Мастер Адэр и его верный слуга Эмиль. Часть 1

– Она приглянулась князю.

В повозке, отстукивающей колесами по булыжникам улочки, повисла гнетущая тишина. Дашан не сказал прямо, но это и не требовалось. Каждый его понял.

– Он еще молодой мужчина, – через минуту молчания сказала госпожа Гоам. – Знатный, богатый. Не удивительно.

– Он что, хочет взять Ляну своей наложницей? – все же напрямую уточнила Сурри.

Ляна молчала, чувствуя, как темнеет перед глазами. Тело перестало ей подчиняться, она не могла даже глубоко вздохнуть, лишь сидела и стеклянными глазами таращилась прямо перед собой. От ее лица вмиг отхлынула вся краска.

– Верно, – согласился Дашан. – Отличная новость, не так ли?

– Превосходная, – еще немного подумав, с усмешкой согласилась госпожа Гоам. – Поздравляю тебя, Ляна. Верно говорят: в ворота знатного дома не легче войти, чем переплыть море. Но тебе это удалось.

Эмилянь ничего не ответила. Закусив губу, она таращилась на брата, всем сердцем надеясь, что вот-вот успокоит ее, заверит в том, что лишь пошутил, но Дашан довольно подмигнул девушке и отвернулся.

– Братец, – сделав глубокий вдох, тихо позвала Ляна.

– В чем дело?

– Братец, я надеюсь, ты сказал князю, что это невозможно, – прошептала Ляна, с тревогой таращась на молодого господина Гоама.

– Почему же? – опешил Дашан.

– Батюшка ведь… – выдохнула девушка, но ее перебила мачеха, хмуро проскрежетав:

– Если и не согласился, то даст согласие.

– Госпожа Гоам, – едва не вскричала Эмилянь.

– Помалкивай, бедовая, – презрительно искривив губы, оборвала женщина. – Что ты хочешь сказать? Что мой покойный муж что-то тебе пообещал? Так ясно же!.. Кто бы тебя такую взял? Не то что женой! Даже наложницей. Повсюду много дочерей из благородных семей. А ты? Кем была твоя мать? Кто она? Какая-то девка! Ни семьи, ни рода. Ни знатности, ни связей. Мой муж просто пожалел ее, признав ребенка. Хотя… кто знает, что ты от него? Ты ни капельки не похожа на моего мужа! Все это видят, все это знают.

– Мне не нужна знатность, – вымолвила Ляна, опустив голову. – Мне все это не нужно.

– Не нужно? Дура. Как есть дура! Только в тебе и есть, что лицо красивое, – зло бросила госпожа Гоам.

– Матушка, – почти заскулила Сурри, вцепляясь в рукав халата женщины. – Матушка!

– И мой муж на такое же красивое лицо попался, – отчеканила госпожа Гоам, не видя, что каждое ее слово разрывает душу Ляны на части. – Попался и привел твою мать в наш дом. А теперь не нужно? Поздно, милочка. Раз князь захотел тебя, то ты пойдешь в его дом. Ты радоваться должна! Благородный человек тебя взять себе пожелал. Никогда и никто выше него на тебя и не взглянет. И уж точно тебя никто женой взять не захочет. Бесприданницу-то.

– Но я не хочу!.. – всхлипнула Эмилянь. Она уговаривала себя не плакать, но слезы сами собой застучали по плотному синему атласу. – Ни замуж, ни, уж тем более, в наложницы!

– А почему ты решила, что кто-то собирается тебя спрашивать? – сладким до приторности тоном произнесла госпожа Гоам. – Думаешь, у тебя есть выбор? Кто ты такая, чтобы выбирать? Ты живешь за наш счет, ешь нашу еду, носишь купленную нами одежду. Ты должна быть благодарна, что не полы метешь и не горшки чистишь. Ты должна семье Гоам за все, что получила. И это означает, что ты сделаешь так, как мы решим. – Госпожа Гоам пождала губы. – Нахалка. Смеешь спорить. Нет в тебе ни капли уважения к старшим, которые поболе твоего понимают. Тебе же лучше будет!

«Но разве так почтенная дочь должна исполнять долг перед семьей?» – спросила себя Эмилянь.

Девушке хотелось еще многое сказать мачехе, но она сникла под гладом слов, опустила голову, позволяя слезам капать на подол. Внутри клокотало от ужаса и гнева, но снаружи девушка казалась разбитой и пристыженной.

В какой-то миг, не в силах сдерживать свое отчаяние и избегая настороженного взгляда Сурри, Ляна несильно хлопнула ладонью по низкому сиденью повозки. Ей хотелось причинить себе боль, чтобы хоть на миг заглушить боль душевную. Совсем недавно казалось, что нужно лишь еще немного выждать, а потом Ляна, наконец, станет хоть немного счастливой и свободной. А теперь… Все мечты разбились.

Внезапно повозка дернулась, что-то громко заскрипело, треснуло – и все небольшое семейство Гоам разом слетело со своих мест, падая друг на друга.

– Что?! Что это такое?! – вскричала госпожа Гоам, оказавшись прижатой сыном.

– Ей! – в свою очередь взревел Дашан, пытаясь убрать с лица завернувшийся подол халата. – Кто-нибудь!

– Господин! Госпожа! Молодая госпожа! – вскричали слуги.

Сурри тихо пискнула и попыталась вывернуть подвернутую руку, а Ляна промолчала, хотя вся эта куча мала свалилась на нее, основательно приложив девушку о стенку повозки.

– Вытащи нас немедленно! – велел Дашан слуге и завозился, причиняя еще больше неудобств тем, кто оказался под ним.

– Братец, прекрати! – взвизгнула Суррель. – Больно же!

Через несколько минут усилиями слуг и возницы все члены семьи были извлечены на белый свет. Никто не пострадал, лишь аккуратный наряд Сурри оказался донельзя измят. Из-за произошедшего госпожа Гоам напрочь позабыла о споре с Ляной, сосредоточив весь свой гнев на нерадивых слугах. Дашан от матери отмахнулся, вместе с возницей поражаясь тому, как могла переломиться с виду крепкая и надежная ось.

– Тут совсем недалеко до нашего постоялого двора, – осмотревшись, сказал молодой господин Гоам. – Нужно лишь немного пройти.

– Не хочу! – тут же надула губы Сурри. – Я устала.

– Найди другую повозку, – велела госпожа Гоам, – если эту нельзя быстро починить.

Ляна, закусив губу, стояла чуть в стороне от родственников. Никому уже не было дела до ее переживаний, а сама девушка все никак не могла успокоиться. Слезы продолжали скользить по щекам, темными цветами распускаясь на атласе халата. Гнев душил и выворачивал наизнанку. Но никто не смотрел на Эмилянь, никто не спешил сказать хоть слово. Сурри ныла, переминаясь с ноги на ногу возле матери и почти повиснув на служанке. Дашан хмуро ругался с возницей. Слуга убежал на поиски другого транспортного средства. А вокруг жила своей обыденностью простая улочка Города Трех Ветров. Спешили по своим делам прохожие, недовольно огибая перегородившую проезд повозку, покрикивали лотошники, спорили на открытой веранде ближайшей винной лавки усталые путники, то и дело отряхивая пыль со своих одежд. Никому здесь не было дела до чьей-то беды. И уж тем более никого не волновали печали одинокой с виду девушки, замершей рядом с почти завалившейся на бок повозкой.

Вдруг, скользя мутным взором по прохожим, Эмилянь заметила кое-что знакомое. Сморгнув слезы, девушка без труда узнала утреннюю гадательницу. Та с невозмутимым видом шагала по своим делам, придерживая хлопавшую по бедру сумку.

Ляна раздумывала всего секунду, а потом плавно отступила, не глядя на родственников, и, прикрываясь уличными торговцами, ринулась прочь.

Каждую секунду она ждала позади окрик, но никто не позвал ее, никто не потребовал вернуться. Через двадцать или тридцать шагов девушка настигла идущую по своим делам шаманку и, пристроившись на некотором отдалении, последовала за ней.

В голове было гулко, блаженно пусто. Девушка осознавал, что делает, но старалась не задумываться над собственным поступком. Прямо сейчас ей хотелось лишь оказаться как можно дальше от родственников.

Когда и через несколько минут ее никто не нагнал, чтобы отвести обратно, Ляна судорожно выдохнула. Страха не было, хотя Эмилянь подозревала, что должна его ощущать. В груди билось лишь острое нежелание подчиниться решению семьи Гоам. Любым способом.

Несколько раз она сворачивала вслед за шаманкой по улочкам, радуясь тому, что женщина пока не обнаружила преследовательницу. Когда шум и гам на улочках стал потише, девушка слегка успокоилась и задумалась над будущим.

А подумать стоило!

Глава 6

– Что? В чем дело? – невольно вскрикнула шаманка, когда на пороге собственного дома ее подтолкнули в спину. – Кто?..

Обернувшись, женщина увидела довольно высокую девушку в богатом темно-синем наряде и мигом узнала ее.

– Юная госпожа? – позвала гадательница. – Зачем вы пришли?

Ляна прищурилась, рассматривая женщину. План созрел в тот самый момент, когда девушка поняла, что гадательница направляется не по делам, а домой. Наблюдая за тем, как вьются по ветру хвосты ее пояса, Эмилянь все для себя решила. Но теперь даже и не знала, как и с чего начать.

– У меня есть к вам дело, – наконец сказала девушка. – И я вам за него заплачу. Хорошо заплачу.

Ляна замерла, ожидая решение шаманки. На самом деле девушка не собиралась уходить, если ей откажут, но ответ требовался для того, чтобы определить следующий шаг.

– Дело? – переспросила шаманка. – Меня вновь зовут на постоялый двор к вашей семье?

– Нет, это касается только меня, – пояснила Эмилянь, внимательно наблюдая за реакцией женщины. Глаза той бегали. Похоже, по нервозности Ляны шаманка начала о чем-то догадываться.

– Что же вы хотите, молодая госпожа? – немного помолчав и что-то для себя решив, с улыбкой спросила гадательница.

Обойдя Ляну, женщина поставила довольно увесистый узел у двери и плотно ту прикрыла, заперев на засов.

– Идемте, – предложила хозяйка дома. – У меня тут, конечно, небогато…

Ляна медленно прошла за женщиной, мягко выудив из складок пояса крохотный кинжал. Зажатый в руке, он оставался незаметным для окружающих.

– Так ради чего вы пришли? – спросила шаманка, войдя на кухню в задней части дома и налив в большой чайник воды из деревянного ведра.

– Я хочу, чтобы вы мне кое в чем помогли, – издали начала Эмилянь. – Но хочу сразу предупредить.

– О чем же?

– Я согласна вам заплатить… – сказала девушка и красноречиво тронула свои серебряные подвески кончиками пальцев. – Но не думайте, что мои родственники дадут вам больше или хотя бы столько же, если вы попытаетесь обмануть меня и пойдете к ним.

Эмилянь умолкла и уставилась на гадательницу, ожидая ответа. Короткое лезвие согрелось в ладони и чуть царапало кожу, помогая девушке не терять концентрацию. Сейчас очень многое зависело от того, будет ли Ляна осторожна.

– И что же вы хотите, юная госпожа? – чуть нервно улыбнувшись, спросила шаманка. – Чем я могу вам помочь? Я человек маленький. Гадаю, обряды провожу. Могу нарисовать кое-какие талисманы… На удачу, на благополучие… Зачем вы пришли ко мне?

Ляна прищурилась, внимательно следя за женщиной, а та улыбалась и делала вид, что не замечает нервозности своей непрошенной гостьи.

– Я хочу, чтобы вы изменили мой внешний облик, – напрямую ответила Эмилянь.

Она рисковала. Рисковала с того самого мига, как сделала шаг от перевернувшейся повозки. И теперь шла наощупь в темноте.

– О чем вы? – удивилась гадательница. – Внешность? Разве мне подобное под силу? Я просто шаманка.

Ляна хмыкнула, наблюдая за женщиной. От нее не укрылось то, как гадательница невольно вскинулась, услышав требование. На одну секунду в темных глазах мелькнул страх и досада.

– Просто шаманка? – переспросила Ляна и шагнула вперед, продолжая неотрывно смотреть на женщину. – Нет. Вы не просто шаманка.

Не давая себе времени на размышления или сомнения, Эмилянь кинулась вперед, загоняя гадательницу в угол между печью и корзиной с дровами. Рывком скрутив руки шаманки и перевернув ее на живот, Ляна без какого-либо сожаления уселась сверху и сдернула с поверженной шапочку.

– Что вы делаете?! – заверещала гадательница. – Какое вы право имеете?!

Ляна, не слушая воплей, отбросила лезвие и зарылась в волосы женщины пальцами, в считанные секунды отыскав длинный и толстый золотой волосок у шаманки на затылке, аккуратно свернутый колечком и перевязанный лентой. Девушка довольно хмыкнула и схватила волосок двумя пальцами.

– Ага.

Шаманка мигом замерла и задрожала под ней.

– Просто шаманка? – повторила Эмилянь. – Вы шулмас! Будете и теперь отрицать?

Про себя же девушка невольно облегченно выдохнула. Она не была до конца уверена, что верно угадала тайну гадательницы. Да и сказки о ведьмах могли лгать.

– Нет, нет, – все же попыталась отнекиваться женщина.

– Золотой волос так просто не растет, – припечатала Ляна. – Все знают, что это отличительный признак шулмас. Метка той или того, кто ради силы совершил многие злые деяния, кто впустил в себя темную силу, кто узнал тайные темные знания.

Гадательница чуть поникла и прошипела:

– И что, даянам меня собираетесь сдать, юная госпожа?

Ляна фыркнула, поднялась с пола, прихватив свой кинжал, и презрительно отряхнула ладони.

– Нет, не собираюсь, – сказала она, глядя на то, как поднимается шаманка. Злой, совершенно хищный взгляд девушка проигнорировала. – Но не стоит отпираться. Зачем? Я заплачу за работу. Больше, чем вы смогли бы получить за какой-нибудь обряд или гадание.

Подтверждая свои слова, Ляна сняла с головы обруч со всеми подвесками и стала медленно, одна за другой, отцеплять нити, наблюдая за реакцией ведьмы. А та следила. Внимательно, чуть воровато. Глаза гадательницы блестели.

Ляна невольно усмехнулась. Оплачивать дело припрятанными в поясе деньгами она не планировала. Как не планировала и отдавать ведьме все украшения. Но полдюжины длинных нитей серебра с жемчугом и подвесками стоили куда больше всех имевшихся у Эмилянь денег. Ко всему прочему, серебряные украшения вызывали гораздо меньше вопросов, чем золотые, так что ведьма могла смело отнесли их в любую лавку в городе в качестве оплаты.

– И не говорите мне, что вы ничего не умеете, – хмуро глянув на женщину, предупредила Ляна. – Не поверю.

Шулмас прищурилась и переступила с ноги на ногу.

– Это темное колдовство, – предупредила женщина.

Ляна ничего не ответила. Прямо сейчас она была готова многое отдать, чтобы на какое-то время измениться настолько, чтобы никто из семейства Гоам ее не узнал. Если ей это удастся, они ее не разыщут.

О том, как будет жить, оказавшись без защиты родни, девушка старалась не думать.

«Как-нибудь, – решила она. – Все лучше, чем изо дня в день чувствовать на себе злой взгляд госпожи Гоам… Лучше, чем покориться их решению!»

***

– Юная госпожа, вы же понимаете, что я не могу гарантировать результат? – в третий или четвертый раз напомнила гадательница, пряча украшения в рукав. – Это очень сложно.

Ляна проигнорировала слова женщины и вернулась в предыдущее помещение, пристально его осматривая. Дом ведьмы представлял собой совсем небольшое и довольно ветхое строение. На первом этаже располагалась лишь кухня и две небольших комнатки, разделенных между собой деревянной ширмой.

Обе комнатки были заставлены массивной мебелью, не отличающейся ни изяществом, ни даже аккуратностью. На покосившемся стеллаже рядом с несколькими книгами и свитками теснились всевозможные бутылочки, чашки, стопки с гадательными палочками. В углу передней комнаты громоздились запыленные глиняные горшки, от которых резко воняло скисшими овощами. Со стен, закрывая трещины, свисали выцветшие полотнища, флаги. Тут и там были приклеены талисманы, пестревшие неровно нанесенными рунами. Полы покрывали грязноватые циновки, кое-где валялись непонятные серые тряпки. Это место кардинально отличалось от всего, что Эмилянь когда-либо видела, но девушка и бровью не повела. Прямо сейчас ее мало волновал быт попавшейся ей шулмас.

– Я не уверена, что у меня выйдет, – еще раз повторила шаманка. – Дело не простое.

Ляна хмуро глянула на женщину и напомнила:

– Вряд ли это сложнее, чем творить гадости и приносить кровавые жертвы ради силы, молодости и бессмертия. Что вы сделали ради своей силы? Чем пожертвовали? И насколько еще остались человеком?

В сказках упоминалось, что для того, чтобы увеличить свою силу, шаману или шаманке предстояло совершить множество злых и жестоких поступков, и лишь когда сама душа человека становилась темнее ночи, он мог призвать демона из мертвого царства. Войдя в тело человека, демон пил его жизненные соки, отдавая взамен свою силу и продлевая существование преображенного хозяина. Некоторые сказители утверждали, будто бы шулмас легко могли менять внешний облик, преображаясь не только в людей с иной внешностью, но даже в зверей. Утверждали, что сильный демон мог позволить своему владельцу даже обратиться во что-нибудь неживое. В камень, например, или дерево. И в таком виде переждать опасность. Прежде Ляна не слишком в это верила, но о золотом волосе молва оказалась точной. Что ж… Может и все остальное не выдумка?

Девушка глянула на ведьму, уловив, как та хмуро прищурилась.

– Как много времени понадобится? – спросила Ляна, останавливаясь у окна, закрытого ставнями.

– Много, – тут же ответила шаманка. – Я могу лишь предполагать, но уйдет вся ночь, а то и весь следующий день, прежде чем чары подействуют.

Эмилянь мысленно усмехнулась. Только что ведьма утверждала, что у нее может и не получиться, но теперь о сроках говорила достаточно уверенно.

– Мне не нужно многое, – напомнила Ляна свои пожелания. – Лишь изменить черты лица и цвет волос.

– Уж извините, молодая госпожа, но точно исполнить ваше желание я не смогу, – призналась гадательница. – Я вам не маг, которого учили и который многие книги прочел. Я владею лишь теми знаниями, какие передала мне мать, и теми, что появляются в моей голове с тихим шепотом время от времени.

Ляна кивнула. Она и сама понимала, что сильно рискует, связываясь с шулмас. Ведьме ни в чем не стоило доверять.

***

Положив рядом с собой кинжальчик, Ляна пристально наблюдала за тем, как гадательница медленно выводит руны на прямоугольных полосках желтой бумаги. Чем больше она следила за действиями женщины, тем больше убеждалась в том, что шулмас никогда не учила руны, не понимает техники их написания и воспроизводит сложные формулы как замысловатые рисунки. Сама Эмилянь могла распознать в наносимых знаках слова, так что не переживала, что ведьма вздумает как-то навредить.

О магии Ляна знала не так много, но слышала, что важны не знания, а дар мастера и влитая в знаки силы. Оставалось лишь верить – шулмас не рискнет деньгами.

– Я не могу гарантировать, что результат будет тем, какой вы желаете, молодая госпожа, – в сотый раз предупредила гадательница. – Не могу сказать, как именно вы изменитесь.

Ляна не ответила, но кивнула, принимая предупреждение. А после позволила усадить себя на пол в комнате за ширмой, наклеить на рукава и подол талисманы. После этого шаманка, сцедив в плошку немного крови, принялась пальцем вырисовывать вокруг Эмилянь замкнутый круг, постепенно вписывая внутри и снаружи линии множество символов и знаков, часть из которых девушка не смогла прочесть. Это было что-то очень старое и очень древнее.

– Я не смогу пересечь линию до того, как ритуал завершится, – предупредила ведьма. – И никто не сможет войти извне.

Она не договорила, но Ляна сообразила, что и она не сможет выйти из круга, а значит, становится в каком-то смысле заложницей ведьмы.

– Как много потребуется времени? – уточнила девушка, с прищуром следя за рисовавшей шулмас.

– В темное время моя сила больше, – ответила та уклончиво.

– Не обмани меня, – предупредила Ляна, оставив вежливость. – Если не обманешь, я дам тебе остальные подвески. Все подвески.

Глаза шаманки блеснули, и Ляна про себя невольно хмыкнула. Многое меняется в мире, но людская жадность вечна.

Когда рисунок был завершен, гадательница отступила, обошла круг и, воздев руки, зашептала. Эмилянь почудилось, будто в комнате мгновенно стало холоднее.

«Это темная сила? – предположила она. – По крайней мере, ведьма может колдовать».

Девушке не удалось разобрать слова, речь шаманки больше напоминала шелест ветра в ветвях и шипение змеи. Глянув на угасающий свет за окном, Ляна решила, что уже наступил час черного зайца. Ночь приближалась. Если все пройдет хорошо, то на рассвете Эмилянь станет другим человеком.

Глава 7

Ляна не собиралась спать. Она специально уселась в наиболее неудобную позу и постоянно посматривала на ведьму, пока та все читала и читала только одной ей ведомые заклинания. Но потом в комнате как-то незаметно потемнело, свет с улицы исчез. Ляна не могла разглядеть даже свою вытянутую руку. На смену холоду пришло онемение во всем теле, и девушка невольно погрузилась в какое-то непонятное состояние, очень напоминавшее дрему.

Ляна все еще замечала происходящее, но не могла реагировать. Отрешенно глядя перед собой, девушка в какой-то миг сообразила, что шулмас закончила нашептывать и отступила на несколько шагов. Эмилянь почудилось, что ведьма вот-вот издевательски захохочет. В помутненном состоянии даже лицо гадательницы девушка воспринимала иначе, ей казалось, что перед ней стоит вовсе не женщина, а странное существо с козлиной бородкой, рожками и сверкающими алыми глазами.

«Я обезумила, раз решилась на это?» – вяло подумала Ляна, но не смогла ответить на вопрос.

А потом тьма окончательно сомкнулась, утаскивая девушку в свои ледяные объятия. Эта тьма была столь плотной, что Ляна перестала ощущать себя собой. Остался только холод. Страх. Ужас. И боль. Много боли.

***

– Хррр… – выдохнула Ляна и потянулась ладонью ко лбу, а потом слабо вскрикнула, ощутив покалывающую боль во всем теле. – Что это?

Открыв глаза, она уперлась взглядом в высохшие кровавые следы на полу и не сразу вспомнила все, что произошло вечером. В мягком утреннем свете, проникавшем через щели в ставнях, случившееся казалось странным сном. Но стоило с кряхтением приподняться и сесть, девушка осознала, что произошедшее ей не приснилось. Она на самом деле сбежала и отправилась к шулмас, вынудив ту помочь.

Мысленно обругав себя всеми известными непристойными словами, Ляна потерла лоб и попыталась размять затекшее тело. Стоило пошевелиться, и оказалось, что боль, которую ощущала девушка, возникла из-за того, что ее телу было невероятно тесно в нынешнем одеянии.

Быстро-быстро заморгав, Эмилянь недоверчиво перевела взгляд на свои руки и тело, пытаясь оценить произошедшие изменения. Задержав дыхание, Ляна недоверчиво рассматривала длинные аккуратные пальцы, широкие крупные ладони. Ноги тоже оказались длинные…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.