и сегодня не придёшь.

– Да как-то закрутилось. Мама таскала по магазинам – надо было пополнить гардероб тёплыми вещами. Вчера просто не осталось сил доползти сюда.

– Весело время провела за шопингом?

– Я выгляжу счастливым человеком? – с явным изумлением усмехнулась Лиа, едва удержав себя, чтобы не излиться тем, через какие трудности ей пришлось пройти за последние два дня.

Кейла из той категории женщин, что имела в ассортименте под пятьдесят пар туфель и гардеробную, что посоревновалась бы в запасах с мелкими бутиками. И как только ей выпадал шанс пройтись вместе с дочерью по магазинам, она не упускала своего. Вот и в этот раз заставила перемерить горы одежды, в том числе и той, к которой у Лии никогда не потянулась бы рука. Конечно, она могла отказать матери, но тогда рисковала стать виновницей грандиозной истерики. Поэтому ничего не оставалось, кроме как сжать посильнее зубы и ходить безвольным телёнком за Кейлой по бесконечным кругам ада.

Облокотившись на спинку стула, Лиа покосилась из-за плеча на другую посетительницу, продолжающую разглядывать старинный фолиант. И девушка, словно почувствовав на спине взгляд, круто развернулась и ответно впилась в неё зелёными глазами, выглядывающими из-за круглых стёкол очков.

На мгновение Лиа растерялась, подумав, что незнакомка возмущена и идёт разбираться, но, остановившись возле их столика, она протянула Юне книгу и бросила хриплым низким голосом:

– Я беру.

Настолько насыщенный бас даже у мужчин редко встречался: воздух вокруг будто завибрировал от утробного рыка.

«Что?..» – непонимающе уставилась на неё Лиа, пытаясь разглядеть в фигуре мужские или женские признаки. Однако в городке у молодёжи особой популярностью пользовалась балахонистая унисекс одежда. Подкрашенные глаза и отсутствие кадыка указывали, что перед ней стояла девушка, но слишком низкий голос и короткая стрижка вносили определённую долю диссонанса. Нейтральное же лицо подходило как парнишке лет шестнадцати, так и девушке за двадцать.

– Во вторник привоз, – буднично оповестила Юна, выдавая сдачу и чек. А когда странный посетитель двинулся к выходу, она кинула ему вдогонку: – Спасибо за покупку, всего доброго.

Дверной колокольчик снова звякнул, и лавка погрузилась в тишину.

– Лицо попроще, – прыснула от смеха Юна. – Это мой постоянный клиент.

– А это он… или она?

– А есть разница? Главное, дорогие книги покупает. И почти моё месячное жалование оплачивает.

– Да нет, никакой, – признала она. – Просто… голос сбил с толку. Не в том плане, что с ним что-то не так – у меня нет предрассудков по тому, как должен выглядеть человек. Скорее это было неожиданно…

– Может, кофе? Я как раз вчера запасы пополняла к твоему приходу, собиралась удивить ароматом и вкусом кенийской арабики. Хотя, наверное, у вас там на каждом углу кофейные салоны, и тебя таким не впечатлить – у нас же довольно сложно достать зёрна этого сорта.

– От кофе я сейчас точно не отказалась бы, – благодарно протянула Лиа. Она подошла к барной стойке и, закинув локти на высокую столешницу, сцепила пальцы в замок и положила на него подбородок. – До гурмана, зависающего по кофейным салонам, мне далеко. Конечно, я люблю свежесваренный кофе, но дома спокойно и быстрорастворимую бурду пью. А вот то, что ты тратишься… мне как-то неловко.

– Не заморачивайся. У меня есть связи в кофейно-чайной сфере. Поэтому, если надо будет что-то редкое достать – обращайся. А кофе и чаем я многих бесплатно угощаю – не стоит беспокоиться на этот счёт.

Кофемашина шумно затарахтела, перемалывая зёрна.

– А где тут у вас раздел с литературой ужасов? Триллерами?

– Везде, – Юна обвела взглядом все стеллажи, попадающие в поле зрения. – У нас магазинчик узкой специализации, популярной литературы, в особенности сентиментальной прозы, женского фэнтези и иронических детективов практически нет. Зато разнообразие альтернативы, ужасов, мистики, триллеров, антиутопий. В общем, мы закупаем всё то, что другие магазины берут для пробы реализации. С букинистикой дела обстоят похожим образом.

– А проблем с бизнесом нет? Сомневаюсь, что подобные жанры пользуются большой популярностью у местных.

– Сейчас у нас век цифровых технологий. Книжные интернет-магазины куда популярнее розничных. В нашу лавку заходят лишь редкие завсегдатаи, благодаря чему тут довольно спокойно. А доход идёт в основном с продаж в интернет-магазине. Но этим занимаются другие сотрудники, я не слишком просвещена в тонкостях.

– Понятно. В таком случае, где мне можно найти Лавкрафта или По? И книги Дэна Симмонса есть в вашем богатейшем ассортименте мистики?

– Классики у нас стоят на втором этаже, на крайнем стеллаже как раз возле лестницы. А Симмонс… надо глянуть в базе данных.

Лиа направилась в указанном направлении, полная решимости сегодня уйти как минимум с парой коллекционных сборников произведений, включающих рассказы: «Ужас Данвича», «Зов Ктулху», «Убийство на улице Морг» и «Преждевременные похороны». Она их не раз читала, выучив практически наизусть. Однако после переезда количество её книг резко уменьшилось и под сокращение попали практически все труды Эдгара Аллана По и Говарда Лавкрафта. С одной стороны, те книги успели растрепаться, да и качество типографии оставляло желать лучшего, она всё равно собиралась присмотреть им на замену издания посолиднее, а с другой – на полях тех книг остались памятные заметки, дорогие её сентиментальному сердцу.

Домашнюю библиотеку пришлось раздавать в хорошие руки и продавать в букинистические магазины за символическую плату. Конечно, если не жёсткий ультиматум со стороны родителей, с указанием, что можно сохранить лишь самые любимые и редкие издания, умещающиеся ровно в одну небольшую коробку – до безобразия смешное количество, – Лиа непременно постаралась бы перевезти все свои многочисленные книжные полки, под которые пришлось бы отдельный контейнер заказывать. Но, впрочем, не всё так трагично, ведь она и с четвертью книг из домашней библиотеки не успела ознакомиться, и вряд ли когда до этого дошли бы руки. Многие из произведений были про ненавистную для неё тему военных времён, доставшиеся в наследство от деда, и сентиментальные любовные романы семнадцатых-девятнадцатых веков, обожаемые покойной бабушкой.

С головой уйдя в воспоминания, Лиа в последний миг успела вцепиться железной хваткой в перила, когда поскользнулась на кем-то брошенном полиэтиленовом пакете. Она больно ударилась ребром, со всего маху прижавшись к поручню в попытке удержать равновесие. Из глаз брызнули слёзы, бок будто прострелила пуля.

– Эй, ты в порядке? – обеспокоенно окликнула её Юна.

– Да, всё нормально, – выдержав паузу, произнесла Лиа ровным тоном.

С трудом и ранениями поднявшись на второй этаж, она, всё ещё морщась от ноющей боли, аккуратно присела на корточки возле книг из давно желанной серии. Постепенно выстроилась стопочка из шести пухлых изданий. И выбрать между ними что-то одно для неё оказалось невыполнимой задачей, поэтому она спустилась вниз, держа в крепких объятьях все шесть томов.

Лиа обхватила горячую, дымящуюся кружку кофе ладонями и сощурилась от удовольствия. Она даже не заметила, когда успела так сильно озябнуть.

– Смотрю, ты немаленькими партиями предпочитаешь отовариваться, – Юна окинула ехидным взглядом стопку книг. – Симмонса у нас в магазине нет, но есть парочка книг на складе: «Молитвы разбитому камню» и «Падение Гипериона».

– «Гиперион» мне не особо интересен, а вот сборник его рассказов я бы приобрела.

– Хорошо, завтра позвоню, закажу доставку – сегодня уже поздно. Они наверняка все свалили. Да и я минут через двадцать закрываюсь. Если у тебя нет планов, то пойдём домой вместе.

– Какие планы могут быть у морально убитого человека, что едва дополз до желанной книжной лавки? – иронично бросила Лиа. Она улыбнулась уголками рта, когда Юна захихикала, и невзначай поинтересовалась: – Ты знакома с Нейлом Локксеном?

Последовала пауза.

Постепенно радостное выражение лица сменилось на настороженное, словно выжидающее какого-то подвоха.

– Ну, он живёт в соседнем доме. Слева от моего, – уточнила Лиа, внимательно наблюдая за её реакцией.

– Я его знаю, – наконец, подала она голос. Однако за лаконичным ответом никаких пояснений не последовало: как хорошо знала или в каких они были отношениях.

Приподняв свою кружку, Юна стала слегка вращать кистью, заставляя остатки кофе бушевать на её дне.

– И… Вы общаетесь?

– Перестали после того, как я бросила школу в десятом классе.

– Почему? – Лиа потрясённо уставилась на неё.

Ей временами тоже хотелось всё бросить. Но всё же не окончить школу практически равносильно тому, чтобы поставить крест на всей своей последующей жизни – ни о какой более-менее стабильной и высокооплачиваемой работе и речи не могло идти. Насколько же надо сильно разочароваться в жизни, чтобы отказаться от будущего?

Нет. Юна не выглядела как человек, утративший надежду на светлое будущее. Некоторые бросали школу, чтобы перейти на домашнее обучение, другим не хватало времени на развитие заложенного в них природой потенциала. Возможно, она как раз относилась к одной из подобных групп людей, которым банально не подходила общеобразовательная система.

– В смысле, почему ты бросила школу? А не почему вы перестали общаться…

– Надоело, – с ноткой раздражения процедила Юна и замолчала, отчего Лии стало не по себе, точно ответ и последующая пауза адресовались конкретно ей. – Мне там не нравилось, да и бесили вечные ограничения: то не делай, то не надевай, туда не ходи. А Нейл мне помогал с домашкой временами, и когда я бросила школу, то необходимость в общении попросту отпала.

Какое-то время они просидели в тишине.

Лиа всё никак не могла отойти от скверного чувства, поэтому последующий уточняющий вопрос она задала тише, чем следовало, слишком очевидно выдавая свои переживания:

– То есть всё ваше общение ограничивалось выполнением домашнего задания?

– Последние годы – да. В детстве, можно сказать, мы вынужденно дружили.

– Это как?

– Жили по соседству и не очень хорошо сходились с другими детьми.

– Странно, обычно у друзей детства, тем более если они росли в отрыве от группы сверстников, наиболее крепкие отношения… А вообще, это не моё дело, извини, если задала слишком личный вопрос.

– Всё нормально, – с фальшивой улыбкой отмахнулась Юна. – Но откуда ты его знаешь?

Лиа не торопилась с ответом, подбирая наиболее безобидные слова.

– Когда я гуляла по пляжу, то он со мной заговорил. Так и познакомились. – Она решила не уточнять про последующий поход в культурный центр и посиделки на чердаке. Не хотелось ненароком ранить чужие чувства, если таковые присутствовали.

– Ясно, – улыбка Юны стала шире. Она поднялась со стула и собрала пустую посуду. – Сейчас помою и, думаю, можно выдвигаться.

***

Настали выходные. С раннего утра Кейла трудилась в поте лица на кухне с таким отчаянием, словно это она организовывала званый ужин, а не являлась одной из приглашённых гостей. Сначала приготовила мясной террин с печенью, беконом и фисташками, рассчитывая удивить своими познаниями и изысканным вкусом, а теперь возилась с бисквитным тортом, заправленным творожно-сметанным кремом. И дойдя до украшения пышной верхушки, вдруг осознала, что ей жизненно необходимы взбитые сливки.

За направленным до ближайшего магазина Маркусом увязалась и Лиа, желающая хоть на полчаса смыться из-под гнёта домашнего тирана-эксплуататора. Непомерно суетливая мать и пяти минут не давала спокойно посидеть, то гоняя по мелким поручениям, то нуждаясь в слушающих её ушах и поддакивающем каждому слову рте.

В торговом центре открылся новый отдел под довольно броским названием «Отчаянный приколист». Страшные маски и игрушечные пластмассовые ножи с уходящими в рукоятку лезвиями соседствовали с бокалами пикантных форм, имитациями на пачки жвачки, бьющие слабым зарядом тока, и многим другим, подходящим под тематику магазина.

Лиа намеренно задержалась в магазинчике, чтобы насладиться долгожданным одиночеством на обратном пути. Тем более, погода располагала к неторопливым пешим прогулкам: солнце выглядывало, припекая плечи и спину в чёрной футболке, и снова пряталось за пушистыми кучевыми облаками, давая время остыть; ласковый южный ветер играл с кончиками волос и ненавязчиво щекотал ими шею.

Вышагивая по узкой асфальтированной дорожке, она тянула время за разглядыванием чужих домов. И чем ближе подбирался поворот, за которым начиналась их улица, тем сильнее замедлялся её темп. А оказавшись напротив коттеджа, где жил пожилой сосед, со слов Мартишы с прогрессирующей деменцией, Лиа и вовсе остановилась.

Белоснежный дом с тёмно-зелёной крышей оброс одной новой броской деталью, цепляющей глаз и вынуждающей недоверчиво всматриваться в неё. Нечто странное висело на верхней балке для штор на летней веранде коттеджа, вроде декорации на Хэллоуин. Но Хэллоуин аж через два месяца, да и украшение единичное.

Робко ступив на территорию соседского участка, Лиа крадучись подобралась ближе.

Пугало распотрошённой кошки с торчащим наружу веером рёбер выглядело до того реалистично, что её горло сжал болезненный спазм, в то время как из груди рвалось сиплое, как у заядлого курильщика, пробежавшего марафон, дыхание. Солнце выглянуло из-за облаков, и его лучи скользнули по переливающимся влажным блеском кишкам, на которых висело животное, как на толстых шерстяных нитях бурого цвета. Поверх белой краски ограждения неровными, хаотичными мазками, словно специально, тонким слоем растёрли кровь, что постепенно запекалась прямо у неё на глазах.

Лиа до последнего старалась хвататься за мысль о мастерски выполненной декорации. Но стоя всего в паре метров от мёртвой кошки, благодаря чему отчётливо ощущая гнилостный запах разложения, она не могла и дальше обманывать саму себя.

– Маркиза?! – внезапный вопль пожилого мужчины заставил её вздрогнуть и перевести ошарашенный взгляд на окно. Их глаза встретились, и полулысый старик, в мгновение переменившись в лице, неистово закричал: – Ты?! Ты! Тварь безжалостная! Да это тебя надо так изуродовать! Дрянь паршивая! Стой, где стоишь!

Сильно заваливаясь на правую ногу, он скрылся из виду, а Лиа, не в силах пошевелиться, стояла и смотрела на пустое окно. И даже когда распахнулась входная дверь и старик появился на открытой веранде, держа в руке охотничье ружьё, она не сдвинулась с места.

Кто-то схватил её за руку и дёрнул в сторону, чуть ли не уронив на землю.

– Куда?! – взревел старик, вскидывая ружьё.

Лиа не чувствовала и не понимала, что бежит со всех ног; казалось, что её скорее кто-то тащит за собой, на кого она даже не посмотрела, всё ещё будучи привязанной взглядом к быстро удаляющейся соседской веранде. И лишь когда грудь пронзило насквозь сотней длинных иголок, грубо сковало в клетке из боли, лишая её возможности сделать даже один крохотный вдох, Лиа запоздало повернула голову и попыталась вырвать кисть из чужих пальцев.

Нейл круто развернулся и отпустил её ноющую после крепкого хвата руку.

– С тобой всё нормально? Ты же сейчас не потеряешь сознание? На тебе лица нет. Лиа?.. Ты меня слышишь?

Сжав в ладонях ткань свитера, она посмотрела на него, но в тот же момент и сквозь него, поскольку с каждой секундой видела обеспокоенное лицо всё хуже из-за набегавших на глазах слёз.

– Боже мой, – прохрипела полушёпотом Лиа и резко присела на корточки, зарывшись пальцами в волосы. – За что?.. Это же всего лишь маленькое беззащитное животное… – бессвязно лепетала она сквозь рваные рыдания, истерика постепенно набирала обороты. – Зачем эта жестокость?.. Кому она могла причинить вред?.. Зачем?…

Нейл тоже присел и притянул её за плечи к себе, уткнув лицом в своё плечо. Лиа тут же инстинктивно попыталась его оттолкнуть: упёрлась ладонями в грудь, продолжая выкрикивать какой-то путаный поток сознания. Но затем оставила свои слабые попытки, безвольными плетьми уронила руки на землю и прикрыла глаза. Он стал мягко поглаживать её по спине сверху вниз, едва ощутимо коснулся подушечками пальцев одного из шрамов на запястье, где не было живого места среди наслаивающейся друг на друге белёсой ряби, и поправил широкий кожаный браслет.

– Ну-ну, не стоит так сильно плакать. Ты же даже не знала эту кошку, – успокаивающе рассуждал Нейл. – Если человека, сотворившего такое зверство, постигнет та же участь, тебе станет легче?

– Такая бесчеловечность… жестокость, – продолжала она нашёптывать сквозь рыдания, отрешившись от внешнего мира. – Ненавижу людей… господи, как я их ненавижу…

– Лиа, – снова положив горячие ладони на плечи, он отодвинул её и заглянул в глаза. – Я тебе обещаю, он получит по заслугам.

***

Они сидели на траве. Нейл прислонился спиной к стволу дерева, а Лиа полулежала у него на груди. Она уже не плакала, лишь шмыгала носом и думала о всяких мелочах вроде предстоящего званого ужина, вперившись взглядом в деревянную лавочку у тротуара.

– Как ты? – спросил он.

– Лучше. Извини… за представление.

– Ерунда. Я раньше и похлеще выкидывал номера. Правда, немного в другом русле, – Нейл нежно погладил её по голове, – у всех бывают срывы.

Она неуклюже поднялась с его груди. А затем и вовсе встала на ноги, повернувшись к нему спиной. Вдруг накатил невыносимый стыд, от которого захотелось провалиться сквозь землю. С самой выписки из стационара у неё не возникало истерик, и она уже почти про них забыла. Иногда испытывала лёгкую меланхолию и апатию, но не более того. А сейчас её так прорвало, да и ещё при едва знакомом человеке.