Полная версия
Арийская раса, ее происхождение и достижения
Фактически теория о том, что первоначальный дом арийцев находился в Бактрии, больше не поддерживается никем, кроме филологов старшего поколения. Аргументы, на которых она основывалась, оказались недостаточными для ее обоснования, а новые не были выдвинуты. Другая линия аргументации, на которую раньше обращали мало внимания, побудила некоторых современных авторов поместить древнюю арийскую родину в Европу. В начале века было высказано предположение, что славяне были первоначальным европейским населением. Совсем недавно утверждалось, что Европа была изначальной родиной всех ариев. Этой теории придерживаются Г. Шульц, д'Халлой, Летем, Бенфей и другие более поздние авторы, и она быстро становится преобладающей точкой зрения. В качестве доказательства она опирается в основном на лингвистические аргументы.
Каждое слово, которое сегодня используется всеми арийскими народами, считается прямым выходцем из древней речи этой расы и указывает на некое древнее знание или владение арийцев. Изучение этих слов дает нам много интересной информации об условиях первоначального проживания ариев. Например, не существует общепринятого слова «верблюд». Используемое слово было заимствовано из семитских языков. Это кажется решающим аргументом против Бактрии, где верблюд является обычным животным и должен был получить название арийского происхождения, если бы арийские языки сформировались в этом регионе. Точно так же в арийских языках нет названия льва или тигра, и напрашивается вывод, что древние арии не знали об этих животных. На это возражают, что очень многие слова были утеряны, и что они могли исчезнуть и быть заменены другими словами. Однако такой вывод не основан на вероятности. Сохранилось много слов, которые с гораздо меньшей вероятностью могли бы сохраниться, и нельзя разумно утверждать, что названия этих ужасных и разрушительных диких зверей были бы полностью забыты, если бы когда-то были известны. Однако если в древнем арийском доме не было львов или тигров, мы должны искать этот дом в Европе, поскольку эти животные встречаются только по всей южной Азии.
В этой связи мы можем привести мнение Пешеля о первоначальной родине ариев, которое, правда, основано на несколько узких основаниях, но имеет сильные аргументы в свою пользу в дополнение к тем, которые он приводит. «Она находилась к востоку от t [реки] Нест, ныне Карасу, в Македонии, которая во времена Ксеркса была границей ареала обитания европейского льва. Она находилась еще севернее, чем Хузистан, Ирак-Араби и даже Ассирия, где до сих пор можно встретить львов. Она не могла включать в себя высокогорья западного Ирана и южные берега Каспийского моря, поскольку тигры до сих пор забредают в поисках добычи в эти места. Таким образом, на основании всех приведенных здесь фактов каждый географ согласится с тем, что индоевропейцы занимали оба склона Кавказа, а также замечательное ущелье Дариэль, и имели привычку посещать либо Эвксинское t [Черное], либо Каспийское море, а возможно, и оба… На этот аргумент обычно возражают, что в ходе своих миграций арийские семьи покинули территорию льва и тигра, а вместе с животными забыли и их названия. Но это требует более веских доказательств, ведь маори сохранили названия домашней свиньи и кокосового ореха, хотя в Новой Зеландии не существовало ни того, ни другого. Если бы древние арийцы увидели или сразились с такими великолепными животными в своей стране, их названия, несомненно, сохранились бы, пусть и с измененным значением».
Другие авторы склонны поместить родину ариев на равнинах южной России, третьи – на берегах Балтики или в Скандинавии. В доказательство этих гипотез они приводят следующие факты. Арии занимали холодный регион. Из времен года у них есть названия только для зимы, весны и лета. Осень не признавалась как отдельный сезон. Но наиболее распространенными названиями климатических явлений являются те, которые относятся к зиме. Холод и снег им были хорошо известны. Наши предки жили в холодном и промерзшем доме. Их одежда состояла из туники, плаща, воротника и сандалий. Они были сделаны из шерсти или кожи. Для защиты от зимней стужи требовался обильный запас провизии. Среди диких животных они знали медведя и волка, среди деревьев – березу, – все это выходцы из европейского умеренного пояса. Похоже, они не были знакомы с ослом и кошкой – древними одомашненными животными Африки. Это говорит о том, что они находились слишком далеко от Египта, чтобы иметь какие-либо контакты с этой очень древней цивилизацией.
Предполагается, что им был известен какой-то большой внутренний водоемом. У них были лодки, которые они передвигали с помощью весел. У них были названия для соли, крабов и мидий, но устрица была неизвестна в их языке, и они ничего не знали об океане. Соленое озеро, по которому они совершали свои морские походы, сторонники Азии считают Каспием. Сторонники Кавказского региона, или равнин южной России, полагают, что это был Каспий или Черное море, или и то и другое. Те, кто помещает их в северную Европу, указывают на Балтику как на их море20.
Другие доказательства того, что Европа была первоначальной родиной ариев, можно почерпнуть из фактов их исторического распространения. На заре истории они владели всей Европой, за исключением замерзших регионов Финляндии и Лапландии на крайнем севере. Вся Европа имеет их названия, за исключением тех мест, где сохранились географические названия басков. Ничто не указывает на то, что они являются захватчиками, как в случае с восточными арийцами. Все предания делают их уроженцами тех регионов, где они были обнаружены. Когда они впервые появляются в истории, они движутся на восток и юг, а не на запад.
Что касается теории экстремального миграционного расселения ариев, то она едва ли может быть поддержана. В истории человеческих миграций нет ни одного свидетельства в ее пользу. Единственными племенами в истории человечества, которые полностью отказались от своих прежних жилищ и массово переселились в поисках нового дома, были скотоводческие народы, за исключением, возможно, легендарных американских миграций охотничьих племен. В Европе и Азии такие целостные миграции можно проследить только на примере скотоводческих племен Аравии и Монголии; нет никаких записей о подобном движении земледельческого народа, каким в значительной степени стали арийцы в период их предполагаемого расселения. То, что такой народ мог расселиться несколькими большими последовательными волнами тотальной миграции на отдаленные расстояния, едва ли правдоподобно и совершенно не обосновано историей человеческих перемещений.
Арабское нашествие мусульман не было миграцией в полном смысле этого слова. Это был выход за национальные границы, вызванный надеждой на грабеж и стремлением к религиозной пропаганде. Аравия оставалась центром движения, и единственным поселением, образовавшимся в регионе, удаленном и оторванном от этого центра, было поселение в Испании. Этот пример представляет собой наводящую на размышления параллель с восточно-арийской ветвью, с ее благочестивым ужасом перед нечестивыми догматами своих врагов и значительным разрывом с родственной расой.
Однако древние арии, хотя и продвинулись в значительной степени дальше той кочевой, скотоводческой стадии хозяйственной жизни, на которой находились все известные в истории мигрирующие народы, еще не достигли той степени политической консолидации и религиозной культуры, которая необходима для определенных массовых захватнических движений с целью пропаганды. Поэтому гораздо более вероятным представляется, что передвижения ариев были скорее экспансией, чем миграцией, —непрекращающимся вторжением беспокойных и предприимчивых племен во владения окружающих народов. По мере того как их численность росла, а их первоначальный дом становился слишком мал, чтобы вместить их, они, возможно, распространялись таким образом во всех направлениях с неуемной энергией, которая всегда была им свойственна, вытесняя первоначальное население, которое там находилось до их неудержимой экспансии. Эта идея, по-видимому, указывает на изначальную родину в каком-то центральном регионе, как предположил Пешель, на полпути между восточной и западной оконечностями арийского потока и предлагающем легкие пути для экспансии как на Восток, так и на Запад.
Большинство современных авторов, однако, склоняются к тому, чтобы принять Прибалтику или Скандинавию в качестве прародины ариев. Из нескольких аргументов, приводимых в поддержку последней гипотезы, наиболее весомым является тот факт, что Скандинавия – единственный регион Земли, где в настоящее время обитают чистокровные ксантохрои, которые по мере продвижения на юг все больше теряют свои типичные черты, пока совсем не теряются из-за сильного преобладания меланохроидной крови. Но это отнюдь не убедительный аргумент. Степень смешения с местным населением во многом зависела от его численности и от того, как с ними обращались завоеватели. Либо сильное сопротивление, либо сильные расовые предрассудки могли привести к их истреблению или полному отчуждению. Единственные скандинавские аборигены, о которых нам известно, – это саамы, монголоидный народ, с которым арийцы не проявили никакой склонности смешиваться, и который, возможно, изначально был вытеснен на холодные равнины, где они обитают в настоящее время. Ксантохроическую чистоту скандинавов можно объяснить, как с помощью этой теории, так и с помощью другой. Германцы и кельты Галлии имели одинаково чистую ксантохроическую кровь во времена Цезаря и Тацита. Утрата ими чистоты типа объясняется смешением их с того времени с меланохроидными местными жителями. Между скандинавами и саамами такого смешения, по-видимому, не произошло.
Сильным аргументом против скандинавской теории является и то, что в раннюю эпоху формирования языка арийцы были скотоводческим народом и стали частично скотоводческим народом в период своих миграций, а домашние животные у них, за исключением верблюдов, были такими же, как и у кочевников азиатских степей. Ни один скотоводческий народ никогда не зарождался иначе, как на широких, открытых равнинах с обильными пастбищами; это условия, которых нет на Скандинавском полуострове. Охота и рыболовство были единственными видами деятельности, которые могли зародиться на этой лесистой и приморской земле, за исключением крайнего Севера, где снежный покров давал возможность использовать северного оленя в качестве домашнего животного. Но этот исконно скандинавский тягловый зверь, похоже, не был известен древним арийцам, чего, конечно, не случилось бы, если бы он использовался ими или их ближайшими соседями. Как отсутствие общего слова для обозначения верблюда использовалось в качестве аргумента против Азии [как родины ариев], так и аналогичное отсутствие общего слова для обозначения северного оленя говорит против Скандинавии как первоначальной родины ариев.
Регион Прибалтики или северные районы России также не отвечают требованиям случая. Мы ищем не просто землю, которую арии могли заселить в соответствии с данными филологии, но такую землю, которая находилась бы в гармонии с их образом жизни и процессом развития; и ее, конечно, нельзя найти в густо заросшем лесом регионе, каким в древние времена были прибалтийские провинции».
В период, когда арийский стиль речи начал отклоняться от монгольского (с которым он имеет самое близкое родство по типу), а арийский человек, возможно, стал отходить от финского подразделения монгольской расы (которое наиболее близко к нему по структуре), деятельность арийев, по-видимому, была чисто скотоводческой, и, вероятно, долго оставались такой. На это ясно указывают характеристики корневых слов в их языках. Таким образом, баланс вероятностей говорит в пользу того, что они проживали в местности Европы, смежной с той, которую занимают скотоводы-монголы и финны, и которая, естественно, хорошо приспособлена к занятиям скотоводством.
Краткое исследование развития человечества показывает нам, что скотоводческий образ жизни зародился только на широких открытых равнинах и в пустынях Азии и северо-восточной Африки. В горных районах и лесных массивах такого занятия никогда не было. И животные, которыми владели арии-кочевники, были типичны Азии, за исключением верблюда, который приспособлен только для песчаных пустынь. Если родина ариев-кочевников находилась в Европе, то она должна была располагаться в местности, приспособленной к такому образу жизни и примыкающей к азиатским степям. Единственный европейский регион, который в полной мере отвечает этим требованиям, – юг России. Остальная часть России и Северной Европы была тогда и до сих пор в значительной степени покрыта густыми лесами, в то время как южная Европа к западу от этого региона из-за своего горного характера абсолютно непригодна для жизни кочевого пастуха. Но регион юга России, особенно в окрестностях Каспия, представляет собой открытую равнину, частично пустынную, частично высокоплодородную, обладающую всеми необходимыми признаками близости к азиатским степям, первоначальной родине странствующего пастуха, и прекрасно приспособленную для скотоводства. Просто невозможно, чтобы такое занятие могло возникнуть или существовать в лесной стране, равно как невозможно представить, что варвары той эпохи имели возможности или склонность расчищать землю от лесов для создания пастбищ.
Следующим предметом рассмотрения является тот факт, что арийцы постепенно утратили свои кочевые привычки, перешли к оседлому образу жизни и начали заниматься сельским хозяйством, которое со временем они развили до такой степени, что пастушеские занятия стали иметь второстепенное значение. Местность, в которой они жили, должна была соответствовать этой смене хозяйственных привычек. Поэтому здесь необходимо выяснить, что послужило предпосылкой для развития сельского хозяйства.
И снова мы должны покинуть леса и искать открытые и естественно плодородные регионы. Насколько мы знаем или имеем достаточные основания полагать, сельское хозяйство в Восточном полушарии зародилось только в местах с особо благоприятной для него природой. Оно возникло на высокоплодородных берегах Нила, Тигра и Евфрата, Ганга и Инда, а также на плодородных равнинах великих рек Китая. В Азии, правда, также были и другие сельскохозяйственные регионы, но вполне вероятно, что эти местности получили знания об искусстве [земледелия] из названных регионов, а не в результате спонтанного развития. В Америке наблюдаются похожие признаки. Сельское хозяйство региона, где ныне находятся Соединенные Штаты, вероятно, возникло на богатых приграничных землях в низовьях Миссисипи и было распространено на север строителями курганов. Аналогичные условия, вероятно, сопутствовали его возникновению в Мексике и Перу.
На самом деле нет ни одного доказательства того, что сельскохозяйственные навыки когда-либо зародились спонтанно в холодном лесном регионе, таком как Прибалтика, а сам этот регион был слишком далек от сельскохозяйственных районов Африки и Азии, чтобы [земледельческое] искусство могло быть приобретено через торговлю или обучение. Регион, совершенно не приспособленный к скотоводству, в равной степени не подходит и для постепенной замены его на земледелие. Короче говоря, единственные занятия, которые, по-видимому, когда-либо естественным образом возникали в покрытых лесами странах, – это охотничьи занятия, а рыболовство возникало там, где рядом находились большие водоемы. Что касается районов северной Германии, то все, что мы знаем о привычках племен во времена Римской империи, указывает на то, что они были не только не склонны развивать сельское хозяйство, но и проявляли склонность пренебрегать знаниями относительно сельского хозяйства, которыми они уже обладали, и возвращаться к охоте, так хорошо подходящей для лесной местности.
Напротив, регион южной России и Кавказа, благодаря своей открытости, плодородию почвы и подходящему климату, а также соседству с сирийскими районами Азии, откуда можно было бы легко перенять искусство земледелия, кажется особенно хорошо приспособленным для постепенного перехода от пастушеских занятий к земледельческим, особенно в пределах горной цепи, куда естественно проникли бы расселяющиеся кочевники, и которая была непригодна для жизни скотовода.
Остается рассмотреть еще один важный вопрос. Мы привели, как нам кажется, достаточные доводы для убеждения, что ксантохрои не являются изначальной расой человечества, а произошли от предшествующей расы, по всей вероятности, от монголоидной, и что их происхождение датируется несколько более поздним периодом. Однако развитие нового типа признаков и новых структурных особенностей тела вряд ли могло произойти в регионах, сходных по физическим характеристикам с теми, которые были характерны для родительской расы. Мы видели, что эта раса часто имеет тип лица и цвет кожи, близкий к арийскому; но такая тенденция не могла бы получить общего развития, кроме как вследствие заметного изменения физического окружения и условий жизни, как в случае с американскими индейцами и монголами северной Европы. В случае с арийцами это изменение могло быть вызвано проживанием в горном районе, таком как Кавказ. В таком регионе, очень сильно отличающемся по климату, физическим условиям, необходимому жизненному укладу и хозяйству от жизни на равнине, вполне могли произойти заметные изменения в телесной структуре, а условия существования могли потребовать постепенного развития того искусства земледелия, которое уже практиковалось в соседнем регионе юго-западной Азии.
По ряду причин, приведенных здесь, и по другим, которые будут изложены в следующей главе, мы склонны считать юго-восточную Россию родиной арийцев в их кочевую эпоху, а Кавказский горный район – местностью, где они приобрели светлый цвет лица и другие черты ксантохроического типа, усовершенствовали арийский стиль языка, научились искусству земледелия, развили свои политические и религиозные идеи и организацию.
Из этой горной цитадели, в которой они вполне могли противостоять любой агрессии в течение длительного периода своего развития как самостоятельный народ, они, вероятно, расселились на плодородные равнины юго-восточной России, заняв территорию между Каспийским и Азовским морем и расселяясь на неопределенное расстояние на север и запад. Северные границы расселения, возможно, были местом обитания древних русских, поскольку они меньше отличаются от монголов, чем любая другая часть арийцев, и сегодня имеют близкое сходство по физическому облику с финнами. Если бы арийский тип языка был навязан финнам, и последние, таким образом, были бы классифицированы как отдаленные представители расы, мы должны были бы иметь почти непрерывную линию отклонений, ведущую от типичного ксантохроя к монгольскому типу человека.
Регион, который мы указали в качестве первоначальной родины арийцев, имеет еще один аргумент в свою защиту. Это близость к семитскому населению Юга и легкость, с которой светлые и темные типы могли смешиваться на той ранней стадии культуры, которая предшествовала сильным политическим и религиозным антипатиям. Он кажется естественной точкой соприкосновения высших достижений рас Севера и Юга и может иметь прямое отношение к существующему ярко выраженному меланохроическому типу южных арийцев. И этим, возможно, объясняется то сильное оживление арийского интеллекта за счет привнесения образного элемента южного ума в практическую основу монгольского менталитета, что было необходимо для раскрытия его высоких способностей мыслить и усиления энергии, которая с неослабевающим упорством повела расу из ее тесного первоначального дома к покорению мира.
В более поздний период появились права собственности, исключительная арийская клановая система, религиозная нетерпимость и фанатизм, а вместе с ними —устойчивое чувство враждебности к чужакам и жесткое стремление к изоляции, которое мы обнаруживаем в подобных исторических случаях. Такие меры должны были сдержать проникновение чужой крови и дать возможность для полного развития арийского типа языка и социальных, политических и религиозных институтов, не испорченных иностранным влиянием.
В языке и институтах арийцев практически нет следов такого влияния; и каковы бы ни были этапы их становления, во всех деталях внешней конституции и ментального характера арийцы принадлежат к числу наиболее определенных и ярко выраженных человеческих рас и заметно отличаются от всех других племен и подразделений человечества.
III. ИСХОД АРИЙЦЕВ
Если мы оглянемся назад во времени на самую отдаленную точку, до которой простираются рамки истории или предания, то увидим Европу и Азиюкак арену активного действия и бесконечных потрясений. Повсюду племена, общины, нации находятся в движении, расширяя свои территории, захватывая владения друг друга, сражаясь за лучшие места на земле, стремясь к богатствам, которые хозяйство более цивилизованных стран предоставляло алчным варварам. Везде было одно и то же. Как в Италии, так и в Греции, Сирии и Вавилонии, Персии и Индии, Китае и Скифии, племена и народы двигались в ошеломляющем беспорядке фантасмагории. Для нас это скорее смена названий, чем народов. До наших дней дошли многочисленные названия племен, но мы очень мало знаем о сообществах, которые эти названия обозначали; и поверхность земли в эту раннюю эпоху представляется нам похожей на шахматную доску, на которой непрерывно перемещаются взад и вперед непонятные фигуры. Только в одном мы можем быть уверены. Нам известны общие расовые соотношения этих мигрирующих народов. Мы знаем, что перемещения в Европе и на юге Центральной Азии были в основном арийскими, в то время как движения в Сирии – семитскими, а в Северной Азии – монгольскими. Среди мигрирующих народов арийцы занимали наиболее важное место, их перемещения и захват новых регионов были более решительными, чем у других рас человечества.
Едва ли можно утверждать, что такое положение вещей является репрезентативным для всего масштаба человеческой истории, от древнейшего времени появления человека на Земле до настоящего времени. Подобный миграционный дух существовал на протяжении всего периода письменной истории, но его результаты неуклонно становились все более обширными по мере развития цивилизации. Перемещения, о которых повествуют нам самые ранние записи, носят незначительный характер. Мы видим миграции небольших племен на небольшие расстояния, вместо последующих походов огромных армий на тысячи миль. Таков характер первых миграционных движений и враждебных вылазок, описанных в Библии, а также подобных перемещений италийских и греческих племен. Так же обстояло дело и с военными предприятиями древних цивилизаций. Записи о первых династиях Египта и Вавилонии не содержат свидетельств масштабных операций. История древнего Китая – это история внутренней борьбы племен. Эта растущая империя также не подвергалась серьезной опасности со стороны скотоводческих орд с Севера, которые еще не научились искусству массовой миграции.
Ограниченность миграции в начале истории по сравнению с обширными перемещениями более позднего периода свидетельствует о еще более слабой миграционной активности в доисторические времена. Дух исхода, возможно, только начал действовать, а смешение рас только началось, когда появились исторические записи. На самом деле для любого активного предприятия такого рода необходима значительная степень интеллектуального развития. Мы не находим ничего подобного среди диких народов Земли. Современные дикари не предпринимают никаких усилий, чтобы расширить свои владения. Каждое племя естественным образом распространяется, пока не достигнет границ другого племени, и там оно останавливается в скучном довольстве. Эта граница обычно является линией вражды, но не энергичного вторжения. В Африке, например, мы не знаем о миграциях чистокровных негритянских племен. Активность в этом плане здесь наблюдается только у фулахов и других смешанных рас. У нас есть все основания полагать, что в раннюю эпоху происходило значительное перемещение населения, поскольку имеются свидетельства очень древнего заселения всей земли. Но, возможно, это произошло в значительной степени благодаря плодовитости человека, а не из-за его предприимчивости. Из первоначального центра или центров расселения человек, по мере роста своей численности, медленно распространялся, занимая всю землю, и лишь природные трудности и враждебность диких зверей сдерживали его миграцию. Это распространение могло занять многие тысячи лет. Но когда земля была полностью заселена, возникла серьезная проблема. Повсюду люди встречались друг с другом. Несомненно, царила непрекращающаяся вражда, но не было ничего, что мы могли бы правильно назвать агрессивной войной. Каждое племя или раса оставались замкнутыми в своих древних владениях, лишь медленно и несущественно расширяя или сдвигая границы. Только те народы, которые благодаря большему развитию интеллекта достигли превосходства в вооружении и предприимчивости, медленно распространялись за пределы своих владений, постепенно оттесняя своих более слабых и вялых соседей.