Помещик. Том 1. Сирота

Переход к поместному войску, произведённый в период правления Иоанна III, привёл к тому, что этот институт подготовки был утерян. Теперь поместный дворянин или сын боярский уже не являлся профессиональным военным, как ранее существовавшие дружинники. И не состоял на содержании у своего господина. Теперь он являлся хозяйственником, который нёс иррегулярную службу за право распоряжения выделенной ему землёй.

Помещик-отец ныне оказался более озабочен вопросами получения денег, нежели воинским делом. Ведь поместья были ничтожно малые. И средств, что с них собирали, мало на что хватало. А помещик-сын помогал ему в этом. Систематических же военных упражнений не велось. Не до них.

Конечно, любой помещик-отец, понимая, что сын когда-нибудь подменит его на службе, старался по возможности чему-то научить его. Но делалось это эпизодически, бессистемно и бестолково. Случались, конечно, и исключения. Но в целом переход на поместную систему ОЧЕНЬ сильно просадил уровень выучки личного состава[27]. Поначалу, первые десятилетия, всё ещё действовала «старая школа». Но потом, по мере естественной убыли людей, сформированных в дружинной среде и получивших там подготовку, уровень выучки резко пошёл вниз.

А ведь на отсутствие регулярных и систематических собственно военных упражнений накладывался ещё и фактор общей физической подготовки, которой не было. Вообще не было. Последнее место, где ей хоть как-то занимались, было римские легионы ДО кризиса III века. Потом она вернулась в обиход лишь по завершении Первой мировой войны.

Так что Андрейка в свои четырнадцать лет выглядел вполне обычно. Худой. Скорее даже дохлый. Слабый. Не очень выносливый. И это ему категорически не нравилось.

Вот поэтому-то он каждое утро и начинал с гимнастики-растяжки. Потом переходил к упражнениям с саблей. И завершал общеукрепляющей физкультурой, которой он занимался в самом конце из-за того, что ручки после неё тряслись. И парень просто опасался махать саблей в таком состоянии.

Пока он отрабатывал с оружием ровно два приёма.

Первый – разминка для кисти. Фланкировка. Она смотрится красиво, но не имеет никакого практического боевого применения. Зато кисть развивает. И связки укрепляет, разогревая руки перед тренировкой. Особенно спешить или разгоняться не требовалось. Да и с этим телом он не решился бы пока на такое. Так что фланкировка шла вяленько, но шла.

Минут через пять он переходил ко второму приёму – отработке кистевых ударов. Ничего сложного или хитрого в том не было. Андрейка просто отводил саблю назад до плеча и резко, вращая её лишь кистью, поворачивал так, чтобы она составила с рукой единую линию. Ну примерно. Причём делал при этом шаг вперёд и выпрямлял руку для увеличения дистанции удара. А потом шаг назад, возвращая саблю в исходное состояние.

Раз. Раз. Раз.

Махал он саблей, рисуя парные кресты. Сначала вертикальный сверху вниз. Потом косой, смещая на сорок пять градусов по часовой стрелке. Потом боковой. И так по кругу. Всего восемь ударов. И в другую сторону, уже против часовой стрелки.

Смена руки. И то же самое.

Чёрт его знает, как там в жизни у него всё сложится. Но погибнуть или попасть в плен только потому, что его ранили в правую руку, ему не хотелось, то есть левой он тоже должен хотя бы минимально владеть саблей. Вот и махал. То левой, то правой, по очереди.

Хотелось бы уделять тренировкам больше времени. И с саблей куда шире работать. И с копьём поупражняться, и с луком. Однако возможности его тела этого попросту не позволяли. Он начал с самого простого – укрепления кисти и отработки самых ходовых быстрых ударов. Слабых, но очень полезных против противников без доспехов или имеющих большое количество уязвимых мест.

Устинка же с Егоркой всё время тренировки за ним наблюдали. Внимательно-внимательно.

– А чего вы на меня так смотрите? У меня хрен на лбу вырос, что ли?

– Дивное ты творишь… дивное…

– Разве батя мой не упражнялся с сабелькой?

– Упражнялся. Чего уж там, – кивнул Егорка. – Хворост рубил да иногда игрался с Борисом.

– А вот так?

– Не видели.

– А где тот Борис?

– Погиб. По позапрошлому лету.

– Тоже от стрелы?

– С коня сверзился и шею сломал. По пьяному делу решил дубок поваленный перескочить. Все говорили, что его кляча не сможет, а он хорохорился. Вот и…

– Не смогла?

– Ногами зацепилась. И они вместе кубарем полетели. Чуть полежал на траве и душу Богу отдал, болезный…

Андрейка хмыкнул. И вернулся к упражнениям.

Борис этот ему очень бы пригодился. Или если не он, то хотя бы кто-то для нормального спарринга. Хоть вот этих двух «весёлых ребят». Только перед этим какие-нибудь учебные сабли сделать, выстругав из дерева, чтобы не убить никого ненароком. И не травмироваться.

После болтовни и небольшого перерыва наш герой перешёл к общей физкультуре. Только с акцентом на развитие выносливости. Сила силой, но пока с таким телом она была малополезна.

Так совокупно около часа и прозабавлялся. Позавтракал. Ещё часок отдохнул. И они втроём занялись хозяйственными делами.

К этому времени землянка была уже готова. И импровизированный сортир с поганым ведром соорудили. То дело нехитрое оказалось. Поставили четыре столба, обвязанные по верху жердями для придания им хоть какой-то жёсткости. Шесть жердей положили сверху, как слеги, формирующих наклонный профиль небольшой односкатной крыши. С десяток вязанок травы[28] на крышу. Несколько волокуш лозы, чтобы сформировать стенки. Глина, замешанная с травой, на обмазку плетёных стенок. И лёгкая дверца с такой же «плетёнкой», только уже без обмазки. Ну и внутри немного повозиться пришлось.

День на него угробили. Однако результат Андрейку полностью удовлетворил. Он не хотел постоянно бегать по округе и гадить под кустами. Особенно зимой, по морозу. Можно, конечно, ставить поганое ведро в землянке. Но запах? И гигиена. Кроме того, пока это не требовалось, но сбор мочи и кала был полезным делом. И просто так их расходовать – не продуктивно.

Так или иначе, но чуть в стороне от землянки он сортир этот и соорудил. А потом занялся большим таким и просторным навесом, чтобы заниматься делами в ненастье не в землянке, а на свежем воздухе.

Круто наклонённая двускатная крыша задала определенную вытянутость конструкции, чтобы обойтись без слишком длинных столбов. Вот с этим навесом сегодня и надлежало поработать. И перекрыть его полностью пучками травы, надёжно привязав её к жердям, чтобы ветром не сдувало. Потому как за вчера удалось покрыть только десятую часть – у самого входа в землянку. Там-то они лежаки и поставили.

А после покрытия крыши он планировал сформировать по периметру навеса невысокую плетёную изгородь из лозы, чтобы под навес ветром снег зимой не заносило. Во всяком случае, в большом количестве.

Казалось бы, удалось уже много всего.

Но работ, намеченных Андрейкой, предстояло ещё огромное количество. И каждое утро он просыпался с ломотой во всём теле.

Хорошее питание, которое он обеспечил себе за счёт краски и ловушек, давало организму и углеводы, и белки, и микроэлементы. Много физической активности обеспечивало их усвоение и укрепление растущего тела. Но вот ощущения… они были ниже среднего. Однако Андрейка не роптал и не пытался ахать. Он, стиснув зубы, трудился и шёл к своей цели. Потому что с его судьбой тут ещё ничего не решилось. Она как была подвешенной, так и оставалась…

* * *

А в Туле в это время Афанасий нервно вышагивал по церкви и вспоминал разговор, что неделю назад у него состоялся…

– Шуметь пришёл? – мрачно спросил воевода, когда к нему наведался Афанасий.

– Да чего уже шуметь-то… – махнул рукой священник. – Шумом дело не поправишь. Сам разуметь должен – краска эта должна попасть богомазам. А ты…

– Я дал Агафону десяток в сопровождение и грамотку отписал о том, что торгует он трофеем законным, а не воровским образом добытым. За что он обещался передать на нужды крепости полсотни рублей. Зима близко. Разорение же страшное. Чую я – прокорм закупать нужно, чтобы зиму с весной продержаться. Многие поместные дворяне оказались с пустыми поместьями. Коли не поддержать – разбегутся.

– Да куда они пойдут?

– Куда? Да хотя бы в послужильцы кому из бояр, заключив ряд. Уже слухи такие ходят. А город чем оборонять, коли татары вновь сунутся?

– Государь наш не оставит Тулу в беде.

– Дай Бог ему здоровья! – вполне искренне перекрестился воевода. – Не оставит. Но когда помощь от него поспеет? Чай, не у нас одних беда. Да и казанские татары шалят. Слухи ходят, что он по зиме в поход может пойти на них.

Помолчали.

Афанасий видел вопрос иначе. Но то, что говорил воевода, было дельно, и возразить он не смел. Никто бы не понял. Ни его начальство, ни жители города.

– Эх… пришёл бы Андрейка ко мне сразу, а не к этому мироеду…

– И что бы было? – грустно улыбнулся воевода. – Ты бы дал ему не осьмнадцать рублёв, а двадцать? Ну двадцать пять. А потом переслал в Москву митрополиту сию краску дивную?

– Двадцать пять всяко лучше, чем восемнадцать.

– Для Андрейки – да. А для города?

– Ежели краска эта пропадёт, то…

– Ничего и станется. Как пришла, так и ушла. Краска добрая. Видел я её. Но её мало. На икону одну. Да и то – едва-едва. Зато ныне пользу она городу великую принесёт. И очень своевременную.

– А ежели Андрейка ещё что принесёт такое?

– А ты думаешь, ещё принесёт?

– Отрок сей себе на уме. И раз отец его такое сокровище от всех утаил и приберёг на черный день, то и Прохор, оказывается, был не дурак. Балагурил и чудил на людях, а сам…

– Да… удивил Прохор. Удивил. Никогда бы не подумал, что он о завтрашнем дне думает. С виду – дурень дурнем. И Андрейка удивил.

– И он ещё удивит. Он ведь ко мне сам пришёл. Страшится Агафона.

– Страшится?

– Что тот, как всё уляжется, к нему в гости наведается. Да под пытками попытается выведать иные ухоронки.

– А они есть?

– Есть ли они или нет, ни мы, ни Агафон не ведаем. Судьбу Андрейки же это не изменит. После пыток тот его замучает и закопает где под кустом, чтобы не донёс.

– Понимаю, – кивнул воевода задумчиво.

– Теперь же, когда и ты, и я ведаем о том его страхе, гибель отрока ляжет тенью на Агафона, даже если тот сдержит свою алчность. Не так ли?

– Думаешь, у него краска ещё есть?

– Я не ведаю того. И никто не ведает. Но отрок сей весьма самостоятелен и умён не по годам. Пока отец его жив был – притворялся. Как и батя его. И они, мню, и дальше притворством жили бы, если бы не случилось горе, и Андрейке не пришлось бы спасать своё положение.

– Ты хочешь, чтобы я поговорил с ним?

– Я не знаю… – покачал головой Афанасий. – Я боюсь его спугнуть. Он ведь может краску, ежели она у него ещё имеется, взять и бежать. Даже если за ним придут – не так-то просто будет его поймать в лесу. А отрок сей, без всякого сомнения, готовится. И как недруги отойдут, извлечёт ухоронки да в бега.

– Далеко ли он убежит?

– Да к деду своему и убежит.

– Степан… – поморщился воевода, вспоминая колючего и жёсткого мужчину.

– Оттого и не ведаю я, как лучше поступить. Ежели он испугается, то… – развёл руками Афанасий.

– А сам он ещё что-нибудь принесёт?

– По весне верстать станут. А у него ни коня, ни брони. И денег, что Агафон ему заплатил, не хватит, чтобы их купить. Так что я мню – принесёт.

– А если он уже у деда?

– Отрок сей жаждет получить отцовское поместье. Да и по Упе он пошёл вверх, а не вниз. Лошадей же у него нет. Нешто ты полагаешь, что он такой дурной, чтобы пешком побежать по лесам да весям? И товаров множество, что купил у Агафона рублей на десять, бросить?

– Хм… – задумчиво произнёс воевода. И, встав с лавки, прошёлся по палате. Здесь, кроме них, никого не было. И лишние уши не угрожали. Священник удачное время выбрал для беседы.

– Надо только Андрейке сообщить, что мы его поддержим, – продолжал Афанасий, – и чтобы он ничего не боялся. И по весне мы ждём, что он ещё принесёт из тайников отцовских. Рассказать о том, какую пользу от краски его город получит. И попросить по весне не затягивать. Ибо поддержки ждут товарищи его будущие по делу ратному.

– Сам пойдёшь?

– Сам. Со служкой сплаваю на недельке на лодке. Надо же проверить, каково состояние его духовное. Как епитимью исполняет.

– В сопровождение кого дать?

– А и давай. Кондрата Кобылу давай. Он его ко мне тогда привёл. И отцу его был верный друг. Вряд ли Андрейка его испужается.

Глава 8

1552 год, 2 августа, где-то на реке Шат

– Хозяин, – произнёс Устинка, подходя. – Там лодка.

Андрейка проследил за жестом своего холопа и напрягся.

Лодку, которую им выдал в аренду Агафон, они вытащили на берег, оттащили в сторону и, поставив на брёвна, укрыли ветками, чтобы не на земле лежала. Иногда, конечно, использовали, но не часто. Ибо не до неё было. Так, пару раз вдоль берега прошли на несколько километров в обе стороны от поместья, изучая, что к чему, и где есть какие-нибудь интересные вещи. И всё.

С воды или от берега лодку Агафона было не видно. Землянку с навесом – тоже. С того ракурса наблюдалось только пепелище старого дома отца. Однако лодка пристала, и из неё выходили какие-то люди. У одного наблюдалась на боку сабля. Остальные двое вроде бы священники, но это не точно.

Радости от встречи гостей Андрейка не испытал ни малейшей.

– Берите топоры. Но не хватайтесь. Пусть на поясе повисят.

Топоры это были не боевые, а дельные. Но всё равно – штука опасная в рукопашной. Что Устинка, что Егорка ими рубиться не умели. Но даже необученные юниты с каким-никаким топором всяко лучше безоружных. Хотя бы и для престижа. Считай, вооружённая свита.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Гравицапа – фантастическое устройство из советского кинофильма «Кин-дза-дза!». Установленная в двигатель пепелаца, позволяла совершать мгновенные межгалактические перелёты.

2

«Звезда смерти» – вымышленная боевая космическая станция из франшизы «Звёздных войн». Оснащена сверхмощным оружием, способным уничтожать целые планеты.

3

Хоспис – медико-социальное учреждение для оказания паллиативной помощи неизлечимым больным в последней стадии заболевания.

4

В те годы была интересная градация формы имени в зависимости от социального положения. Вариант именования Иван Иванович мог себе позволить только князь или крупный боярин, да и то среди своих или тех, кто ниже статусом. Перед царём он был Иван сын Ивана / Иванов сын или даже Ивашка сын Ивана / Иванов сын. Для отроков или недорослей полное имя также не употреблялось. Аналогичное обстоятельство распространялось и на остальные сословия, за исключением крестьян и прочих простых людей. У них всегда употреблялось только уничижительная форма имени. Причём нередко, если имелась просторечная форма, её и использовали. Например, не Никитка Иванов сын, а Микитка Иванов сын. Упоминание отчества практически всегда было в полной, правильной форме. Так что сын этого Микитки уже именовался бы как Никитин сын. Хотя в отдельных случаях в именовании отца могла закрепляться уничижительная или просторечная форма имени – Микита, а не Никита, Юрий, а не Георгий и так далее.

5

Мерин – кастрированный жеребец. Уступал настоящим боевым коням, но был намного более доступен.

6

Меринок – кастрированный жеребец мелкой породы. Чуть крупнее меринца (считай, пони – мелкая степная лошадка). В XVII веке после Смутного времени даже на меринцах поместные выезжали. Но в середине XVI века, до опустошения Ливонской войной, конечно, что меринок, что меринец выступали только как заводные.

7

Шелом – разновидность шлема высокой сфероконической формы с обратным изгибом конической части. Это классический шлем из русских сказок и былин.

8

На Руси в XV–XVI веках уже было в обиходе трёхполье. И поместье указывали непривычно – по площади одного поля. Иными словами, если писалось, что поместье в 25 четвертей, то земли там под пашню 75 четвертей. Четверть составляет 0,5 десятины или половину от прямоугольника 80 х 30 сажен (1200 квадратных сажен) или 0,54 га.

9

Послужилец – тот военный, который выезжал с помещиком дополнительно на службу.

10

С 1535 года серебряный счётный рубль состоял из 400 полушек (по 0,17 грамма) или 200 московок, называемых также сабляницами (по 0,34 грамма) или 100 новгородок (по 0,68 грамма), которые именовали также копейками. Кроме счётного рубля, ходовой мерой считался алтын, состоящий из 6 московок или 3 новгородок. Имелись и иные монеты, соотносимые следующим образом: 1 алтын = 2 рязанки = 3 новгородки = 4 тверские деньги = 6 московок.

11

Птичий базар – массовые колониальные гнездовья морских птиц.

12

Челядь – изначально раб, захваченный во время военного похода, потом просто раб, прислуживающий при дворе господина или занимающийся сельским хозяйством.

13

Цены здесь и в дальнейшем приведены с опорой на книгу А. Г. Манькова «Цены и их движение в Русском государстве XVI века» 1951 года издания. Часть цен выведена аналитически на основе этого и иных источников, так как сведения о них на указанный период отсутствовали или были не точны / не полны.

14

Ситуация эта никуда не делась и в XXI веке. Например, владельцы торговых сетей частенько урезают зарплаты своим сотрудникам в рамках оптимизации своих расходов, лишая их всякой мотивации, из-за чего их сотрудники на работе номер отбывают и не имеют ни малейшего желания стараться. Ради чего? Из-за этого продажи падают, а списание товара растёт. Как следствие, прибыли продолжают падать. И не понимающие сути проблемы владельцы бизнеса ещё сильнее секвестируют расходы, урезая зарплаты, доводя мотивацию своих сотрудников до рабской, то есть никакой. Понятно дело, что простым поднятием зарплаты ситуацию с мотивацией не решишь. Но, не поднимая её до адекватного уровня, проблему можно хоть как-то решить только заменой персонала на гастарбайтеров из ещё более бедных стран, само собой с черным оформлением. Да и то – до поры до времени. Правда, кроме мотивации, недурно ещё и квалификацию иметь, и другим факторам соответствовать, но это уже другой вопрос…

15

Кроме именования по имени с указанием родителя (отчества), в те годы (да и до сих пор, по сути) частенько использовали связку из личного имени и прозвища.

16

Бобыль – изначально одинокий крестьянин, не имеющий земельного надела. Если надела не было, а хата имелась, то именовался халупником. Обычно занимались батрачеством на земле, ремеслом, мелкой торговлей или работали по найму. В 1718–1724 годах с введением подушной подати слились по своему положению с крестьянами.

17

Сода имеет растворимость 44,7 г / 100 мл при 100˚C и 7 г / 100 мл при 0˚C. Поташ имеет растворимость 149 г / 100 мл при 100˚C и 105 г / 100 мл при 0˚C.

18

Приведён развёрнутый рецепт берлинской лазури из XVIII века. Насколько он достоверный, автор судить не может, однако эту краску делали с тех времён много, на коленке и из подручных материалов.

19

Поганый в старинном значении обозначал не то, что в наши дни. В былые времена этим словом именовали язычников. Происходит такое именование из ранней латинской традиции от слова pagus, то есть «село», «провинция», ибо христианство долгое время по всей Европе (и Руси тоже) было городской религией. Село же ОЧЕНЬ долго оставалось языческим, отголоски чего имелись даже в XIX веке (а местами и сейчас).

20

Несмотря на в изрядной степени просторечное звучание, термин «малевать» в отношении икон историчен и верен. И не несёт никакого негатива.

21

Алексей Михайлович Романов – второй царь из династии Романовых. Правил с 1645 по 1676 год. Проводил первый этап реформ, который продолжил его сын Пётр I Великий.

22

В конце X века Владимир крестил только свою дружину и ближних людей. После чего начался очень долгий процесс крещения городского населения. И ещё в XII–XIII веках под Москвой, например, встречались образцы языческого курганного погребения знатных людей.

23

Язычества на селе хватало и в XIX веке, пусть и в беспорядочном, бессистемном виде. И не только на селе оно сохранялось очень долго на территории Руси. Например, в Минске до самого конца XIX века оставалось языческое капище.

24

Гривенка – это половина гривны. С XV века на территории Руси доминировала новгородская система мер и счёта, поэтому самым распространённым типом гривны была новгородская – примерно 204 грамма. Соответственно, гривенка получается около 102 грамм, а 2/10 гривенки, это что-то около 20 грамм.

25

Городовой казак – категория служилых людей «по прибору», то есть за жалование, которые нанимались и заселялись по городам, острогам и прочим укреплениям. Тут важно понимать, что слово «казак» неоднозначно и обозначает несколько близких явлений. Оно пришло из тюркских языков, где обозначало молодого мужчину, ищущего приключения на свою пятую точку, авантюриста, наёмника.

26

Окладчик – выборный из среды поместных дворян, обладающий авторитетом и уважением среди них. В его обязанности входило знать всё обо всех. И во время смотров контролировать, не врёт ли поместный дворянин, не утаивает ли что, выставляя меньше людей, чем должно.

27

Не только выучки, но и оснащения. Переход к поместной системе уменьшил объём ресурсов, выделяемых на оснащение всадника, в четыре и более раз, откатив уровень материального оснащения войск на пять веков – до уровня Святослава – Владимира Святого. Введение поместной системы позволило получить много войск, но их качество уже через полвека в плане выучки, оснащения и мотивации пробило дно, добравшись до абсолютного минимума за всю историю Руси.

28

Соломы у Андрейки под рукой не было, поэтому он ограничился тимофеевкой, вполне подходящей для этих целей.