Подари мне небо

Отправив бортпроводников готовиться к полёту, я пригласил второго пилота на проверку самолёта. Сегодня моим спутником в небе был Аэробус А330-200. Я привык к его большому собрату А330-300, который был длиннее на десять рам фюзеляжа, но огромной разницы между этими самолётами для меня, как пилота, не было. Несмотря на то, что вчерашняя кабина тренажёра меня весьма впечатлила, боингу аэробус затмить пока не получилось. Да и сложно затмить того, кто сопровождал тебя все полёты.

Я внимательно осматривал самолёт снаружи, не пропуская ни одного миллиметра – это не только желание остаться на работе и не подвести Тома, это в первую очередь безопасность пассажиров и всего лётного экипажа. Да и собственная безопасность тоже. Убедившись, что внешне самолёт в идеальном состоянии, я ещё раз взглянул на него – витиеватые буквы D и А – заглавные буквы названия нашей авиакомпании, алый красный хвост, белоснежный борт, два турбовентиляторных двигателя – вот такой красавец сейчас будет поднят моими руками в воздух.

Поднявшись по трапу, я направился в свой «офис в небе» – кабину пилотов. Лукас уже приготовил документы, достал карты, и мы приступили к проверке внутренней части. Бортпроводники были уже на борту – занимались проверкой аптечек и аварийно-спасательного оборудования. Нашей же задачей была проверка системы пожаротушения, навигации, гидравлики, электрики, топливных баков – нужно было убедиться, что всё в полном порядке – при любых сомнениях лучше вызвать техников, перепроверить, задержать полёт, но не поднимать в воздух борт, вызывающий хоть каплю сомнения.

Закончив все формальные обязательные манипуляции, я передал информацию о готовности принять на борт пассажиров, и повернул голову к своему напарнику.

– Ты, как я понял, в Стамбул не летал ни разу?

Он удивленно на меня посмотрел.

– Как ты это понял?

– По тому, как внимательно ты изучаешь карты, – я улыбнулся, – я сам такой же. Когда лечу в незнакомое место, предпочитаю изучить карты вдоль и поперёк, чтобы знать, к чему быть готовым в случае чего. Сейчас многие молодые пилоты забывают о том, что надеяться лишь на одну электронику просто глупо.

Пока мы обсуждали путь до Стамбула, в кабину заглянул старший бортпроводник.

– Двести сорок пять пассажиров на борту, багаж и питание загружены.

– Было двести сорок девять пассажиров по информации на брифинге. Почему не пустили ещё четверых? – рассмеялся я, – понял тебя, Гарри, благодарю за информацию. Отправляйся в салон, готовь пассажиров к взлёту.

– Дамы и господа, – я взял СГУ (СГУ – самолётное громкоговорящее устройство, предназначено для двусторонней связи между пилотами и экипажем, пилотами и пассажирами – прим. автора), – вас приветствует капитан воздушного судна Марк Вольфманн. От лица всей авиакомпании я рад приветствовать вас на борту Аэробуса А330-200, принадлежащего авиакомпании Deutsch Airlines. Наш самолёт следует по маршруту Мюнхен-Стамбул. Время в пути составит два часа сорок пять минут. Высота полета – тридцать семь тысяч футов (примерно одиннадцать с половиной тысяч метров. – прим.автора). Разница во времени между городами составляет один час в пользу Стамбула. Желаю всем приятного полёта и убедительно прошу соблюдать все требования нашего экипажа. Экипажу приготовиться к взлёту.

Ещё раз убедившись в исправности самолёта, я вышел на связь с диспетчером аэропорта.

– Доброго вам дня, борт семь-пять-девять, разрешите исполнительный взлёт.

– Приветствую, Марк, – отозвался диспетчер, голос которого я сразу узнал – Фред отправлял меня в рейсы уже столько раз, что у нас установилась ментальная связь, – исполнительный разрешаю.

Вырулив на ВПП (ВПП – взлетно-посадочная полоса – прим. автора), я ждал дальнейшей команды от диспетчера. Параллельно прислушивался к двигателям – работа в норме, закрылки выпущены. Фары, большой свет – включены.

– Борт семь-пять-девять, говорит Фред, как слышите меня?

– Борт семь-пять-девять, слышимость отличная, видимость тоже. Можем взлетать?

– Взлёт разрешаю.

– Дамы и господа, – вновь обратился я к пассажирам, – наш самолёт готов к взлёту. Просьба занять свои места, пристегнуть ремни безопасности, перевести спинки кресел в вертикальное положение. Во время набора высоты и вплоть до того, как погаснет табло «пристегнуть ремни» просьба оставаться на своих местах в целях вашей же безопасности. Экипаж, к взлёту готовы.

Переведя РУДы (рычаг управления двигателем (РУД) – орган управления тягой двигателя летательного аппарата – прим. автора) в режим «взлётный», я отпускаю тормоза, и аэробус начинает набирать скорость, сто, сто двадцать, сто шестьдесят…

– Точка принятия решения (это то место и та скорость самолёта, при которой пилот должен принять решение о том, продолжать набор скорости или прекратить полёт – прим. автора), – раздаётся голос второго пилота справа от меня, – взлетаем.

Нос нашего двухсотого задирается наверх, чувствую, как меня вжимает в спинку кресла, держу РУДы, чтобы избежать излишней вибрации.

– Отрыв! – говорит Лукас, и мы оба сосредотачиваем своё внимание на приборах.

– Борт семь-пять-девять, отличный взлёт, набирайте высоту и занимайте эшелон двадцать один, приятного вам полёта, – выходит на связь диспетчер Мюнхена.

– Борт семь-пять-девять, вас понял, высоту набираем, занимаем эшелон двадцать один.

– Шасси убрать, – отдал я команду Лукасу.

– Шасси убраны, створки закрыты.

Спустя двадцать минут от начала взлета и набора максимально возможной высоты, я перевожу самолёт в режим автопилотирования, благодарю Лукаса за работу, и вызываю старшего бортпроводника – нужно убедиться, что в салоне всё в порядке. Нам приносят кофе и чай – на выбор. Как обычно, я предпочитаю чай, а Лукас берёт кофе – у нас в авиакомпании не только обед у пилотов разный, мы предпочитаем и разные напитки во избежание неожиданных проблем.

Пока экипаж был занят напитками, обслуживанием пассажиров, а Лукас вдумчиво изучал карты и приборы, я обдумывал предстоящее собрание. Было слегка волнительно – зачем ИАТА понадобилось собирать нас так резко, да ещё и в Стамбуле? Я очень надеялся на квалификацию Тома в переговорах и на его умение убеждать. В тот момент я ещё не знал, что впереди меня ждут не только большие перемены, но и существенные проблемы. В тот момент я наслаждался полётом и своей работой.

Глава 9. Кейт.

Впервые в жизни я проспала! Увидев, сколько времени, я быстро вскочила с кровати и судорожно стала собираться. Наспех сходив в душ, одевшись, я схватила косметичку, и, ничего не сказав отцу, выбежала из дома. Вчерашний день был перенасыщен событиями, видимо, поэтому моя бессонница, сопровождающая меня уже много месяцев, решила отступить – я отключилась и уснула так крепко, что не услышала ни одного из своих будильников. Чёрт! Сегодня же обещанное важное собрание! Стив убьёт меня за опоздание. Вжав педаль газа, я рванула с места, до начала рабочего дня оставалось десять минут. А ехать было почти тридцать. Одной рукой набирая номер Стива, второй держа руль, я молилась, чтобы Стив был в добром расположении духа.

– Кейт? – раздался голос в трубке, – Опаздываешь?

Вокруг меня собрались ясновидящие? Вчера Марк, сегодня Стив.

– Стив, мчу как ракета, опоздаю минут на пятнадцать.

– Да не проблема, ещё не все подтянулись, а те, кто на месте, кажется, даже не проснулись.

Отлично. Босс не злился, и это успокаивало.

***

Припарковав машину, я быстренько привела себя в порядок, посмотрелась в зеркало – отражение в нём меня порадовало. Всё-таки здоровый сон благоприятно влияет на внешний вид. А хороший макияж тем более. Улыбнувшись своему отражению, я закрыла машину и направилась в офис.

– Всем доброе утро! – положив сумку на свой стол, поздоровалась я, – прошу прощения за опоздание, непредвиденные обстоятельства – судя по всему, ждали только меня, значит, можем начинать, – выпалила я на одном дыхании. Я кивнула Стиву, и села за свой стол.

– Ну, тогда я приветствую всех собравшихся, дорогие коллеги! – с улыбкой приступил к своей речи Стив, обводя взглядом наш коллектив. Сегодня в офисе собрались все, приехал даже коммерческий партнёр Стива, имя которого я забыла. Судя по всему, перемен не избежать. В общем-то, это было логично. Нашей компании, насколько мне известно, было уже около десяти лет, я пришла в неё четыре года назад, и сразу завоевала доверие начальства. Стив был, так сказать, первооткрывателем, они с другом решили организовать логистический бизнес. Ни один из них не был уверен, что у них что-то получится, но молодые умы сумели привлечь к своим идеям партнёров, а за ними подтянулись и клиенты. Компания «Gross Cargo» на начальном этапе предлагала своим клиентам услуги по переезду, перевозкам личных вещей и прочие маршруты, не требующие больших затрат. Семимильными шагами двигалось дело вперёд, и на сегодняшний момент нашу компанию знали, любили и доверяли ей свои грузы. Я занимала должность руководителя по маркетингу – на мне держалась не только реклама, но и постоянный мониторинг социальных сетей, отзывов, постоянный анализ конкурентов, их цен, нововведений. Пару раз меня использовали в качестве тайного покупателя, чтобы аккуратно выяснить, как работают конкуренты, и нужно ли нам что-то менять в своей политике, исходя из этой информации.

– Итак, коллеги, в связи с тем, что спрос на услуги перевозок растёт, конкуренты не дремлют, а мы по-прежнему хотим быть лучшими, – Стив сделал паузу, – ну или одними из лучших – пришло время перемен. Вчера вы все получили незапланированный выходной, по причине того, что я был на встрече с руководителями крупных транспортных компаний. Были руководители компаний из Италии, Испании, Франции, России и даже прилетели представители из Китая. Того объёма, который покрываем мы в настоящее время, недостаточно для современных реалий. Вывозить компанию только за счёт автомобилей становится всё труднее. Компании открывают филиалы, переезжают, меняют условия работы – нам пора подключать авиаперевозки, морские перевозки, осваивать железные дороги. Иначе мы останемся позади. В связи с этим мы приняли решение об открытии филиала нашей компании в Берлине – помещение уже найдено, договора подписаны, ждём ответа от берлинских коллег о готовности открывать офис.

Я заметила, как вокруг зашептались сотрудники. Новый офис? И кого туда отправят? Мы настолько привыкли работать друг с другом, понимая с полуслова, а порой и без слов желания каждого. Неужели кто-то уедет в другой город? А на его место возьмут новеньких?

– Сотрудников мы уже нашли в Берлине, – я услышала облегчённый выдох коллег, – а вот руководителем нового офиса предлагаю назначить Себастьяна, если есть возражения, то готов их выслушать, – Стив внимательно посмотрел на нас.

Возражений не было, да и откуда им взяться? Переезжать в Берлин, пусть и на должность руководителя, был готов не каждый. Да и брать на себя ответственность за работоспособность нового филиала тоже не всем под силу.

– Возражений нет, это прекрасно. Двигаемся дальше. Для того, чтобы новый офис заработал быстро и качественно, нам необходимо дать хорошую рекламу. Вчера генеральный директор компании «Logistik International» Марк Гройсс, предложил нам…

Вот тут-то я и отвлеклась. Потому что услышала знакомое имя. То же имя, о владельце которого я так внезапно забыла. Марк! Точно, он же сегодня летит в Стамбул. Вчерашнее знакомство с пилотом было как будто во сне – до сих пор не верилось, что вот так просто можно встретить человека, который меня заинтересует. Да, кажется, и я ему понравилась. Интересно, это была мимолетная симпатия, или он действительно готов пригласить меня на свидание? А соглашаться ли? Связывать жизнь с пилотом я до чёртиков боялась – небо и земля в моем представлении не дружили, а лишь конкурировали и спорили, кто из них сильнее. И в моей жизни небо однажды проиграло. Телефон пропищал, уведомляя меня о новом сообщении. «Про магнитик помню, прилетаю поздно вечером, выбирай место первого свидания». Я усмехнулась. Нет, всё же Марк мне не приснился, и симпатия из «вчера» перешла в «сегодня».

– Кейт, ты согласна? – услышала я своё имя.

Что? На что? Я полностью погрузилась в свои мысли и мечты, и совершенно отвлеклась от темы собрания, пропустив, кажется, что-то важное.

– Я бы хотела обдумать это предложение, – попробовала я выкрутиться, – у меня есть время?

Я скрестила пальцы на руках – надеясь после собрания расспросить коллег о том, что я пропустила.

– Да что тут думать! – взмахнул руками Стив. – Тебя уже все знают, ты отлично разбираешься в рекламе, а дать интервью в Берлине – это же отличная возможность как для компании в целом, так и для тебя лично.

Интервью в Берлине? Кажется, это действительно неплохая идея. До Берлина всего несколько часов езды.

– Почему бы и нет? – пожала я плечами, – я, правда, никогда ещё не…

– Отлично, – не дослушал меня Стив, – тогда забронирую тебе билет на самолёт на субботу, в аэропорту тебя встретит Себастьян, и вы с ним поедете в офис.

– Билет на самолёт? – осторожно поинтересовалась я, очень надеясь на то, что мне послышалось.

– Ты предпочитаешь ходить пешком?

Пешком, ползком, вплавь, как угодно – только не самолёт. Но как объяснить это начальнику? Да как вообще я могу кому-то что-то объяснить, если свою прошлую жизнь я закопала так глубоко, что даже сама боюсь её раскапывать.

– Я предпочитаю другой вид транспорта, который не рухнет с высоты сорок тысяч футов на землю.

– У тебя проблемы с самолётами?

У меня проблемы с воспоминаниями, но об этом я тактично умолчу.

– Если я скажу, что у меня аэрофобия, ты поменяешь самолёт на машину? – с надеждой в голосе спросила я.

– Да не вопрос, – Стив пожал плечами, – хочешь ехать пять часов вместо часа, – езжай на машине, главное будь там вовремя.

Я удовлетворенно кивнула. Пять часов или двадцать – главное, быть поближе к земле. Мне в голову пришла одна безумная идея, вероятность осуществления которой близилась к нулю, но я решила рискнуть.

Глава 10. Марк.

Посадка в Стамбуле, как, собственно, и весь полёт, прошла без происшествий. Слава Богу (или мне?), двигатели не отказали, электроника не сбоила, ветер дул туда, куда надо, никаких вторых кругов и прочих трудностей мы не встретили. Том в качестве тайного пассажира остался доволен работой моего экипажа. Пока пассажиры покидали самолёт, я впустил Тома в кабину, чтобы до послеполётного брифинга обсудить пару вопросов.

– Марк, ты небесный мастер, – первым начал Том, – не зря тебя считают лучшим пилотом наших авиалиний.

– Что значит «считают»? – притворно возмутился я, – я и есть лучший пилот.

– И, главное, скромный, – хмыкнул Нойманн.

– У меня много достоинств, но не переоценивай мои таланты, сегодня небо было к нам благосклонно, но это не значит, что в следующем рейсе шасси выпустятся вовремя, а ветер не будет сносить нас с ВПП. Том, к чему готовится на брифинге?

– Да не знаю я, – вздохнул он, – никакой конкретной информации у меня нет. Полагаю, они хотят ужесточать требования к экипажу и самим полётам. Потерпи немного, и всё узнаем. В любом случае, несмотря на то, что мы с тобой ещё не нашли общий язык и не согласовали графики, знай, что я с вами в одной лодке. Точнее в одном самолёте. Выкручиваться будем вместе.

***

Послеполётный брифинг проходил не в аэропорту, а в рядом стоящем здании. Запланированный мною заплыв в Мраморном море мог не состояться. После того, как я объявил экипажу о том, что на послеполётном брифинге будем присутствовать не только мы, все заметно встревожились.

Когда мы добрались до брифинг-зала, члены ИАТА были уже на месте, нас знатно задержали на выходе из аэропорта имени Ататюрка, и накалённые до предела нервы, вот-вот готовились лопнуть.

Я кивнул своему экипажу, чтобы они занимали свободные места, а сам занял место в центре зала рядом с Томом.

– Добрый день, уважаемые коллеги, – обратился к нам высокий мужчина в очках, – добро пожаловать в Стамбул, меня зовут Андреас, я руководитель европейского представительства ИАТА, сегодняшнее собрание посвящено исключительно вашей авиакомпании, и я очень надеюсь, что каждый присутствующий здесь осознаёт серьёзность ситуации и прислушается к моим рекомендациям.

Напряжение молча повисло в воздухе, никто не решался задавать вопросы. Какая серьёзность ситуации?

– Итак, начнём с того, что ваша авиакомпания, несмотря на то, что занимает весьма престижное место среди немецких авиакомпаний, не дотягивает до международных стандартов. Предлагаю начать с самого простого. Бортпроводники и бортпроводницы.

Краем глаза я заметил, как напряглись мои коллеги, заёрзали на стульях – кто-то украдкой стал поправлять прическу, кто-то разглаживал несуществующие складки на одежде.

– Их форма одежды, внешний вид – это не международный стандарт, – продолжил Андреас, – необходимо срочно вносить изменения. Пассажиры, заходя на борт, должны видеть красоту и сияние.

– По-моему, на борту главное безопасность, а не длина ресниц у стюардесс, – резко возмутился Лукас.

Я мысленно поаплодировал ему. Не испугавшись вызвать гнев у руководителя собрания, он одной фразой выразил всё то, о чём думали собравшиеся в этом зале. Да и мне казалось, что проблема кем-то надумана. Все девушки, работающие у нас на борту, были идеальными. Рост от пяти с половиной футов и выше (примерно от ста семидесяти сантиметров – прим. автора). Макияж – идеален, маникюр – тоже. Волосы всегда убраны в высокие прически. Что ещё нужно?

– Я согласен, что безопасность на борту – приоритет для всех,– продолжал невозмутимо Андреас, – но я хочу отметить, что настроение и настрой пассажиров – это немаловажная составляющая для репутации авиакомпании. Дослушайте, пожалуйста, до конца, – Андреас явно заметил попытки его перебить, – я предлагаю ввести единые цвета для макияжа, одежды и маникюра. Форма стюардесс зелёного цвета, а, значит, ногти должны быть в цвет формы, а макияж…

– Я не буду красить губы зелёным цветом! – возмутилась Ханна, – пусть он хоть сто раз подходит к одежде.

– Делайте акцент на глазах, цветовая гамма должна быть единой, – отрезал Андреас.

Девушки закатили глаза. Но тактично промолчали. Остаться работать в авиакомпании было делом чести для многих, цвет подводки можно пережить.

– Отлично, все согласны, – Андреас удовлетворительно отметил у себя в тетради что-то, – продолжаем дальше. Безопасность полётов. В первую очередь, я считаю необходимым провести D-check (D-Check – самый сложный и дорогостоящий ремонт самолёта, проводится раз в 6-12 лет, в его ходе самолёт разбирают буквально до винтика: порой даже смывается краска, чтобы проинспектировать заклёпки и возможные микротрещины в металле – прим. Автора.) тех самолетов, которые имеют налёт более восьми лет.

В этот момент у меня проснулась толика уважения к Андреасу (я ещё не знал, что дальше будет хуже). Я давно предлагал руководству отправлять самолёты на тяжёлую проверку. По одному, конечно, не сразу. Так мы избежим многих проблем по технической части, потому что тех проверок, которые проходили в аэропорту, не всегда было достаточно, чтобы выявить проблемы на ранней стадии.

– Возражений нет?

– Полностью поддерживаю инициативу, – ответил Том.

– Итак, и ещё один важный пункт – это пилоты.

Я почувствовал холодок, пробежавший по спине. Что они приготовили для нас? Тоже макияж? Косички? Татуировки на лбу «я люблю летать»?

– Итак, я обратил внимание на то, что за последние четырнадцать лет в авиакомпании были зарегистрированы случаи, которые ставят под вопрос квалификацию кадров. А потому вам необходимо убедить всех членов ИАТА в своём профессионализме, нестандартном подходе и умении выходить из трудных, внештатных ситуаций.

– И что вы предлагаете?– не выдержал я, не обращая внимания на предупреждающие сигналы Тома, – полететь хвостом вперёд? Сделать сальто при взлёте? Пустить салют из двигателей? Совершить посадку на воде?

Я услышал, как судорожно вздохнул Том.

– Не знаю, как, – продолжил Андреас, – но вам стоит пересмотреть свой подход к полётам.

– Вам не кажется, что это Вам нужно пересмотреть свой подход к требованиям? – жёстко спросил я, – когда пассажир…любой пассажир! поднимается по трапу самолёта, садится в кресло, пристёгивает ремни безопасности, единственное, о чём он думает – это выжить. Ему всё равно, какого цвета ногти у стюардессы, есть ли у стюардов татуировки, и умеет ли пилот делать сальто в воздухе. Мало кто из пассажиров не боится летать. А если говорят, что не боятся – врут! Даже пилоты боятся летать. Потому, что они не знают, что приготовило им небо. Поднимая в воздух эту многотонную машину с живыми людьми на борту, мы несём ответственность не только за свою жизнь, но и за жизнь всех тех, кто так отчаянно молится Богу при взлёте, и так радостно хлопает в ладоши при посадке. Они не видят разницы между аэробусом и боингом, им всё равно как зовут пилота, и сколько у самолёта двигателей. Им важно, чтобы пилот не уснул во время полёта, а двигатели не отказали. Всё!

Я понимал, что перехожу границы, нагло грубя тому, от кого, возможно, зависела моя судьба. Но я искренне не понимал, какое отношение к международным стандартам безопасности имел цвет подводки у стюардесс и скрытые таланты пилота. А если я умею рисовать потрясающие картины одной рукой с закрытыми глазами? Это как-то поможет пассажирам самолёта, если в него попадёт молния?

– Марк, – осторожно обратился ко мне Том, – я полагаю, что нам необходимо обсудить все нововведения, попробовать внедрить их в нашу авиажизнь, и…

– А я полагаю, что членам ИАТА стоит прислушаться к тем, кто поднимает самолёты в воздух и успешно сажает их в разных аэропортах мира. И при разных внешних условиях, прошу заметить. Насколько мне известно, члены ИАТА сидят на земле, и не рискуют ни своей жизнью, ни жизнями всех остальных.

– Марк, верно? – обратился ко мне один из комиссии, – я понимаю ваше возмущение, и в какой-то мере поддерживаю ваше негодование. Но тот факт, что мы сидим на земле, не отменяет того, что нам необходимо придерживаться международных требований, и, если им важно, чтобы стюардессы красили ногти в зелёный цвет, значит, нам придется подчиниться. В противном случае придется искать новую работу. И вряд ли она будет связана с небом.

А вот это уже ощутимый удар под дых. Я мысленно досчитал до десяти, чтобы успокоить свои нервы. Том умоляюще смотрел на меня, понимая, что, если он лишится лучшего пилота, то он может лишиться и авиакомпании в целом.

– Я понял Ваши требования, уважаемые коллеги. В ближайшее время мы обсудим график полётов, нововведения, и постараемся безболезненно внедрить их в нашу жизнь, – ответил Том.

– Очень надеюсь, что наше с вами сотрудничество будет плодотворным. И необходимо учесть ещё один нюанс. Насколько мне известно, пилоты вашей авиакомпании имеют некое разделение – часть летает на аэробусах, часть на боингах. Это нужно исправлять. Пилот, как и автомеханик, должен разбираться не только в одной модели. Ситуации бывают разные, командир воздушного судна должен уметь летать на всём.

– Даже на метле, – буркнул я под нос.

– Прошу прощения, я вас не расслышал?

– Говорю, что согласен с вами, что летать нужно уметь на всём, чтобы безопасно оказаться на земле.

Том вновь закатил глаза, поблагодарил всех за собрание и отпустил нас на три часа. До обратного вылета было время подышать турецким воздухом, прогуляться по улочкам, успокоиться после бредовых идей ИАТА и купить подарки близким. Точно! Я вспомнил про Кейт. У меня появилась отличная идея.

Глава 11. Кейт.

Рабочая неделя пролетела как один миг. Стив нагрузил нас таким количеством заданий, что времени больше ни на что не оставалось. Впрочем, несмотря на безудержную усталость, я нашла в себе силы на ещё одно посещение авиатренажёра, на котором успела узнать, что такое аварийная посадка. После этого я в очередной раз убедилась в том, что самолёт – это отличный вид транспорта, но точно не для меня.

Кстати, о самолётах – прошло три дня с того момента, как Марк обещал привезти мне стамбульский магнитик, но от него не было ни звонков, ни сообщений. Я, признаться честно, очень ждала, что он со мной свяжется, что мне всё это не привиделось. Но пережить его молчание было легче, чем пережить свою панику. Вместо того, чтобы просто не думать об этом пилоте, я постоянно читала новости, отслеживая, не упал ли где-то самолёт, не совершил ли где-нибудь аварийную посадку, не пропал ли с радаров. Понимая, что так жить нельзя, я пробовала отвлекаться работой, и иногда это у меня отлично получилось. Но мысли, как пчелиный рой, резко врывались в сознание, и жужжали где-то на подкорках. Вместе с тем близилась суббота, поездка в Берлин, запланированное интервью – мне было о чём подумать. У меня ранее не было опыта, в котором приходилось бы отвечать на вопросы журналистов, а потому было немного волнительно – общаться я, конечно, умела, но каверзных и глубоких вопросов опасалась.