Стезя Ерсака. Охота на чудовище

Стезя Ерсака

Охота на чудовище

Елизавета Башмак

© Елизавета Башмак, 2024

ISBN 978-5-0064-3431-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

– А твоя мамаша тоже так отбивалась от своего муженька? – Рыжая ехидно улыбнулась и пропустила удар прямо в переносицу.

***

Агнеша корчится. Её тощее тело колотит дрожью, руки и ноги ломят судороги, а лицо кривит гримаса ужаса. Ей снится тот последний день ее заключения, этот сон не частый гость, но когда он приходит – жди беды. Она чувствует сквозь пелену сознания, словно это произошло только вчера, чувствует, как колодки цепей жадно обхватывают её руки, ноги и шею, держат под потолком и нещадно растягивают плоть. Но уже не больно, уже пришло смирение и понимание, что остаётся только терпеть и ждать смерти, потому что нужно молчать. Молчать ради чести, ради последней капли достоинства, которые так не ценятся сейчас, ради товарищей, ради родных, хотя больше половины уже давно сгинуло, а оставшиеся лишь пожелают смерти.

Сгинуть ради каких-то бессмысленных идеалов, которые никому нормальному и в страшном сне не сдались. Но разве Ерсаки – нормальные? Нет, давно уже нет. Их тела и души испорчены бесчисленными тренировками и испытаниями, запретным колдовством и познанием иной стороны мира, но в чем смысл всего этого, если ты даже пережить всего-навсего какие-то пытки не можешь? Вот именно, поэтому и приходится терпеть и молчать. Если не ради других, то ради себя.

Кровь, после ударов стальных плёток, струится по холодной коже. Она огибает рёбра, углами торчащие со всех сторон, впалый живот, затем спускается по крестцу и подвздошным костям, чуть ли не протыкающими шкуру, и стекает с ног, которые безвольно свисают в пустоте.

Еще один удар по животу. Её тошнит, но из пасти лишь выходит затхлый воздух, потому что желудок давно пуст. Раньше бы последовали бранные крики, но сейчас, когда мучители уже порядком устали от неё, раздаётся лишь злобный гомон и более жестокий удар приходится в солнечное сплетение. Агнеша харкает кровью и содрогается, когда сухой кашель пронизывает её тело.

Она уже привыкла к этому, притерпелась и жаждет скорейшей смерти. Она не борется, ей уже незачем. Дома нет, семьи тоже. Она сломлена, но почему-то продолжает жить. Что-то не позволяет ей сдаться, что-то подогревает уголёк тлеющей надежды внутри: приятное чувство чего-то близкого и родного, настолько животрепещущее внутри, что кажется, лишь подпитываясь этим чувством можно прожить вечность.

Она уже не помнит, что это и ради чего все еще терпит издевательства, не помнит даже, что-то живое это или нет, но знает, нужно терпеть и надеяться на лучшее. Молить уже некого, боги отвернулись от всех воспитанников училища, как только они ступили за порог своего нового дома.

Но всякой надежде приходит конец.

В камеру входит человек, жестом подзывает тюремщиков и шепчет им. Агнеша даже не пытается вслушиваться в разговор, все равно это ей ничего не даст. Но невольно, так, невзначай, будто так и должно было случиться, она слышит слова: «Она последняя осталась, этот помер, кончайте с ней». И внутри все взрывается от боли.

Агнеша вспоминает все, все ради чего она терпела последние несколько месяцев. Ради чего позволяла оставлять на своей коже ожоги, шрамы и ужасающие рабские отметины, ради чего питалась помоями и терпела последние издевательства. И теперь все это потеряло смысл.

Крик, разорвавший пересохшее горло и разбудивший давно усопшие связки, пронзил тишину. Она заметалась в агонии, читая последние известные ей проклятия и взывая к тем, к кому бы никогда не посмела. Чистейшая ненависть закрывает глаза пеленой, обезумевшие чувства разрывают внутренности и беснуются под шкурой, Агнеша призывает богов, что ненавидят её и порочат ее существование, она кричит им проклятья, за то что не смогли уберечь их и отдает последние силы, желая им всем смерти и ужасов, что пришлось ей пережить.

Все оборвалось.

Резко, внезапно, как и началось. Так же непонятно и глухо ударилось об подкорку черепа, заставляя старые раны стонать вновь. Агнеша умерла снова. Опять. Как и всегда.

Девушка проснулась еле живая, легкие разрывались, кожа горела, а руки и ноги будто побывали в мясорубке, а потом были собраны вновь. Одежда была мокрой от холодного пота, который ручьями стекал с нее на пол, наполняя все в округе запахом страха.

Теперь она напоминала угловатого мальчишку, но никак не ту, кем была раньше. Не было в этой комнате человека-Агнеши, лишь освежеванное до костей и измученное мясо. Не до конца мертвое, чтобы гнить в выгребной яме, но и не до конца живое, чтобы в полной мере существовать. Между небом и землей. Между жизнью и смерть.

Таких надо бояться больше всего. Таких нужно уничтожать быстрее всех.

Глава I

Безымень

***

Тогда

Было холодно. Очень мерзко, неприятно холодно, продрогнуть до костей не получалось, а состояние промозглости оставалось.

Она сидела в телеге, уныло поглядывая в щель между тканью, закрывающей кузов. Ночь уже давно опустилась на город, и непроглядная темнота дарила чувство опустошения внутри. Девочку уже несколько суток везли по извилистым дорогам, давая лишь кратковременные перерывы. Кормили чем-то ужасным: старый черствый сухарь и похлебка с отвратным рыбным привкусом. Тошнило. Оставалось только спать. Так она и провела почти четверо суток, лишь изредка выходя на улицу.

Ей не было страшно и не было интересно, она лишь испытывала чувство отвращения к матери и отцу, которые продали ее за пару золотых и больно от потери родного места. Да, для них это богатство, но разве человеческая жизнь стоит так мало? Агнеша всегда была любимицей в деревне, она была из старшеньких детей, поэтому всегда возилась с детьми, помогала старикам и взрослым. Ей нравилась ее жизнь, вольная, без ограничений и нужды в них. Здесь все были равны, осталась лишь природная возрастная иерархия.

Она уважала предков, слушалась, но всегда была не прочь набедокурить и убежать куда-нибудь в лес. Все детство она проводила там, спала на деревьях, нянчилась с волчатами, играла с оленятами, в общем, забавлялась, как могла. Она была дикой, с головы до пяток, и когда ей сказали: «Теперь твой дом – училище Еруслана, мы едем в столицу», – её будто растоптали и вырвали все живое. Ей срезали даже ее роскошные рыжие локоны, лишив памяти, которая крылась каждой косичке заплетенной на ее голове.

Руки были скованы и прикреплены цепью к шее, мужчина, шедший впереди, вёл её на привязи, словно дикое животное. Они шли закоулками, чтобы не привлекать внимания, и скоро достигли старого канализационного люка, украшенного дряблой статуей и цветочными венками. Агнеша удивленно подняла голову, когда они остановились, и вопросительно уставилась на проводника. Он снял перчатку и вытянул руку вперед, сунул ее в пасть каменного льва, стоявшего перед ними, и прошептал заклинание. Агнеша почувствовала сильные, непонятные ей волны энергии в воздухе и ощущение присутствия кого-то постороннего. По спине поползли мурашки, а волосы на руках встали дыбом. Она впервые видела колдовство и ощущала его так близко.

Со скрежетом изваяние начало сдвигаться назад, открывая под собой старый спиральный спуск, вместо ожидаемой канализационной дыры. Сопровождающий надел перчатку обратно и дернул девочку за веревку, подавая знак, чтобы она шла перед ним. Агнеша огрызнулась, но только получила ощутимый толчок в спину и почти кубарем полетела вниз по лестнице.

Мужчина зажег факел и пошёл вслед за ней. Ослабевшее тело ныло на каждой новой ступеньке, и лестница начала казаться бесконечным кошмаром. Ноги подгибались, а от кромешного мрака кружилась голова, Агнеша спотыкалась и валилась на землю, но сзади идущий человек постоянно дергал её за поводок, поднимая на ноги и заставляя идти дальше. Потерпев добрую сотню падений, её тощие ноги были усыпаны синяками, и, когда казалось, что силы уже оставили её, спуск закончился.

Под тяжелые вздохи девочки они проскользнули по коридорам и вышли в большую старую залу. Вокруг стоял полумрак, но сквозь него можно было видеть, что пол был устелен старыми рваными тряпками, а по нему в тишине гнездились чуть больше дюжины детей. Проходя мимо, Агнеша заметила, что все они примерно того же возраста, что и она, и, судя по состоянию, тоже были выходцами нищих деревенских семей.

Засмотревшись на пленников, Агнеша получила сильный толчок в спину и повалилась на землю, но тут же была резко поднята сильной рукой и придвинута вперед, к столу, за которым сидел другой служащий.

У них, у сопровождающего и сидящего, была одинаковая форма. Длинные тканевые одеяния с золотыми оборками, в них они походили на военных, которых доводилось пару раз видеть девочке.

– Имя? – из раздумий её выдернул вопрос человека за столом, – имя?

– А-Агнеша, – пересохшее, давно не издававшее звуков горло дало сбой, и получилось лишь хриплое сипение.

– По буквам, – попросил он, и Агнеша вопросительно уставилась на него.

– Я… я не знаю…

– Понятно. Безграмотная. – Он заполнял листок, лежавший перед ним на столе, – Опять понабрали черт знает кого, сплошные сельские нелюди, – бубнил он про себя, – Умений нет, родителей нет…

– Есть! – возразила Агнеша, но тут же получила подзатыльник

Человек приспустил очки и усмехнулся.

– Теперь нет, – он поднял голову и обратился к сопровождающему, – прицепляй, и пойдём, ты последний.

Агнешу привязали к сидящей рядом девушке и прикрепили к полу. Как только её отпустили, она, не дожидаясь ухода мужчин, рванулась вперёд. Зазвенели цепи, ошейник больно придавил горло, а колоннада детей с болезненными стонами потянулась следом.

– Смотри какая норовистая, – отметил один из мужчин, – сиди тихо лучше, а то огребешь, – и пнул её по животу.

Прикусив губу до крови, она скрючилась от боли и потеряла сознание, ударившись головой о каменный пол.

***

В настоящее время

– Сука, не смей засыпать, – мужик растирал ей мочки ушей так, что казалось, будто ее положили на раскаленную сковороду. – Не смей, ты мне еще денег должна.

– Не сплю я, не сплю, – Агнеша сплюнула кровь и утерла рукой замыленные глаза, рыжие волосы выбивались из пучка и лезли в лицо.

Навеянное воспоминание о днях в училище еще раз напомнило, какой жалкой и беспомощной она тогда была. Сейчас ей хотелось крови, хотелось доказать всем и каждому, что ей все нипочем и никто больше не заставит ее подчиняться. Но у судьбы другие планы и подчиняться приходилось, только другому богу. Деньгам.

Канаты за спиной обжигали кожу и сильно натягивались под ее весом. Она огляделась по сторонам, вспоминая что находится на кулачных боях, и сейчас у нее последняя попытка надавать по морде противнику, чтобы не остаться с пустыми карманами.

Агнеша собралась с силами и встала на ноги, нужно было драться, хочется, не хочется, нужно было. Против нее был парнишка, которому она уже раскроила бровь и один раз вывела из сознания.

К сожалению, второй раунд был за ним.

Кем бы она ни была по своему прошлому, в сравнении с ним она оставалась девушкой и физически была слабее. Оставалось полагаться только на навыки и внимание, а оно, после хорошего удара в морду, было очень рассеянным.

Агнеша сделала несколько глубоких вдохов, смочила горло и вышла в середину поля, показывая, что готова продолжать.

Парень встал напротив нее, и они обменялись взглядами. Заводила начал образный отчет. Три… Агнеша чувствовала, как замедляется сердце и выравнивается дыхание. Два… Мышцы напряглись, ноги тверже уперлись в пол. Начали!

Люди вокруг шумно галдели, улюлюкали, подбадривая какую-то из сторон, но девушка не обращала внимания ни на кого. В ушах будто булькала вода, поглощая все звуки и оставляя только биение сердца.

Она выставляла левую руку вперед, сохраняя дистанцию и обманывая взгляд противника, а правой прикрывала печень. Голова оставалась открытой, будто так и манила, «ударь сюда, ударь!» И парень бил, а Агнеша снова и снова отводила его удары в сторону. Его кулаки будто соскальзывали по ее руке и уходили куда угодно, только не туда куда надо. Девушка скакала на своих длинных ногах вокруг него, гоняя из угла в угол и тщательно считая свои шаги, чтобы не оказаться прижатой к канатам.

– Давай! Добей его, хватит танцевать девчонка!

Агнеша стиснула зубы и стала нападать, бой и правда нельзя было дольше затягивать, она рисковала потерять сознание от усталости, а не от удара в челюсть и проиграть раньше времени.

Она ловко подныривала под кулаки парня, но каждый раз отступала на шаг назад, сохраняя дистанцию, ей не было необходимости сближаться, чтобы достать до его лица.

И Агнеша продолжала бить, разрушая его защиту из уставших рук, но каждый раз кулаки мягко скользили по лицу, не нанося серьезного ущерба. Но она не останавливалась, до тех пор, пока парень не оказался зажатым в угол и допустил ошибку, оглянувшись назад, и пропустил удар прямо в висок. Тело противника обмякло и скатилось вниз на поле.

Толпа взорвалась дикими аплодисментами и криками, кто-то уже хотел лезть на поле и забивать Агнешу за потерянную ставку, но мужик, который приводил ее в чувство, быстро увел ее с поля. Он спрятал ее в свою комнату в таверне, за которой это все зрелище и проходило.

– Отличный был ход с проигрышем на втором раунде! Ты заработала нам гораздо больше денег.

– Отлично, – она устало вздохнула и легла в грязную простецкую постель, избитые бока и голова отдались страшной болью.

– Я схожу и разберусь со всем, а ты оставайся тут, только не ложись спать, мы скоро уедем.

– Ага, конечно, – Агнеша внимательно проследила за тем, как закрывается дверь и сразу улеглась поудобнее, закрывая глаза и засыпая, несмотря на просьбу.

Поспать ей удалось от силы лучину, а затем дверь с грохотом распахнулась, и на кровать с громким звоном приземлился увесистый мешок денег. Агнеша вздрогнула, с испугу и схватилась за сердце, а потом безвольно обмякла, вяло протирая глаза и зевая во всю пасть.

– Пересчитывать будешь? – мужик слабо улыбнулся, проверяя ее доверчивость или осознанность, не понимая насколько на самом деле ей плевать.

Монетой больше – монетой меньше, просто не выпьет лишнюю кружку браги в харчевне, перебьется. Агнеша жалостливо посмотрела на него, как бы намекая, мол, «Шутник нашелся» и запихала мешок с деньгами в сумки, лежащие подле кровати.

Мужик вызвался помочь ей подзаработать, а на обратном пути выполнить поручение с доски объявлений в Слузьме, которое она разглядывала уже несколько дней. Она даже имя его не запомнила, просто говорила «Эй парень», когда ей что-то от него требовалась. Компания из него была так себе, но похоже он имел неплохую репутацию в этой деревне и ставки на кулачных боях стали значительно приятнее, ежели бы она подалась сюда сама.

Она надела свое снаряжение, и они вышли из корчмы под недобрые взгляды. Мало кто хотел ставить на девку в драке, оттого и потерянных денег у людей было много.

Седлав коней, они выехали из деревни и направились к Сальковке, в деревне подле этого города была цель поручения. Стоило им только покинуть деревню и встать на безлюдную тропу, как Агнеша спешилась и направилась куда-то в сторону.

– Эй, девка, ты куда? – мужик беспокойно озирался по сторонам и не понимал, в чем дело.

– Поди сюда, посмотри, – она махнула рукой, подзывая его к себе, и остановилась у одинокого кривого дерева. – Лошадей оставь, не сбегут.

Спутник Агнеши слез и направился к ней, боязливо осматривая дерево, на которое она так уставилась. Даже боги не ведают, что у этих Ерсаков в голове, так что понять, о чем идет речь или что учуяла эта дурная девка было нельзя.

– Вон туда смотри, видишь? – она указала пальцем куда-то вверх.

Стоило ему поднять голову, чтобы разглядеть, что там прячется в облезлых ветках, как угол обзора резко сменился на сырую землю. Агнеша уложила его брюхом в землю и уткнула мордой в пол. Она сильно надавила ему на шею коленом, так что дышать стало невыносимо тяжело, одной рукой вытащила клинок, который мужик по обычаю крепил за спиной на поясе и откинула подальше, а второй стала тыкать ему в морду какой-то травой.

– Апч-хи! Ай! Ты че-апчхи! -делаешь то? – он потерся носом о землю, но это не помогло и он снова чихнул.

– Дак ты значит из этих, – она выкинула траву в сторону и достала из сапога маленький походный нож. – Говорят, что у подвойников только глаза не меняются и мозг. – Она поднесла лезвие максимально близко к глазу мужика и едва коснулась ресниц, – проверим?

– С чего ты взяла что я подвойник? – мужчина было рассмеялся, но как-то слабо и натянуто, голос предательски дрогнул и девушка почувствовала его страх.

– За дуру держишь меня? Я же Ерсак, тоже мне умник. Теперь рассказывай, что за дела у тебя под Сальковкой?

Агнеша увидела, как под кожей его руки заползали бугорки. Будто маленькие черви они извивались, и пальцы начали слипаться, наращивая между собой кожу больше похожую на перепонки. Девушка легонько ткнула ему острием ножа под нижнее веко, напоминая, что без глаза он рискует остаться навсегда.

– Доброту за слабость принимаешь, значит? То что я тебя раньше не порезала сученыш, не значит что я не могу сделать этого сейчас, так что угомони свою мерзкую природу.

Мужик устало вздохнул и расслабил руку, она снова стала похожа на обычную мужицкую ладонь.

– Дальше в молчанку играть будем или все-таки расскажешь? Она надавила острием ножа, и на кончике выступил крохотный пузырек крови.

– Ладно! Ладно! Стерва! Могла бы и просто по-нормальному спросить!

– Ты бы ответил?

– Ответил бы! Не веришь?

– А честно бы ответил?

Мужик замолчал. То, что он бы ответил, было правдой, но история была бы замыленная, выдуманная и не настоящая, а сейчас так сделать не получится. Он боялся, что Ерсак слышит биение его сердца и сможет отследить ложь.

На самом же деле Рыжая ничего не слышала и надеялась, что черная слава Ерсаков сделает свое дело, и пытать его не придется.

– Там не суккуб завелся, там тоже подвойник, – он устало вздохнул, – он меняет свой облик и брюхатит девок, вот и все.

– А тебе он на что? Зачем увязался за мной? – Агнеша и так знала, что дело не в суккубе, потому что направление этих нечистей было совсем другое и забеременеть от них тоже никто не мог.

– Ну, он пришел и выгнал меня с моего двора… Я там был просто как знахарь, хозяйство держал, никого не трогал! Честно!

– Кроме знахаря, я так полагаю? – Рыжая вздохнула и убрала колено с шеи и нож обратно в сапог, было не похоже, что он врет. – Где ж это такое видно, чтоб подвойник тихо-мирно жил под одним лицом? Вам же вроде удовольствие доставляет себе рожи менять?

– Ну я… – он потупился и зарделся, уши его покраснели совсем как у мальчишки, впервые увидевшим нагую девку.

– Что ты, давай уже выкладывай, раз начал.

– Ну ко мне когда кликуш или девушек с истерией водили, я их маковым молоком поил, а сам делался как они хотели, ну а там…

– Ну, понятно, не лучше своего собрата дела помышлял. Дак а разница мне тогда, тебя зарубить или его? – Агнеша рассмеялась с его нелепого вида, видимо на самом деле он был молод и еще неохотно говорил на подобные темы, особенно с девушкой. Мальчишка обычный.

– Ну от меня девушки не… не беременели, зато…

– Зато довольные ходили и будто леченные? – Агнеша уже хохотала вовсю.

– Что ты ржешь надо мной, хватит! – он сильно насупился и лицо его загорелось еще сильнее, чем только рассмешил девушку еще больше.

– Ладно-ладно! – она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, но потом опять увидела его красное, как сочный помидор, лицо и снова зашлась хохотом, – ой я не могу, ну и нечисть пошла! Лишь бы потрахаться! Тебе сколько лет то, мальчик?

– Восемнадцать…

– Это ж сколько… – Агнеша стала загибать пальцы, пытаясь вспомнить, сколько от чего прошло времени и сколько ей сейчас лет на самом деле, – ладно. Давай по коням, там разберемся, мальчик.

Она стукнула его кулаком по плечу и помогла подняться. Лошади жевали траву и нетерпеливо рыхлили копытами землю. Завидев хозяев, они радостно вскинули головы, готовые продолжать путь.

Раньше борьба с нечистью чувствовалась как-то по-другому, Ерсаки казались себе и людям особенными, несущими спасение в их жизни. А потом пришли люди с их новым богом Мирожитом и стали говорить всем, что мол, дурит Еруслан народ, что Ерсаки ходят в подземья и заразу эту наверх тащат, а потом наживаются на людях страдающих от нее.

После падения училища они стали бороться с нечистью своими силами, оказалось, что и в самом деле не нужно уметь ничего особенного, кроме как держать меч в руках, чтобы порубить очередную болотницу или огромную паучиху. Разве что умирали люди, не обученные в училище, раз в десять чаще Ерсаков. Но им так нравилось больше, нравилось не зависеть от училища, нравилось иметь понимание, будто это боги вершат их судьбы, а не количество денег отданных Ерсакам.

В деревню они прибыли ближе к вечеру, Агнеша не хотела торопиться и заниматься делом в ночь, поэтому было принято решение заночевать в корчме, а утром заняться поиском. Деревня была довольно людная, много приезжих с других княжеств, которые направлялись в Синезбург или столицу. Никто не желал оставаться в Сальковке из-за дурной репутации этого города, которую создали Мирожитовцы своим негласным правлением.

– Ладно, мальчик, расклад таков. Ты за меня сделаешь грязную работу по большей части и тогда я тебя не трону и оставлю тут развлекаться. Денег вырученных не дам, даже не проси.

Так называемый «мальчик» по пути в деревню сменил внешность и теперь был похож на жителя юга. Синегорская смуглая кожа и крупные черты лица абсолютно не привлекали внимания, соответствуя половине посетителей харчевни. Простолюдинская внешность, грубые руки с грязными ногтями и лопающимися мозолями вызвали бы куда больше вопросов.

Денег харчевня на приезжих делала немало и могла заламывать цены больше положенного, за неимением выбора и не желая ночевать в Сальковке гости других княжеств соглашались на такую наглость, однако, обычные работяги уже не могли позволить себе просиживать здесь задницы.

– Благодарю и на этом, – он безразлично пожал плечами, понимая, что выбора у него нет и принимая безвыходность ситуации.

Пока девушка задирала голову, допивая последние капли со дна кружки, к ним под стол незаметно пролез чей-то ребенок и едва не напоролся на резко высунутое лезвие горлом, когда Агнеша почувствовала легкое прикосновение к ноге и выудила из сапога нож.

Она заглянула под стол и хитро прищурилась, маленькая девочка испуганно задерживала дыхание, пытаясь не наделать еще больше глупостей.

– Вылазь, – Агнеша отвела нож в сторону, приглашая незваную гостью сесть рядом на скамью.

Синегорец смерил девушку презрительным взглядом, не понимая о чем идет речь, а потом испуганно выпучился, увидев как из-под стола неловко выползает маленькая девчонка.

Темные каштановые волосы с красивыми серебристыми прядями у висков, поддетые кольцами, намекающие, что кто-то из родителей с Синегорья, а вторая половина с северных княжеств.

Девочка важно уселась, поправляя платье, и гордо выкатила грудь колесом, всем своим видом показывая что на самом деле она ничего не боится и то что произошло под столом было ошибкой.

– Что ты делала под столом? На воровку ты непохожа, – Агнеша дернула за узорчатое височное кольцо, – вроде родители при деньгах, а ты под столами шаришься.

– Я не воровала! Просто у вас под столом кошка сидела!

Стол дрогнул, от того как резко синегорец поджал под себя ноги и отодвинулся вместе со скамьей.

– Кошек боишься что ли? – Агнеша прыснула со смеху, – во неч… мужики пошли, от кошек со страху ссутся! Девчонка и то не боится!

Агнеша заметила, как девочка еще более горделиво выпучилась и заулыбалась, получив непрямую похвалу.

– А вы тоже с Синегорья? – девчонка развернулась в сторону спутника Агнеши и провела руками по своим вискам, – у меня волосы как у вас!

– Д-да тоже, – он испуганно смотрел под ноги и под столы, пытаясь найти кошку, но безуспешно.

– А у меня батюшка оттуда, а матушка с дивоморского, вот мы едем в гости к еёным!

– Ну понятно, а тебя родители не хватятся, что ты не с ними? – синегорец внимательно посмотрел на девочку, намекая, что ей пора бы уйти из-за чужого стола, но она явно не поняла намека.

– А да не! Они там с друзьями болтают, а мне скучно стало, им там и без меня весело, – она как-то грустно оглянулась через плечо и Агнеша увидела шумную компанию, в числе которой было пару синегорцев, один из которых явно был ее отцом. – А вы путешествуете? А чудовищ видели? А русалок встречали? А они красивые? – девочка обрушила град вопросов прямо в лицо Агнеше и подвинулась еще ближе, видимо, чтобы не упустить ни одного ответа.