Проклятые ночи

Пётр,слегка согнув колени, двинулся вперёд и поманил за собой Ивана и Бьорна, который не особо старался прятаться и громко топал. Лестница изгибалась у приоткрытой двери. В щель можно было рассмотреть огромную кипенно-белую кухню. Несколько сотрудников в до смешного высоких колпаках носились с тарелками и сковородками и даже не повернули головы, когда мимо них прошмыгнули трое посторонних.

На каждом этаже было ещё по двери, но все они были закрыты. Поэтому парни добрались до чердака, так никого и не встретив. Вот только выход на этот чердак был закрыт на замок.

– Что теперь? Искать другой вход? – Иван потрогал запор, а потом, в очередной раз ощутив прилив силы, резко дёрнул. Замок не поддался, но петли, на которых он висел, погнулись.

– Тихо ты, – Пётр толкнул его в плечо и вытащил меч из ножен.

Он прижал лезвие к замку и повёл оружие вперёд, словно перочинным ножом резал яблоко. Замок тут же упал на пол.

– Сам ты тише, – Иван подхватил куски металла, которые уже со звоном покатились вниз по ступенькам. Срез был идеально ровным.

Пётр не слушал, он опустил лезвие меча вдоль тела и поднимался по пожарной лестнице. Наверху он замер, упёр свободную руку в крышку люка и стал медленно его поднимать. С минуту он пытался что-то рассмотреть в узкую щель. После открыл люк шире, в помещении не было света, и разглядеть хоть что-то всё равно не получалось. Пётр выругался, откинул крышку и нырнул в темноту чердака.

– Не тупи, – рыкнул за спиной у Ивана Бьорн и сильно ткнул его в спину.

Иван медленно последовал за Петром. Вскоре они с Бьорном уже стояли на чердаке. Кругом были лишь тёмные очертания давно спрятанных и забытых на чердаке вещей: пирамиды из коробок, манекен, новогодняя наряженная ёлка. А вот Петра не было.

– Их здесь нет? Они в другом… – шёпотом начал Иван.

Твёрдая ладонь закрыла его рот. Пётр оказался у него за спиной.

– Тс-с, – прошипел он в ухо Ивану, отпустил и, схватив за плечо, заставил развернуться.

Пётр молча ткнул пальцем в дальний угол, где стоял покосившийся стеллаж. Он не доходил до потолка, в крыше над ним виднелся ещё один люк. Через открытую крышку с улицы доносился обычный городской шум: машины, уличные музыканты, гуляющая допоздна молодёжь. Но к этим звукам примешивалось что-то ещё. Тише, но ближе. Иван напряг слух. Рядом кто-то чавкал, шумно глотал, рычал, повизгивал и снова чавкал. И этот кто-то был не один.

Пётр поднял меч и сделал несколько шагов к стеллажу. Иван и Бьорн достали своё оружие и тоже придвинулись к покорёженным полкам. Иван заглянул сквозь стойку. На полу в пятне лунного света копошилась куча из серых склизких тел. Их торчащие позвоночники выгибались дугами, тощие лапы погружались в толщу своры и взметались с кусками добычи, от которой разлетались тёмные капли.

Пётр дёрнул Ивана за плечо. Так же не произнося ни слова, он указал на себя и на один конец стеллажа, потом на Ивана и Бьорна и на другой конец. По его команде они должны были обойти стойку и зажать нечисть в клешни.

Иван перехватил меч поудобнее и вновь ощутил эту жажду боя. По рукам прошла мелкая дрожь, дыхание участилось. Он аккуратно двинулся вдоль полок, краем глаза заметив, как Бьорн пошёл за ним, а Пётр направился в противоположную сторону. Стеллаж закончился, и Иван аккуратно выглянул за край. Гоблины не видели и не слышали ничего вокруг себя. Они всё так же стояли плотным кругом, время от времени толкаясь и вгрызаясь друг другу в плечи и острые большие уши. Но больше всего их занимала главная добыча – та, что была скрыта за их телами. Они самозабвенно рвали её на куски и заглатывали, поднимая головы вверх. Иван вдруг понял, что совсем не хочет знать, вокруг чего сгрудились гоблины, и остановился.

Именно в этот момент от дальнего конца стеллажа в круг света шагнул Пётр и со свистом опустил меч на голову ближайшему гоблину. Нечисть как единый организм вскинула уродливые морды и завопила.

На Ивана сзади налетел Бьорн. Берсерк не ожидал, что Иван вдруг остановится и засмотрится на серых тварей. В итоге оба свалились на вонючий пол.

– Не тупи! – снова крикнул Бьорн, вскочив и больно наступив Ивану на пальцы.

Иван тоже попытался встать, повернул голову и тут же оказался лицом к открытой пасти. На него пустыми глазницами смотрела синевато-бледная голова свиньи. От её тела гоблины оставили только кости. И, кажется, были не прочь продолжить трапезу. Один из них бросился прямо Ивану на лицо. Лишь инстинктивно он закрыл глаза и уберёг их от острых когтей. Лёжа он попытался поднять меч, но в руку с оружием впились зубы. Впились глубоко – по коже побежала горячая кровь.

Иван бросил меч и размашисто откинул кусачего гоблина, потом двумя руками содрал с головы второго и отбросил от себя. Тварь отлетела на Бьорна, который только что снёс голову другой паре нечисти. Гоблин угодил берсерку в голову. Он схватился за ухо парня и с силой оттолкнулся ногами от его лица. Бьорн взревел. На его щеке остались три глубокие царапины, из которых уже бежали струйки крови. Гоблин же отлетел к стене, зацепился за трубу, раскачался на ней всем телом и метнул себя к открытому люку. В следующую секунду его голое мерзкое тело скрылось на крыше. Иван увидел, что за ним метнулось ещё три или четыре твари.

– Ну ты и урод, смотри, куда бросаешь, – Бьорн пнул Ивана по голени и метнулся к лестнице наверх.

– Я-то что? Он же сам, – Иван не успел оправдаться.

К нему подбежал Пётр и резко поднял на ноги.

– Вставай, они уйдут!

Иван успел заметить, что пока он сражался с гоблинами на полу, Бьорн и Пётр успели убить с полдюжины тварей. Тела валялись вокруг обглоданной туши свиньи. Иван бросился к люку и через секунду оказался на крыше. Бьорн гнался за парой визжащих гоблинов.

– Ты за ним, я сюда, – скомандовал Пётр и бросился в другую сторону.

Иван понёсся вперёд, подняв меч. Он видел, как Бьорн нагонял нечисть. Вот он занёс своё оружие, чтобы ударить ближайшего гоблина. Но тот резко затормозил и нагнулся. Лезвие просвистело у него над головой. Бьорн по инерции пробежал ещё несколько шагов, прежде чем затормозить. Гоблин же бросился назад, он смотрел через плечо и потому не заметил меч Ивана. Оружие разрубило его на бегу.

– Думаешь, такой умный, да? – крикнул Бьорн Ивану, когда мимо него пропрыгала голова гоблина. – Этот мой!

И он вновь развернулся, чтобы броситься за последним гоблином. Тот добежал до самого края крыши и превратился в точку на фоне громадины Исаакиевского собора. Иван удивился – куда он собрался прыгать? По этой крыше не водили экскурсии, потому что здание стояло далеко от всех остальных. Да и прямо по курсу была площадь. Иван побежал следом.

Бьорна было не догнать. Он вот-вот должен был настигнуть гоблина. Он вновь занёс меч для удара, но тварь увернулась, запрыгнула на вентиляционную трубу, к которой и бежала, и скользнула в отверстие.

– Зараза!

Бьорн едва успел увернуться от трубы, взял резко в сторону, но на скорости просто завалился на бок и вдруг исчез из виду. Иван ошалело глядел туда, где только что был берсерк. Он сбросил скорость и остановился как раз у трубы. Сразу за ней крыша уходила под углом вниз. В двух метрах от Ивана Бьорн болтался на высоте четырёх этажей, уцепившись за тонкую ограду.

– Новичок, руку, блин, дай! – Бьорна сильно качало из стороны в сторону.

– Да, сейчас, – Иван сел на крышу и стал аккуратно спускаться по склону.

– Да что ты елозишь! Быстро, я сказал!

Иван остановился.

– А волшебное слово?

– Вот ты гад! Я уже все руки ободрал, – Бьорн перехватился за ограждение, прутья ржаво заскрипели.

– Ничего, завтра же заживёт. Сам говорил.

– Что застряли? Уходить пора! – к Ивану подбежал Пётр.

– Сейчас. Сразу, как только Бьорн научится говорить «пожалуйста», – Иван хмыкнул. И по тому, что Пётр не стал читать морали, понял, что он тоже наслаждается ситуацией.

– Ах ты засранец мелкий, я до тебя доберусь!

В ярости Бьорн качнулся на ограде и даже закинул одну ногу на край крыши. Тут хлипкие перила взвизгнули, прогнулись там, где за них держался берсерк, и надломились. Целую секунду Иван смотрел на удивлённое лицо парня. Его глаза округлились, он даже успел бросить взгляд на обломки металла в руках, потом торс его опустился, плечи скрылись за краем крыши, затем не стало видно и головы. Последней соскользнула заброшенная ранее нога.

Из ступора Ивана вывели глухой тяжёлый стук, скрежет и взорвавшаяся автомобильная сигнализация.

– Твою ж! Уходим! Давай, двигай, – Пётр дёрнул его в сторону люка.

– Что… Что с ним? Надо помочь ему, – Иван с трудом набрал воздуха в грудь.

– Сам себе поможет. Завтра. Нефиг понты гнуть было. Давай, нужно свалить, пока камеры не включились, – Пётр уже был на чердаке.

Они промчались мимо трупов гоблинов и свиной туши, спустились до двери на чердак со срезанным замком и сбежали по лестнице. Им никто не встретился, но через приоткрытую дверь кухни доносились крики людей. Кто-то звал на помощь и просил вызвать скорую.

– Что с ним будет? – спросил Иван на бегу.

– Да ничего не будет. Мозги с мостовой соскребут и в морг увезут. Хотя было б что там собирать. Наутро он испарится. Так что не кипишуй. Нет тела – нет дела, – Пётр толкнул дверь на улицу.

– А если он ещё жив?

– Да какая разница! Значит, в больничку его заберут. Отлежится там опять же до утра и исчезнет. А завтра ночью как огурец будет. Мы хотя бы в тишине посидим.

С этим Иван не мог не согласиться. Они выбежали на улицу и двинулись к машине. В этот момент из-за угла дома вывернули Марк и Альвар.

– Что у вас там произошло? – Марк кивнул головой в сторону улицы, откуда пришёл. Туда как раз завернула машина скорой.

– Бьорн, – бросил Пётр и не стал ничего добавлять.

Марк быстро оглядел остатки отряда, сухо кивнул и протянул руку к водительской дверце джипа.

– Класс, чур, теперь я спереди! – Альвар двинулся в обход машины.

Глава 6. Старые распри

Они мчались обратным путём: не доехав до залива, свернули с ЗСД на Приморское шоссе, пара минут – и они уже удалялись от больших дорог, мимо закрытого коттеджного поселка, вглубь лесного массива. Ветки заскребли по крыше джипа. Скоро Марк остановил машину перед коваными воротами и повернул голову к Альвару. Тот, кряхтя, вылез и отправился открывать их.

«Вот и расплата за то, что сел спереди», – ухмыльнулся про себя Иван и снова почувствовал неприятную тяжесть в груди. Когда они выезжали, ворота открывал Бьорн. Желудок скрутило, когда он вспомнил последнюю секунду парня. Когда берсерк падал, в его глазах был страх. Дикий и детский. А ещё там было понимание, что уже не спастись. Иван потряс головой, отгоняя неприятные воспоминания, и перевёл взгляд на дом. В предутреннем сумраке он наконец смог рассмотреть штаб-квартиру берсерков.

Дом был величественный и явно старый. Мощные колонны подпирали крышу, окна тянулись ввысь заострёнными рамами, а между ними в нишах белели склонённые фигуры женщин, прижимавших руки к груди.

Знакомым маршрутом они поднялись по мраморной лестнице, пересекли крыльцо. В холле небрежно бросили оружие – Иван со стыдом подумал, что не почистил меч, убирая его в ножны. Альвар метнулся в тёмный коридор. Его топот сначала удалился, а потом вернулся, сопровождаемый позвякиванием бутылок. Альвар притащил целый ящик.

Иван отошёл к окну. Из-за золотого света люстр в комнате ночь всё ещё казалась тёмно-синей, хоть рассвет и приближался. Снаружи можно было рассмотреть сад с раскидистыми дубами и какими-то ползущими кустарниками, они пересекали дорожки и уже захватили резные скамейки, чуть вдалеке виднелась статуя ещё одной грустной женщины. В отражении в стекле Иван видел, как Марк поднялся и приблизился к нему.

– Пойдём, я хочу показать тебе кое-что, – и тут же двинулся в сторону двери.

Иван смутился: командир явно заметил его расстроенное выражение лица в отражении, но деваться было некуда, и он тоже вышел в холл, чуть не столкнувшись с Альваром.

– Эй, осторожнее, – берсерк любовно прижал к груди ящик. Потом опомнился: – Бери.

Иван достал две бутылки: себе и Марку. Командир в это время стоял у основания лестницы, глядя вверх. Из-за темноты в холле интерьер второго этажа угадывался с трудом. Отсюда можно было рассмотреть лишь пару закрытых дверей. Иван подошёл к командиру и замер. Тот не отводил глаз от темноты вверху лестницы.

– Эм, будешь? – наконец напомнил о себе Иван.

– А? Да, – Марк взял протянутую бутылку, но не открыл и двинулся в противоположную от гостиной сторону.

Иван ещё не был нигде, кроме гостиной. Ну, и гардеробной. Хорошо, что в доме есть одежда, а то так и ходить бы ему голышом под хохот Бьорна.

Чёрт, Бьорн… Горло снова сдавило.

– Первая смерть всегда немного шокирует. Даже если это смерть берсерка, – Марк свернул в тёмную комнату и включил свет.

– Ага. Да. И не только берсерка. Вообще. – Иван завертел головой.

Три увесистые хрустальные люстры осветили впечатляющую библиотеку. Книжные полки шли вдоль всех четырёх стен и поднимались до высокого потолка. На высоте пары метров библиотеку по периметру опоясывала галерея. В углу кто-то прислонил деревянную лестницу, которая вела на верхний уровень. На нём тоже стояло несколько лестниц, чтобы можно было дотянуться до самых дальних полок. На стенах то тут, то там висели чёрные от копоти ручные фонари. Не очень-то безопасно – зажигать их рядом с книгами, подумал Иван. Однако сейчас, при электрическом свете, они не горели.

В комнате почти не было мебели – лишь рабочий стол из полированного дерева, стул и небольшой диван напротив, отчего помещение казалось ещё просторнее, а книг словно становилось больше. И у Ивана, который всё детство провёл, уткнувшись носом в саги о волшебных воинах, сказки о колдунах и приключенческие романы об избранных всех мастей и пород, разбегались глаза и чесались руки.

– Ты помнишь, что мы сказали, когда ты только появился у нас? – Марк медленно шёл вдоль одного из стеллажей, наклонив голову и ведя пальцем по корешкам книг.

– Что я теперь типа воин на службе сил добра, буду бороться с нечистью каждую ночь. И что нельзя спать днём, – Иван всё ещё удивлённо оглядывался по сторонам.

Марк хмыкнул. Тут он, похоже, нашёл то, что искал. Глава берсерков вытащил из плотного ряда книг большой фолиант в чёрном переплёте и понёс его к столу.

– У тебя хорошая память, но я имел в виду то, что мы… особенно Альвар, рассказывали о телах берсерков.

– Что-то про идеальные версии нас самих. Сильные там. Быстрые и выносливые. Неуязвимые, так?

– Не совсем. Ранить берсерка можно, но на следующую ночь всё заживёт. Вёльвы и гадры заложили это в природу берсерков.

– Да, у Петра палец отрос. Но смерть – это как-то посерьёзнее будет.

– Вот, почитай. Это история появления берсерков.

Марк раскрыл книгу на столе и пододвинул к Ивану. Он подошёл и склонился над жёлтыми плохо гнущимися листами. На развороте с одной стороны был поблёкший рисунок, явно сделанный от руки. На нём несколько человек стояли в круге и поднимали руки к небу, в центре на земле лежал раздетый по пояс мужчина. На второй странице, куда указывал Марк, был текст из угловатых символов, больше походивших на каракули ребёнка, который только притворяется, что умеет писать.

– Я не могу читать руны. Это ведь руны? Мне и английский-то с трудом даётся, – засмеялся Иван.

– Разве? – командир взглянул на него с хитрой улыбкой.

Иван вновь склонился к книге. Символы мало того что были ему незнакомы, так теперь были не в фокусе. Знаки поплыли, их линии стали нечёткими, а строки задвигались по странице, меняясь местами. Иван потряс головой, потёр глаза и вновь уставился на бумагу. Брожение рун закончилось, и перед ним был абсолютно понятный, читаемый текст.

– А-а-а-а… берсерки знают языки. Ясно, – Иван вспомнил объяснения Альвара и только сейчас понял, что он видел на листе с его инструкцией.

Марк благосклонно кивнул и вновь указал на страницы.

Иван опять опустил взглядна книгу. Шрифт был странным, зазубренным. Когда он наклонял голову или щурился, сквозь текст проглядывали руны, но он всё равно мог читать. Правда, не всегда понимать.

– «Окружили земли Харальда тёмные люди и били его братьев. Смелости не занимать было доблестным воинам. Шли в бой смело. Но гибли каждый день и каждую ночь. И обратился Харальд к вёльвам и гадрам севера…» Э, вёльвам?

– Ведьмам.

– Ясно, а гадры кто? Ты сказал – «вёльвы и гадры создали берсерков».

– Гальдры? Это мужчины-колдуны. У них разная магия. Но ты отвлёкся.

– Да… Так, что тут у нас? Харальд пошёл к ведьмам… А кто такой Харальд?

– Конунг, правитель, который объединил современную Норвегию. В историю вошёл как Харальд Прекрасноволосый, жил 1300 лет назад. Сфокусируйся.

– Да-да. Парень с классной стрижкой сражается с тёмными… пошёл к ведьмам. Ага, вот оно. «И просил защитить своих воинов. Десять дней и ночей взывали к Фрейе вёльвы и творили сейд…» – Иван вновь поднял голову.

– Колдовали, – перевёл Марк.

– «Резали себя и резали воинов Харальда, чтобы смешать свою кровь с их кровью. И сказала Верховная: нельзя тело защитить от смерти, но дух воина не убить. И вырвали они дух воинов из их тел и сделали из крови своей новые тела для них. Но жить они могли только по ночам. С восходом солнца обращались тела в прах, чтобы живыми возродиться с закатом». Блин, вот они заморочились реально. И что, по правде всё так и было? – прервался Иван, но, встретив строгий взгляд командира, вновь уткнулся в книгу. – «И наслали вёльвы на воинов ночных хамфраир – ярость нечеловеческую, и рвались в бой они пуще прежнего. Облачались для устрашения врагов в медвежьи шкуры, рычали, потрясали мечами, кусали в ярости края щитов своих и бросались на врагов. Были они одержимы и не чувствовали боли, даже если копьё их поражало. А на следующую ночь от ран не было и следа, потому что подарила Фрейя, ночи богиня, им своё благословение». И неужели ничто не может нам навредить? Вот ты смотрел «Кошмар на улице вязов»? Там умирать во сне нельзя было.

– Многие пытались выяснить. На следующей странице как раз об этом, – терпеливо ответил Марк. Он вернулся к книжным полкам, взял ещё одну книгу и медленно листал. На кожаном с окованными металлическими уголками переплёте значилось «Прорицание вёльвы».

Иван закатил глаза и едва сдержал стон. Ему обещали крутые ночные схватки с нечистью, а не заседания книжного клуба. Тут он встретился глазами с командиром и вновь понял, что не посмеет его ослушаться. Он обошёл стол, сел в высокое кресло и вновь углубился в книгу. На этот раз стал читать про себя.

«Убоялись враги ночных воинов в шкурах. И прозвали их берсерками, потому что яростью своей уподобились они медведям. И старались они одолеть войско Харальда, но не могли. Двадцать воинов только одолеть берсерка могли. Брали в плен его, в темницу сажали, а наутро не было его там. Дух в тело воина возвращался. А на следующую ночь по заклятью вёльвы в войске Харальда объявлялся. И вновь на врагов шёл. И убивали берсерков враги окаянные, да остановить не могли. С заходом солнца вновь восставали они невредимыми. И пытались они добраться до духа воинского. Если изловчались они поймать берсерка, на колени ставили, шестеро солдат за руки держали. Рубили рёбра на спине, разводили словно крылья орлиные и все внутренности наружу доставали, да духа найти не могли. Исчезал воин, а с восходом Луны мстить им шёл».

– Блин, вот это жесть творили тогда! – Ивана передёрнуло, он перевёл взгляд на рисунок. Автор изобразил жуткую казнь. Воин стоял на коленях лицом к читателю, а из-за спины торчали рёбра. На плечи ему положили что-то красное, Иван слишком поздно понял, что это вывернутые лёгкие.

– Это называлось «Кровавый орёл», – Марк так и стоял у стеллажа, но и так понял, что поразило Ивана. – Жестокие времена. Но я показал тебе это, чтобы ты понял. Даже такое не могло убить берсерка. Несмотря ни на что, на следующую ночь воины возвращаются живыми и невредимыми. Иначе какой прок от этого. Так что не переживай из-за Бьорна. Поверь мне, завтра он будет рваться в бой ничуть не меньше.

В дверном проёме показался Альвар.

– Парни, ну вы чего застряли?

Марк кивнул, вернул книгу на полку и повернулся к Ивану.

– Я тут ещё посижу, почитаю? – жуткая книга странным образом завораживала его.

– Как хочешь, – командир оставил его одного. Иван присел на стул и вернулся во времена викингов.

«Одолел всех врагов своих Харальд, и преклонили они колени перед смелым королём. Все богатства свои отдали правителю. Было у него много золота, мехов, пировали в замке каждый день. Не забыл король и про своих верных воинов. Одарил их он почестями, и ни в чём не знали нужды. У каждого был дом новый, украшения, драккар свой, рабов и женщин несчётное число».

– Так, с этого места поподробнее. А нас одаривать будут? – Иван залез в кресло с ногами и задумался.

У них было оружие. Гардероб с дорогими вещами. К слову. Иван оглядел себя. Футболка былав пыли и паутине. Не забыть бы переодеться. На одежду заклятье вёльв, похоже, не распространяется. Футболка от Hugo Boss, конечно, круто. Днём он такую одежду себе позволить не мог. Но вот бы ещё заиметь дорогие часы, которые он успел заметить у Марка, и машину.

Всё ещё мечтая, он опустил глаза на страницы. По жёлтой бумаге побежали белые пятна света. Иван подумал было на магический перевод, но огоньки не исчезали. Он не сразу понял, что на книгу падает уличный свет.

Челюсть отвисла. Он не обратил внимания на вид из окна. А стоило. Там высилась махина Лахта-центра. Даже на фоне розовеющего неба она ярко светилась миллионом огней. От штаб-квартиры берсерков до самого высокого здания России было рукой подать.

– Тебе особое приглашение нужно? – в библиотеке вновь появился Альвар. И добавил неестественно высоким голосом: – Ванюша?

– Чего? – Иван ошарашенно уставился на берсерка.

– Ванюша, – Альвар снова заговорил фальцетом.

– Вот чёрт!

– Что? – этот вопрос воин задал нормальным голосом.

– Кажется, у меня проблемы, – успел сказать Иван, прежде чем проснулся.

Глава 7. Хвосты

Чья-то рука нежно касалась его плеча.

– Ванюша, ну вставай, пора уж.

Иван распахнул глаза, непроизвольно сделал глубокий вдох и резко сел, словно выброшенный неведомой силой в будничный мир. И чуть не столкнулся лоб в лоб с матерью, которая присела на край его кровати. В комнате стоял мрак, и он узнал её только по голосу.

– Вань, что ж ты спишь как убитый.

– Нормально я сплю, – буркнул он.

Мать вздохнула и поднялась с кровати. Иван видел лишь её силуэт, а потом в глаза ударил яркий свет – та отдёрнула плотные шторы.

Квартиру родители купили ему с условием, что он не будет устраивать шумные гулянки и прогуливать учёбу. На слово, естественно, ему поверить не могли. Поэтому нагрянуть с проверкой без звонка было для родителей привычным делом. Словно проехать лишний раз сотню километров от Рощино – не проблема. Ещё и с утра пораньше, чтобы до пробок успеть.

Вот и сейчас отец громыхал посудой на кухне. Уже по стуку чашек Иван мог понять степень его раздражения. Тот был очень, ну очень-очень зол.

– Мы тебе звонили, пока ехали, потом в дверь звонили, – словно извинялась мать, отдёргивая вторую штору.

Режущий утренний свет залил кровать, телевизор на полу, запылившееся кресло-мешок в углу и рабочий стол, на котором громоздилось всё, что угодно, кроме учебников: графические романы, игровая консоль, три футболки, фигурка Ведьмака из детского набора и грязный стакан.

– Ты шторы задёрнул, чтобы поспать подольше?

– Ну и зачем бы мне это надо было? – Иван повторил мягкую улыбку матери. Он знал, что вышло очень похоже. Они и сами были похожи: белокурые, зеленоглазые, с нежными чертами лица и умиротворяющим взглядом.

– Чтобы в универ не ходить, – в комнату ворвалась молодая девица и с разбегу бросилась на кровать.

– Офонарела совсем? – Иван в последнюю секунду успел подогнуть ноги и спасти их от атаки острых коленок семнадцатилетней пигалицы.

– Вань, ну как ты с сестрой разговариваешь? – мать вздохнула. – Вставай, пожалуйста, отец хочет с тобой поговорить. Лиза, не мешай брату.

– Тебе попандопулус, – прошипела Лиза, довольная, что сегодня прилетит не ей. – Папе из универа звонили.

– Блин, – Иван закатил глаза и в тщетной надежде спросил: – Сильно злой?

– Ага, – блаженно протянула сестра, выхватила из складок одеяла пульт и направила его на телевизор.

Он нехотя встал, натянул футболку с джинсами, на цыпочках прошмыгнул в ванную, где старательно и нарочито долго умывался. Сквозь шум льющейся воды слушал разговор родителей на кухне. Точнее, голос матери. Она рассказывала что-то про соседку Любу, про нужные покупки в «ОБИ» и изменившееся расписание электричек. Словом, делала всё, чтобы отвлечь отца. Но старый вояка не поддавался на хитрые манёвры. В ответ он лишь мычал или отмалчивался – явно не хотел тратить запал на разговоры не по теме. А главной темой был Иван. И как ни старался он оттянуть встречу, избежать её не получится.