Сергей Куковякин
Бакалавр 2
Глава 1 Не то, что глава, а так…
Сижу, в телевизор пялюсь.
Отупение просто дикое нашло.
Про пожары закончилось. Ерунду какую-то начали рассказывать.
Потом про коронавирус. Мало что-то народ прививается. Не активен.
Так, у меня же на кухне скоро вся вода из кастрюльки выкипит и пельмени на столе растают, в кашу превратятся…
Только вставать с дивана начал, телевизор на пол слове погас.
Что, побывал чуток в двадцать первом и обратно в девяносто третий вернулся? Может ещё в какой давний год занесло?
К окну на ватных ногах подошел. На двор выглянул. Хрен поймёшь. Деревья. Асфальт раздолбанный. Старушка какая-то идёт…
Была такая в девяносто третьем? Не помню. На старушек я не заглядывался. Внимание обращал на тех, что помоложе…
Дата на ноутбуке тоже исчезла.
До киоска дойти? Газету опять купить и выходные данные посмотреть? Ну, как в прошлый раз.
Дошел только до кухни. Газ выключил. Вода и правда, почти вся выкипела. Так, чуть в кастрюльке на донышке осталось.
Пельмени обратно в холодильник бросил.
Потом сварю. Может завтра…
Пропал аппетит. Совсем есть перехотелось.
Голова заболела. Слабость накатила. В прошлый раз так же было…
Вернулся в гостиную. На диван не раздеваясь свалился. Носки только снял. Тут и как чем-то черным накрыло, голова ещё сильно закружилась…
Замелькало что-то перед глазами.
Потом как вырубило…
Глава 2 Налет на ювелирку
Очнулся.
День на дворе. На часы посмотрел – нормальные люди уже отобедали.
Голова тяжелая, как после крутой пьянки…
Босыми ногами прошлепал в ванную. Умылся. Полегчало. Не на много.
На кухне чайник поставил. Кипятка с бабушкиным вареньем попил. Чая не хотелось…
Переоделся. Куртку свою, заштопанную в районе поясницы накинул. Сам ликвидировал последствия Вовиного нападения. Саша-то каждую неделю мне новые куртки дарить не будет.
Что сидим? Кого ждём? На работу надо идти. Десантник-то уже наверное меня обыскался.
Слабость во всем теле ещё присутствовала. Пешком до киоска прошелся, газету сегодняшнюю купил, а дальше уже машинку поймал. До самого рынка прокатился.
Да, судя по газете больше чем на сутки после переноса туда-обратно меня вырубило…
Прогул у меня вчера получился. Авось простят. Отработаю.
Мимо рынка к рабочему месту Десантника иду, никого не трогаю. Тут парни-скупщики мне руками и замахали.
– Привет, Бакалавр. – чуть ли не хором. Как генералу какому.
– Здоровья всем, – отвечаю. Мне бы сейчас здоровья. Опять голова что-то заболела.
– Куда пропал? Саша тебя вчера спрашивал, – Гоша вопрос задал. Ишь, любопытный какой. Про Варвару поговорку, наверное, забыл.
– Приболел маленько, – отвечаю расплывчато. Без конкретики.
– Во. У меня так же бывает. Как только сентябрь приходит – сразу болею. – носом ещё шмыгнул, инвалид мамин.
Точно. Осень наступила. Из отремонтированного после очередного поджога киоска с аудиозаписями песенка соответствующая звучит.
Листья желтые над городом кружатся,
С тихим шорохом нам под ноги ложатся…
Листьев под ногами хватает. Ни хрена дворники не работают. Всё в каком-то запустении…
Лист к окошку прилипает,
Лист к окошку прилипает, – золотой, золотой,
Осень землю осыпает…
Во-во, дожди ещё скоро начнутся…
– Да, Бакалавр, новость-то слышал? – снова Гоша. Что-то он говорливый сегодня. На него не сильно похоже. Молчит больше обычно.
– Какую? У нас каждый день этих новостей… – не очень охотно в разговор вступаю. Голова разрывается.
– Про налет на ювелирку, – улицу ещё называет, где она находится.
Знакома мне та ювелирка. Хоть и не так давно я здесь. Наша территория. Десантника.
– Нет. Не слышал. Говорю же – болел, с дивана не вставал. – не хорошая новость. Кто-то на Сашу замахнулся. Да не просто замахнулся, а что есть силы вдарил.
– Под конец работы уже. Хозяин деньги у себя на первом этаже считал, а продавцы на втором закрывать всё готовились, но на охрану ещё не поставили. Влетели в масках, со стволами. Всех мордой в землю. Продавцов повязали и бросили. Хозяина же пытали. Не только им дневная выручка нужна была и голда, но и где у него денежки дома спрятаны. Туда видно после магазина хотели ещё подъехать. Били хозяина сильно. К стулу говорят привязали и типа утюгом жгли, – подробно всё начал рассказывать Гоша.
– Врут, наверное. Где в ювелирке утюг возьмется? – недоверчиво поморщился. Голова от рассказа Гоши меньше болеть не стала.
– Я откуда знаю. Мне так рассказали, – как бы оправдался скупщик.
– Нашли уже кого? – задал не Гоше, а всем парням сразу вопрос.
– Где там. Десантник всех на ноги поднял. У баков только через пару улиц бирки нашли от голды разной. Прямо на земле валялись, даже в мусорку их не бросили. Торопились видно, – опять Гоша вперёд вылез. Что с ним сегодня такое?
– Да, сейчас камни выколупают, а изделия в переплавку. Ищи потом. В скупку же с налета золото не потащат. Не дурней паровоза, – это уже я версию выдал.
Колонки в киоске тем временем продолжали выдавать…
И пускай дождливы часто,
И пускай дождливы часто…
– Что, опять уже отремонтировали киоск? Снова он вас изводит? – я на нарушителя тишины и покоя кивнул.
– Не долго простоит. Снова пожгут. – махнул рукой Гоша. – Хоть несколько дней отдохнем.
Так под эти листья я дальше и двинулся. Убавили бы звук, что ли…
Листья желтые над городом кружатся,
С тихим шорохом нам под ноги ложатся…
Так-то хорошая песня. В двадцать первом её тоже исполняют. Но не целый же день её слушать…
Глава 3 Вятские истории
Совсем народ в Кирове берега потерял. Что попало творят.
Охренели совсем…
Живого человека утюгом жечь…
Пока с мужиками я на точке стоял и по рынку шарился, чего только не наслушался. Не только дамы и девицы между собой страхи разные перетирают, парни и другие лица мужского пола от них не отстают.
Что где случилось друг другу рассказывают.
Кого ограбили, кто запился палёнкой, кого подрезали…
После каждого пересказа подробности разные появляются и исчезают, а в результате этого такие былины эпические возникают, что мама не горюй…
Было это или кто придумал, но здесь уже на точке я такой рассказ слышал.
Появился в городе маньяк. С этого история чаще всего начинается.
Так вот, появился в городе маньяк. Старух одиноких убивает. Проникает разными путями к ним в квартиры, перерезает горло и кровь пьет. Не больше, не меньше. Причем, из квартир пенсионерок ничего не пропадает – всё как есть на своих местах остается. Даже деньги и имеющиеся драгоценности его не привлекают. Крови напьется и до свидания.
Вариантов количества убитых престарелых женщин насчитывалось несколько. Кто Бакалавру рассказывал о четырёх жертвах, кто о пяти. Самое большое называли – семь. Единодушия в этом вопросе не было.
Старушки по вечерам стали бояться из квартир выходить, двери никому не открывают. Даже родственникам. Вдруг они пособники маньяка.
Ловили, согласно рассказам, маньяка не один месяц. Поймали. Случайно. Оказался молодой парнишка, только-только из армии пришёл. Жил с родителями. Был тише воды, ниже травы.
На допросах сначала от всего отпирался, а потом его поперло… Говорить начал много и странно. Голос де свыше ему на старушек указывал. Встретит он старушку на улице, нет голоса – мимо пройдет. Но иногда голос себя проявлял и нашептывал, что вот она, твоя старушка…
Когда спрашивать начали, зачем он кровь у бабушек пил, отвечал, что просто так ему хотелось. Жажда крови его мучала.
Обследовали его соответствующие медицинские специалисты и оказалось – совсем скорбен он на головушку, отчета в своих поступках совершенно не отдает. Вместо тюрьмы поместили его в клинику.
Вопрос у меня после прослушивания того рассказа возник, а Родину как он с оружием в руках охранял? Если бы в это время голос ему что посоветовал?
Вот так и живем. Не ты, так тебя…
Вова вон недавно зарезать меня хотел.
Не получилось у него. Умная книга помешала.
Совсем перед поездкой на Таганку ещё один рассказ из жизни города пришлось выслушать.
Два мужика пили. Так тоже очень много былин начинается. Дружбаны были закадычные. Пили, причем, довольно культурно, не самогонку купленную, а голландский «Рояль». Не с красной или синей, а самой что ни на есть золотой полоской. Его, пить можно. В России. В Европе, опять же говорят, с его помощью камины разжигают, а наши пьют.
Отец мне, ещё когда я в универе учился, про этот «Рояль» рассказывал. Как они его водой разбавляли до водочной крепости и пили. Причем, упомянул – до девяносто четвертого года. В девяносто четвертом его официально ввозить и продавать запретили. Много народа всё же этой жидкостью травилось.
Так вот, пили, пили эти мужики и поссорились, подрались. Один другого убил. Сообщать об этом никуда не стал. Труп расчленил. Мясо с костей срезал. Часть на мясорубке перемолол. Что сам ел, часть за долги соседям раздал. Многим он был должен. Те за долг мясо с удовольствием принимали – ценил он его не дорого. Одна соседка медсестра была. Ей не фарш, а мясо куском досталось. Она и опознала человечину.
Кости мужик по мусоркам на Дружбе раскидывал. Часть костей скидал в контейнер детсада на Чапаева.
Побежала та медсестра в милицию и повязали мужика.
Вот такую историю на рынке и выслушал. Правда, не правда – попробуй разбери.
Озверел народ. Зарплату задерживают, правду не всегда доищешься, жратва в магазинах есть, но цены конские. Часть и слетела с катушек.
Машины с грузом стали на дорогах исчезать. Да и без груза из-под окон за милую душу угоняют.
На рынке рассказывали, что с дачных участков всё что можно прут. Овощи, ягоды – всё воруют.
Так, вот и кафе, где Десантник офис свой организовал.
Да вот и сам он, лёгок на помине.
– Ты куда пропал? – на меня как на врага народа смотрит.
Бабушка так говорила. В смысле про врага народа.
– Приболел, – вру как по писаному.
– Позвонить вера не позволяла? – уже менее сердито.
– Встать не мог с дивана, не то что к автомату сбегать, – продолжаю изображать сирого и убогого.
– У тебя что, телефона дома нет? – уже совсем нормальным голосом Саша меня спрашивает.
– Откуда? – отвечаю сущую правду. Сейчас нет. Бабушкин я снял и спрятал. Очень уж он из этого времени выбивался. Нет тут таких.
– Поставь. Копейки это стоит. Если надо будет – помогу. – на стул мне у своего столика показывает.
Глава 4 Алиби
– Обедал? – Саша сам с большим аппетитом ел. Спиртного на столе не было. Спортсмен.
– Спасибо. Уже перекусил, – не очень честно надо сказать ответил. Желания есть до сих пор после переноса не было. Голова ещё побаливала.
– Вчера я, что тебя искал. В Москву надо ехать. Наградухи немного скопилось. Но это не главное. – прервался на момент Десантник, сок из стакана отпил. – На нашего с тобой общего знакомого с Таганки наехали. Побили даже. Сумку с вещами и деньгами отобрали. По описанию, звонил он, похожи на тех ребяток, что тебя тормознуть пытались. Ты их видел. Знакомый наш в больнице. По его словам, парни эти около «Нумизмата» трутся. Наказать их надо.
Во как. Чудные дела. Как же я их накажу?
Сижу молчу. Жду, что ещё Десантник, скажет. Не тороплюсь дураком показаться.
– Само собой не один поедешь. Твоё дело пальчиком указать. Пара наших с тобой будут. Они их и замесят. Нельзя спускать такое. – Александр нахмурился. Кулак даже правый сжал.
Одни у Десантника сегодня неприятности. Ювелирку, что крышевал, бомбанули. В Москве нужного человека на больничную койку отправили…
Самое главное – это было только начало. Скоро всё так завертится-закрутится, успевай только поворачиваться. Но, ни Десантник, ни Вадик в будущее заглядывать не умели. Жаль. Многого плохого могло бы не случиться.
Вот уже сегодня поздним вечеров в окно Петра, что Бакалавру медь и серебро из коллекции Аркадия подарил, гранату бросят. Хоть и осень на дворе, но второй день погода стоит жаркая и душно. Рамы перед сном Петр в спальне настежь распахнул для прохлады. Этаж первый, хоть и высоко. Засыпать уж Петя с подругой своей начали, а тут граната в комнату и влетела. Лежащим на кровати повезло. Никого не убило. Даму, правда, в травму госпитализировали, а Петр пары пальцев на ноге лишился. Ходил потом хромал и матерился.
Пока же на дворе день и ничего этого ещё не случилось. Но, будет. Бакалавр с боевиками даже ещё в Москву не уехали.
– На машине поедете. Не надо нигде светиться. Никаких поездов и попутчиков. Как и не было вас в столице, – снова отпил свой сок и продолжил Десантник.
– Понял. – кивнул я.
– Сейчас сходи на рынок, немного там со скупщиками пообщайся. Вроде как ты в городе и никуда в ближайшее время не собираешься. Парни потом прямо оттуда тебя по-тихому подхватят и рванете в Москву. Разберетесь с уродами и сразу обратно. Снова на рынок. Как будто ты никуда и не уезжал. – всё у Саши уже спланировано. Алиби выстроено.
– Хорошо. – снова как китайский болванчик я головой мотнул. Роль у меня сейчас почти без слов. На уровне – «кушать подано».
Пошёл на точку. Дорога знакомая.
Парни на месте, но уже подсобирываются. Таблички даже сняли. Морды довольные, как у котов, что сметаной объелись.
– Вот и Бакалавр нарисовался. – это опять разговорчивый сегодня Гоша.
– Вадик, пошли по пивку. – это уже Артур.
– Что-то вы сегодня рано закругляетесь, – отвечаю.
– Гошке фортануло, проставляется, – опять же Артур меня проинформировал.
– Ну, если только кружечку. Говорил уже, приболел вчера. Так, чебуреков поем только. – напьешься пива в дорогу, а потом под каждым кустом останавливать машину придется…
– Пошли. Им пива, тебе – чебуреки. Я сегодня плачу за всех, – щедрый Гоша сегодня. Не только разговорчивый.
– Что за повод-то? – решил уточнить. Интересно же.
– Сейчас расскажу. – Гоша сумку застегнул. На себя её через плечо повесил.
– Стоим мы, тут два паренька подходят… – начал Гоша.
– Молоденькие такие, – вклинился Артур.
– Так, не перебивай, а-то без пива останешься. – зыркнул на него Гоша.
– Молчу, молчу. – замахал то руками.
– Ну, подходят два паренька. Спрашивают берем ли серебро, – продолжил свой рассказ скупщик. Закурил. С огромным удовольствием затянулся. Как три года не куривал.
– Пошли, давай. Не тормози. – опять Артур в разговор влез.
– Так. Всё. Этот сам за себя платит. – показал пальцем Гоша на Артура.
– Сам так сам. – не особо и расстроился тот.
– Берете ли серебро говорят, – снова, в который уже раз, начал Гоша. – Берем. Меньше других даже обманываем. Показывайте, что принесли. Достают пяток полтинников молотобойцев и ещё одну монетку. За полтинники цену назвал, а ту монетку в руках кручу. Не видел такую раньше. Парни говорят, что не сомневайся, вот на ней и слово серебро есть. Правда из какой-то уральской плотины. Хрен его знает. Что за серебро? Из какой такой плотины? Ещё и три рубля. Старые – тысяча восемьсот тридцать четвертого года. Ладно думаю, рискну. Говорю – за эту чуть меньше дам, половину. Посовещались они. Согласились.
Тут Гоша прервался. Дошли парни куда собирались.
– Заходим. Тебя, так и быть – прощаю. – Гоша Артуру кивнул.
Тот усмехнулся.
– Ловлю на слове. Сейчас пять кружек выпью… – первый Артур в пивник вошел. Сразу к стойке двинулся.
Взяли пива. Чебуреков для Бакалавра. Остальные от чебуреков отказались. Пива без них больше войдёт.
– С полтинниками всё понятно. Решил до ювелирной мастерской добежать, спросить про монетку. На много ли пролетел. А там мне и говорят, что платина, это. Никакая не сибирская плотина. Почти десять грамм металла. Грубо по одиннадцать тысяч за грамм. – Гоша присосался к кружке. Почти всю за раз выпил.
– Да, повезло так повезло, – снова со стороны Артура послышалось.
– Посмотрим, сколько ещё Десантник за монету даст. – усмехнулся Гоша.
Глава 5 Копии
– Монетку-то покажи. – доел чебурек, я руки вытер и на Гошу смотрю. – Тоже такой никогда не видел.
– Смотри, не жалко. – прямо на стол из целлофанового пакетика все за день купленные монеты у населения Гоша высыпал. Нумизматы его за такое бы убили. Они же, монеты, в его пакете друг об друга бьются, трутся и ценность свою теряют.
Для Гоши эти кругляшки – металл и рубли на жизнь его семьи. Не предмет коллекционирования.
А, сколько монет уже парнями испорчено – напильником запилено или гвоздиком поцарапано… Сами они рассказывали, когда с ними на точке стоял. Влетели они как-то все и стали таким образом монеты проверять – не фальшивые ли?
Тот же Гоша и рассказывал.
Полтинники они, понятное дело, не царапают и не пилят. Вот какие другие не совсем им знакомые монеты – да запросто. Перекупщики, что потом нумизматам монеты продают, им не раз на это пеняли. Испортили де монету, потеряла он во многом свою коллекционную ценность…
Дело это, которое скупщикам убытками обернулось, по словам Гоши было так.
К парням, что у входа на рынок стояли, женщина подошла. Вида приличного, одета хорошо и чисто. Предложила монеты у её купить. От мужа де остались. Собирал он их в своё время.
Достает из сумочки альбом с монетами. Всё крупные, серебряные. Век восемнадцатый – девятнадцатый. Даже ежу понятно – раритеты.
Парни сразу стойку сделали. Надо тётку крутить, монеты выкупать. Когда ещё такая удача будет.
Торговаться начали. По ушам ездить, что серебро сейчас не дорогое и из-за всеобщего кризиса в стране цены на предметы коллекционирования здорово упали. У людей денег на хлебушко нет, не то что там на всякие-разные монеты. Сама она, наверное знает, какие сейчас задержки с зарплатами. Накатали сорок бочек арестантов…
Женщина интеллигентная. Всё понимает. Про кризис и задержки зарплаты в курсе. Но и ей кушать надо. Муж в своё время большие деньги за монеты платил.
Парни по второму кругу. Перекупщики, что монетки для коллекционеров берут начали подтягиваться. Из-за плеч парней монеты пытаются разглядеть.
Шуганули их. Наша добыча. К нам первым тётка подошла. Наши первые руки. Потом, на что у нас денег не хватит, купите у неё остатки.
По ходу дела монетки из альбомчика кое-какие достали. Ляписным карандашиком проверили. Всё хорошо. Как надо. Женщина немного повозмущалась даже – не попортят ли они монеты своими проверками. Объяснили ей. Что и как ляпис должен показать. Ну, если это серебро. Успокоилась. Смеется даже. Говорит, что никого обманывать не собирается.
День пустой был. У населения почти ничего пока не купили. Кое у кого ещё и свои деньги были. Сколько могли – заняли у знакомых до вечера.
Тётка о цене серебра в курсе. Сговорились на три цены лома. Ниже уж никак. Монеты старые. Редкие. Муж дорого покупал. Если бы не внезапные проблемы – никогда бы не продала.
Сумму собрали. В долги залезли. Все вместе выкупили альбомчик. Даже одного начинающего перекупщика в свою компанию взяли. Тот от счастья обалдел.
Отдали тётке деньги. Она их не торопясь пересчитала, сказала, что всё нормально. Завтра ещё монеты принесёт. Там у неё даже золотые имеются.
Ушла дама. Парни глубоко выдохнули. Стоят. Удаче радуются.
Тут один перекупщик подошел. В годах. У «Рубина» у скупщиков монеты перекупает. Потом в Москву их возит.
Дали ему полюбоваться на удачу.
Посмотрел он. Несколько монеток из кармашков альбома достал. Покрутил, повертел. Говорит – отличные коллекционные копии. Зарубежные. Он такие в Москве видел. Посеребренные.
Парни ему – не мути воду. У нас по дешевке перекупить хочешь.
Пошли в ювелирную мастерскую. Запилили одну монету. Серебрение. Другую, третью запилили. Тот же результат. Да ювелир и до этого сказал – копии. Ему много монет за жизнь на кольца и печатки нанесли. Насмотрелся на настоящие. Какие и себе оставил, а из ложек ломаных колец и печаток наделал…
Искать ту тётку уже поздно было. На следующий день, понятно, она не пришла. Сносили приобретенное в Шинник. Нумизматы подтвердили – копии, но тех денег, что за них отдали, они не стоят.
Вот такая история. После этого и стали подозрительные монеты гвоздем скрести – нет ли покрытия?
– Эту-то надпиливать не будите? – Бакалавр у Гоши спросил.
– Ювелир смотрел. Говорит нормальная. – скупщик ещё пива отхлебнул. Потом и всю свою кружку допил. На часы посмотрел. – Ну что, по домам?
Глава 6 Поехали
Минут за пять, как Гоша домой засобирался, в место, где парни пиво пили человек вошел.
Человек как человек. До тридцати. Роста ниже среднего. Мускулатурой, если бы вдруг разделся, никого не поразил. Жилистый только очень. Как будто из одних сухожилий или еловых корней сплетенный.
В очередь к стойке встал. Пива не взял. Чебуреков большой пакет купил. Куда ему столько? Таким количеством пятерых можно было пару раз накормить.
Бакалавр его сразу узнал. В центре биомеханической стимуляции он должен ему, как Саша-Десантник сказал, пару ударов поставить.
Пока человек в очереди стоял, он незаметно от других Вадику на дверь кивнул. Дал понять, что пора. Хватит дурью маяться, надо дела делать.
Так, пора повод свалить искать. Не привлекая лишнего внимания.
Тут всё само собой сложилось – Гоша домой засобирался. Понятно, не сразу он домой пойдет. Десантнику скупленное ему сдать надо. Парням тоже.
– Спасибо за угощение. – Бакалавр Гоше руку пожал. – Завтра увидимся. Если опять плохо не будет. Что-то познабливает меня…
– Ты, Вадик, давай выздоравливай. Не болей. – Гоша пакетик с монетками в сумку бросил. Он всё это время так на столе и пролежал между пивными кружками.
– Парни, пока, – сразу со всеми остальными Бакалавр попрощался.
Через дорогу от заведения давешний человек стоял. Вадиму он снова направление движения поворотом головы показал. Да и сам туда не спеша двинулся.
Бакалавр по своей стороне улицы пошел, а потом уж на повороте перейдя проезжую часть и за человеком тем двинулся.
Человек в довольно свежую машину сел. БМВ. Боевая машина вымогателей – так её некоторые теперь в шутку называют. Но, как говорится – в любой шутке есть доля правды.
– Добрый вечер, – усаживаясь на заднее сидение Бакалавр к водителю и его соседу уважение проявил.
– Привет, – отозвался водитель.
– Виделись, – его сосед поворачиваясь к Вадиму ответил. – Готов? Тогда двинули.
Водитель Бакалавру тоже был знаком. Он вместе с жилистым в центре у Доктора мешок наказывал. В отличие от напарника росту в нем было за сто восемьдесят. Если бы на весы сейчас он встал, те не менее ста двадцати килограмм бы показали. Жирка в нем хватало, но под ним серьезно качанное мясо пряталось и необычайная резкость. С виду и не подумаешь. Толстяк себе и толстяк.
Пол сотни километров от города отъехали. В лесок свернули.
– Покури, Бакалавр, напоследок, – фраза жилистого мне в лоб прилетела. Пот аж пробил.
– Не пугай парня. Номера мы сейчас только поменяем, – усмехнулся большой. – А с курением завязывай. У нас почти никто не курит. Вон, Десантник как курил, а мы из него дурь-то и выбили… Из тебя тоже скоро примемся. Доктор говорит – неделя тебе уже осталась.
Так и заикой стать не долго. Ну и шуточки…
Покурил, но как-то совсем без удовольствия. Слово то какое придумал жилистый – напоследок…
Ехали почти без остановок. На ходу чебуреки жевали.
Уже на утре, часов в пять на трассе странную компанию встретили. На поверке к основной санитарный УАЗик стоял. Жизнью сильно потрепанный. Посреди трассы мужичок возрастной с ведром в руках туда-сюда бегал. Свободной рукой нам отчаянно махал. Стойте мол, не проезжайте мимо.
На обочине ещё два мужика. Один, вроде как медицинский работник – в белом халате, но без такой же шапочки. Стоит курит, хотя и прекрасно знает, что это вредно. Рядом ещё один в штанах и рубахе, но вся голова бинтами перемотана – лица не видно. Только дырка в области, где у всех рот находится, имеется. Из дырки этой тоже сигарета торчит, дымится.
Во как. Кстати, больным тоже курить вредно.
Остановились. Большой и жилистый напружинились как-то. Ко всему готовы.
– Мужики, бензинчика чуток плесните. Обсох по дороге, больного в челюстно-лицевую хирургию в область везу… – мужик с ведром к нам подбежал. Ёмкостью своей во все стороны машет. Как бы машину нам не поцарапал. Хорошая машина у нас. Свеженькая.
Вышли мы из бехи. Ноги разминаем.
– Норму за день выездил, а тут ночью в область и ехать надо. Помогите, парни. Вон, стреляный у нас… – как бы оправдывается водила со скорой.
