Андрей Сахаров. Во имя правды. Маленькие рассказы о большом успехе

Андрей Сахаров. Во имя правды

Маленькие рассказы о большом успехе

Николай Яковлевич Надеждин

© Николай Яковлевич Надеждин, 2024

ISBN 978-5-0064-3382-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Николай Надеждин

«Маленькие рассказы о большом успехе»

Андрей Сахаров

Во имя правды

2024

Введение

В августе 1991 года, сразу после «путчеподавления», редакцию маленькой городской газеты, в которой мне посчастливилось работать в то время, охватила «демократическая горячка». О своем партийном прошлом забыл даже заместитель главного редактора Валерий Геннадьевич, у которого за плечами была партшкола, заменившая ему полноценное образование.

Валерий Геннадьевич бродил по кабинетам и приставал ко всем со своими глупостями, вроде: «Как ты относишься к Бухарину?» Журналисты отшатывались, считая, что он болен.

Наконец, замредактора нарвался на нашего спортивного обозревателя Жоржа. Человек с необычайно богатой биографией, Жорж посмотрел на начальника с нескрываемой нежностью и сказал: «Да я и сам в некотором роде… в смысле – выпить…»

А потом я повесил у своего редакционного стола большой портрет Сахарова. И очень стеснялся этого жеста. Признаться в любви к Сахарову в то время – все равно, что пишущему человеку признаться в любви к Чехову. Выглядит слишком заносчиво, нескромно.

Но моя инициатива не осталась незамеченной – портреты академика Сахарова появились во всех кабинетах. Даже у заместителя главного редактора. Теперь Валера приближался к каждому из нас, брал за пуговицу и горячечным шепотом сообщал, что всю жизнь боролся с системой и разваливал партию изнутри…

Интересно, помнит ли кто-нибудь из моих бывших коллег о Сахарове сегодня? Очень надеюсь.

1. Судьба праведника

Жизнь Андрея Дмитриевича Сахарова можно было бы условно разделить на два больших периода – до и после начала правозащитной деятельности. Но… только если не знать подробностей необыкновенной судьбы этого великого человека.

На самом же деле никакого разделения «до и после» не получается. Удивительно цельная личность Сахарова никогда не претерпевала кардинальных поворотов «все вдруг». Даже когда он признается в подобных переменах в своих дневниковых записях.

Например, запись от 5 марта 1953 года, когда Сахаров, совсем ещё молодой 32-летний ученый, узнал о смерти Сталина. От того дня у него осталось ощущение утраты. В письме супруге Клавдии Андрей Дмитриевич написал: «Я под впечатлением смерти великого человека. Думаю о его человечности». И далее, в дневнике: «Очень скоро я стал вспоминать эти слова с краской на щеках».

Переворот в мировоззрении? Да ничего подобного! Просто Андрей Дмитриевич, человек в то время совершенно аполитичный, был сосредоточен на решении сложнейших задач по созданию термоядерного оружия. И уж точно не был сталинистом – как не были сталинистами миллионы людей, оплакивавших в марте 53-го смерть вождя…

Нет, Сахаров не стал праведником в один день. Он был им… с самого детства. И в этой книжке мы проследим путь Андрея Дмитриевича от рождения, до начала семидесятых годов. И опишем жизнь «малоизвестного» Сахарова – великого ученого, демократа и поборника свободы, человека необыкновенно счастливой и в то же время трагичной судьбы.

2. Путь гения

В нашей стране Андрей Дмитриевич Сахаров известен именно как правозащитник, как человек бескомпромиссный и очень смелый. Более того, само понятие «интеллигент» ассоциируется именно с Сахаровым. По этому человеку можно сверять поступки и целые понятия – правильно поступил или нет, по совести или против неё, достойно звания человека или недопустимо и даже ничтожно.

Однако Сахаров был не только правозащитником и борцом за демократические свободы. Он был величайшим ученым ХХ столетия. По словам Игоря Васильевича Курчатова, такие люди, как Сахаров, рождаются раз в полвека. Высказывание Курчатова прозвучало в августе 1953 года на Семипалатинском полигоне после первого испытания водородной бомбы.

Но именно научная деятельность академика Сахарова известна нам, далеким от науки людям, менее всего. И тому есть веские причины. Все работы Сахарова, касающиеся разработки водородной бомбы, были глубоко засекречены. Сам Андрей Дмитриевич с семьей 18 лет практически безвыездно прожил в закрытом городе Арзамас-16. Указы о присвоении Сахарову трёх званий Героя Социалистического труда, Ленинской (Сталинской) и государственной премий не были опубликованы в печати – опять же по соображениям секретности. В советских справочниках и энциклопедиях он значился академиком, физиком, но без каких-либо пояснений. И не он один. Об истинном вкладе в науку академиков Тамма, Гинзбурга и других физиков-теоретиков мы узнали только после распада СССР.

Быть заслуженными, осыпанными наградами и… безвестными – судьба многих ученых, находящихся на переднем крае науки.

3. Начало

Жизнь будущего Нобелевского лауреата Андрея Дмитриевича Сахарова началась 21 мая 1921 года в 5 часов утра в родильном отделении клиники на Девичьем поле в Москве. Сегодня это одно из зданий Медицинской академии имени Сеченова на Большой Пироговской улице. 3 июня 1921 года в Хамовническом отделе ЗАГС была сделана запись, в которой были указаны отец ребенка – Сахаров Дмитрий Иванович и мать – Сахарова Екатерина Алексеевна.

Андрей был первым ребенком в молодой семье Сахаровых. Дмитрию Ивановичу в 1921 году было 32 года, а Екатерине Алексеевне исполнилось 28. Вторым стал его младший брат Георгий (все звали его Юрой), родившийся 6 ноября 1925 года.

В мае 1921 года Андрей был крещён – крестными матерью и отцом стали дядя Андрея (не родной, просто старый друг семьи) Александр Борисович Гольденвейзер и бабушка (по материнской линии) Зинаида Евграфовна Софиано.

Время стояло тяжкое. И семья Сахаровых жила в подвале дома на Мерзляковском переулке. Здесь Андрей провел первые полтора года своей жизни.

В 1922 году Сахаровы переехали в квартиру на втором этаже двухэтажного дома номер 3 в Гранатном переулке. Эту квартиру до революции занимала семья Ивана Николаевича Сахарова, деда Андрея по отцовской линии. После революции квартира превратилась в коммунальную. Все жившие здесь семьи (родственники Андрея по материнской и отцовской линиям) занимали по одной комнате, Дмитрий Иванович и Екатерина Алексеевна с маленьким сынишкой – две.

4. Отец и мать

Отец Андрея Дмитрий Иванович Сахаров происходил из семьи присяжного поверенного Ивана Николаевича Сахарова. В 1912 году Дмитрий Иванович окончил математическое отделение физико-математического факультета Императорского Московского Университета и всю жизнь отдал преподавательской работе. Первые шесть лет Дмитрий Иванович преподавал физику в московских гимназиях и на разных курсах. В 1918 году окончил Педагогический институт имени Шелапутина, получив диплом, дававший право преподавать в высших учебных заведениях.

Дмитрий Иванович остался в истории российской науки не только как хороший преподаватель, но и как автор множества научно-популярных книг и учебников. По этим книгам юный Андрей постигал азы естественных наук. Они же пробудили в мальчике интерес к физике и математике.

Попутно заметим, что отношения между отцом и сыном сложились очень теплые. Отцу Андрей Дмитриевич обязан многими качествами своей замечательной личности, в том числе трудолюбием, умением сосредотачиваться. Слушать и слышать людей.

Матушка Андрея Дмитриевича Екатерина Алексеевна происходила из дворянского рода обрусевших греков Софианосов, в XVIII веке принявших российское подданство. Екатерина Дмитриевна училась в Дворянском институте, некоторое время преподавала гимнастику. После того, как в 1918 году Екатерина Алексеевна стала супругой Дмитрия Ивановича, она оставила работу и целиком посвятила себя семье.

5. Дедушки и бабушки

Деда по отцовской линии Ивана Николаевича Сахарова Андрей не застал – тот умер за три года до рождения внука. Но бабушка Мария Петровна, жившая вместе с семьей сына (уточним – в одном доме, но в другой комнате, отношения между свекровью, женщиной сильно и властной, и невесткой складывались не очень хорошо), много рассказывала детям о своем покойном супруге.

Иван Николаевич и Мария Петровна пережили большую любовь и даже были вынуждены бороться за свое счастье, преодолевая несогласие родителей. Дело в том, что Мария Петровна ещё до знакомства с Иваном Николаевичем вышла замуж. Но влюбившись в Сахарова, от мужа ушла. Они оформили отношения в 1899 году, когда у них, живших в непопулярном в те времена гражданском союзе, уже подрастало шестеро детей. Дмитрий Иванович, будущий отец Андрея Дмитриевича, был четвертым ребенком в семье.

Дедушка по материнской линии, Алексей Семенович Софиано, был до революции русским офицером. В 1917 году он в возрасте 63 лет вышел в отставку в чине генерал-майора. Дожил до 1929 года и при этом ни разу не получил положенной ему пенсии. Новая власть не признавала заслуг старых солдат перед Отечеством, как не признавало и… само Отечество.

Супруга Алексея Семеновича, бабушка Андрея Дмитриевича – Зинаида Евграфовна по происхождению была дворянкой. Брак с Алексеем Семеновичем был в её жизни вторым. Ей довелось стать мачехой двум детям мужа от первого брака – Анне и Владимиру. А в браке с Софиано Зинаида Евграфовна родила троих детей – Константина, Катю, будущую маму Андрея, и Татьяну.

Большая, интеллигентная семья с дедушкой, бабушками, множеством теток и дядьев – в такой необыкновенной среде вырос будущий академик Сахаров.

6. Большая семья

Семья, действительно, была огромная. Вернувшись после революции в свой дом в Гранатном переулке (этот двухэтажный дом никогда не принадлежал Сахаровым, они снимали его у хозяина Моисея Соломоновича Гольденвайзера, с которым породнились через брак его сына Александра с младшей сестрой Екатерины Татьяной), Дмитрий Иванович и Екатерина Алексеевна заняли две комнаты на втором этаже. Отдельную комнату заняла бабушка Мария Петровна. Три комнаты занимали со своими семьями трое её сыновей. В остальных комнатах жили посторонние люди. Таким образом, дом номер 3 в Гранатном переулке Москвы объединил под одной крышей три поколения семьи Сахаровых-Софиано.

Некогда респектабельный дом в 20-е годы превратился в запущенную коммуналку. Зимой в доме было холодно, замерзал водопровод. Водились крысы, с которыми жильцы безуспешно боролись. Общая ванная была перестроена в жилую комнату, а на кухне громоздилось множество керосинок, на которых жильцы готовили еду. Но жили дружно, совместно отмечая все старые праздники.

Матушка Андрея Екатерина Алексеевна была женщиной набожной. По воспоминаниям будущего академика, она учила сына молиться перед сном и водила в церковь. Отец Андрея в бога не верил. Но при этом Андрей Дмитриевич не помнил случая, когда Дмитрий Иванович заговорил бы о своем атеизме и религии вообще.

7. Домашняя школа

В четыре года Андрей научился читать – по вывескам, названиям пароходов. Потом матушка помогла усовершенствоваться. У всех Сахаровых, в каждой семье, была своя библиотека, составленная из редких дореволюционных изданий. К книгам относились, как с общесемейному достоянию.

За воспитание внуков взялась бабушка Мария Петровна. Когда дети немного подросли, бабушка стала читать им вслух, приобщив ребят к мировой литературе. Андрей и его двоюродная сестра Ирина бежали к бабушке, как только дверь в её комнату оказывалась открытой. Это происходило в тот момент, когда уставшая от дневных забот Мария Петровна ложилась отдохнуть. Любопытно, что Мария Петровна в возрасте 50 лет самостоятельно выучила английский язык, чтобы читать английские романы в оригинале…

Если кто и верил в преимущества новой системы образования, то не Дмитрий Иванович, имевший к образованию непосредственное отношение. И когда пришло время отдать Андрея в школу, отец решил этого не делать. Осенью 1927 года в дом Сахаровых стала приходить нанятая Дмитрием Ивановичем учительница чтения, чистописания и арифметики. Звали ей Зинаида Павловна (фамилии Андрей Дмитриевич по малолетству не запомнил). После занятий учительница выводила Андрея на прогулку к храму Христа Спасителя. И уже на улице много рассказывала своему ученику об истории и Библии.

Домашнее образование Андрея, двоюродной сестры Ирины и их товарища Олега Кудрявцева продолжалось пять лет.

8. Пятый класс

Трое учеников импровизированной домашней школы брали уроки у учительницы начальных классов Анны Павловны Беккер и преподавательницы немецкого языка Фаины Петровны Калугиной. Появилась и четвертая ученица – старшая двоюродная сестра Андрея – Катя, которая получила полный домашний курс среднего образования. Примерно в то же время, в начале 30-х, среди преподавателей появился высокий заикающийся молодой человек – Сергей Михалков, читавший детям свои стихи.

У домашнего обучения были свои плюсы и минусы. Высокое качество преподавания, индивидуальный курс, навыки самостоятельной работы и привычка относится к делу ответственно – все это можно отнести к безусловным достоинствам подобной формы образования. Ну, а минусы… в результате домашних занятий у Андрея развилась неконтактность, от которой он страдал и в школьные, и в студенческие годы. Более того, уже став ученым и перебравшись в закрытый город Арзамас-16, Андрей Дмитриевич испытывал некоторые проблемы в общении с коллегами. Друзья списывали это на особенности его характера и, разумеется, прощали ту неловкость, с которой Сахаров, порой, вел себя в коллективе физиков.

В 1932 году группа домашних учеников распалась. В 1933 году Андрей ходил в Скатертный переулок, в дом своего крестного Александра Борисовича Гольденвейзера, к двум пожилым сестрам-преподавательницам. Но в сентябре 1933 года Сахаров-младший поступил в 5-й класс 110-й московской школы. И не простой, а «с химическим уклоном».

9. Аресты, аресты…

В 1929 году, семи лет от роду, Андрей впервые столкнулся с драмой смерти. Умер его дедушка Алексей Семенович Софиано. Умер внезапно, ничем не болея. В возрасте 84 лет. Для мальчика кончина деда стала большим потрясением.

А в середине ноября того же года умерла тетя Андрея – Анна Алексеевна Гольденвейзер. И генерал Софиано, и его дочь были похоронены на Ваганьковском кладбище рядом с другими членами известной фамилии…

В мае 1930 года семью Сахаровых постигло ещё одно несчастье – был арестован дядя Андрея – Иван Иванович Сахаров. Некоторое время назад он помог бежать из СССР за границу своему университетскому другу, передав ему свой паспорт. В тюрьме Ивана Ивановича продержали до 12 июля, после чего освободили без предъявления обвинения.

Первая для Сахаровых «ласточка», предвестница больших бед… 10 декабря 1933 года был арестован двоюродный брат Андрея – Евгений Владимирович Софиано. В семье считали, что Женя утонул на лесосплаве в 1937 году, но на самом деле он был расстрелян 20 октября 1937 года. За что? За «контрреволюционную деятельность», выразившуюся в… подрыве советского льноводства. Полный бред, разумеется.

В новогоднюю ночь 1934 года дядя Андрея – Иван Иванович Сахаров был арестован во второй раз и на три года выслан в Казань. Весной 1937 года срок высылки истек, но Иван Иванович уже не имел права вернуться в Москву…

10. Отличник

После домашних уроков учиться Андрею в школе было очень легко. Обладая великолепной памятью и неординарными способностями, он легко усваивал все предметы. Проблемы возникли только с уроками труда – выяснилось, что «делать что-либо руками» мальчик не умеет. Не смог он и стать в классе своим – не обрел ни друзей, ни врагов, оставаясь для всех чужаком.

На уроках труда пятиклассники занимались столярным делом. Во время одного из первых занятий мальчики постарше устроили Андрею испытание – засунули под верстак руку и зажали. Обидно было до слез, но Андрей испытание выдержал, не пожаловался учителю. На следующем занятии один из мальчишек предложил Сахарову помощь, оказавшуюся Андрею полезной.

С нового 1934 года родители забрали Андрея из школы, чтобы устроить ускоренное прохождение курса за 5-й и 6-й класс школы. Физикой и математикой с Андреем занимался сам Дмитрий Иванович. Учительница географии Аглаида Александровна Дометти стала другом семьи Сахаровых. А русским языком и литературой с мальчиком занимался профессор Александр Александрович Малиновский, к которому Андрея возили на занятия домой. Кроме физики и математики (эти предметы вызывали у мальчика восторг) Андрею больше всего нравились биология и химия.

Весной 1934 года Андрей успешно сдал экзамены на 6-й класс. И в сентябре того же года поступил в 7-й класс 113-й школы. Здесь он попытался заниматься в литературном кружке, но из этого ничего не вышло. Его увлечением стали физические опыты – по книге отца «Опыты с электрической лампочкой». В 9 и 10 классах Андрей с увлечением читал не только научно-популярные книги и фантастику, но и вполне серьезные научные труды…

Весной 1938 года Андрей Сахаров окончил 113-ю школу, получив на выпускных экзаменах пятерки по всем основным предметам.

11. МГУ

Выбор института для Сахарова был очевидным – только МГУ. Факультет – физический, хотя в школе Андрей подумывал о профессии микробиолога. Но влияние отца было настолько сильным, что к моменту поступления от колебаний не осталось и следа.

Как отличник Сахаров был зачислен на первый курс университета без экзаменов. Позже Андрей наслушался от однокурсников «страшилок» о приемных экзаменах. И решил, что если бы ни эта возможность, конкурсный отбор при поступлении он бы ни за что не прошел – у него не было, как писал сам Андрей Дмитриевич, «таких психологических качеств».

Студенческие годы Сахаров делил на два периода – довоенный и военный. Первые три года он учился по общей программе, жадно впитывая знания, все свободное время пропадая в университетской библиотеке. Он был настолько занят, что ничего, кроме учебников по физике и математике, не читал. Не было времени даже на художественную литературу, не говоря уж о каких-то увлечениях. Профессора старались рекомендовать студентам огромные списки сопутствующей литературы, которую Сахаров обязательно прочитывали и усваивал. Вскоре он стал пропускать малоинтересные лекции, чтобы больше времени уделять чтению в библиотеке.

Трудности возникали, в том числе и с физикой. Сахарова беспокоили неясности в общем курсе физики, но, как он понял позже, происходили они от «недостаточной теоретической глубины изложения более сложных вопросов». С первых лет обучения в университете у Сахарова проявился талант моментально оценивать общую картину того или иного явления, так удивлявший его коллег – физиков-теоретиков. Этот человек умел из разрозненных исследований моментально выстроить общую картину, которая превращалась в стройную теорию.

12. Три довоенных курса

Его любимым предметом на первых курсах была математика, в которой Андрей видел естественную красоту, стройность, наслаждался логичностью «мира чисел». А самым нелюбимым предметом был марксизм-ленинизм. И вовсе не по идеологическим причинам – просто в громоздких натурфилософских умозаключениях он не видел стройной науки. И постоянно получал по этому предмету двойки, которые затем был вынужден исправлять.

С января 1939 года Андрей стал посещать физический кружок при физфаке МГУ. В ходе деятельности кружка студентам (а их было около двух с половиной десятков) нужно было готовить рефераты и делать доклады по изучаемым физическим явлениям. И тут проявилась особенность мышления Сахарова – он явно не умел выстраивать свои рефераты в соответствии с общепринятым восприятием материала. Его доклады всегда были оригинальны по содержанию, но строились на центральных утверждениях, не связанных промежуточными доказательствами. Эти промежуточные моменты самому Андрею были попросту не нужны – он видел общую картину и полагал, что её видят и другие. Эту особенность он долго не осознавал сам. И она не сказывалась на его отметках, поскольку глубина познаний выделяла его из общей массы настолько, что преподаватели сходу ставили «отлично», даже не дослушав до конца ответ Сахарова.

В августе 1939 года, на каникулах, Андрей впервые увидел море. Это была поездка на Черное море с отцом. Жили на турбазе в палатках. И без того теплое отношение Андрея к отцу переросло в молчаливое обожание. Это были не просто близкие родственники – это были Учитель и его блистательный Ученик.

13. Первая попытка научной работы

В 1939 году, на втором курсе университета, Сахаров попытался впервые в жизни взяться за научную работу. Тему определил профессор Михаил Александрович Леонтович – слабая нелинейность водяных волн. Однако, сказался недостаток знаний и неопытность Андрея. Работа не получилась – тема оказалось трудной и слишком неопределённой. Первая законченная научная работа была выполнена Андреем лишь в 1943 году уже после окончания университета…

В конце осени 1940 года семью Сахаровых (уже потерявших в ходе арестов несколько членов рода Софиано) постиг очередной удар. У бабушки Марии Петровны, матери отца Андрея, случился инсульт. Дмитрий Иванович переселился в её комнату, чтобы быть постоянно рядом. Мама попросила Андрея не заходить к бабушке. И он послушался, за что потом постоянно себя корил. Утром 27 марта 1941 года бабушка умерла. Последние недели её жизни были очень тяжкими. С её смертью, как писал сам Андрей Дмитриевич, «сахаровский дом в Гранатном переулке перестал существовать духовно»…

Зимой 1940—1941 годов Андрей увлекся теорией вероятности, вариационным исчислением, теорией групп и основами топологии. Он посещал дополнительные математические курсы, поскольку все эти темы не входили в общий курс физмата.

Об открытии явления ядер урана Андрей узнал в 1940 году от отца, который услышал об открытии на каком-то научном докладе. Потом на глаза попалась статья в «Успехах физических наук». Важность этого открытия Сахаров тогда в полной мере не оценил.

14. Война

22 июня 1941 года Андрей вместе со студентами своей группы пришел на консультацию перед последним экзаменом 3-го курса. Собрались около 11 часов 30 минут. К студентам долго никто не выходил. Затем всех позвали в аудиторию. И здесь, в полном молчании в полдень ребята услышали обращение по радио Молотова – о нападении Германии на Советский Союз…

С этого момента изменилась жизнь каждого гражданина СССР. Экзамены в Московском университете прошли своим чередом. А потом, спустя несколько дней после объявления войны, студенты вместо каникул были привлечены к оборонной работе.

Сахаров получил назначение в университетскую мастерскую по ремонту военной радиоаппаратуры. Затем был переведен в изобретательскую группу доцента Дехтяра. Вот что об этом писал сам Андрей Дмитриевич: «Мне было поручено выбрать схему и изготовить опытный образец магнитного щупа для нахождения стальных осколков в теле раненых лошадей… Прибор получился не очень удачным и не пошел в „дело“… Но приобретенные знания в области магнитной дефектоскопии и физики магнитных и ферромагнитных явлений оказались чрезвычайно полезны позже при работе на патронном заводе, а психологическое значение этой работы (практически первой самостоятельной научной работы) было существенно для моей дальнейшей научно-изобретательской работы».

Ещё не инженеры и не ученые, но уже и не просто студенты. Многим из однокурсников Андрея было суждено сложить головы на фронтах великой войны.

15. Спецзадание

Андрей не был комсомольцем, как впоследствии, уже будучи ведущим специалистом в области ядерной физики, не был членом партии. В начале июля 1941 года его аполитичность (а сам Сахаров называл свою пассивность единственной причиной, по которой он не вступил в комсомол) стала причиной того, что он не был направлен на выполнение «спецзадания». Что это было за задание, студенты не знали. Но всех комсомольцев курса собрали и направили куда-то за Москву, как выяснилось позже – на рытье окопов. Мальчики с этого «спецзадания» не вернулись – прямо с работ их направили в ополчение.

Спустя несколько дней всех студентов-отличников вызвали на медкомиссию – производился набор в Военно-Воздушную Академию. Сахаров отбора не прошел, а Евгений Забабахин, будущий коллега Сахарова по Арзамасу-16, физик-ядерщик и академик, был отобран в числе немногих, чтобы стать курсантом Академии.

В июле 1941 года начались воздушные налеты на Москву. И Андрей вместе с отцом стал дежурить на крыше дома, чтобы вовремя сбросить вниз зажигательную бомбу. «Почти каждую ночь я смотрел с крыш на тревожное московское небо с качающимися лучами прожекторов, трассирующими пулями, юнкерсами, пикирующими через дымовые кольца», – вспоминал Андрей Дмитриевич.