Теорема выбора

– Я в курсе, – огрызнулась Маша, – я не на розовом облаке жила и все квитанции сама оплачивала.

– Я не хотел тебя обидеть. Просто намекаю на то, что искать работу все равно придется.

– Значит, найду.

Она повернула голову к окну, но из-за затекшей за ночь шеи сделала это медленно и съежилась от боли. Сосед это заметил и тихо спросил:

– Он тебя бил?

Глаза девушки вспыхнули:

– Нет, конечно, просто шея болит, спала на диване.

Она встала, одернула футболку и попросила:

– Прости, я хочу побыть одна.

Мужчина убрал за собой тарелку в раковину, и они вместе прошли в коридор.

– Травиться или вскрывать вены не будешь? – спросил напоследок.

– Нет, – махнула она рукой, – вздернусь.

И указала на массивную люстру в коридоре.

– Крюк не выдержит, тут очень хлипкие перекрытия, – заметил сосед, – да и со второго этажа если сиганешь, тоже не убьешься. Так что повремени пока с этим, хорошо?

– Подумаю, – Маша впервые за сегодняшний день улыбнулась.

– Тебе очень идет, когда ты ухмыляешься.

– Все, пока, – она открыла ему дверь.

– А как тебя хоть зовут? – спросил сосед.

– Мария.

– Я – Артем. Моя квартира над тобой. Так что если вдруг что-нибудь понадобится – приходи, не стесняйся.

– С третьего этажа убьюсь? – спросила Маша улыбаясь.

– Можно попробовать.

– Тогда жди.

Сосед тоже улыбнулся:

– Жду!

И быстрым шагом поднялся по ступенькам.

Маша закрыла за ним дверь и уставилась на баул из покрывала, куда Артем собрал вещи ее мужа.

Накинув пуховик и обувшись в угги, она еле подняла ненужный скарб и понесла на мусорку.

Вернулась она в совсем другом настроении, направилась на кухню и решила испечь торт. Готовка, как и уборка, ее всегда успокаивала, расставляла мысли по полочкам, помогала составить планы на ближайшие дни.

Проверив, есть ли у нее нужные продукты, Мария решила испечь медовик – ее любимый торт.

Единственная свобода, которая есть у каждого, – свобода выбора

Один день назад

Юрий поднял воротник пуховика и направился в «Кофеманию». Идти было всего три квартала, но ветер не на шутку разбушевался и обжигал лицо. Пройдя мимо «Шоколадницы», он остановился и решил зайти в эту кофейню. Сервис Юрию там не нравился, а вот сырники были неплохие. Он решил потерпеть долгое и неквалифицированное обслуживание, все равно ему спешить было некуда, да и ухудшить сегодняшнее утро персоналу «Шоколадницы» вряд ли удастся. Мария с утра его не на шутку вывела из себя. В глубине души он понимал, что дело не в подгоревших тостах и разбитой вазе, а в том, что жена его уже давно раздражает. Юрий считал, что она его просто обманула и насильно женила на себе.

Нет, конечно, никакого физического насилия не было, а вот обман наверняка был.

Они познакомились в университете, в котором она училась, а его пригласили прочитать лекцию. Ну как познакомились? Мария после лекции подошла и попросила список литературы, используемый в его выступлении. Юрий на нее даже внимания не обратил, протянул листик с названиями книг, сказал, чтобы она переписала, а сам отвернулся. Но Мария не унималась и, получив заветный список, задала еще пару вопросов. Тогда уже мужчина понял, что она на него запала: когда их взгляды встретились, она покраснела и стала заикаться. Не то чтобы Юрий был красавцем, но обладал строгими и правильными чертами лица, высоким ростом и, самое главное, – представительностью. Карьера у него шла в гору, в общем, все складывалось очень хорошо, можно было подумать о создании семьи, только вот его совершенно не интересовали серьезные отношения. Ни одна женщина не могла его зацепить настолько, чтобы он решился связать с ней жизнь.

Хотя нет, была одна, но это его первая любовь – Валентина Титова. Они были одноклассниками все десять лет, но почему-то не замечали друг друга, а в выпускном классе любовная искра между ними вдруг неожиданно зажглась. Валентина была из очень хорошей семьи, они начали встречаться. Отношения у них были хоть и сильные, но спокойные, степенные. Оба после школы поступили в институты, встречались несколько раз в неделю, ходили в кино, в театры, в общем, развлекались как могли. Через год Юрия призвали в армию и Валентина обещала его ждать. И вроде дождалась, и так была счастлива, когда ее любимый вернулся из армии! Только когда они с Валентиной оказались в постели, выяснилось, что у нее до Юрия там уже кто-то побывал. Простить такого он не смог и в этот же день уехал в Ленинград.

Жалел он о том, что, даже не захотел ее выслушать? Да. Каждый раз, когда встречал новую девушку и у них начинались хоть какие-то отношения – даже на ночь. Юрий, не переставая сравнивал их с Валентиной и понимал, что ни одна с ней даже рядом не стояла. Через пару лет он вернулся на каникулы в Москву и решил поговорить с Валентиной, которую никак не мог выбросить из головы. Но она оказалась замужем, и у нее даже был ребенок.

Юрий снова уехал в Питер, закончил там учебу и, когда вернулся в Москву навсегда, несколько раз подкарауливал Валентину у подъезда, но не решился подойти – она выглядела счастливой.

У Юрия же не получалось завязать серьезных отношений, а простые мимолетные не приносили радости.

На Машу он тоже не обратил никакого внимания, хоть девушка была довольно милой. Только благодаря терпению и настырности Марии их отношения перешли в горизонтальную плоскость, и обнаружилось, что она девственница. Такой сюрприз пришелся Юрию по душе, и они продолжили встречаться. Их отношения длились более трех лет, но делать следующий шаг мужчина не спешил и частенько размышлял над тем, что не создан для семьи. Ему нравилось вечерами быть одному, а не в компании, он не стремился иметь детей, да и советоваться с кем-то он не любил и все решения принимал самостоятельно.

Как Мария забеременела, он так и не понял. Сначала он потребовал сделать аборт, но, когда она сказала, что ни за что на это не пойдет и будет воспитывать ребенка одна, понял, что ему придется на ней жениться. Да и его родители давили: ему уже тридцать четыре – когда, если не сейчас? Тем более им так хотелось понянчить внуков!

Молодые расписались, а через пару недель у Марии случился выкидыш. Тогда еще Юрий верил в то, что это был выкидыш, но, прожив с ней семнадцать лет и уже намеренно пытаясь зачать ребенка, он убедился, что она его обманула и, скорей всего, придумала беременность, а затем инсценировала выкидыш. Иначе как объяснить тот факт, что в течение семнадцати лет она больше не смогла забеременеть?

Все эти доводы он держал при себе, но недовольство в семейной жизни с каждым годом все нарастало. И нет, Мария была вполне хорошей женой: старалась его порадовать и даже ублажить, почти никогда не спорила и не перечила ему, поддерживала, только вот не был он счастлив с ней, как ни старался. А старался и терпел он целых семнадцать лет – а это немаленький срок!

Юрий собирался поставить вопрос о разводе, только никак не мог на это решиться. Мария была невероятно добра к нему и, когда врачи три года назад поставили ему страшный диагноз, не сдалась, как он, а вытащила его с того света. И как после этого предлагать ей развод, он не знал.

Юрий снял куртку, присел у окна, заказал сырники, капучино и блинчики с клубничным вареньем.

В кофейню зашла женщина, мужчина бросил на нее случайный взгляд и уже не смог оторвать глаз. Перед ним была его Валентина Титова. Наверняка у нее сейчас другая фамилия, но какая разница. Он не то что размышлять, даже дышать перестал!

Конечно, она изменилась, но все равно выглядела прекрасно, ей к лицу была такая настоящая зрелая красота. Женщина сняла пальто, слегка стряхнула его и повесила на вешалку. Обведя глазами зал, она выбрала свободный столик у окна и присела на стул, рассматривая вьюгу на улице. Она не заметила Юрия, возможно, потому что пробежала глазами быстро, не всматриваясь в лицо. А мужчине так хотелось, чтобы она его заметила! Возможно, он сильно изменился с годами… но нет, все, кто не видел его долго, говорили, что он совсем не поменялся. Правда, добавляли, что особенно не изменился его хмурый взгляд из-под очков.

К Валентине подошел официант, и она, не глядя в меню, сделала заказ и снова обратила свой взгляд на улицу.

Юрий продолжал любоваться женщиной и искал ее случайного взгляда, чтобы помахать рукой или просто улыбнуться. Но она не спешила рассматривать посетителей. Слегка наклонив голову, она улыбнулась чему-то за окном, а мужчине невероятно захотелось проникнуть в ее мысли и узнать, о чем она думает.

Прошло, наверное, минут пятнадцать, не меньше, ей принесли сначала напиток, затем сырники, и только тогда она случайно повернула голову и остановила свой взгляд на Юрии.

Мужчина ей улыбнулся и слегка кивнул, а женщина замерла, вцепившись руками в тарелку.

Юрий встал и подошел к ее столику:

– Привет, не против, если я подсяду?

На ее лице выступила краска, и она рассеянно кивнула, продолжая рассматривать мужчину.

Он присел, подозвал официанта и попросил еще один латте, давая этим самым и Валентине прийти в себя, и самому успокоиться: его сердце билось как сумасшедшее, во рту пересохло, а перед глазами появились темные точки. Возможно, давление подскочило, но Юрий не хотел сейчас думать об этом, ему нужно было что-нибудь сказать, а язык его не слушался.

Давно он себя так не чувствовал прям как прыщавый мальчишка.

Валентина заговорила первой:

– Я очень рада тебя видеть.

Юрий кивнул и наконец-то смог вымолвить:

– Я тоже очень рад, столько лет не виделись. Как ты?

Валентина вкратце рассказала свою жизнь: три месяца назад стала вдовой, живет неподалеку, пытается себя найти, взрослая дочь живет отдельно. В общем, все хорошо, только грустные глаза при этом она отводила, словно извинялась за что-то.

Нет, Юрий не считал ее виновной в их расставании – только себя. Жалел, что не нашел тогда нужных слов, чтобы убедить ее, что у них есть будущее вместе. Да, возможно не прямо сейчас, а на курсе третьем, четвертом они могли бы пожениться.

Он должен был открыть ей свои чувства, тем более она была готова пойти за ним, поехать в Ленинград, сбежать от правильных родителей. И все ради него. Но то не оправданное ожидание, что его девушка обязательно должна быть девственницей, его так расстроило, что он ушел и даже не захотел ее выслушать. А сейчас об этом вспоминать было так глупо и нелепо. Правда, Валентина так не считала.

– Я бы все-таки хотела разъяснить тебе кое-что, – она положила руки на стол, крепко сцепив пальцы, – в нашем с тобой расставании была виновата только я.

– Нет! – решительно возразил ей Юрий и положил свою ладонь на ее. – Только я и никто другой!

Как раз официант принес Юрию латте, и они вынужденно разъединили руки.

Женщина замотала головой:

– Я не дождалась тебя! И буквально за день до того дня, когда ты пришел из армии, переспала с мужчиной, который ухаживал за мной больше года и умолял выйти за него замуж.

– Он тебе нравился?

Валентина пожала плечами и вздохнула:

– Я была такой юной… и глупой. Он был так настойчив, нашел подход к моим родителям и три раза делал мне предложение.

– Он взял тебя силой? Почему ты не рассказала мне об этом? – вспыхнул Юрий.

– Нет, все было по обоюдному желанию. Правда, я была чуть пьяной, но не настолько, чтобы не контролировать ситуацию. На следующий день я об этом пожалела, тем более когда увидела тебя. Те чувства и эмоции, которые я испытывала к тебе, и близко не сравнить с теми, какие были у меня по отношению к Гене. Но ты, переспав со мной, ушел, и у меня не осталось выбора – я согласилась выйти за мужчину, который любил меня.

– А подождать чуть-чуть не могла? Я ведь убежал от обиды, но потом, спустя месяц прилетел, чтобы сказать тебе, что люблю…

Женщина отвела глаза и тихо призналась:

– Я не могла подождать. Через месяц я узнала, что беременна.

Юрий уставился на нее, еле слышно прошептав:

– А если это мой ребенок?

Валентина подняла подбородок, и, с трудом сглотнув, сказала:

– Так и есть. Даша твоя дочь.

Выбор есть только на прилавке магазина, и то не всегда

Мария проснулась затемно. Повернула голову налево, где еще позавчера на подушке спал ее муж, и слезы сами брызнули из глаз.

Где-то в глубине души она понимала, что ничего ужасного не случилось, что она еще молода и сможет, если захочет, конечно, начать новую жизнь без Юрия, но сердце сжималось от обиды.

Более двадцати лет они были вместе и семнадцать в законном браке. Это ведь не минута, не день и даже не месяц! Это огромный срок. И где сейчас все эти годы? Псу под хвост? Получается, что так.

Она долго его добивалась. Влюбилась с первого взгляда и сразу поняла – вот он, тот единственный. Почти как в книжках? Ну почему почти – так и есть! Самое сложное было затащить его в постель. Кто бы мог подумать, что мужчина настолько избирателен и не со всеми готов лечь под одно одеяло, но Юрий оказался именно таким. А после общего одеяла он как будто стал другим, растаял как льдинка, даже цветы подарил. Просто так. Правда, это был единственный букет от него за «просто так», но Маша очень быстро научилась радоваться мелочам: не смотрит на нее насуплено из-под тяжелых бровей – уже хорошо, не обзывает глупой – отлично. А через три года она забеременела. Вот счастья-то было! Только Юрий потребовал избавиться от ребенка. Но тут уж Маша почувствовала, что справится в этой жизни без мужчины: и родит, и воспитает ребенка сама. Откуда тогда в этой действительно глупой голове родились такие мысли, она не знала. Ведь жить ей было негде, она только перешла на последний курс в институте и на повышенную стипендию с ребенком точно бы не выжила. Но она так хотела ребенка от любимого мужчины, что держалась уверенно и даже нагло, заявив Юрию, чтобы он проваливал, а уже она вытянет и одна. Как ни странно, но такой шантаж сработал: любимый мужчина сделал ей предложение, и они поженились. Первые три недели брака были самыми счастливыми в ее жизни, а потом у нее случился выкидыш. Столько слез она пролила! Особенно когда увидела, что и Юрий расстроился. Но жизнь продолжалась, и вскоре они с мужем уже целенаправленно начали работу в сторону создания потомства. Только вот у них не получалось! Сколько врачей обошли, и все говорили одно и то же: у вас все в порядке, пытайтесь, не останавливайтесь и все получится. Но не получалось, а потом Юрий заболел. Говорят, когда человек находится на грани жизни и смерти, он переосмысливает пережитое и начинает по-настоящему ценить близких, которые все время были рядом и поддерживали. Наверное, Юрий понял это, а возможно, просто смирился, что Маша с ним навсегда. После его выздоровления она успокоилась и была уверена, что ее Юрий от нее никуда не денется. Во-первых, они многое вместе пережили и она спасла его от смерти, когда не сдалась, как он, а боролась с его болезнью. Во-вторых, они оба приняли решение, что если им Бог не дает детей, значит, так надо и расстраиваться они не будут. И в-третьих, они жили вместе так складно, так хорошо, что казалось, что ничто не сможет разрушить их идиллию. Но это случилось, и сейчас лучшим решением было бы успокоиться, смириться и отпустить его сердцем. Только вот сердце не отпускало, оно цеплялось за прожитые в счастливом браке годы, которых было невероятно жаль. Более семнадцати лет! Как же это много!

Наплакавшись вдоволь, Маша взяла с тумбочки телефон: ни звонков, ни сообщений, – поднялась и пошла в ванную приводить себя в порядок. Чистя зубы, она пыталась успокоиться: он непременно поздравит ее, и мама обязательно позвонит, и Инна тоже не забудет, хоть и занята со своим Джоном.

А больше у Маши и никого не было, да и, говорят, нельзя отмечать эту дату…

Через пятнадцать минут ноги понесли ее на кухню, она приготовила чашку ароматного капучино и открыла холодильник. На нее смотрел красавец-медовик, подмигивая и предлагая полакомиться.

Она достала торт, вставила в него две свечи с цифрами «4» и «0», поднесла нож, чтобы отрезать кусок, и не смогла, снова разревелась.

Как же это дико – быть в свой день рождения одной и одной его отмечать! Нет, это никуда не годится! Она решительно вытерла слезы, подхватила торт и выбежала из квартиры.

Два пролета наверх и быстро позвонить в дверь, чтобы не передумать. Главное, чтобы он не спал или не ушел на работу. Главное, чтобы он оказался дома!

Артем открыл дверь и улыбнулся, разглядывая торт:

– Как ты узнала? Наверняка мой инстаграм листала?

Маша удивленно смотрела на него и не знала, что ответить.

– Проходи! Говорят, что сорок лет нельзя отмечать, но мы и не будем, да? Просто съедим по куску торта и, может, ты мне споешь «хэппи бездей», да?

Взгляд Марии сразу дал понять Артему, что ничего она петь не будет. Она уже догадалась, что у соседа сегодня тоже день рождения, поэтому, когда они прошли на кухню, сказала:

– Неси спички, свечи будем тушить вместе.

Глаза Артема вспыхнула изумлением и он рассмеялся:

– Вот это да! Очень круто! Мы родились с тобой в один день?

– Угу, – ответила Маша, отбирая у соседа спички, – как в дешевом сериале, сейчас окажется, что у нас одна мама.

Она зажгла свечи и посмотрела на мужчину:

– На три сдуваем.

Артем начала счет:

– Раз, два-а-а, три… уф-ф-ф.

Свечи были потушены, торт разрезан, они сидели на кухне, поедали его, явно получая удовольствие от десерта, и болтали, как старые знакомые:

– Мама у нас точно не одна, – запивая обжигающим чаем, предположил Артем, – дело в том, что я родился не один, а с братом. Вряд ли еще и ты в нее бы поместилась.

– Я копия своей мамы, так что у меня сомнений нет.

– Очень вкусный торт, в каком магазине покупала?

– Я похожа на ту, кто покупает торты? – удивилась Маша.

– Ну ты худенькая, а те, кто пекут торты, почти всегда как поросята.

Маша прыснула. Этот Артем смешной. И ей с ним было просто. Как с Инной. Жалко, что он такой… она не могла подобрать правильного слова. Невзрачный? Нет, у мужчины была приятная улыбка, да и само лицо добродушное, правда совершенное обыкновенное, ничем не примечательное. Если бы вдруг к ней пожаловала полиция и попросила описать его, она бы не смогла. Нет, ну что она им скажет? У него прямой нос, белобрысые брови и блеклые глаза?

Единственным, что бы вылетело из ее рта, наверняка был бы его рост. С вершок. Маше даже неудобно за него стало, бедный, и как он живет?

Она давно заметила, что хорошие люди какие-то невзрачные и никогда не выделяются. Вот и этот Артем – наверняка хороший человек, а живет сам и даже на свой день рождения одинок. Впрочем, как и Маша. Наверное, и она хороший человек…

– Торт и правда изумительный. Что ты добавила в крем, что он такой нежный?

– Полбанки сгущенки и немного взбитых сливок, – призналась Маша.

– И еще что-то в коржи добавила необычное, да?

– Не в коржи, а просто смазала один черносмородиновым вареньем. Для кислинки. Обычно я на два-три коржа кладу вишню, но ее у меня не оказалось.

– А где ты так научилась готовить? По ютубу, наверное?

– И по нему, и на курсы ходила, и на всякие мастер-классы. Но в основном, самые вкусные блюда получались путем импровизации, и основаны они были на собственном вкусе.

– Похоже, у нас вкусы одинаковые.

Пока они ели и беседовали, Маше удалось рассмотреть кухню Артема: он был явно минималист – ничего лишнего, ни одной брошенной вещи, столешница пустая и блестящая, возле раковины нет грязной посуды, нигде не висят поварешки или другие помощники – все спрятано в шкафчики светло-серого цвета.

– Слушай, я тут подумал и решил, что смогу устроить тебя на работу. Если ты, конечно же, хочешь.

– Это было бы прекрасно! – Маша улыбнулась. – Мне необходима перезагрузка и поменьше бывать в своей квартире, где каждая вещь напоминает мне о нем.

– Отлично. Тогда не будем ждать до следующего понедельника. Завтра среда, и, по моему мнению, это лучший день выйти на работу. Давай прям в восемь утра и начнем?

Маша кивнула и положила последний кусочек торта в рот.

– Даже не спросишь, кем я предлагаю тебе работать?

– Ты не похож на сутенера, а остальное меня не страшит. Работа есть работа. И я буду ее делать так, что тебе не придется краснеть за меня.

– На сутенера я действительно не тяну, – согласился Артем. – Но, а вдруг я предлагаю тебе полы мыть? Или посуду?

Мария нервно дернула плечом:

– И что? Пусть так.

Артем усмехнулся:

– Ты всегда такая?

– Какая?

– Хм… безразличная.

– Нет, – как будто от холода, съежилась девушка, – просто мне действительно очень нужна работа и смена декораций.

– Договорились!

Он протянул ей руку, и она пожала его ладонь, про себя подумав, что она у него жесткая и совсем не маленькая.

Выбор всегда внутри нас. Только кто-то дилетант, а кто-то ас

Один день назад

– Даша – моя дочь? – Юрию не хотелось верить в это.

Вернее, не в то, что у него где-то есть дочь, а в то, что Валентина не рассказала ему об этом раньше.

– Да, – женщина виновато опустила голову и затараторила: – Во-первых, я об этом узнала только пять лет назад, когда Дашка попала в аварию и ей нужно было переливание крови. Наша с Геной кровь оказалась другой группы. Я знала, что такое бывает, а вот Гене это совсем не понравилось, он сразу заподозрил меня в измене и сделал ДНК-тест. Тем более, что у Дашки оказалась редкая первая группа и отрицательный резус.

Юрий перебил ее:

– У меня первая и резус отрицательный.

– Ну вот, – она замолчала, рассматривая погоду на улице.

– Почему ты мне не сказала об этом, когда узнала?

– Думаешь, так просто? Объявиться через тридцать лет и сказать: у меня от тебя дочь растет?

– А что тут сложного? – Юрий еле держал себя в руках.

– Все сложно! – выпалила Валентина. – Все! Начиная с того, как об этом сказать дочери, которая считала и до сих пор считает Гену отцом. Да и мне сладко не пришлось. Я призналась мужу, что изменила ему, когда еще не была замужем. Понимаю, что тебе не было дела до наших с ним отношений, но мне нужно было жить дальше. И если ты считаешь, что мне было легко, то ты ошибаешься. Все эти пять лет… я жила как на пороховой бочке. Гена не смог меня простить и мы жили как соседи.

– Тем более. Могла бы мне признаться, и кто знает, что было бы. Я, например, даже не представляю себе как можно столько лет жить в обмане.

– Вот и не представляй себе, – огрызнулась Валентина, и в ее глазах появились слезы.

Чтобы спрятать их, она отвернулась к окну, а Юрий не на шутку испугался. А вдруг она сейчас обидится и уйдет?

Нет, он не был готов потерять ее сейчас. К тому же чего ее одну обвинять? Сам ведь тоже хорош…

– Ну раз все так сложилось, – подвел итог Юрий, – мне кажется, нам сейчас дан шанс все исправить.

– Что ты предлагаешь?

– Сказать правду Даше и подумать над тем, чтобы нам с тобой наконец-то быть вместе.

Валентина растерялась, уставилась на него ошарашенными глазами, в которых снова появились слезы.

– Буду говорить о себе, – продолжил Юрий и глубоко вздохнул, набираясь храбрости, – все эти годы без тебя была не жизнь. Существование, не больше. Я постоянно думал о тебе. Первый раз подъехал и подкараулил тебя у подъезда. Ты выпорхнула под руку с мужчиной и села в его крутой автомобиль. Через года три я снова решил проверить, как ты, навел справки и мне сказали, что ты замужем и у тебя есть ребенок. К сожалению, я тогда не знал, что он от меня, иначе любым способом утащил бы за собой. Третий раз было случайно – я увидел тебя с мужем в ресторане. Ты выглядела счастливой, улыбалась, он тебя обнимал. Я еще раз убедился в том, что ты не нуждаешься в моем присутствии, хотя мне было очень больно видеть тебя с другим.

Валентина, практически не моргая, смотрела на него и когда он закончил, тихо спросила:

– А у тебя нет семьи? Ты так и не женился?

– Я женат, но этот брак был обречен с самого начала, поэтому сейчас я не раздумывая разведусь и готов начать новую главу. С тобой.

– А дети? В этом браке у вас есть дети?

– Нет.

Они оба нервничали: Валентина теребила бумажную салфетку и смотрела на Юрия большими испуганными глазами, а у него дрожали и руки, и голос. Но для обоих этот диалог был в радость, они были счастливы вот так сидеть напротив друг друга, ловить взгляды, позволять себе мечтать о том, что не смогли воплотить в жизнь двадцать лет назад.

Юрий указал рукой на сырники и поднял руку, чтобы к нему подошел официант:

– Ты даже не притронулась, они уже остыли.

Когда к столику подошла девушка-официант, он попросил подогреть сырники и принести счет.

Далее их разговор полился намного легче, они вспомнили школьные годы, выпускной, который провели в обнимку, поделились мечтами, в каких странах хотели бы побывать, и даже выбрали страну, куда поедут в самое ближайшее время на юбилей Валентины.